Между нами

Арсений чувствует немного боль и немного собственную тупость, когда в шестой раз переслушивает «Между нами». Ну а кто виноват, если песня буквально про них с Антоном? То есть, теперь уже про него и Антона. Отдельно. И в этом тоже никто не виноват… *** У Арсения неудачи на актёрском мастерстве в университете (препод - Станиславский, блять, недоделанный - заладил со своим «Не верю!»), четыре опоздания на работу и недосып. У Антона третья пересдача на права, задолбавшая до трясучки курсовая и надоевшая своими «незаметными» подкатами одногруппница. Бум. Вы когда-нибудь наблюдали, как несколько мелких нерешённых проблем обрастают новыми, превращаясь в снежный ком и по пути собирая даже то, что к делу вообще не относится? Вы когда-нибудь наблюдали, как из-за сущей ерунды расстаются люди? А ты… А вот ты… Из самого близкого человека партнёр вдруг превращается чуть ли не во врага, который не то, что не помогает, добивает просто своими придирками. Кто кого? Как впоследствии оказывается, оба. *** Телефон абсолютно не внезапно разражается незамысловатой мелодией. Дай угадаю… - Попов, блять, ты заебал! Мы идём и точка! - Не идём и точка. Можешь попытаться выиграть этот спор, но – спойлер – у тебя не получится. - Ну Арс, - Серёжа сменил тактику – Пожалуйста, пойдём. Мне стыдно жить, зная, что ты сидишь в своей залупе и пиздострадаешь. - Во-первых, я не страдаю. Во-вторых, ты тут точно не при чём. Попов говорил короткими, жёсткими, безразличными фразами. Ага, ясно, не страдает он. Серёжа за столько лет уже успел выучить этот своеобразный режим защиты. У меня всё в порядке. Мне не больно. Мне не страшно. Ну, случилось и случилось. Я справлюсь. Сам. Сам, сам, сам… У-у-у, цаца этакая, драма квин, мать её ети! - Слушай, Арс, я твой друг, не надо передо мной выпендриваться. Не хочешь на стэндап, не надо. Я просто приеду к тебе. Но я приеду, и ты меня пустишь, понял? - Понял. Арсений думает, что хотя бы с другом он не ошибся. Уведомление из инсты. Всё, жизнь как-то не вывезти, фаталити, виски. *** - Воу-воу-воу, Попов, ты чё, охренел? Прошло минут пятьдесят, а ты уже успел нажраться. Меня бы хоть подождал, я мартини твой привёз. - Одно другому не помеха, залетай. *** - Ну и почему пьянка началась без меня? - Не удержался. - А поподробнее? - Инсту открой. Матвиенко открывает соцсеть и долго рассматривает сториз Антона, где видно, что он играет в бильярд с каким-то мужиком и тоже пьёт. - Ну и чё? Пошёл человек в бильярд, может, тоже отвлечься пытается. Попов взвинчивается мгновенно и неожиданно даже для самого себя: - О-о-о, да, он пытается отвлечься, не сомневаюсь! С парнем, который к нему в универе клеился с первого курса! - Ты уверен? Арсений оставляет вопрос без ответа и сильнее стискивает пальцы на стекле стакана. И, казалось бы, Антон больше ничего ему не должен, всё в порядке вещей. Но ууу, сука. Я ненавижу твоих бывших, ненавижу настоящих, ненавижу твою глупую собаку. Но почему всё ещё люблю тебя? - Так, Арс, слушай меня внимательно. Я в ваших гейских делах не эксперт, но. Я знаю, что Шаст тебя любит. Может, сердится, может, на реакцию вызывает, но любит. Как минимум потому, что чувства трёх лет за две недели не стираются. Поэтому пожалуйста, блять, прекрати строить из себя графа и просто поговори с ним. Напиши хоть что-нибудь. Позвони. Не знаю, хочешь, напейся и пьяным умоляй тебя забрать, если стыдно по трезвости. Сделай хоть что-нибудь, ведь это ты виноват. Расстаться и правда предложил он. Ну, как предложил – сгоряча бросил в лицо. - Давай пить, Серёга. - Сука ты, Попов. - Знаю, на том и стою. - Но только это не для нормальных отношений. - Возьми стакан и заткнись уже, блять. *** Арсений уже двадцать минут стоит у чужого подъезда и чувствует себя круглым идиотом. А что если он даже не остановится, обойдёт и пойдёт по делам? А что если он пошлёт? А что если он уже встречается с этим Костей? А что если… Так, стоп. Сделай хоть что-нибудь, ведь это ты виноват. Антон выходит из подъезда и вздрагивает. В сердце что-то отдаётся надоевшей болью. Он медленно подходит к человеку, который ну вот никак не может быть здесь. Он бы не пришёл, гордый. И в то же время он должен быть здесь всегда, ведь это их общий дом. - Привет. - Скажи, чего тебе хочется сейчас больше всего? Только Арсений Попов может начинать примирение с глупого вопроса, технология запатентована. А Антон уже научился не удивляться. Он только думает секунды четыре, прислушиваясь к себе и понимая, что всё внутри кричит об одном. - А можно я не скажу, а сделаю? - Ну…можно. Шастун делает два шага вперёд и сгребает самого невозможного, невыносимого и любимого человека в объятия. Тот немедленно обнимает в ответ, судорожно цепляясь за ткань футболки на спине. Утыкается в плечо и выдыхает, потому что, блядский боже, зачем мир, если в нём нет объятий Антона? Шастун слегка нагибается, почти невесомо проводит губами по уху и шепчет прерывисто: - Я. Тебя. Очень. Сильно. Люблю. И я не хочу тебя отпускать. Слышишь? Бум, и Арсений разлетается на кусочки. Он знает, что вроде бы надо что-то сказать, надо ответить, что он тоже, но не может. Только рвано вздыхает и обнимает ещё сильнее. Антон не сердится, потому что знает Арса до мелочи. Слушать он любит, а говорить – увольте. Но это не значит, что чувства его меньше, напротив, они всегда через край. Антон мягко отстраняется и смотрит в подозрительно поблёскивающие глаза. - Ну, всё, Арс, не реви. Теперь хорошо всё будет. И если бы Попов только мог, он не позорился бы, не показывал бы себя таким уязвимым. Да только куда там. Антон прищуривается и думает, что этот дурачина, конечно, держал всё в себе. Очевидно, не поговорил ни с Серёжей, ни с Оксаной. А теперь вот эмоциональная мясорубка. Не знаю, бывало ли у вас такое – копить-копить, а потом взорваться, да так, что поди успокойся. - Всё, пойдём домой. От слова «домой» Арса снова перекручивает. Он наконец находит в себе силы открыть рот и выдаёт: - Прости меня. - И ты меня. А теперь пойдём. Они идут, и Антон заставляет Арса пить ромашковый чай, обнимает на кровати в их снова общей съёмной квартире и думает, как же он жил эти грёбанные две недели.