Тюрьма под названием твои руки

      Накаджима подскочил почти сразу, работа у него такая, всегда быть начеку. Он поднял трубку: — Дазай-сан! Что произошло? — Ммм…? Я, надеюсь, ты проснулся. Я приду к тебе… минут через пятнадцать. Не засыпай, — голос по ту сторону провода был чересчур уверенный, ни одного вопроса, только утверждения.       То есть, по мнению его семпая, это нормально ходить в гости в час ночи? — Что?       Вопрос не был услышан. И судя по тому, как говорил Осаму, Ацуши следует сказать ему спасибо за то, что суицидник, вообще, позвонил. Накаджима вновь плюхнулся на футон. Затем уже начал соображать. Вдруг, что-то всё же случилось? И не по-прихоти Дазая, а по работе? Ацуши старался не закрывать глаза и решил, пора вставать, чтобы не заснуть снова. Вот и, когда Ацуши решил это, он опять заснул.       Подскочил Ацуши уже от стука двери. Чёрт! Слегка напряженный Дазай пытался совместить две невозможные вещи: стучать громко, чтобы тигр проснулся, и стучать тихо, чтобы не разбудить любопытных соседей. Накаджима кинулся к двери, но потом сообразил, что на нём только нижнее бельё. Быстро мотнув головой, он увидел вещи на стуле. Ацуши накинул футболку, и выскочил в коридор. Это ведь Дазай, не девушка он, всё нормально, а вот если Осаму психанёт и сломает ему дверь, за то, что Ацуши мучился с поиском и одеванием брюк, это будет ненормально. Ацуши повернул замок, открыл дверь и сразу же пригласил семпая. Осаму не медлил и юркнул в коридор. Пока мальчишка повернулся, Дазай несколько раз поморгал, поставил пакет на пол. Когда он всё-таки увидел, что глаза его не обманывают, он подошёл ближе и прямо над ухом, дернувшегося от испуга, Накаджимы зашептал: — Тебе нравится её запах? Или ты специально решил спровоцировать меня, Ацуши-кун?       Накаджима резко развернулся и чуть не стукнулся с Осаму носом. Ацуши пытался хотя бы спросить, про, что говорит Дазай, но язык заплетался, и вырывалась какая-то околесица. Что за сумасшедшие сутки сегодня! — Ммм…? Я слышал, многие девушки любят носить футболки, тех, кто им симпатичен. Может это и приятно. А тебе как? — Ф-футболка?!       И только сейчас Ацуши сообразил, что на нём футболка Осаму, которую он вечером положил на стул. Боже, какой он идиот! Не нужно было засыпать! Ацуши мысленно готов был корить себя за это, но какой-то хищный взгляд Дазая совершенно точно напрягал. — Дазай-сан, это вышло совершенно случайно! Я просто уснул, и. Не успел. Я не хотел заставлять вас ждать, вот и взял первое попавшееся. Если хотите я всё постираю заново! Подождите секунду.       Ацуши рванул в свою комнату, но стоявший у входа Дазай не пустил его. Тот обхватил его запястья кольцом из большого пальца и мизинца. Дазай ещё раз заострил внимание, какой Ацуши худой. Они откармливали его всем Агентством, но всё без толку. Мальчик столько бегал и нервничал, что никак не хотел поправляться. Осаму хотел привязать его к кровати, затем кормить, смотреть с ним фильмы и просто отдыхать. Он давно бы так сделал, но постоянные смены на работе и куча мелких проблем, чуток мешали, но, куда важнее, одна большая проблема. Ацуши, его милый кохай, боялся Осаму. Сначала он думал, что ему мерещится. Потом увидел, что тигр тщательно подбирает слова, отстраняется и пытается не контактировать с ним помимо работы. Осаму тогда начал быть чрезмерно аккуратным и добрым. На это Ацуши пугался ещё больше. Досадно было и то, что Накаджима из Агентства боялся только его, и даже люди Портовой Мафии его так не пугали! Осаму пытался всё исправить, но вот опять в своей садисткой манере издевается над кохаем. Он не может ничего поделать с этим. — У меня нет времени ждать пока ты переоденешься. Мы не уйдём из квартиры, так что посидишь так.       Накаджима весь красный, и встревоженный даже сильнее обычного. И ведь, именно в тот момент, когда Осаму нужно было его доверие и даже чуть больше! Дазай первый зашёл в комнату хозяина квартиры. Тут ничего и не изменилось с прошлого раза, за исключением второй половины одежды Осаму, что лежала на стуле. Значит случайность, рассуждал Дазай. А жаль. Если бы мальчишка был инициатором или хотя бы намекнул, что он не против нормально общаться с семпаем, было бы куда проще.       Дазай скинул с себя пальто и стащил брюки. Наблюдать за лицом Ацуши было чрезвычайно интересно. Ох, как мило он покраснел, а потом и вовсе отвернулся. — Дазай-сан, какого чёрта вы творите?!       Осаму расстегивал рубашку и поочерёдно кидал свои вещи на стул, всё же идеальное место для его вещей: — Ну-ну, кто научил тебя так выражаться, Ацуши-кун? Я же не могу спать на чужом футоне в грязных, уличных вещах. — Спать? Простите.… А что случилось? Зачем вы, вообще, пришли ко мне?       Дазай улыбнулся, стоя в одном нижнем белье: — Я подумал, что нам стоит больше общаться. Я ведь так мало знаю о тебе. Нужно ведь и подумать, как заставить тебя и Акутагаву-куна работать вместе. Если вы споётесь, то возможно получите почётное звание самого разрушительного дуэта! Прям как я, раньше, с коротышкой! А ты чего отвернулся, то? Я же не девушка, я тебя не стесняюсь, тигрёнок.       Ацуши очень медленно развернулся, обнимая себя руками, и, скрестив ноги. На Осаму взгляд он ещё не поднимал. Зато, тот смотрел на него, и залился тихим смехом, когда увидел Ацуши. Ну, что за прелесть! Такой стеснительный и милый. Именно поэтому нельзя отдавать его Накахаре, тот слишком самоуверен, а тигр и сказать ему ничего не сможет. — А-а-а, — пропел Дазай, — это ты стесняешься меня, тигрёнок? — Нет! П-просто вы так неожиданно появились, я…       Тигр приблизился к стулу, взял штаны Осаму, затем свою футболку из шкафа и протянул семпаю: — Вот. Они — чистые, наденьте.       Осаму принял «этот дар». Накинул низ, а вот футболку протянул Ацуши назад. — Они ведь будет маленькая. И у тебя не холодно.       «И я хочу смотреть на твоё смущенное личико, как можно дольше» — думал Осаму. Ацуши нервно сглотнул, но спорить не стал. На самом деле, он думал, что на теле Осаму, куда больше бинтов. Сейчас у Дазая были замотаны лишь руки, остальное тело нет — поэтому Ацуши разглядел на теле несколько шрамов. И прекрасно сложенное тело брюнета. Осаму, на долю секунды, заметил этот взгляд и мысленно похвалил себя. Не прогадал, не зря перед уходом избавился от доброй половины бинтов. — А теперь, да начнется веселье. Неси бокалы, Ацуши-кун! — Но. У меня нет бокалов… — М? — это становиться вредной привычкой Осаму, разглядывать кохая в деталях, и представлять. Много чего, — тогда неси стаканы, думаю, это не будет варварством.       Ацуши беспрекословно выполняет приказы, не спорит, хотя любой другой бы уже выгнал нахала из своей квартиры. Осаму нравилось. Послушная собачка. Как, когда-то давно Акутагава. Но было в этом что-то другое. Вот и сегодня будет шанс это «что-то» понять. Ацуши вернулся с двумя стаканами из кухни. Осаму лениво достал, из принесенного им, пакета сакэ. — Простите, я вас не понял. Сейчас унесу один. — Зачем? — Осаму с искренним удивлением посмотрел на кохая — всё ещё надеется на шутку или просто не понимает? — ты будешь пить вместе со мной. — Но! Дазай-сан! Мне ведь ещё нет двадцати. — И что? Я думаю, это всё глупости. Половину жизни из-за этих правил потеряешь. Бери пример с русских! Они вон с восемнадцати пьют, или, вообще, с десяти… Чёрт поймёт, этих русских.       Дазай разлил содержимое по стаканам, вручил один Ацуши и похлопал на место рядом с собой, сам давно уже разлегшись на добрую половину. Ацуши неловко сел. — Нет. Не бери пример с русских. С одним из них даже я не справился, а ведь я в свои годы почти всю Портовую мафию перепил. — Мне кажется, вы слишком много пьёте. — Я? Нет. Стараюсь не злоупотреблять с этим, но иногда, это полезно. Помогает, достичь понимания с некоторыми людьми.       Дазай снова загадочно улыбнулся ему. Осаму вытянул руку со стаканом, намереваясь чокнуться. Ацуши аж подпрыгнул, чуть не разлив содержимое своего стакана: — Держите. Я не буду пить. — Не бойся. Мы вот столечко, — Осаму оставляет очень маленькую щелочку между указательным и большим пальцем, — к тому же за тобой следит ответственный, взрослый человек, то есть — я!       На этих словах Накаджима напрягся ещё больше. Осаму тем временем поднёс к его губам сакэ. Ацуши был полностью против этой идеи и глотнул совсем немного. На что Осаму обхватил его руку и заставил выпить полностью. Пару капель упали на футболку Осаму, которая по-прежнему была на Ацуши. Но Дазай уже ниже ничего не видел. Он вновь, по дурной привычке не мог оторвать взгляд от Ацуши, тот выглядел совершенно потерянным. Взгляд затуманился, а щеки раскраснелись от жара внутри. Осаму быстро опрокинул свой стакан, чувствуя, как привычное тепло разливается по телу. Дазай решил начать издалека: — Как с твоими превращениями? В плане ощущений: стали безболезненными, регенерация быстрее работает? — Всё хорошо, Дазай-сан. — А новые особенности способности? Как регенерация. Не появились, случаем? — Н-нет. Почему вы спрашиваете Дазай-сан? — А почему ты врешь, Ацуши-кун? — Что? — Ацуши на месте подпрыгнул, и попытался понять, где прокололся. Осаму на это лишь потряс головой и потянулся к сакэ, намереваясь налить ещё стаканчик. Ацуши уже боязливо отодвигался, опьянев почти от одного стакана. С алкоголем шутки плохи. А, если с тобой в комнате пьяный Осаму, то вдвойне. И не зря он это сделал. В следующий миг Осаму попытался дотянуться до его руки, но Ацуши вмиг вскочил на ноги и отошёл от футона на пару метров. — Я, что такой страшный? — Осаму поджал губы и, изображая грустную мину, чуть-чуть наклонил голову. — Когда вы пьяны, то да.       Осаму поднял взгляд и мысленно добавил «ну, хотя бы не отрицает, уже хорошо». — Я бы никогда ничего не сделал своему дражайшему кохаю. Ведь я спас тебя и дал работу, кров. Будь ты мне неприятен, никогда бы так не поступил.       И Ацуши увидел в этом правду. Да, если бы Дазай не захотел, он бы просто вышвырнул его, оставив умирать. Осознание, наконец, пришло в нетрезвую голову, и ему стало стыдно. Он так зациклился на избегание Осаму, что и совсем забыл, зачем его избегать. Дазай ни разу не обидел его, а все эти жуткие взгляды и действия не в его сторону, никак не характеризовали отношение Дазая к Ацуши. Накаджима уже уверенным шагом подошёл к футону и устроился, полулежа прямо возле Дазая: — Простите. Это было как-то неосознанно. Просто ваш взгляд…. Он. Иногда такой жуткий, — алкоголь довольно сильно развязал Ацуши язык. Будучи трезвым, он бы такое никогда не сказал. — Мой взгляд? Даже не знаю. Тогда нужно создать воспоминание, которое покажет мою другую сторону. Ну-ну иди ко мне Ацуши-кун, —       Осаму распахнул руки и улыбнулся. Это была очень красивая улыбка, но она, казалась, такой хорошо отрепетированной? — Вы же не любите обниматься, Дазай-сан? — С незнакомыми людьми, да. А ты мне далеко не чужой.       Ацуши во все глаза уставился на Осаму. Он? Не чужой? Он может быть кому-то нужен, хоть немного? Это было последней каплей. Та самая ниточка, за которую нужно дёрнуть, чтобы открыть самое сокровенное. Он даже хотел заплакать. И когда его жизнь перестала быть кошмаром? Наверное, именно, в тот момент, когда парень в бежевом пальто назвал своё имя. Он спас его. Но такая натура у Ацуши, он хочет всем доверять, но всегда боится этого. Теперь Ацуши махнул на всё рукой и неловко прижался к мужчине. Обниматься было приятно. Ацуши восполнял недостаток объятий в детстве. Хотя, это было неловко. Осаму так и не постеснялся сидеть в комнате без футболки. И теперь это прекрасно чувствовалось. — Знаешь? Я и вправду рад, что пригласил тебя в Агентство. Здесь теперь ещё веселее, и уверен Акутагаве ты пришёлся весьма по вкусу, а то бедный мальчик бы заскучал, — на этой фразе оба тихонько засмеялись, — ты спас Йокогаму. Несколько тысяч людей, из которых множество детей. И считай, это помирило Агентство с Мафией, ненадолго правда, но факт остаётся фактом. Сразу видно, что ты мой кохай….       Дазай понемногу переходил на шепот, и последнюю фразу сказал ему очень тихо на ухо. Он продолжал шептать, что-то ненавязчивое и расслабляющее. Чуть-чуть похвалы миленькому тигру не помешает. Осаму уже аккуратно поглаживал светлые волосы. Ацуши полностью успокоился и расслабился в объятиях семпая. Между ними за один вечер произошло столько неловкости, но сейчас отчего-то это, казалось, простым недоразумением. Было тепло, это единственное о чём Ацуши мог думать. Он ещё крепче вжался в объятья и уткнулся носом в шею Осаму, чтобы Дазай мог полностью провести рукой по волосам. Внезапно горло отчего-то начало першить, он попытался откашляться, но лучше не стало. Рука Дазая на миг застыла в воздухе, но спустя мгновение вновь возобновила приятные движения. Ацуши ненароком поднял глаза на Осаму и пришлось нервно оглядеться, шатен смотрел на него с пляшущими искорками в глаз, но было там и, что-то ещё. Умиление? Ну, или как девушки смотрят на пушистеньких котят? Ацуши явно был больше котёнка…. Но мурлыкать ему это не мешало. Он мгновенно схватился за горло, как понял в чём дело, и предпринял попытку остановить это. Осаму перехватил его руку и закинул на своё плечо. — Коротышка не соврал, это прелестно-о-о, — пропел Дазай, потянувшись за бутылкой сакэ. — Я-я не могу… остановиться, — Ацуши пытался хоть как-то проговорить эти слова, но всё стояло комом в горле. — И не нужно. Знаешь, я так устал, это услада для моих ушей слушать тебя.       Шатен отглотнул, и внутренне ликовал. Всё пошло по плану! И даже лучше. — Прекрати отдаляться от меня, твой тигр сейчас явно доволен, будь доволен и ты.       Он вновь притянул Ацуши к себе. Накаджима уже не сопротивлялся, а, наоборот, в какой-то кошачьей манере, ластился. Это чертовски сильно умиротворяло, возбуждало давно какие-то закрытые чувства. Ему нравилось. Нет, ему нравилось не только наблюдать за раскрытием кошачьей натуры, ему нравился сам Ацуши. Кто бы мог подумать? Пришёл Осаму по какой-то старой манере: мне не нужно, но и другим не дам, остался в манере: ты мне почему-то давно нравишься, но увидел я это только сейчас. Решив, что эта внезапная новость должна быть услышана, не без действия алкоголя, конечно, он сказал, очень тихо: — Ты мне нравишься. Могу я любить тебя? Ацуши встрепенулся, зарделся и, пытаясь говорить, не мурлыкая: — Я, — он запнулся, — не могу решать, стоит кому-то любить меня или нет. — Ты не понимаешь, Ацуши-кун, если позволишь мне, я буду любить тебя, я не смогу отпустить тебя, я никому не отдам тебя, я убью любого, кто притронется к тебе. Это будет моя любовь, исковерканная, искривленная и неправильная, но чем дольше ты молчишь, тем больше я не хочу делать, то предложение вопросом. Я не идеальный, но я хочу, чтобы у меня был шанс.       Ацуши даже затрясся, и мурлыкал уже едва слышно. Его глаза, то и дело бегали по сторонам. Куча мыслей летали в голове Ацуши, так что он не мог не ухватиться ни за одну. Когда он более или менее осознал всю ситуацию, о себе решил напомнить тигр. Блеск. Видимо, «второму ему» не нравился недостаток внимания, и его сознание завладело тигром. Тот, без зазрения совести, устроился на коленях Дазай и уткнулся головой в грудь. Осаму, и сам чем-то похожий на кота, принялся чесать за ушком, а другой рукой поглаживать спину Ацуши. — Спасибо, солнышко, — и всё-таки сердце Дазая должно было когда-то растаять, пусть это происходило долго, и даже сейчас было страшно. Доверять кому-то очень сложно, даже убивать легче, умирать легче, чем добровольно отдавать себя в чьи-то руки. Но. Это были руки-лапки Ацуши. Накаджима, абсолютно точно, наполовину кот. А коты, так никогда не ранят, как люди. Они могут кусать, царапать и шипеть, но они никогда не разорвут тебя изнутри, оставляя только клочья от души. Осаму не боялся физической боли. Зато боялся моральной. До новых красных полос на руках, до «профилактического подвешивания», до предложения двойного суицида всем окружающим. И любил Ацуши до дрожи в коленях, до приторно-сладких снов, до какого-то странного желания, но пока не «жить», а, по крайней мере, «не умирать». Осаму не учёл лишь одно — Ацуши тоже боялся. Быть брошенным, растоптанным, забытым. Если Дазай, когда-нибудь и доверить своё сердце, то только такому, как Накаджиме. Он не сможет его разбить, — я люблю тебя, Ацуши.       Накаджима лишь отдаленно услышал фразы, сказанные Осаму. Где-то на далеком уровне сознания он начал понимать, о чём тот говорит. Если бы тело Ацуши вновь принадлежало только ему, у него бы выскакивало сердце, но сейчас им полностью управлял тигр, а зверь никогда ничего не усложнял. Его обидели — нападёт. Его привлёк кто-то — ластиться. Ацуши, на самом деле, уже начал привыкать к тигриной морали, он тоже не хотел ничего усложнять, отвыкать, правда, тяжело, но всё же. Осаму нравился тигру. Причём довольно, чтобы забрать сознание его хозяина. С одной стороны Ацуши не жалеет, что тигр сделал выбор за него. Накаджима бы попросту обомлел от этой ситуации, и, возможно, обидел Дазая. Мальчик не хотел этого. Будь, как будет. В самом деле, Ацуши просто жутко неловко. Он не может признаться сейчас в симпатии, но он знает, что при здравом уме Осаму- всё — равно пугающе удивительный, далёкий, но очень привлекательный. Его чувства затмились, и он чувствует лишь эмоции тигра. Признавая, зверь безумно тактильный. Стоит только Осаму найти нужную точку: провести по подбородку или провести линию от копчика до лопаток, так тигр прижимается ещё сильнее и мурлычет больше. — Осаму…       Ацуши пытается ответить ему, но тут, же замолкает. Говорить, как-то не получается. Тогда он просто привстаёт на коленки, и принюхивается. Нос отчего-то отчаянно улавливает мысль — самый сильный и сладкий запах тянут из области чужого уха. Это чертовски сложно объяснить. Ацуши чувствует себя полнейшим идиотом, но наклоняется и проводит языком по ушной раковине, в конце целуя мочку уха. Накаджима тут же краснеет, почему-то именно теперь тигр решил позволить ему руководить собственным телом. Но реакция на выходки Ацуши — удивительная. Осаму вздрагивает, издаёт какой-то не поддающийся описанию звук и начинает тяжело дышать. Ацуши мгновенно отстраняется, напуганный собственными действиями. Дазай лишь тихонько выдаёт: — Стопроцентное попадание…       Ацуши лишь быстро моргает. Потом читает эмоцию с его лица, и чуть-чуть расслабляется. Понравилось, значит? Ацуши приближается ещё раз, проделывает тоже действие, а напоследок аккуратно прижимается губами к его скуле: — Вы тоже…. Мне симпатичны.       Осаму поднимает его подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза: — Осаму, — обращайся ко мне по имени, Ацуши. — Хорошо, Осаму.       Дазай улыбается. Ацуши подхватывает эту эмоцию, и выдаёт свою двойную. Осаму хотел сегодня лишь услышать, как мурлычет Ацуши, но дело зашло до признания, и оно стало взаимным — удивительно… Дазай знал одно, теперь, когда Накаджима согласился, ему от него не сбежать. Он мог лишь извиниться за то, что это — он. Осаму было даже слегка жалко Ацуши, сначала, а после завидно — Дазай любит только по-своему. Сильно, долго, с полной отдачей, но требующей взамен столько же. И плюс ко всему, Дазай — ужасный собственник. Их отношения начинаются с того, как Ацуши уставший и измотанный засыпает, а Осаму, аккуратно придерживая голову своему сокровищу, дотягивается до тумбочки, где лежит телефон Накаджимы. Берёт смартфон, разворачивает и поддевает крышку ногтями. Затем вытаскивает сим-карту и ломает её пополам. Не хватало ещё того, чтобы рыжий коротышка позарился на его дорогого мальчика.