Грусть и скука

Осень. Старый, безлюдный детский лагерь. Никаких красок не было в этой картине, одна серая хмарь. Меня привез отец, он забрал меня с занятий, и мы вместе приехали сюда по его делам. Кругом очень тихо, шёпот листвы еле слышен, а звук машины казался мне оглушительно громким. Отец ушёл работать, оставив меня одного. Смертельная скука и чувство одиночества, одолевающее порой ребёнка, оказавшегося в страшной тёмной местности, навалились на меня. Чтобы хоть как-то себя занять, я начал бродить по лагерю. Вот спортивная площадка, краска облупилась во многих местах, большие щепки торчали во все стороны. Казалось, в этом месте давно никого не было, и мы с отцом - первые пришедшие за долгие годы. Сугробы грязно-серого цвета тут и там мельтешили перед глазами. Я насобирал шишек и начал ими кидаться во всё подряд, но это быстро мне наскучило, и я пошёл дальше. Вот бескрайнее море, сине-серого цвета, и можно услышать, как маленькие льдинки бьются друг о друга, при малейших колебаниях воды. Рядом стоял стул, я сел на него , и около часа просто смотрел на море - пока что это самое интересное, что было в лагере. Я встал и засунул руки в лёд, было холодно, но скука была страшней ещё не известного тогда мне обморожения. Продержал в воде я руки где-то десять минут. После этого я быстрей побежал к увиденному рядом ручью и потрогал его своими окоченевшими руками. Вода казалась тёплой. Удивительное, яркое чудо произошло в этом необычайно сером месте. Всё оставшееся время я только и занимался тем, что засовывал руки то в лёд, то в ручей. Вот пришёл отец, и мы пошли к машине по удивительно красивому лесу, уже начинавшему пробуждаться. Вот наша большая машина, я сажусь в неё, и тепло расползается по окоченевшему телу. Тепло, перевозбуждённое сознание и уют машины сделали своё дело и я уснул...