Зал разбивающихся надежд

Здание, которое располагается в центре города и именуется отелем, на самом деле не совсем обычное. Огромные окна до пола открывают взгляд на шумный город днем и на его прекрасный вид ночью. Именно в это время свет звезд идеально сочетается с бликами фонарей на асфальте, окнах и воде. При взгляде на такую картину душа успокаивается, и Куроо Тетсуро — не исключение из правил. Пускай он им и не следует, но в каждом человеке имеется сочетание правильного и неправильного, ведь так? Стоя прямо напротив окна, мужчина удерживает пальцами недокуренную сигарету, выдыхает медленно и смотрит прямо вниз. На дорогах машины проезжают все реже, город все больше стихает, а пешеходов практически не остается. Куроо любит именно такую картину мира: когда никого на улице нет, и можно наслаждаться звуками весеннего ветра, что так безмятежно обдувает лицо, К сожалению, у мужчины нет возможности выйти на улицу сейчас — он не любит гулять по городу в одиночестве в попытке расслабиться, когда все дела не доведены до конца. На краю уставшего сознания у Тетсуро плещется мысль, что было бы неплохо сейчас выпить шот* неразбавленного виски, однако он успевает мысленно отговорить себя, прежде чем он подготовился подойти к потайному ящику, в котором лежала бутылка со спиртным. — Куроо-сан, можно войти? — мысли черноволосого внезапно прерывает мужчина низкого роста, что без предупреждения даже не пытается войти. Получив немой кивок от главного, Яку перешагивает порог кабинета и с шумом кладет стопку бумаг на стол. — Это договор с Аобаджосай по поводу оружия… — Оставь здесь, завтра разберусь с этим, — по хриплому голосу Тетсуро можно легко понять, что он не в настроении. — Как там Лев? Услышав данный вопрос, Мориске тут же съежился. Куроо почувствовал неудобное молчание со стороны светловолосого и обернулся к нему с хитрой улыбкой. — И только не надо мне тут говорить, что он тебе не приглянулся, Яку. Тот мгновенно покраснел, но предпочел промолчать. И правильно сделал, иначе Куроо может спровоцировать на что-то еще более серьезное, чем признание в собственной симпатии к новичку. — Хорошо. Что по поводу Бокуто? Не горюет из-за Фукуродани? — Нет, к удивлению. С ним, как всегда, все прекрасно. Вы говорили, Куроо-сан, — мужчина пытается говорить как можно четче и быстрее, потому что все еще смущен, — что у него могут быть резкие перепады настроения. Я еще не замечал этого. — Подожди пару дней, ты просто его не очень хорошо знаешь. Придется привыкнуть к его нестабильности и научиться выводить его из такого состояния. Одни только подбадривания в его случае будут напрасны, нужно будет еще что-то придумать с ним, — взгляд Тетсуро все еще направлен на покрасневшего Мориске. — Можешь идти. Тот лишь поклонился и постарался как можно быстрее выйти из некомфортного помещения, чтобы вновь углубиться в свои мысли и не отвлекаться ни на что. Именно поэтому, когда он перешагнул порог кабинета главы клана Некома, то тут же с облегчением выдохнул, понимая, что на эту ночь он свободен. Ну, это пока неточно, но с вероятностью около девяноста процентов так и будет. Насколько он помнит, сегодня ночью никого не отправляли на какое-либо задание, которые предполагали бы его помощь уже после его выполнения. Казалось бы, Яку Мориске всю жизнь мечтал о том, чтобы каждый день носить медицинский халат, дезинфицировать спиртом свои инструменты и вдыхать запах больницы, все больше к нему привыкая. Он шел в медицинский институт ради того, чтобы хоть в чем-то быть полезным людям. Он отучился там ради благодарных взглядов пациентов, болезни которых он смог излечить, а также ради того, чтобы чувствовать себя нужным, в своей тарелке. Но свое будущее он представлял совсем не так. Если бы несколько лет назад ему сказали, что на пару с лечением людей он будет каждый день видеть ребят, для которых пистолет рядом с подушкой ради безопасности является обычным явлением, он бы посмеялся и сказал, что человек явно шутит. Но также он не ожидал еще кое-какой детали: что в весь этот круговорот крови, оружия и риска его затащит Куроо, его очень хороший знакомый, который иногда в старшей школе помогал ему с историей и математикой. Яку, в свою благодарность, объяснял однокласснику химию и биологию, но не думал, что обычное товарищество обернется ему таким образом. Вовлечением в подпольную жизнь. И самое страшное, что для него она уже кажется обычной. Яку собирает свою сумку, дрожащими руками кладет в нее свои вещи вроде контейнеров с едой, одежды, ноутбука с наушниками и прочих. Телефон, не вибрирующий уже давно, бесцельно лежит во внутреннем кармане куртки Мориске: беззвучный режим помогает не отвлекаться от работы. Однако кнопка, называемая "не беспокоить", не работает для мыслей мужчины, потому что сознание может контролировать только он сам. Но почему-то он не хочет этого делать — ему и так хорошо. По крайней мере, он так думал, пока не стал запирать дверь медицинского кабинета на ключ. Он в замке нормально не поворачивался, чем все больше заставлял мысли светловолосого разбредаться в хаосе. За сегодня ему пришлось столько работы сделать, столько крови увидеть и столько ран обработать, что никаких сил на его ангельское терпение уже не осталось. Однако, ощутив легкий толчок в плечо, он пошатнулся влево, уступая место высокому парню. — Яку-сан, ты неправильно его вставил, — незатейливым тоном сообщает младший. Тонкими изящными пальцами Хайба вытаскивает ключ из замка и немного по-другому начинает запирать дверь, подпирая ее. И сейчас старший взгляда не может оторвать от рук молодого парня. Чуть выпирающие вены на его ладонях уходят далеко вверх, и эти красивые узоры скрываются под тканью черной рубашки, однако Мориске, как никогда, хочет под пристальным взглядом Льва расстегнуть ее, скинуть с тела и изучать его каждый сантиметр, пальцами скользить по линиям вен, что так и притягивают к себе долгий взгляд. И такая наружность досталась легкомысленному и простому парню, наивность которого не знает границ? Может, Яку не так хорошо его знает? — Я все, — Лев с приветливой улыбкой вручает ключи обратно хозяину и делает шаг назад, игриво махая ручкой. — Если нужна будет помощь от лучшего, я всегда приду к тебе в любой момент! Наблюдая, как русский уходит, Яку горько вздыхает. Лучше бы ему сейчас врасти в землю и не двигаться. Лучше бы ему утратить всякую совесть. А еще лучше будет исчезнуть.

***

В Карасуно стало подозрительно тихо. Утром этого же дня, когда Кагеяма чуть не пристрелил Хинату, последний старается к нему не подходить и даже не пытается о чем-либо заговорить, лишь бы не словить пулю в лоб. Кагеяма, хоть и испытывает на себе вину, все равно не желает извиняться: если Хината сам его спровоцировал на этот выстрел, то пусть он сам и отвечает. Разве он не думал, что фраза "я же не просил тебя следить за моими выстрелами" могла заставить в Кагеяме пробудить осознание кое-какой вещи. Может, он хотел бы сблизиться с рыжеволосым? Если бы Тобио задали этот вопрос, скорее всего, он ответил бы положительно. Все мысли о товарище Кагеяма отгоняет из своего сознания как можно более сильным нажатием пальца на курок, сосредоточенностью на цели попаданием. Это секундное удовлетворение от выполнения поставленной задачи прекрасно, но с каждым разом ты все больше привыкаешь к его сладкому послевкусию и хочешь, в конце концов, попробовать что-то более ответственное. К примеру, одним выстрелом убить человека, засадив ему пулю в лоб между бровей, или целиться в сердце и попасть в него, вызывая мучительную смерть. Кровожадность в Кагеяме не спит. Хината, хоть и испугался поведения Тобио, но все так же продолжает тренироваться, потому что понимает: у него ситуация не самая лучшая, а если точнее выразиться, она просто нестабильна. Иногда он может попасть в цель несколько раз подряд, но в какие-то моменты то ли дрожащая рука подводит, то ли концентрация на цели пропадает, но Хината просто не попадает и чувствует огромное разочарование в себе. Мысли, что он так же может промахнуться на важном задании, не оставляют в покое его и так испуганное сознание. Однако, каждый раз, когда пуля безошибочно попадает в цель, Шое видит перед собой человека, что в мучениях изливается кровью от выстрела в сердце, мечется по земле, теряет кровь и умирает. И именно ради этого момента, что всплывает в сознании, Хината продолжает стрелять. Ради этой картинки перед глазами попадает в цель. Кровожадности в Хинате не меньше. В тренировочном зале одновременно раздаются два выстрела, и они оба предназначены целям напротив, чем-то напоминающих дартс. Хината и Кагеяма все так же продолжают молча оттачивать свои навыки без подколов, шуток или оскорблений по типу "придурок". Тишина пугающая, она заставила нервничать даже Дайчи, который уже хотел пойти к ребятам и спросить, в чем дело, но его остановил Сугавара, сказав, что все само наладится. Ведь он знал, кто сейчас придет с важного задания. — Ну и чего молчим, ребятки? — внезапно раздается сзади поссорившейся парочки, и оба одновременно поворачиваются, видя в дверях два знакомых лица. — Поссорились что ли? — первым заходит парень невысокого роста с с каштановыми волосами. И знают же, что тот успел все понять, когда стоял у входа в тренировочный зал. — Они же даже не мутузят друг друга, Ноя-сан. Точно поссорились. Впервые что ли, да? — с неким насмешливым тоном начинает второй, делая шаг вперед к ребятам. — Хината, не смотри так, будто Тобио тебя застрелить пытался. Рыжеволосый осторожно кивает. Второй парень сразу меняется в лице. — Ты совсем обалдел?! — все знают, что лысого лучше не злить. — Нас не было всего лишь один день, а ты уже так решил подписать себе смертный приговор? — Танака уже хотел хорошенько дать парню по лицу, но Хината воскликнул: — Танака-сан, не надо! — Не надо? А то, что он в тебя чуть пулю не всадил, тебя вообще не колышет? — Танака уже орет, но Нишиноя делает успокаивающий жест руками и отрицательно качает головой. Взгляд говорит сам за себя: "Танака-сан, остановись". — Ох, вы меня уговорили. Но твои выстрелы, Кагеяма-кун, я буду оценивать строже, тебе ясно? — Так точно, Танака-семпай. — Вот же засранец, — лысый посмеивается и дает парню подзатыльник. — Подлизываешься, зараза! — Если бы кто-то из вас назвал меня семпаем, возможно, я бы купил вам мороженого, — Юу очаровательно улыбается, притягивая к себе внимание остальных. — А можете научить стрелять из дробовика, Нишиноя-семпай? — восхищенный рыжик похлопывает в ладоши. Взглядом он уже улавливает выпирающее дуло из оружейной сумки Юу и находится в интриге. Услышав вопрос Хинаты и то, как к нему обратились, Нишиноя сразу заблестел от восхищения и гордости. Для Нои и Танаки обращение "семпай" является чем-то особенным. До вступления этих двоих в клан Юу и Рю были самыми младшими, а сейчас есть люди, которых они могут обучить всему, что знают сами. И чувство того, что есть кто-то, кто ставит тебя выше себя, просто отменно. — Ну, раз вы так хотите, — Танака понимает, к чему идет все дело и достает из своей сумки ружье. Ноя поступает так же. — Покажем им класс? — Естественно, — и оба сразу встают напротив целей. — Пять выстрелов. У кого больше всего пролетит пуль, тот покупает детям мясные пирожки, — ставит условия Рю. — Договорились. — Мы не дети! — одновременно кричат Кагеяма с Шое и тут же замолкают, наблюдая за боевым настроем обоих. Сперва старшие поменяли цели для выстрелов — ими оказались манекены человека, так как дартс для помпового дробовика не подходит. После этого они берут наушники и надевают их, так как выстрелы будут очень громкими и можно оглохнуть. — Надевайте, — спасательные приборы для ушей также предоставили Кагеяме и Хинате ради их же безопасности. Нишиноя и Танака заряжают свои ружья охотничьими патронами, встают в позу, целятся и стреляют в первый раз. Шум ужасный, звук выстрела отражается от стен и становится только сильнее. Благо, что наблюдающие ребята инстинктивно прикрывают уши. Второй выстрел. Помповые дробовики, пускай они и менее шумные по сравнению с обычным дробовиком, но своей силы оглушения от этого не теряют. Прозвучало уже три выстрела из пяти, но оба во все разы попали точно в слабые места манекена. От такой отвратительной точности хочется скрыться, но одновременно и завладеть ею. Танака и Ноя смогли это сделать. Четвертый выстрел, все так же успешный у обоих. В магазине остается последний, пятый патрон, который прямо сейчас может решить, у кого деньги в кошельке скажут "пока". Последний выстрел. Перезарядка. — Сука, — Нишиноя резко падает духом. Последний выстрел попал только в бок манекена. Танака гордо ржет, подходит к Ное-сану весь напыщенный, будто бы он только что ранил главу Шираторидзавы, и произносит: — Не расстраивайся. На миссии, конечно, сегодня ты был лучше меня, но пирожки покупаешь все равно ты. Довольную улыбку Рюноске словами не описать. — В следующий раз я не уступлю, — грозно шепчет Нишиноя, затем с милой улыбкой оборачивается к младшим. — Дети, айда за мной, пирожки вам куплю! — Мы не дети… — чуть обиженно говорит Кагеяма, но видит, как Хината радостно помчался за старшим. — Агх, иду уже.