Разрушение

Он дышит тихо, размеренно, но сердце его выдает: стучит громко, ударяясь в бешеном ритме о грудную клетку. Мужчина, притаившись за углом, замирает, скользя взглядом по узкому коридору — не развернешься — в трепетном ожидании появления опасности, — но тщетно. Себастьян глубоко выдыхает и выпрямляется во весь рост, возвращая револьвер в кобуру. Оглядывается и прислушивается — ни звука — и вновь напрягается: знает, что в столь спокойные моменты не стоит терять бдительности, ибо монстрам только то и нужно — сбить тебя с толку, а затем размозжить твою башку о грязные бетонные плиты. Свет тусклых лампочек сперва мигает, а затем и вовсе меркнет, погружая все во мрак — опасный, злой, враждебный. Кастелланос недовольно хмурит брови; присев, пальцами касается тонкой металлической оправы фонаря, холодящей кожу, и зажигает его — так лучше, не правда ли? Движется вперёд осторожно, почти бесшумно — только шорох собственных шагов. Нутро сводит — не то от едва распознающейся тревоги, не то от предвкушения скорой битвы. Он не боится, о, нет. Он — остерегается, опасается, но — не боится. Детектив сосредоточен, не позволяет мыслям отвлечь его... ... пока нога случайно не задевает стеклянную бутылку, что с тихим обиженным лязгом катится по лестничному пролёту, отстукивая лишь ей ведомый такт по частично обвалившимся ступеням. — Блять, — коротко и приглушённо ругается Себастьян сквозь сжатые зубы, проклиная все на свете; потушив фонарь, касается лопатками холодной стены. Ничего не слышно. Он привык. Но привыкнуть — не значит смириться. Кастелланос откидывает голову, рукой нащупывая револьвер, — так надёжнее. Вытаскивает его, проводя пальцами по корпусу. И резко оборачивается: совсем рядом слышится чужое хриплое, прерывистое дыхание и невнятное бормотание — урод, некогда бывший человеком, теперь же полностью лишенный человечности, жалости и разума. Зомби. Себастьян легко встряхивает рукой, в которой зажато оружие. Оценив обстановку, убирает его обратно. Не нужно. Убить со спины — проще. Главное — быть внимательным. Девушка — то, что ей когда-то было, — не оборачивается, но оглядывается по сторонам пустым и бездушным взглядом, выискивая добычу. Детектив рядом с ней. Близко. Ещё мгновение. Лязг, взмах, удар. Лезвие ножа вспарывает горло. Четко, быстро, лаконично. Одной ублюдочной сукой меньше. Кровь на руках. В нескольких метрах — ещё пара таких же тварей. Уверенное движение — вынуть револьвер, взвести курок и — выстрелить в каждую по два раза. Пуля не дура, бьёт без промаха. Обезглавленные тела падают на пол — их никто более не потревожит. Только крысы. И — спокойствие, воцарившееся здесь. — Спалить бы это все к хуям, — устало говорит в пустоту Себастьян, лицезрея исход борьбы. Он все ещё напряжён, серьёзен и хладнокровен. Когда убиваешь, мешкать нельзя — любое промедление стоит собственной жизни. Цена слишком велика, чтобы её платить, верно? Кастелланос рвано выдыхает, зарываясь рукой в темные грязные волосы и откидывая челку. Нужно держать путь дальше и найти наконец выход отсюда. Но его намерениям не суждено сбыться: позади раздается громкий, истошный вопль — он его уже слышал и знает, кому он принадлежит. "Иногда бегство — спасение".