Желания

— Хей, Тодороки, быстрее! Ты сейчас всё пропустишь! — кричал с крыши зеленоволосый парень. — Тише. Сейчас 5 утра. Продолжишь орать и соседи пойдут нас убивать, ты понимаешь? — с надеждой в голосе, почти шепотом спрашивал Шото. Он не уверен, что его действительно поняли. Изуку, в последнее время сам на себя не похож: придумывает безумные планы на день, нередко включающие какие-либо травмоопасные занятия, прибегает в 3 ночи, кричит под окнами дома Шото и зовёт гулять, объясняя сомнительным " Ты никогда в жизни не видел такую НЕРЕАЛЬНО ОГРОМНУЮ луну". Бывало, что Мидория затаскивал гетерохрома в подозрительные клубы, а после Шото приходилось в срочном порядке забирать веснушчатого оттуда. — Ох, да н..., — Изуку оборвал мысль, немного помолчал и сказал, уже тише, — Да, ты прав... Но всё же, прошу, поторопись. Уже светает. Ты взял плед? — Даже два. — Зачем два? Тодороки поднялся наверх и стал рядом с сидящим прямо на крыше зеленоволосым. Изуку нравился ему. Достаточно сильно, чтобы срываться с места, сбегать из дома посреди ночи, бежать через весь город по первому зову парня. А появившиеся недавно "заскоки" только сильнее интересовали Шото и, совсем немного, пугали. Мидория стал для него чем-то вроде луча солнца, который заставляет воспринимать всё в мире, как нечто магическое, нереальное. — Потому, что нас двое. Один плед тебе, а другой мне. — Хватило бы и одного, — тихо заметил Мидория. В его взгляде была заметна небольшая грусть. Шото укрыл Изуку сразу двумя пледами, а затем забрался к веснушчатому. Мидория недоуменно посмотрел на гетерохрома. — Так теплее, — ответил Шото на немой вопрос искрящихся изумрудных глаз, — смотри. Яркий диск солнца выплывал из-за горизонта, окрашивая в красный, розовый, оранжевый и золотой кучевые облака, которые проплывали мимо. — Это так красиво, — шёпотом сказал Изуку, — кажется, что весь мир в моих руках. А тебе? Тодороки молча кивнул, зная, что зеленоволосый не нуждается в ответе. Он смотрел на рассвет, на Мидорию, на побелевшие фаланги его, усеянных шрамами, пальцев, нервно сжимающих край пледа. Он не хотел нарушать такую приятную тишину, но... — Собираешься прогулять сегодня? Ты уже много пропустил, Изуку. Зеленоволосый наклонил голову, задевая кудряшками шрам гетерохрома, почти касаясь головой его плеча. — Думаю... думаю, что пойду. Но не факт, что я не усну на середине лекции, — хихикнул он. Хоть от щеки до плеча и оставалось несколько сантиметров, Шото всё равно мог почувствовать исходящее от неё тепло. Сердце сжалось и Тодороки забыл, как дышать. Изуку пару секунд держал голову в таком положении, а после, с коротким вздохом, нерешительно положил её на плечо. Будь он котом, то, наверное, замурчал от удовольствия. Шото вновь смог вздохнуть. Он мягко улыбнулся и рукой поправил щекочущие его шею кудряшки.

***

— Шото! Ты не видел мою футболку с Всемогущим? — спросил Изуку, натягивающий джинсы в своей комнате. Тодороки только закатил глаза, поставил на стол чашки с зелёным чаем (любимый чай Мидории) и отправился на помощь несчастному. - Я же говорил, что она на гладильной...доске, — открыв дверь комнаты, договорил гетерохром. Перед ним стоял полуголый Изуку, пытавшийся найти хоть что-нибудь. Сердце Шото пропустило удар. — И...кхм...зуку. Она прямо за тобой, — отвёл взгляд гетерохром. Было трудно, но он справился со смущением. И как тут не покраснеть, когда перед тобой стоит подтянутый, красивый и сексуальный парень в одних, мать его, джинсах?! — Да? Как я не увидел! Спасибо. Если бы не ты, я пошёл бы прямо так, — серьёзно сказал Мидория, надевая футболку. — Скажи, что ты пошутил. — Вовсе нет. На улице уже тепло... Тодороки уставился на спокойное лицо этого, то ли очень тупого, то ли сумасшедшего человека. Что происходит? Нет, не так...что за катастрофический пиздец здесь происходит? - Значит, повезло, что я оказался здесь, — отходя от шока, почти прошептал Шото, отправляясь обратно на кухню. Изуку хитро улыбнулся ему вслед.

***

Шото сидел на парах, исправно записывая лекцию. Утренние события постепенно уступали место новой информации и мыслям. Вдруг его телефон издал странный звук. Сначала, Шото не обратил внимания, но через несколько секунд, звук повторился. И Тодороки чертовски повезло, что он ставит звук на минимум. Потому что, сигналом уведомления было ничто иное, как... — Кто у тебя там стонет, Тодороки? — спросила, рядом сидящая Джиро. Шото залился краской, то ли от стыда, то ли от смущения, то ли от злости. У Кьёки, однако, очень острый слух. — Один кретин, видимо, решил поиздеваться надо мной, — как всегда безэмоционально ответил он, — сильно слышно? — Почти не слышно, но поставь лучше на беззвучный, — улыбаясь ответила девушка, — не переживай, я могила. Шото кивнул в знак благодарности.

***

— Изуку, какого..., — не успел Тодороки договорить, как его потащили на самый верх здания. — Потом. Всё потом. Сейчас мы идём на крышу. Я тебя всю лекцию ждал! — Мидория, ты учиться сюда пришёл или по крышам бегать? И что за сигнал стоит у меня на телефоне? — с холодком в голосе спросил гетерохром, не отрывая взгляда от руки, тянущей его за собой. — А, тебе понравилось? Я полчаса с ним возился, но, думаю, оно того стоило, — довольно промурлыкал зеленоволосый, — к тому же, я выбрал не самый громкий, так что... — Изуку, — жалобно просипел Шото, — господи, зачем ты это делаешь?! Мидория взглянул на Шото и расплылся в нежной улыбке. — Захотелось. — Захотелось?! Они вышли на крышу. Солнечные лучи заиграли в зелёных волосах, путаясь в бесчисленных кудрях, а свежий воздух обдувал веснушчатое лицо. Изуку подошёл к краю. — Стой, нам вообще разрешено сюда подниматься? — опомнился Тодороки. Ветер трепал красно-белые локоны и Шото не заметил, как Мидория подошёл к неограждённой части крыши, — Изуку, отойди оттуда! Парень не послушал. — Мне захотелось постоять здесь. Что в этом такого? — Того, что там нет ограждения. Пожалуйста, подойди ко мне. Почему ты ищешь приключения на свой зад где только можно и нельзя?! — Потому, что хочу, — ехидно ответил зеленоволосый. Терпение гетерохрома лопнуло, как мыльный пузырь. — Да что ты заладил: хочу то, захотел это..., — начал он, подходя к Мидории, — иногда нужно хотелку свою контролировать. Иначе проблем не оберёшься. Что с тобой творится? Почему ты вдруг таким стал? Тащишь неизвестно куда, зная, что я не смогу отказать, пропадаешь неизвестно где, а потом заявляешься посередь ночи и зовёшь искать очередные опасные развлечения! Шото схватил Изуку за локоть и резко развернул к себе. В глазах парня стояли слёзы. Шото моментально остыл. — Прости...прости, Изуку, — вытирая слёзы, успокаивал он, — прости, что накричал. Но пойми, я же волнуюсь за тебя. Ты рискуешь, поступаешь необдуманно и...что я должен сделать? Что я должен думать? Мне страшно представить, что может с тобой случится, если ты продолжишь... Изуку обнял Шото и тихо заплакал.

***

— Это недавно случилось, — сказал Мидория, сидя рядом с Тодороки на бетонной крыше, — она...она ничего мне не говорила. Да я её видел, от силы раз в месяц, и то по видеосвязи! Она так похудела. Она лежала такая бледная...такая холодная. Изуку сглотнул ком в горле, но тот не исчез. Глаза жгло, веснушчатые щёки покрылись красными пятнами и стали мокрыми от слёз. Шото обнимал его и гладил по спине рукой. Изуку перенёс потерю последнего родного человека и всё это время держал всю эту боль в себе. Для Тодороки это было чем-то за гранью возможного. — И после этого, я решил, что должен попробовать в жизни всё. Побывать везде, где она хотела, попробовать то, что она хотела. Последнее, что она мне сказала " Делай то, что тебе хочется. Не запрещай себе что-то лишь потому, что тебя осудят. Живи так, как ты хочешь". И я буду. — Что ты собираешься делать теперь? Через месяц выпуск. Ты же не бросишь учёбу? — обеспокоенно спросил Шото. Изуку тихо хмыкнул. — Не брошу, я же не совсем ещё дурак. После учёбы, отправлюсь в путешествие. — Один? — Один. С собой никого не беру, не проси. Шото уткнулся носом в мягкие зелёные волосы, вдыхая такой приятный и родной запах, будто в последний раз видит рядом с собой Изуку. — Я буду ждать тебя.

***

Кухню заливает холодный свет. По дому разлетается запах свежего кофе и тостов. Отросшие разноцветные волосы лезут в глаза и приходится поправлять их каждые три минуты. Но это не сильно мешает. Шото уже привык. К тому же, Фуюми и маме нравится эта причёска. Они сказали, что с ней "Шото выглядит ещё привлекательней". Сомнительный аргумент против стрижки, который, собственно, и не нужен. Ему плевать. Красив он или нет совершенно не важно. Ведь быть красивым не для кого. За последние несколько лет от Изуку ни весточки. Чёрт возьми, три слова в сообщении. "Я в порядке". Неужели так сложно? Шото не заметил, как кофе в турке, пенясь и шипя, начал выливаться на плиту. Тихо цыкнув, он поспешил убрать образовавшийся бардак, но в дверь внезапно позвонили. Шото, цыкнув громче, отправился к входной двери, проклиная этот день, эту кухню, этого человека, который решился прийти к нему в единственный выходной. Дверь распахнулась и Тодороки замер от неожиданности. Высокий, почти такой же, как он сам, широкоплечий, загоревший, с остриженными висками, перед ним стоял Изуку. — Привет, Шото, — просто сказал он, будто они виделись только вчера, — я вернулся. Ты, ведь, меня ждал?