Когда зацветёт папоротник

Дождь. Твой кругозор, стёртый до маленьких крошек, размыт пеной моря, о котором ты мечтаешь. Ты бежишь, и из-под ног твоих медленно, искрящимися следами убегает последний весенний рассвет: ты не попытаешься его поймать, как первую мартовскую бабочку. Ты даже не оглянёшься, не попрощаешься: я не люблю прощаний. Ты их тоже не любишь: всё дуешься на меня, глупый, когда я взором своим провожаю твою кроткую прыть. Я не люблю прощаний – точно так же я не люблю расставаться с твоим расплывающимся силуэтом, возникающим подле меня каждый раз, когда нам обоим это необходимо. Шаг за шагом, и уже в двух больших шажках от тебя – наше заросшее дикой травой место, когда-то утоптанное маленькими лапками. Это – твой след. Это – мой след. А там, над облаками, чуть выше нашей вселенной и глубже черной дыры, – наш. Он, как маленькая губка, впитывает всё плохое и хорошее, заполняя собой всё место в твоей груди. Именно поэтому ты так часто обо мне вспоминаешь? Даже закат целует на прощанье облака; они краснеют смущённо и тут же темнеют, превращаясь в огромные тучи от грусти по уходящему солнцу. Ветер коготками на лапах своих бережно пробирается сквозь листву, каждую клеточку её обнимая, так, чтобы лишний раз не смущать. В другой раз ветер сломает и ветки, сорвёт листы, разломит крепкий ствол дерева на две части. Одна волна гладит берег, затачивая его, чтобы тот пережил бурный шторм, а другая, вслед за ней приходящая, наоборот, поедает песок раз за разом. Вот и мы, то в чрезвычайно резком, глупом и наивном порыве нежности и страсти, забываясь в своих чувствах, смотрим друг другу в глаза... А затем... Пропасть. Огромный овраг неподалеку от нашего места. Сколько раз мы прыгали туда вдвоём, раздражая взрослых? Сколько раз мы нарушали наказы наших измучанных матерей, сколько раз получали от разъяренных отцов и всё равно прыгали туда, прямо в объятия колючей крапивы? Тогда почему мы боимся сейчас? Ты, как лисица, свой нос прячешь в норку. Я же прячусь куда изощрённее: взгляни. В каждом порванном листке, в каждой оборванной фразе, в каждом надрыве коры на старом дубе, в каждом блике на грязной воде луж, я попадаюсь тебе. В каждой морщине на лбу, кровоточащем зубе или когте, в каждой разорванной до мяса улыбке, в каждом потухшем взгляде, в каждой проблеме и в каждом её решении, – ты смотришь: на ум тебе приходит только одно. Наше место. Мы, подгоняя ногами кучу маленьких камушков, сооружаем тропинку. Мы прокладываем её к нашему месту, скрывая свои следы ароматом свежесорванного лопуха (мы так считаем), и место наше значится полем папоротников. Мы блуждаем повсюду, строя из них шалаши; ты проносишь в них воду и обливаешь меня ею, я защищаюсь другим листком. Мы теряемся в этом поле папоротников, с каждым разом заходя всё дальше и дальше. Ни на секунду мы не отходим друг от друга, боясь потеряться. Ты вдруг кричишь: «Подожди!». И я жду. И в мыслях моих не было и нет, что ты можешь вдруг не вернуться. Помнишь, почему мы выбрали это место? Однажды мы впервые увидели папоротники, будучи совсем малышами. Я помнила: мама рассказывала мне, что это за растения. «Представляешь, когда на это поле приходят люди с самыми открытыми и добрыми душами, папоротники цветут!». И мы пообещали друг другу, что всегда будем добры и любезны, чтобы однажды увидеть, как цветёт папоротник. «Но когда же он зацветёт?» – «Я не знаю, но мы это обязательно поймём», – убедительно кивала я. Мы верили. Мы горячо клянемся друг другу, что встретимся на нашем месте, когда будет цвести папоротник. Мы росли и встречались здесь часто – выжидали, когда же он зацветёт. Я пришла сюда вновь, чувствуя, что пора. Но тебя здесь нет – ни в кустах папоротника, ни в овраге, ни даже на нашей тропинке. Дождь – раньше мы его не боялись. Мы смеялись над болью и горем, а сейчас плачем и смеёмся уже друг без друга. Но я по-прежнему чувствую твоё горе: что-то колет в моей окаменевшей груди. Наверно, остановившееся сердце. Однажды мы заблудились в поле папоротников вновь – мы смотрели друг на друга, очарованные волшебным небом, и играли, не подозревая, что это был последний раз. Последний раз, когда мы теряемся в поле папоротников. Небо точно такое же, каким оно было всегда, стеклянное и застывшее, будто отражающее весь мир. Ты вдруг кричишь: «Эй! Я здесь!» и мы встречаемся глазами. В последний раз. Дождь. Твой кругозор, стёртый до маленьких крошек, размыт пеной моря, о котором ты мечтаешь. Ты бежишь, и из-под ног твоих медленно, искрящимися следами убегает последний весенний рассвет. Ты ступаешь прямо по тропинке, маленькой и узкой для твоих больших стоп. И если ты захочешь снова найти меня и потеряться со мною в поле папоротников... Ты поймёшь, когда тебе нужно прийти – ты обязательно это почувствуешь. Когда зацветёт папоротник.