Это даже не мои чертовы дети!

      Даже сюда доносятся глухие звуки музыки. От басов, кажется, трясется кирпичная стена дома, вот-вот норовя развалиться нахрен. Из-под земли вот-вот прорвутся голоса и шум сотен людей, которые будут танцевать до самого утра. И не только танцевать. Правда, наверху не менее интересно.       — Скотти…       Нога, на лодыжке которой висят трусики, задрана вверх, Фир трется спиной о руль мотоцикла, доступно расставив ноги и влюбленно глядя на склонившегося над ней мужчину. У того из-под ворота водолазки виднеются засосы, светлые волосы скрывают выражение лица, спрятав его от света. Он наклоняется ниже, грубо сминая губы девушки поцелуем, и не менее грубо насаживая ее на себя в одно резкое движение.       Фир только и может, что пискнуть от легкой боли и удовольствия, обвивая его за шею ладонями и напрягаясь. Ноги сводит от удовольствия, короткая юбка задрана к животу, обнажая лобок с узкой дорожкой рыжих волос.       — Че-ерт, — она задыхается в поцелуе, чувствуя первые движения и скуля от удовольствия. — Скотт, черт, Скотт… Еще!       И подставляет грудь, сама задирая кофту тонкими пальцами. Кожа нездорово-зеленоватого оттенка, кое-где покрытая партаками старых татуировок. Груди почти нет, ребра торчат, но мужчина все равно нагибается, целуя сначала обнаженные ключицы, а после резко прикусывая мягкий розовый сосок, оттягивая его зубами, пока стоны Фир не превращаются в беспомощный писк удовольствия.       Девушка прижимает кофту подбородком, впиваясь пальцами в волосы мужчины и тянет его на себя, кусая в шею, пытаясь немного урвать инициативу, пока не чувствует, как тот приподнимает ее за задницу, насаживая на себя еще дальше и задыхается от этого движения, выгибаясь и чувствуя, как плоский живот сокращается на весу, а движения бьют по всем чувствительным точкам внутри нее.       Перед глазами все плывет, пальцы внутри тяжелых гриндеров поджимаются, девушку выгибает в первом долгом оргазме, и она очень жалеет, что не может разодрать спину любовника сейчас. Не может наставить ему еще меток, потому что… Потому что этот ублюдок ее не отпускает. Не дает. Не дает!       Стоны отдаются от стен подворотни, грубые движения выбивают из Фир всякие мысли, насаживается на Скотта так глубоко, что они сталкиваются с ним лобками при каждом движении. Так, что на нежной коже задницы остаются следы молнии его джинс. Грудь горит, соски давно затвердели и от каждого прикосновения ткани одежды к ним, Фир не могла не скулить, закатив глаза.       Она стонет имя Скотта, обхватив его ногами, когда чувствует, что тот хочет отстраниться. Из последних сил буквально вжимая его в себя. Хочется-хочется-хочется. И чувствует. Как мужчина сдается, в последний раз напрягаясь и кончая в нее до звездочек перед глазами.       А потом они оба тяжело дышат, медленно позволяя себе расслабиться.       У нее чулки стянуты к самой кромке сапог. Белье таки улетело куда-то в сторону с ноги, а мотоцикл под ними жутко мокрый от смазки и внезапно такой неудобный.       — Ты серьезно?       Скотт лениво, одним глазом смотрит, как Фир достает из рюкзака запасные трусики и так же лениво пытается с него слезть, только охнув от того, что он еще даже не вышел. Тело чертовски чувствительное.       — Что? Это на всякий случай, — Фир таки спрыгивает с мотоцикла, осторожно вытирая себя влажной салфеткой и после натягивая белье и поправляя одежду, — если учесть, что этим заканчивается каждый раз, когда ты меня после работы забираешь…       — Понял, — Скотт качает головой, застёгивая брюки и вытирая подтеки смазки, — слушай, мне завтра на подмену в дневную…       — Да-да-да, у тебя опять нет времени, — Фир залезает на мотоцикл сзади, обнимая Скотта за талию и прижимаясь к нему, — я завтра приду к тебе вместо учебы и запру вместе с собой в кладовке.       Она произносит это с угрозой, оставляя очередной красный укус выше воротника. И плевать ей, какие взгляды на него будут бросать коллеги. В конце концов, она выглядит минимум на семнадцать, пусть подавятся.       — Домой?       — Да, — девушка утыкается носом ему в спину, ерзая на сидении и чувствуя, что… хочется еще. Ну, может быть, когда они доедут… подъезд темный, — когда ты уже пустишь меня к себе?       Она обиженно дует губы, потому что последнего вопроса Скотт попросту не услышал за ревом мотора и мотоцикл срывается с места, унося их в сторону окраины города.       — Ты же живешь в другой части города, — Слава располагается на пассажирском сидении, краем глаза наблюдая за Мартом, пока мимо них лениво проплывают ночные улицы. — Не то, чтобы я за тобой следил, просто видел адрес в бумагах на работе.       — Даже если бы следил, — Март улыбается, — я еду забрать Валь… это моя… что-то вроде моего ребенка. Не родная, но… это сложная история.       Слава подозрительно косится на него, но решает ничего пока что не спрашивать. В конце концов, они, наверное, еще не в тех отношениях, чтобы развивать эту тему дальше. Но то, что у Марта есть дети… не родные? Это мягко говоря странно.       — Она вечно пропадает где-то по вечерам, — Март делится этим словно бы между делом, — а потом… всякое происходит… ох, наверное, лучше я завтра расскажу.       — Тяжелый день сегодня был, — Слава дожидается, пока машина остановится у въезда в его двор и, перегнувшись через коробку передач, целует немного удивленного мужчину в губы, — увидимся завтра вечером, герр Ровель.       — Не опаздывайте, Янислав Михайлович, — Март отвечает с той же шутливой интонацией, зарывшись пальцами в рыжие волосы и улыбнувшись в поцелуй. — Всего хорошего.       Слава уходит, а он только прикладывает пальцы к лицу, восхищенно улыбаясь и тянется к телефону. Надо позвонить Вальдер, пусть собирается… чем бы она там не занималась. До завтра он точно намерен дожить, а там — пусть все хоть горит.       Вальдер лежит на собственном черном плаще посреди теплого от проходящих труб подвала очередного дома. Тут даже сухо, странно, что Пол выбрала такое место. Обычно она предпочитала что-то посырее. Впрочем… сырости они и сами могли навести.       — Тебе правда надо идти? — девочка рядом с ней обиженно дует губы. Впрочем, на ее фоне Вальдер была куда большей девочкой, что слишком хорошо прослеживалось в обнаженных фигурах. Бледная кожа. Черные волосы, черная одежда разбросана рядом. И Пол. Рядом. Красивая, особенно с этими цветами в волосах. — Может ну его?       — Март будет волноваться, — Вальдер вздыхает, — а я ему… обязана все-таки. Мы и так видимся каждый день, эй!       Она приподнимается, нависая над Пол и нежно целует ее в пухлые губы, упираясь в пышную грудь. Поцелуй горячий. Откровенный. Пышущий влагой и жаром, а после Вальдер чувствует, как у нее по ноге снова ползет росток Пол. Все еще влажный от ее смазки.       — Еще разик? — Пол заискивающе смотрит ей в глаза, впрочем, уже скрутив вдоль ребер, и так покрытых синяками, вторым отростком. — Пожа-алуйста?       Она гладит Валь по щеке, заправляя тонкие темные волосы за ее ухо, а потом целует в шею, немного усиливая напор и оставляя темнеющий след зубов, отчего та вскрикивает, сжимаясь от возбуждения и запрокидывая голову.       Нежные лианы тянутся из спины Пол, обвивая их обоих и будто бы укутывая в кокон. Вальдер и правда уже готова снова отдаться их приятному напору, когда одна, отдалившись, оставляет на коже ягодиц сладкую красную полосу, посылая по подвалу звонкий звук удара. И следующий сразу за ним удивленный вскрик.       — Пол, ты чего?       Вальдер удивленно смотрит на нее, все еще с разведенными ногами, в коленно-локтевой, сверху, чувствуя, как уже от первого удара дрожат бедра и становится невероятно туго внизу живота.       — Тебе же нравится такое, — Пол улыбается ей. Широко и открыто, по-доброму. — Я же чувствую.       Один из ростков проходится по ее промежности, собирая старую и новую смазку, надавливая на клитор. Нежно поглаживает, пока второй оставляет еще один удар, заставляя Валь закусить губу и вздрогнуть, отчаянно глядя на Пол. И еще один, из-за которого она уже не может не вскрикнуть, подаваясь вперед и проезжаясь грудью по чужой груди.       — Пол! Аххх, блять, — она беспомощно стонет, изворачиваясь под ударами и подставляясь под них, чувствуя, как горят ягодицы от боли и когда тот самый первый росток проникает в нее, только сильнее вскрикивает, сжимая его в себе. — Я люблю тебя!       Игрушки она сразу убрала. Чтобы не запачкались, сейчас до них не дотянуться, но… Можно же сделать по-другому.       Просунув руку между их телами, она касается двумя пальцами промежности Пол, массируя ее в такт ударам и выстанывая ругательства в поцелуи. Может быть… Марту придется немного подождать.       — Ну рассказывай.       — Что рассказывать? — Март скашивает глаза на осторожно усевшуюся на пассажирском сидении машины девочку.       — Чего такой счастливый? — девочка убирает с лица волосы, кося на него узкими светлыми глазами. — таки набрался смелости, чтобы подкатить к тому интерну?       Март делает страшные глаза, чувствуя, как у него загораются щеки.       — Ты правда думаешь, что…       — Да ладно тебе, я знаю, откуда берутся дети, — Вальдер отмахивается от него, закидывая тощие ноги подранных джинсах на приборную панель, — ну давай, скажи, что он тебя…       — Вальдер!       — Что?       Март несколько секунд пыхтит от смущения и раздражения, а потом вздыхает, понимая, что и правда должен это кому-то рассказать. Так почему бы и не ей?       — Я ему отсосал.       — Что-о?! — Вальдер, кажется, даже дар речи теряет на секунду, недоверчиво глядя на него, — ты? Отсосал ему? После первого признания? СЕРЬЕЗНО? Лоооол.       — Хватит, - голос Марта становится суровее.       — Ладно-ладно, извини, — она поднимает руки, глядя на смущенного мужчину уже более спокойно, — как так получилось? А главное где вы умудрились?       Март со вздохом трет заросший щетиной подбородок. Он ожидал, что этим будет интересоваться Фир, но Вальдер… она сегодня вообще была какой-то чересчур активной. Немного розоватой, в противовес обычной бледной желтизне кожи, бодрой, с румянцем на щеках.       — Так получилось, что… в общем, я подошел к нему на обеде и вывалил все, как вы советовали, — он чешет затылок, — а потом как-то само собой получилось, что мы оказались в одной кабинке туалета и… ну, смазки у меня не было, а нам еще работать весь день и вот… в общем, я решил…       — Ну ты хотя бы позвал его на свидание или что-то такое?       — Я позвал его выпить, — Март пожимает плечами, — завтра после работы. Так что рассчитывай сама добираться домой.       — Ой, все.       Они как раз заезжают во двор и Март замечает знакомый мотоцикл. И если на нем никого нет… то, как обычно, Вальдер может стать прямым свидетелем того, откуда и почему берутся дети. Ни стыда, как говорится, ни совести.       Он закрывает машину за девочкой, которая первой направляется в подъезд и, догоняя ее, входит первым, уже слыша из закутка за лифтом характерные звуки. И, судя по тому, что прекращать никто не собирался…       — Фир, ты так пищишь, будто он тебя в задницу дерет, — Вальдер ехидно ухмыляется, слыша, как Фир все же не сдерживает отчаянного вскрика и, судя по звукам, смущенно зажимает себе рот, — я угадала?       — Иди в задницу…       — Да там уже занято, — Вальдер запрыгивает в лифт и следом за ней туда заходит Март, качая головой и пряча горящие от смущения щеки под ладонью. Он как-то до сих пор не мог привыкнуть, что тема секса стала для них настолько… открытой. Не так воспитывали. — Ты чего?       — Ты дождешься, что она снова зальет все твои шмотки отбеливателем, — Март фыркает, — и я даже не буду ее наказывать.       — Ты просто меня не любишь.       — Не передергивай…       — Да ты для меня слишком старый!       — Вальдер!       Но девочка уже выскочила из лифта. Первая подбегая к двери квартиры и, щелкнув замком, скрывается в ней. А Март остается на лестничной клетке, доставая сигарету и закуривая.       Как вообще так получилось, что он оказался в одной квартире с девочками, у которых… тема полового созревания стоит очень остро. При том ни одна из них даже не является его дочерью. При этом он, блять, влюблен в парня со своей работы. Это похоже на завязку очень дешёвого и тупого порно не для всех. Ну или на его жизнь.       Фир он подобрал первой, когда еще было больше времени гулять. Нашел в парке. На скамейке, когда она пыталась зимой согреться в легкой куртке и драных джинсах. Как потом выяснилось, родители-алкаши выставили дочь на улицу в мороз и ей просто было некуда идти. Это сейчас она… была со Скоттом, который, по мнению Марта, был все же неплохим парнем. А тогда, если бы он не забрал ее в свою тогда ещё пустую квартиру — вряд ли она бы долго продержалась на улице. Хоть и хорохорилась.       Потом была Валь. Правда, она уже сама сбежала к нему, когда наслушавшись от Фир историй про то, как ей весело живется. Ее родители было не слишком против, как Март понял, им вообще не было дело до девочки, которая вышла вроде как с каким-то дефектом и они активно пытались заделать новое потомство. Дефекта он не увидел, но вредности в Валь было больше, чем роста.       И Леви…       Март слышит, как едет лифт, а потом на площадку выходит красная до ушей Фир, оправляя юбку. Но та слишком короткая, чтобы скрыть мокрые от смазки бедра.       — Дай сигаретку, а?       Она прислоняется к перилам и, получив желаемое. Закуривает, глядя в одно из подъездных окон.       — Прости.       — Да ладно, я понимаю, — Март фыркает, — ты хоть таблетки пьешь?       — А по тому, как меня с боков разнесло не видно? — девушка ехидно фыркает, делая затяжку. Бока ее были такими же тощими, как и при первой встрече, — знаю, что не видно. Не парься. Никаких проблем.       — Хотелось бы верить.       Качнув головой, Март тушит сигарету и входит в дом, где почему-то странно тихо. Обычно Вальдер включает музыку, когда приходит. Да и Леви уже должна была быть дома. Впрочем… комната-то все равно одна.       Он раздевается, проходя туда и видит, что Леви сидит на полу в длинной футболке, поджав под себя голые ноги и размазывая по лицу потекший макияж. У нее на коленях тазик мороженого, а рядом сидит Валь, положив руку на плечо.       — Что случилось?       В первую очередь, конечно же, думается о плохом. Март быстро пересекает и так небольшую комнату, со всех сторон стесненную двухъярусными кроватями, которые и занимают они вчетвером и забросанную вещами почти до потолка. Надо будет купить шкаф побольше… Все же, девочки растут.       Он оглядывает Леви, но не видит на ней никаких ран, даже подняв за подбородок и осмотрев лицо. Только потекший макияж.       — Он меня никогда не полюбит, — Леви всхлипывает, вытирая лицо подолом футболки и на секунду обнажая белье и живот. Марта они стесняться перестали почти сразу. — Я… будто не существую для него…       Она жалобно смотрит на Марта, засовывая еще одну ложку мороженого в рот, а тот, слыша, как Фир проходит за их спинами в ванну, расслабляется. Что ж, проблемы на любовном фронте — не самое страшное.       Леви была еще одной подружкой Фира, попавшей в сложную ситуацию. На первом же году обучения в универе подсевшая на наркоту и использовавшая любые способы, чтобы её себе добыть. Она не любила про это вспоминать, но пару раз вспоминала, что из всего этого ужаса ее втащил, по большей части, двоюродный брат, сам того не подозревая. И после этого ей совершенно было некуда податься и Фир, по дружбе, пригласила девушку сюда.       На деле Леви оказалась довольно обычной. У нее обычно не скакало настроение, не было истерик. Она единственная нормально помогала Марту и с деньгами, и с домашними делами, наверное, потому что единственная обладала в этом рассаднике безумия хоть какими-то зачатками совести.       И поэтому видеть ее сейчас плачущей посреди квартиры было… странно. Вальдер поднимается, хлопнув девушку по плечу и уходит в ванну следом за Фир.       — Это все тот Крис?       Леви потерянно кивает:       — Я сегодня говорила с ним снова… ну, по поводу его дела…       Март хмурится. То, что она защищает в суде убийцу-наркомана — это нормально, это ее работа. То, что она умудрилась в него влюбиться — куда как хуже. Впрочем, не ему судить, конечно. Хотя не хотелось бы повторения истории.       — Ты уверена, что стоит…       — Я знаю, что он не всегда был таким! — Леви надувает губы. Она вообще очень красивая, если так посмотреть. Правильная. Утонченная. Старые шрамы на венах не в счет. — Просто… надо ему помочь, понимаешь? Он запутался!       Март только качает головой.       — Его сегодня должны были выпустить под залог и… он обещал прийти, но не пришел…       — Ты дала ему наш адрес?       Леви непонимающе хлопает глазами. А из ванной раздается какой-то шум и Вальдер, в одних штанах, выскакивает оттуда наперевес с какой-то штукой в руках.       — Март–Март-Март! — она подлетает к ним и сует мужчине под нос тест на беременность. С двумя полосками, — это ее!       — Пиздючка!       Фир, выскочившая следом за ней, красная от злости, стягивает со второго яруса кровати сумку Валь и, вывернув содержимое на пол, победоносно ухмыляется сразу трем разномастным игрушкам для взрослых.       — Этим ты по вечерам занимаешься? Не мала еще?       — Ты! Да как ты… — Вальдер заливается краской от смущения, а на ее бледной коже, особенно на животе отчетливо виднеются следы синяков. — Сволочь!       Март только открывает рот, как в тумане слыша звонок в дверь, на который реагирует только Леви, вставая и, одернув домашнюю футболку, идет открывать. На пороге стоит еще один парень и, судя по тому, как она бросается к нему на шею, это и есть Крис. И, черт дери, как же все не вовремя.       Он смотрит в окно, из-за которого высовывается патлатая голова с цветочками в волосах.       А ведь это даже не его чертовы дети!