Момент истины

(Да вставляй ты уже!) Толик и Витёк глядели друг на друга, не зная, с чего начать. Каждый представлял себе ЭТО по-разному: для первого то, что происходило в данную минуту, являлось первым опытом, для другого - обыденностью. Минуты тянулись бесконечно долго, а они всё сидели, вылупившись друг на друга. Как будто стеснялись чего-то… (Ты в нём дыру сейчас просверлишь, Толя.) Толя отреченно, почти грустно вздохнул и перевёл взгляд на стену. Там ведь действительно было интереснее, чем разглядывать пресловутые альфачьи глаза. Какой извращенец вообще будет смотреть в глаза?! - Толь, что-то не так? - Витёк неуверенно потянулся к нему рукой, чтобы взять за подбородок и заставить посмотреть на себя. Клишированно и со вкусом. А стена всё равно интересней, на ней хоть узоры есть… - Понимаешь… - неуверенно начал омега (господи, лучше бы он просто закрыл свои мэрисьюшные глаза с пушистыми ресницами). - Понимаешь… я никогда этого раньше не делал. Я б-боюсь. Витя понимающе кивнул головой и нежно взял его руку в свою ладонь: - Смотри, это очень просто. Тебе нужно расслабиться и сделать вот так… С этими словами он сжал чужие пальцы (…а они, конечно, были ожидаемо хрупкими и бархатистыми, как у любого омеги в этом чертовом жанре) и заставил Толика издать первый тихий неловкий вздох. - Смотри. Делай как я… Зашуршала простынь. По всей комнате стали разноситься тяжёлые охи-вздохи. Клубы пара заставили окна запотеть, с каждым движением альфы и омеги температура в комнате повышалась (а под конец казалось, что они чисто по-мужски беседуют в котельной), заставляя их наконец стянуть с себя ненужные тряпки и продолжить начатое. - Вить… Нужно глубже, п-пожалуйста… - по виску Анатолия (нет, это не имя, а наказание какое-то! Так называют механиков третьего разряда, а не омег!) стекала тяжёлая капля пота. Парень находился на грани своих возможностей (прямо как я). - Вижу, ты вошёл во вкус, - так же тяжело отозвался Виктор (хм, звучит уже более аристократично, будто этот альфач обладает какой-никакой компетентностью в своём деле), продвигая конец ещё глубже. Толя ахнул неожиданно для себя. Витя удивленно поднял на него голову. Создавалось впечатление, что мы что-то упустили, и до этого они вовсе не перекидывались нелепыми звуками этого омегаверсного безумия. - Чёрт, теперь мне больно! - этот вздорный омежка сам не знает, чего хочет! (чего и следовало ожидать, в принципе). - Потерпи, осталось немного, - Витёк напрягался как мог. Пот лился с него градом (ещё бы, ведь градусник в комнате - откуда, чёрт возьми, он там взялся - показывал около тридцати градусов, ну ей-богу котельная!). Короткими толчками он загонял конец вглубь, пока не почувствовал, как образовался узел. "Ну все, это конец", - пронеслось у него в голове. Мысль о неисправимости ситуации, как шальная императрица, атаковала его воспалённый мозг. Ему хотелось побыстрее кончить. Кончить со всем этим. Чтобы он зажмурился на миг, открыл глаза, и всё было как раньше. Они бы просто сидели и пялились друг на друга, как тупые голуби. Но даже голуби были разумнее, чем они в этот момент. Момент истины. Послышалось глухое кряхтение (и томное жужжание). - Что ты наделал? - нарочито громко и визгливо, по-омежьи так, закричал Толик. - Что мы теперь будем с эт…?! Он не успел договорить, как его рот накрыли чужие губы. Витёк дёрнулся слишком резко, не рассчитал силы и упал губами прямо - подумать только! - прямо на губы Толика. Какое совпадение (хотя логичнее было бы сказать "губопадение", но мы попытаемся отойти от этого престранного каламбура)! Толик что-то протестующе замычал в ответ, но Витя ничего не мог поделать - губы будто приклеились к чужому рту. В панике альфа лихорадочно пытался расправиться с узлом, хотя ежу понятно: что сделано - то сделано. Склеенные воедино губы мешали здраво мыслить: Виктор не мог избавиться от привкуса ананаса - ха, как будто Толику было, на что надеяться сегодня. Так они и лежали бы, с узлом, связывающим их, и со склеенными намертво губами (здесь могла быть ваша реклама "Момента"), если бы откуда-то с небес не раздался щелчок иисусьих пальцев. Их страдания вмиг прекратились. Толя тут же принялся смущённо утирать обслюнявленные губы дрожащими от жары и возбуждения руками, Витёк же задумчиво облизнулся - ананас уже не казался намёком на несбыточность чужой мечты. (Ну наконец-то вы сделали это, поздравляю! Осталось только расправить.) Утомившиеся парни, покачиваясь, кое-как встали с кровати, снова уставившись друг на друга (дай им волю - они бы до самой смерти смотрели друг другу в глаза, ааргх). Затем взяли концы в руки… и НАКОНЕЦ-ТО КАК СЛЕДУЕТ ВСТРЯХНУЛИ ЧЁРТОВО ОДЕЯЛО, ЗАПРАВЛЕННОЕ В ПОДОДЕЯЛЬНИК ИХ СОВМЕСТНЫМИ УСИЛИЯМИ НЕСКОЛЬКИМИ СЕКУНДАМИ РАНЕЕ. Со стены по собственному желанию упал-таки измученный градусник (эх, как я его понимаю). Всё закончилось. Душа ликовала.