***
— Господа, царевич Леголас — сын государя Трандуила из Лихолесья — ждет у врат Ривенделла, — холодно отчеканил невозмутимый Линдир, отвешивая собравшимся в ротонде (1) властителям церемониально низкий поклон. — Пусть войдет, — слегка улыбнулся высокий статный мужчина, чьи длинные темные волосы, собранные в косицу, подернулись серебристым инеем. — Не гоже царевичу ждать у ворот, словно нищий подаяние. — Слушаюсь и повинуюсь, владыка Элронд, — еще раз поклонившись благородному собранию, неизменный дворецкий Ривенделла, скрылся за высокой, украшенной замысловатой резьбой дверью. В ротонде повисла выжидающая тишина. Был слышен только мелодичный перезвон водных струй искусственного водопада, расположенного снаружи великолепной постройки. Собравшиеся здесь трое мужчин и одна женщина молчали, с головой погрузившись в свои невеселые мысли. Лишь быстрые взгляды, которыми они изредка обменивались, намекали на некий неведомый иным разговор, что вели эти странные создания между собой, не прибегая при этом к помощи голоса. Первым не выдержал затянувшегося молчания царственного вида старец, облаченный в белоснежные одеяния свободного кроя. Высокий, ничем не уступающий в росте владыке Элронду, он обладал удивительно пронзительными черными глазами, которые холодно и оценивающе взирали на мир из-под кустистых седых бровей. Вальяжно поглаживая роскошную окладистую бороду, чей цвет полностью гармонировал с его платьем, старец заговорил низким, слегка глуховатым голосом. — При всем уважении к высокому собранию, я до сих пор не могу понять, зачем нам нужно было вызывать в Ривенделл сына, почтенного Трандуила. Уверен, что Элладан или Элрохир справились бы с нашим поручением совершенно не хуже. А, возможно, даже лучше, если учесть непомерные аппетиты отца Леголаса и дикие нравы этих восточных варваров. — К сожалению, почтенный Курунир, мои сыновья сейчас далеко на юге и просто физически не поспеют сюда вовремя, — развел руками Элронд. — Не гневайся, Саруман, но я не понимаю твоего предубеждения к Леголасу и ко всем эльфам из Лихолесья в целом, — подал голос, сидящий напротив седовласый мужчина. — Согласен, восточные эльфы всегда жили особняком и не делились с посторонними своими планами, но считать их корыстными негодяями тоже не стоит. А, что касается варваров, то это вообще скользкая тема и¸ притом, весьма относительная. Например, для многих жителей Амана (2), что никогда не покидали Бессмертных земель, все жители Арды самые обыкновенные варвары и дикари, рождающиеся и умирающие во тьме невежества … - О, кто бы сомневался¸ что Гэндальф-добряк, найдет что-то хорошее даже у последнего гоблина с Мглистых гор. Саруман скривив свои тонкие губы в нечто весьма напоминающее презрительную усмешку, снисходительно поглядел на говорящего. Гэндальф по прозвищу Серый, одетый в простой поношенный серый плащ, из-за которого он, собственно, и получил свое прозвище, был чем-то неуловимо схож с величественным Куруниром — главой Ордена Истари в Средиземье, но в то же время разительно от него отличался. Казалось, что золотая осень, всегда готовая подарить страждущему последний лучик тепла уходящего лета встретилась с холодной и безжалостной зимой. — Лучше так, чем всех подозревать в измене, — нахмурился Гэндальф. — Довольно препираться, господа, — приятный, но властный женский голос заставил замолчать насупившихся старцев. — Мы собрались здесь не для того, чтобы вспоминать старые обиды, а для решения насущной проблемы, которая в случае нашего провала обернется ужасной погибелью для всего Средиземья. В отличии от мужчин, сидящих за мраморным круглым столом, единственная на этом собрании женщина предпочла остаться на ногах, лишь слегка облокотившись на искусно вырезанную колонну. Была та незнакомка высокой и грациозной, властной и прекрасной, подобно царице древних времен. Глаза ее цвета летнего неба, а слегка тонкие губы алее крови, волосы, рассыпавшиеся шелковистыми волнами по покатым плечам, словно серебро, а гладкое, без единой морщинки лицо подобно мрамору. Правильной формы аккуратный носик и властный крутой подбородок, что, как это не странно, не портил мягкость черт лица женщины, дополняли эту несомненно привлекательную картину. В неверном свете неохотно наступающего зимнего утра, ее грациозная фигурка, облаченная в приталенное белоснежное блио (3), казалась практически прозрачной, словно в ротонде находилось не живое существо из плоти и крови, а бестелесный дух, майа (4), витающий в изначальной Куме (5). — Галадриэль права, — кивнул Элронд. — Нам сейчас только ссор не хватало. Саруман и Гэндальф обменявшись не очень теплыми взглядами, предпочли отмолчаться. Владыка Ривенделла иронично приподнял бровь, а великая эльфийская чародейка из Золотого леса лишь слегка улыбнулась, неотрывно наблюдая за резной дверью. Напряженное ожидание Галадриэль не продлилось долго. Бесшумно распахнулась дверь и Линдир, впуская в ротонду долгожданного гостя, громогласно, как и положено по дворцовому этикету, продекламировал: — Его Высочество принц Леголас — сын Трандуила — государя Эрин Гален (6)!***
Пожалуй, вошедший только что в ротонду молодой мужчина, являлся самым необычным из всех эльфов, когда-либо виденных в Ривенделле. Начнем с того, что он совершенно не походил на своих кичливых родичей. В эльфе не было и капли той высокомерной царственной утонченности, замешанной на декадентском равнодушии и приправленной апатичной внешностью. От Леголаса исходили прямо-таки ощутимые эманации силы и недюжинной воли. Очень высокий, почти, что великан, подтянутый, широкоплечий, с хорошо развитой мускулатурой, эльф был облачен просто и без изысков, нарядом своим напоминая загадочных следопытов, живущих в далеких западных краях. Могучую грудь скрывала выцветшая кожаная куртка, узкую талию перетягивал широкий пояс, на котором висел длинный меч северной ковки, облегающие ноги штаны были заправлены в высокие сапоги на шнуровке. За спиной длинный эльфийский лук галадримов (7) и колчан полный зеленооперенных стрел. На всю эту нехитрую одежину был накинут выгоревший бурый плащ с капюшоном. Если бы не правое острое ухо мужчины, его вполне можно было принять за дунадана (8) — следопыта древнего Арнора. Леголаса нельзя было назвать красавцем в общепринятом смысле этого слова. Тяготы непростой жизни оставили на нем свои немилосердные отметины. Почти седые белые волосы были коротко подстрижены, кожа загорелая, но не смуглая, длинный с горбинкой нос несколько раз перебит, потому давно уже утратил свою первоначальную форму. Лицо обезображивали несколько шрамов. Один протянулся от виска до подбородка, другой чертил кривой линией высокий лоб, резко спускаясь к правой скуле. Из-под кустистых темных бровей холодно сверкали удивительные глаза. Немало представительниц слабого пола пали жертвою этих эльфийских глаз. Странные и бездонные зеркала души: переменчивые, колдовские, нечеловеческие … Порою они сверкали суровою синевой грозового неба, иногда ярились дикой яростью пенных волн, а случались моменты, когда они светились ласковой теплотой летнего полдня. Вот таким предстал Леголас перед собравшимися в ротонде мудрецами, полный загадок и противоречий. Одетый, словно бродяга, он все же не сумел окончательно избавиться от некой, практически неуловимой аристократичности; в манере речи, поведении, в движениях. Древняя кровь находила любую возможность, чтобы напомнить окружающим, КТО перед ними.***
— Блюдя древнюю клятву, я, Леголас Трандуилион, прибыл по приказу Белого Совета! — своим слегка низковатым голосом отчеканил лесной эльф слова старинного приветствия собранию мудрых Средиземья. — Ты опоздал. Мы ждали тебя к полуночи, — недовольно поджав губы, изрек Саруман, буравя своими пронзительно черными глазами вошедшего. — В Мглистых горах неспокойно, Курунир, — и глазом не моргнул Леголас. — Порой приходилось пробиваться с боем. — Не важно, опоздал сын Трандуила или нет, главное он откликнулся на наш зов, — бросив на непроизвольно вздрогнувшего Сарумана обжигающе ледяной взгляд, уже намного более теплее улыбнулась лесному эльфу Галадриэль. — Мы рады, что ты здесь, сын Трандуила. — Пускай мы с твоим отцом и не всегда ладим, но в Имладрисе тебе всегда рады, царевич Лихолесья, — сказал Элронд, слегка склонив голову и приложив правую руку к сердцу. — И я ценю это, владыка, — Леголас повторил движение седеющего эльфа. — Как поживает твой батюшка? Все ли в порядке в лесном королевстве? — улыбнулся сыну Трандуила Гэндальф Серый. — Отец мой поживает вполне сносно: балы сменяются охотой, а охоты балами. Что касается Лихолесья, то здесь картина менее радужная, — Леголас непроизвольно помрачнел. — Темные тучи собираются над древним бором, странные и недобрые знамения, как на земле, так и в небесах тревожат моих соотечественников — авари — эльфов Востока. Мой царственный отец даже хотел созвать Белый Совет, ибо привык доверять своему чутью. — И что же говорит его чутье? — спросила Галадриэль. — Неведомая нам сила появилась в Арде. В Лихолесье даже подозревают, что кто-то, злодейски разорвав саму эфирную ткань мироздания, проникнул из Межреальности под солнце нашего мира. — Незваный гость из иных пространств, — задумчиво протянул Гэндальф. — Боюсь, что мудрецы твоего родного края не далеки от истины. — Собственно ради этого и был собран этот Белый Совет, — подал голос Элронд. — Простите? Я не вполне вас понимаю, — изумленно приподнял брови Леголас. — А что тут понимать, юноша! Страшная опасность нависла над всем Средиземьем, — зловеще пророкотал Саруман. — Неведомая сила проникла в наш мир, буквально разметав на своем пути все чародейские бастионы, с первых дней творения, берегущих покой Арды. Разумеется, такой поступок не мог пройти безнаказанно. Началось уже не раз имевшее место быть в Мультивселенной пресловутое Сопряжение Сфер! Из образовавшейся прорехи в наш мир хлынула чистая, никем и ничем не сдерживаемая энергия Хаоса. А вместе с ней множество так называемых «странников». Разумеется, ничего доброго эти колоброды в Арду не принесут. Уже сейчас видны первые ростки надвигающейся бури. В северных землях было замечено странное и весьма зловещее природное явление, уже получившее название Тень Ангбанда (9). Эта новая напасть выражается в грозовом фронте, что приходит с земель крайнего севера. Сильная непогода с молниями сопровождается общим ухудшением состояния здоровья человека: нервозность, беспричинный страх, паника. Нередки случаи помешательства. Владычицы Галадриэль уже целый месяц борется над решением этой загадки, но … — Но так и не достигла существенных результатов, — угрюмо улыбнулась королева Золотого леса. — Мне до сих пор не известно, ПОЧЕМУ, а главное ОТКУДА конкретно появляется этот морок. Я считают, что он сперва кочевал по вечно ледяным тундрам Фородвайта, являясь фантомным отголоском древнего конфликта между Мелькором и валар из Валинора. Выпущенные в те времена в наш мир силы были столь могучи, что навек оставили в Арде свой нечестивый отпечаток. Одним из которых и является, по-видимому, Тень Ангбанда. По крайней мере так было до недавнего времени. Но после Сопряжения Сфер эта напасть, если так можно выразиться, несколько трансформировалась. Теперь это не просто психотропная гроза, а нечто гораздо более зловещее. Думается мне, ты слыхал, Леголас, о Черной смерти — чумовом поветрии, что ныне свирепствует в землях Ангмара и северного Арнора? — лесной эльф утвердительно кивнул. — Так вот эта смертоносная зараза появилась сразу после появления Тени Ангбанда. — Вы хотите сказать, госпожа, что разрыв в ткани мироздания повлек за собой эпидемии и мор? — Именно. И это, поверь, только начало. Вскоре к нам в гости явятся не только обычные «странники» по Межреальности, как их только что обозвал почтенный Курунир, но и кое-кто похуже. Ведь несомненно, прорыв вряд ли был случайным. Неизвестные силы готовят какое-то действо, чей результат нам вряд ли понравится. — Вы хотите сказать, что кто-то намеренно творит такое с нашим миром? Но зачем? Какой ему в этом прок? — Зачем все это делается, тебе расскажет почтенный Гэндальф. Он в этих вопросах разбирается лучше всех нас. — Даже меня, — криво улыбнулся Саруман. — Арда, как и любой другой мир в Мультивселенной, герметичен и по сути своей является сосредоточием чистой энергии, эдаким сияющим орешком в твердой скорлупе, — медленно, словно преподаватель за кафедрой начал Гэндальф Серый. — Если бы не было этой самой герметичности, скорлупы, энергия, находящаяся в самой сердцевине мира, была бы поглощена Хаосом, что окружает Упорядоченное со всех сторон. Случись так, что Хаос буквально высосет всю энергию из обреченного мира, то это … конец света в самом четком его понимании — конец всего! Защита герметичности миров — это первостепенная задача всех мудрых в нашей Мультивселенной. Для того, чтобы путешествовать по Межреальности, не нарушая герметичности понадобилось создание ордена специальных магов — чароходов, что перемещаются во времени и пространстве, используя Золотой путь — энергетически незримую нить, что пронизывает собой всю Мультивселенную, связывая ее, по сути, воедино и в конечном итоге сходясь в одной точке — вечном городе Танелорне. Но, если, будучи довольно сильным магом все-таки прорвать эту самую герметичность и буквально присосаться к энергии вскрытого мира …- волшебник на миг замолчал. — Тогда ты получишь поистине колоссальную мощь, с помощью которой сможешь вершить судьбу целой Мультивселенной. — То есть … Получается, что кто-то, подобно вампиру, пьет энергию из Арды? — непроизвольно побледнел Леголас. — Но тогда … О, Элберет (10)! Что же будет с нашим миром, когда его выпьют досуха? — Он погибнет, сын Трандуила. Просто перестанет существовать, — тяжело вздохнул Гэндальф.***
Что-то изменилось в окружающем ее фантасмагорическом хаосе. Что именно, Гермиона не могла точно сказать, но иррациональная вера в скорые перемены прочно угнездилась в ее душе. Сперва девушке начало казаться, что ядовито брызжущие вокруг нее краски начали медленно тускнеть. Затем, Гермиона могла поклясться, что ее падение, если такое вообще возможно, ускорилось. В ушах появился все возрастающий неприятный шум, больше всего напоминающий истошный вой тысяч неприкаянных душ. Свист? О, Мерлин! Неужели она и вправду на всех парах мчится в бездну, да так, что в ушах аж свист поднялся? И откуда этот неприятный металлический привкус во рту? По идее она вообще ничего не должна ощущать. Она же, черт возьми, мертва! Ведь так? Правда?.. Сердце болезненно сжалось от чересчур смелой, почти безумной надежды. Нет! Нет! И еще раз нет! Незачем себя обнадеживать. После Авады Кедавры не выживают. История не знает подобных случаев … И она, Гермиона Грейнджер, не исключение. Возможно, юная гриффиндорка додумалась бы и еще до чего-нибудь, но в этот самый миг все для нее и вправду изменилось, причем самым неожиданным и кардинальным образом. Яркая вспышка света буквально ослепила Гермиону и девушка на несколько мгновений очутилась в царстве первозданного мрака. Но не успела она толком испугаться, как зрение вновь вернулось к ней. Причем, в самый нужный момент. Представшая перед ее глазами картина заставила Гермиону буквально задохнуться от нахлынувших на нее чувств. Мерлин! На глаза непроизвольно навернулись слезы. Девушка никогда еще не видела ничего подобного … Это … Это было … Непередаваемо, волшебно, фантастически? Ха! Сказать, что это было просто красиво, значит вообще ничего не сказать, оскорбив ничтожными словами то по неземному прекрасное эфирное нечто, к которому летела гриффиндорка. Больше всего ЭТО напоминало невообразимых размеров шар, вернее даже сказать эллипс, что сверкал, подобно негранёному алмазу, всеми цветами вселенной в вечной ночи неизведанных пространств. Диковинный шар казался живым существом, чья поверхность находилась в постоянном движении, колеблясь и сокращаясь, словно гигантское сердце в груди циклопического великана. С каждым мгновением этот престранный эллипс становился все больше и больше, неумолимо притягивая к себе Гермиону, словно магнит железо. Магнит? Железо? О, Мерлин! Она уже слышала про такое. Да, что там говорить! Гриффиндорка ведь прекрасно знает, ЧТО тут происходит, нужно только … ВСПОМНИТЬ! В голове у девушки вспыхнула и, к сожалению, тут же погасла догадка …Проклятье! Еще бы хоть одну секундочку, и она бы точно поняла, что тут творится. Но вот этой самой секундочки, как обычно, и не было в запасе. Поэтому Гермиона, едва не плача от бессилия, продолжала свое заметно ускорившееся падение в полном неведении, терзаемая смутными предположениями и догадками. Гриффиндорка так и не поняла, когда столкнулась с сияющим шаром. Просто в одночасье все ее тело пронзила страшная, непередаваемая боль, по сравнению с которой смертельные муки, причиняемые Авадой Кедаврой казались теперь комариным укусом. Несчастная Гермиона не могла не то, что кричать, она даже не сумела лишиться сознания. Но боль длилась недолго … На смену ей пришло новое испытание. Обессиленная духовно и телесно девушка увидела … О, Мерлин! Как же описать словами, то чудо, что предстало пред ее очами. Как описать нечто настолько удивительное и прекрасное, что сердце людское при виде на него болезненно сжимается, а разум тоскливо осознает всю ничтожность бытия высокомерного человечества. Белоснежные облака, подобно занавесу на сцене, разошлись в разные стороны и перед онемевшей от трепетного восхищения Гермионой раскинулся целый безбрежный мир! Да, это был не ее мир, но от этого он не становился менее прекрасен. Таинственными зелеными водами плескался могучий океан, омывая изломанные контуры незнакомых материков и континентов, на полюсах замерли белесые шапки вечных льдов, в сизых клочьях колдовского тумана чернели горные цепи, извилистые русла рек пронзали буро-зеленые лесные массивы, на востоке раскинулись привольные степи, на юге багряно золотились безводные пустыни. Юная чародейка, подобно птице, парила над настоящим миром, что был полон звуками и запахами, населен миллиардами живых существ, что жил своей собственной жизнью и для которого она, Гермиона Грейнджер, была совершенно чужой!.. Голова закружилась. От подобных откровений можно было реально сойти с ума! Где же ты спасительная тьма обморока? Где?.. — Арда … — неожиданно зазвучал в ушах девушки уже знакомый ей тихий голос рыжекудрой красавицы. — Начало … Р’Глор … Арда … Р’Глор … Ключ … Р’Глор … Начало … Ключ? — Va'esse deireadh aep eigean, va'esse eigh faidh'ar, — отвечал неведомой красавице низкий мужской бас. - Арда? Что это? Что?.. Все это огненным росчерком пронеслось в мозгу у Гермионы, но спасительное беспамятство все-таки взяло свое, стирая все мысли и сомнения, все тревоги и горести, погружая измученную гриффиндорку в царство отдохновения и тьмы.***
— Демоны Утумно! — выругался Леголас, до боли сжав кулаки. — И что, ничего нельзя поделать? — Можно, — тихо сказала Галадриэль. — Для этого мы и вызвали тебя сюда. — Но … Чем я могу помочь? Я воин, а не великий волшебник. — Однако же ты уже ходил по Межреальности, — заметил Элронд. — Это было так давно … Да и то я путешествовал не один, а в паре с одной чароходкой. — Верно. Но опыт у тебя уже есть, — пророкотал Саруман. — По крайней мере тебя не застигнут врасплох. — И ты сможешь найти Ключ, — добавила Галадриэль. — Ключ?! Что еще за Ключ? — Видишь ли для прорыва мира нужен … некий маг или волшебник, который уничтожая бастионы герметичности являет собой эдакое сверхмощное пушечное ядро. Его врожденные способности становятся своеобразным усилителем чужой ворожбы. То есть его банально выхватывают из родного мира и магически разогнав пускают в непродолжительный полет … Но для пущего эффекта несчастный колдун должен использоваться вслепую, — Гэндальф выразительно прищелкнул языком. — Дерьмо! — Леголас несколько простодушно почесал в затылке. — Бедолагу тупо похищают? — Точно. Злодейски крадут из-под родных небес и пускают раскаленным болидом на обреченный мир. Лучше всего похитить чародея в момент его гибели, когда он на одно мгновение замирает между жизнью и смертью. Тогда вся его врожденная магическая сила работает на полную мощь. — И несчастный прорвав бастионы герметичности, разумеется, погибает? — Отнюдь. В том то и дело, что, разрушив герметичность мира и попав в него самого, волшебник становиться краеугольным камнем — Ключом всей великой Волшбы. Лишь от него одного зависит, умереть вскрытому им миру или же наоборот выжить, залечив страшные раны. — Но несчастный колдун обязательно умрет, — заявила Галадриэль. — Он должен быть ритуально умерщвлен создателями всего этого непотребства. Только в час гибели Ключа, негодяи обретут полную силу. Они используют агонию своей жертвы, как канал, через который и выпьют всю мощь обреченного мира. — О, Элберет! Вы хотите сказать … — Да, это мы и хотим сказать, — хмыкнул Саруман. — Ключ в Арде и тебе предстоит его найти раньше, чем это сделают наши неведомые враги. — Ха! Как я найду иголку в стоге сена? — С помощью этого, — в руках Галадриэль очутился странный, тускло поблескивающий в первых лучах утреннего солнца предмет, больше всего напоминающий округлый золотой медальон на тонкой серебристой цепочке. — Это Крестраж. Возьми, он приведет тебя к Ключу. — Крестраж? — Леголас с сомнением покрутил в руках диковинный медальон. — Никогда не слыхал о подобном. Он ведь не из нашего мира? — темно-синие глаза эльфа пытливо уставились на владычицу Золотого леса. — Верно. Некогда он был подарен мне одним чароходом. — Хоть я и не великий волшебник, но мне кажется, что в этой штуке заключено немалое зло, — лесной царевич с отвращением поглядел на выпуклый рисунок на аверсе медальона. — Я прав? — Крестражи изготавливают могущественные черные волшебники, помещая в эти амулеты часть своей порочной души и, таким образом, превращая обычную вещь в сильный магический артефакт, который затем помогает им в их нечестивых деяниях. — Но как он поможет мне в поисках Ключа? — Крестраж, как и Ключ не принадлежат нашему миру, поэтому будут чувствовать друг друга на большом расстоянии. — Возьми медальон в левую руку и вытяни ее вперед, — посоветовал Гэндальф Серый. — Так. Отлично. А теперь спусти медальон по цепочке вниз, пускай он превратится в своеобразный маятник. Хорошо … Просто отлично. Замри. Пусть он не двигается. — Подумай о Ключе, — вставил Саруман. — Представь его в своей голове. — Но я даже не знаю, что это за существо, как я могу его представлять. — Форма не важна. Думай о незваном чужаке, крестраж сам со всем разберется, — Галадриэль ободряюще улыбнулась сыну Трандуила. И Леголас сделал так, как ему советовали. Он не стал придумывать личность таинственного Ключа, он просто представил себе огненный шар, что, пронзая небеса, неумолимо мчится к земле. В тот же миг все его тело пронзил необъяснимый ток и перед глазами изумленного эльфа предстало бледное лицо совсем еще молоденькой девушки. Каштановые волосы развевались вокруг ее головы волшебным облаком, а красивые глаза сияя нестерпимым светом иных миров, казалось, всматривались в самую душу перворожденного. — Крестраж указывает путь! — вскричал Элронд, что, не удержавшись, вскочил со своего кресла. — Что? Куда? -заморгал Леголас, со стыдом осознав, что в миг таинственного видения закрыл глаза. Владыка Ривенделла был абсолютно прав. Медальон в руке Леголаса, раскачиваясь на серебристой цепочке сам по себе, постоянно указывал только в одном направлении — на северо-восток, туда где таинственно голубели величественные горные массивы. — Твой путь лежит в Мглистые горы, сын Трандуила, — медленно проговорила Галадриэль. — И да помогут тебе на нем пресветлые валар.***
Ее нашел третий караул стражи, что нес свой дозор в верхних пещерах у Высокого Перевала. Воины, как обычно, обходящие вверенную им территорию, вышли на один из узких уступов, что, нависая над извилистой дорогой перевала, давал им прекрасную возможность обозреть лежащие внизу землю. Там-то стража и натолкнулась на лежащую без сознания девушку. Почему жестокосердные гоблины не прошли мимо, так и осталось загадкой. Возможно их поразила сама мысль о том, что хоть какой-то человек отважился оказаться так близко от печально известного Города Гоблинов, где случайных и весьма неосторожных путешественников ждала скорая и лютая смерть. Возможно воинов заинтересовало странное платье неизвестной. Пускай оно и было все в дырах и прорехах, но чужеродность фасона это совершенно не скрывало. А возможно именно в этом карауле попались очень исполнительные гоблины, свято блюдущие устав. Сейчас на это никто не сможет дать вразумительного ответа. Да и нужен ли он? Ведь факт остается фактом, ранним утром на исходе месяца Солмат (11) третий караул гоблинской стражи обнаружил едва живую девушку, одетую в странную, очень порванную одежду. Несчастная лежала в снегу лицом вниз, и воины сперва решили, что человеческая женщина мертва. Но когда один из стражников потыкал в ее бок тупым концом копья, девушка слабо, едва различимо застонала. — Дерьмо! Шара (12), кажется, жива, — выдохнул самый отважный из гоблинов, опуская копье. — Что делать, шакх (13)? — обернул он свою безобразную личину к коренастому сержанту, чью крупную голову защищал высокий шлем, изготовленный в виде человеческого черепа. — Может сожрем ее? А? — визгливый голос стражника задрожал от жадности. — Заткнись, снага (14)! Тупорылый бууб (15)! — почесав спутанную бороду, рявкнул сержант. — Тут что-то не то … Срочно беги к шакху Шарку и доложи ему о находке. Пускай начальство ломает голову над этой загадкой. Глоссарий: 1. Ротонда (итал. rotonda, от лат. rotundus — круглый) — цилиндрическая постройка, обычно увенчанная куполом. По окружности ротонды часто расположены колонны. 2. Аман — самый западный континент Арды, где было основано королевство валар — Валинор, и королевство эльдар — Эльдамар. 3. Блио (фр. Bliaud) — средневековая верхняя женская и мужская одежда. Известна с X века. Женские блио представляли собой длинное платье с рукавами узкими до локтя и расширяющимися к запястью. Для женских блио особенно были характерны рукава; окончание рукава иногда расширялось до такой степени, что они доставали до земли. Также была характерна шнуровка по бокам и на животе. Обычно блио носили с богато украшенным поясом. Основными материалами для изготовления блио были тонкая шерстяная ткань или шёлк. 4. Майар (с квеньи Maiar или Máya — «прекрасные», ед. ч. майа) — ангелоподобные, эфирные создания (духи), пришедшие в Арду из бескрайней вселенной (Эа) и созданные до начала всего сущего. Выступают как слуги и помощники валар. Часть майар попала под влияние демонического Мелькора и стали служить ему. В их числе был и печально известный Саурон. На помощь людям и эльфам в борьбе против Саурона в Средиземье были посланы волшебники Истари — майар из свиты различных валар. Также к роду майар (соблазнённых Мелькором и пошедших к нему на службу) относятся и демоны-валараукары — балроги. Преобладает точка зрения, согласно которой майар единосущны валар, образуя тем самым народ айнур (ангелов Илуватора) и что разница валар и майар — количественная, но не качественная, как и, например, разница Аратар (Верховных валар) и прочих валар. В ранних работах Толкина слово «майар» отсутствует. Меньшие Айнур, вошедшие в Арду, именуются также — «Валар». Однако из-за некоторой путаницы в терминах иногда некоторые апокрифисты считают, что майар сотворены малар (а балрогов сотворил Мелькор). 5. Кума — в переводе с квеньи «пустота». Пространство за пределами океана Эккайа. Из этого пространства появились валар; в нем же обитает Эру Илуватар. 6. Эрин Гален — с квеньи «Великая Пуща» — старое название Лихолесья. 7. Эльфы-галадримы — смешанный народ перворожденных, проживающий в Лориэне — Золотом лесу под властью царственной четы Келеборна и Галадриэль. Галадримы, как и жители Лихолесья считались очень умелыми лучниками. 8. Дунаданы — с синдарина «люди Запада». Первоначально так назывались все нуменорцы, позднее их потомки в Арноре, проживающие так же по всему Эриадору. На адунаике, языке Нуменора, жителей острова называли Адунаим, на синдарине именем им было Дунадан (люди запада), на квеньи же — Нуменатани. 9. Ангбанд — в начале Первой эпохи Мелькор возвел в Средиземье две крепости. Первая твердыня звалась Утумно, вторая, лишь немногим уступавшая первой в крепости стен, называлась Ангбанд. Первоначально этой крепостью управлял Саурон. Ангбанд призван был защищать Утумно от нападения валар. Это была подземная твердыня; укрепления, темницы, мастерские — все находилось под землей. Во время Войны Стихий Ангбанд был разорен валар, но не уничтожен до конца (валар стремились прежде всего уничтожить Утумно — оплот Мелькора). В недрах Ангбанда, избежавших разорения, укрылись балроги и прочие прислужники Мелькора. Несколько столетий спустя Мелькор вернулся в Ангбанд, заново отстроил крепость и укрепил ее, а на пути к Ангбанду воздвиг горную цепь Тангородрим. Кроме того, он велел прорыть под Железными горами туннель, выводивший от Ангбанда на равнину Ард-Гален, во владения эльфийских князей. Когда все было готово, а в Ангбанде скопилось достаточно войска, Мелькор развязал новую войну против эльфов и людей. Пришедшая с Запада рать валар сокрушила Ангбанд, и столь велика была ярость противников в той битве, что сама земля раскололась, из трещин выплеснулось море и затопило руины Ангбанда. С разрушением Ангбанда закончилась Первая эпоха Средиземья. 10. Элберет (с синдарина «Королева Звезд») — иначе Варда (с квеньи «Возвышенная») — айнур из валиэр (валар-женщин), супруга Манвэ, королева Арды и Валинора. Создательница звёзд, особо почитавшаяся эльфами. С уверенностью можно назвать Элберет эльфийской святой. Звёзды Варды были первым, что увидели появившиеся в Арде эльфы, потому она была самой почитаемой из Валар. Варду часто представляли и изображали стоящей на высокой скале и глядящей в сторону Средиземья: взор ее пронзает сумрак, и она прислушивается к эльфам и людям, взывающим о помощи в час нужды и горя. Одно из таких обращений эльфов к Варде «О, Элберет Гильтониэль…» со временем превратилось в восклицание в большинстве эльфийских языках и аналогично земному «Боже мой» и «О, Боже!». 11. Солмат — февраль по календарю хоббитов из Шира. 12. Шара — люди, человек на черном наречии. 13. Шакх — слово на черном наречии, имеющее довольно много синонимических значений. Считается заимствованием из языка людей Кханда. В данном случае его можно перевести, как господин или начальник. 14. Снага — раб (черное наречие). 15. Бууб — свинья (черное наречие).