Настоящий Герой Альбиона

Думаю, у каждого человека есть кто-то, кто являет собой некий идеал, пример для подражания. Так уж вышло, что для большей части Альбиона этим идеалом является мой отец. «Он великий герой!» – восторженно шепчутся мальчишки. «Он мудрый правитель» – рассуждают взрослые. «Он мой Воробушек» – улыбалась когда-то мама. С тех пор, как мамы не стало, никто не звал короля этим полудетским прозвищем. Управление страной отнимало слишком много времени и сил, так что на подвиги отправлялись молодые рыцари – дети ближайших соратников. Но никто не допускал даже мысли, что вся слава его осталась в юности – о, нет, отец был настоящим Героем, способным не только махать мечом, но и править великой страной. Под его железной дланью Альбион расцвёл; крепким побегом протянулся монорельс, густой листвой разрослась промышленность, ярким цветком засияла Академия. Не только мудрый король, но и заботливый родитель, отец всегда находил время для нас. В детстве мне казалось, что он слышал мои слова за мгновение до того, как они срывались с губ, я всегда находил у него поддержку и сочувствие; даже если он считал меня неправым, он объяснял свою точку зрения и предлагал рассмотреть спорный момент с другой стороны. Отец всегда понимал меня, понял бы и сейчас то, что многим покажется откровенной глупостью: настоящим Героем я считаю своего старшего брата. *** Лучи полуденного солнца освещали королевский кабинет. Обычно в это время Его Величество занимался бумагами, в обилии скапливающимися на рабочем столе, но сегодня во дворец прибыла особая гостья, встречать которую и отправился король. Некоторое время лишь щебетание птиц нарушало сонную тишину, но вскоре в коридоре раздался топот – словно небольшой табун промчался – и в комнату ворвался мальчик лет семи. Мягкие пряди волос выгорели на жарком солнце, карие глаза весело вглядывались в окружающий мир. Быстро осмотревшись, младший принц подбежал было к гобелену, покрывавшему стену напротив окна, но помотал головой и с головой нырнул под стол. Следом в кабинет вошёл мальчик, казавшийся полной противоположностью своего брата. Вдвое старше ребёнка, черноволосый и с вечно мрачным выражением лица, он предпочитал книги «бесполезной беготне» и лишь изредка соглашался поиграть с братом (впрочем, тот нисколько не расстраивался, с равным интересом и играя в прятки, и наблюдая в библиотеке за читающим кумиром). Логан нервно прислушивался – детям было запрещено заходить в кабинет, полный документов государственной важности, и старший принц опасался быть пойманным. Он уже хотел окликнуть брата, как вдруг услышал приближающиеся голоса и поспешил спрятаться за тем самым гобеленом, который чем-то не устроил младшего. Впрочем, причина тут же стала ясна: старая ткань насквозь пропиталась пылью; однако времени менять убежище уже не было. Принц боролся с отчаянным желанием чихнуть, поэтому не прислушивался к разговору, улавливая лишь отрывки. Внезапно он услышал своё имя и замер, насторожив уши. – Твой старший сын не унаследовал героической крови, – хриплый скрипучий голос явно принадлежал женщине. – Он слаб и не должен стать королём. – Тереза... – Голос короля звучал устало, ему словно надоело раз за разом повторять одно и то же. – Ты слишком большое значение придаёшь памяти гильдии. Для того, чтобы быть хорошим правителем, не обязательно быть героем. Логан умён, находчив и силён, он займёт своё место по праву. – Всё не так просто, – женщина вздохнула. – Я видела: если твой старший сын станет королём, Альбион падёт. В колосе короля появились обманчиво мягкие нотки: – Ты привыкла смотреть вдаль, провидица, и не видишь ничего у себя под носом. Мой сын будет править, и ничто и никто не сможет помешать ему! Воцарилась тишина, затем вновь раздался голос таинственной гостьи: – Я лишь вижу беды, но не призываю их. Я предупредила тебя, Герой Глушвиля, теперь дело за тобой, – раздался шорох одежд, и женщина покинула комнату. Следом вышел и король. Младший принц вылез из-под стола, тряся головой, словно это могло помочь ему лучше понять слова взрослых. По привычке он хотел обратиться к брату за разъяснениями, но, натолкнувшись взглядом на его лицо, замер. Глаза старшего принца были абсолютно сухи, лишь побелевшие костяшки пальцев и застывшая кривая ухмылка выдавали его напряжение. *** Если раньше брат был увлечён книгами, то после того дня он стал просто одержимым. Трактаты по экономике, военному делу, риторике – он изучал всё, что попадалось ему под руку. Я, хоть и понимал тогда мало, старался помочь ему как мог: приносил бутерброды в библиотеку, пытался заставить его выспаться не над очередным талмудом, а в кровати. Тем не менее, с каждым днём Логан становился всё больше похожим на собственную тень. К несчастью, отец тогда уехал с проверкой в Горелесье, так что остановить безумие наследника он не мог. Тогда я решил не отлучаться от брата; я спал в соседнем кресле, давился теми же бутербродами, что и он, и вскоре это принесло плоды. Однажды вечером Логан привычным жестом потёр лоб – я знал, что у него опять болела голова – и словно впервые заметил меня. Помню, он ещё так удивился, он же считал меня совершенным ребёнком. Не знаю, что сыграло большую роль – моя готовность следовать за братом даже в нервное истощение или же наконец проснулась его рациональность – но Логан изменился. Он по-прежнему посвящал много времени обучению, но уже не доводил ситуацию до абсурда. А ещё он стал опекать меня. После смерти отца опека его приобрела привкус отчаяния. Брат явно боялся потерять последнего родного человека и старался следить за каждым моим шагом. Он даже приставил ко мне шпиона. Ах, милая, милая Элиза! Ты так пыталась войти ко мне в доверие, так старательно играла свою роль верного друга младшего принца и противника старшего, что сама поверила в своё предназначение стать супругой принца. На твоё несчастье, Логан одобрил бы любой мой выбор, кроме столь талантливой актрисы. Как удачно подвернулись те горожане, что пришли бороться за свою справедливость! Пусть я и выбрал их жизни, молодой король никогда не разбрасывался жизнями ценных слуг; громко кричащие про темницу и эшафот стражники довели Элизу до скромной кареты, где, как я тайком подглядел, уже были сложены её вещи, и тщательно придуманная подруга моей юности скрылась в затянутой туманом дали. *** Молодой король вернулся из дальнего путешествия. На корабле с ним отправился отряд лучших воинов, но обратно его сопровождали чужеземцы в странных одеждах. Лишь только король сошёл с корабля, как тот оттолкнулся от причала и растворился в предрассветной дымке. Младший принц на цыпочках зашёл в королевский кабинет. Волосы его со временем потемнели, глаза смотрели серьёзно, да и не в прятки играть он собрался. Логан вернулся бледный, с запавшими глазами; он старался скрыть внезапно появившийся страх темноты и преуспел в этом перед всеми, кроме младшего брата. Юноша хотел поддержать брата, выяснить причину его неприятностей. В коридоре послышались шаги, но они явно не принадлежали королю. Медленные, чуть шаркающие, словно идущий ощупывал ногами пол, они приближались к кабинету. Чуть погодя, чеканя шаг, идущего догнал Логан. Меньше всего принц хотел тратить время на церемониальные приветствия, принятые в кругу придворных, так что он поспешил воспользоваться старыми навыками. Увы, под стол молодой человек уже не смог бы влезть, так что пришлось тревожить по-прежнему пыльный гобелен. Едва юноша прижался к стене, как дверь отворилась и в кабинет вошли король со спутником. Младший из сыновей Героя, в детстве старательно копировавший все действия любимого брата, и теперь, словно подражая, пытался сдержать громкий чих. Впрочем, это не мешало ему прислушиваться к разговору в надежде услышать что-нибудь, в чём он сможет помочь королю. – Визит провидицы – честь для нас. Что же привело прославленную леди Терезу в эти края? – в голосе Логана под налётом иронии чувствовалась усталость и – совсем немного – страх. – Ты был на Авроре, – скрипучий голос собеседницы короля заставил принца вздрогнуть. В памяти сразу всплыли детские воспоминания: косые лучи солнца, освещавшие пол под отцовским столом, злящийся король и слова, произнесённые этим же равнодушным голосом: «Если твой старший сын станет королём, Альбион падёт»... *** Помню, я тогда ужасно испугался – всё-таки тьма, готовящаяся пасть на Альбион, страшнее любого кошмара, сотворённого человеком. А ещё я в очередной раз осознал, насколько брат превосходит любого из Героев (кроме отца, пожалуй). В то время, как я бродил по дворцу, тихонько подвывая от ужаса, Логан начал претворять в жизнь свой План, путь к спасению своего Альбиона. Увы, все его действия имели свои последствия. Король набирал рекрутов в армию – народ протестовал. Ужесточилась военная подготовка – гвардейцы возмущались «бессмысленной муштрой». Строительство убежищ потребовало больших денег, но почти пустую казну пришлось наполнять возросшими налогами... Люди шептались о безумии короля, который в жажде кратковременной наживы ведёт страну к гибели. Я нервно улыбался придворным, притворяясь, будто не понимаю их намёков. «На троне должен сидеть настоящий Герой» – говорили они, кажется, и впрямь считая, будто моё детское увлечение подвигами героев древности делает меня похожим на них. Да что я и умел-то, кроме как махать мечом и произносить красивые речи «прямо как они, ну братик, правда же, похоже?!». Самое обидное, что я не мог даже выразить свою поддержку Логану – он по-прежнему старался оберегать меня от всего, что только можно, а признаться в подсушивании значило ранить его гордость. В конце концов, когда предложение о свержении тирана прозвучало из уст наставника, я решил временно принять условия игры. В конце концов, подготовка восстания означает и подготовку верных войск – из тех людей, что уже отказались идти в регулярные войска – и накопление некоторого капитала – который, опять же, прошёл бы мимо казны. И Уолтер, и Джаспер как мальчишки бредили мечтой о Герое. Как ни странно, я оправдал их ожидания – тяжесть печати Гильдии когда-то привела бы меня в восторг, теперь осталось лишь сожаление, что брат не попал сюда первым. Гораздо больше эмоций вызвала во мне слепая провидица. Теперь, впервые увидев её вблизи, я смутно вспоминал хроники, которые рассказывали о старухе. Разумеется, я знаю, что пророки не делают будущее, они лишь видят его – но сколько злости во мне вызвала её попытка убедить меня в том, что главный враг Альбиона – мой брат... *** Деревушка Вольных, Яснодол, Горелесский форт, Нью-Глушвилль. Везде люди радостно встречали «последнюю надежду, настоящего Героя» и с готовностью вставали под знамёна юного принца, хотя ещё недавно всеми силами избегали военных действий. Горожане и наёмники клялись в верности спасителю и обещали сражаться за Альбион до последней капли крови. Кто-то считал, что подобное уточнение совсем не важно, ведь защита родного дома подразумевается сама собой; но маленькую причуду принца все исполняли с охотой. Некоторых удивляло то рвение, с которым Герой скупал все лавочки, магазины и жилые дома – но и эта его прихоть отходила в глазах людей на второй план. *** Ни разу не пожалел я о своём решении. Оказывается, среди повстанцев довольно много умелых воинов, что в будущем могут пополнить ряды защитников Альбиона. Тот миг же, когда я решил купить первую кибитку в деревушке Вольных, воистину был мигом прозрения! Я покупал все дома, какие только мог купить на своём пути – и они немедленно окупались! Как же я жалел, что эта идея не пришла мне раньше, ещё во дворце... Но всё то время, что я провёл в бегах, я думал о брате. Не зная ничего о моих планах, должно быть, он страдал от предательства. Те сны-видения, которыми Тереза пыталась настроить меня против короля, ещё больше усугубляли чувство вины. Логан осунулся, под глазами его залегли тени, а во взгляде, которым он словно пытался испепелить карту, читались тоска и страх. Полностью причину этого страха я осознал, проплутав по подземельям Авроры. *** Нью-Глушвилль горел. Однако сражение, что велось на его улицах, лишь казалось ожесточённым: то и дело солдаты в цветах королевской гвардии бросали наземь оружие – или срывали кокарды и вставали плечом к плечу с повстанцами. Ни одного солдата не было в коридорах дворца. Стук тяжёлых ботинок заставил худощавого мужчину, застывшего у карты, вздрогнуть, но, когда дверь упала под слаженным ударом, он казался спокойным. Вот только принц привык не поддаваться первому впечатлению и видел, насколько устало глядел брат и с каким облегчением прозвучало: «Наконец ты стал тем мужчиной, которым я хотел тебя видеть. Возможно, пора кому-то другому управлять Альбионом». Уолтер увёл свергнутого короля, не дав ему договорить, однако вечером, когда затихли последние отголоски боя и победители устроились на заслуженный отдых, младший брат пришёл к старшему. Долго длился их разговор и много важных тем он затронул, но наутро взгляд принца – снова принца – был впервые за долгое время безмятежен, а король, что надел корону тем вечером, с чистым сердцем начал своё правление. А потом закружился безумный год. Исполнение клятв, поиск новых решений; воины, приведённые Героем, заняли своё место в королевской армии, а деньги, что исправно приносили торговцы и сдающиеся дома, пошли на надёжные убежища. И – яростный бой, ставший последним для многих... У памятника последней жертве этой войны стояли люди, решавшие судьбу Альбиона. С восхищением смотрели они на молодого короля, что стал Героем, и гордость читалась во взгляде его брата. «Ты – Герой во всех смыслах этого слова. Герой, который был нужен Альбиону» – так считали действительно многие, лишь сам король порывался возразить – и замолкал, не в силах отвергнуть доверие последовавших за ним. Гораздо большее значение придавал он словам одного человека, что стоял в стороне: «Но я тебе больше не нужен, а Альбион без меня восстановится быстрее». В корне не согласный с таким решением, юноша, впрочем, достаточно хорошо знал своего брата, чтобы не протестовать напрямую. Он лишь попросил того задержаться ненадолго, поклявшись про себя обязательно вернуть былое уважение к Логану – в первую очередь, в его собственных глазах. *** Великие Герои, что служат предметом восхищения многих, побеждали целые армии, захватывали города, неоднократно спасали мир и снискали этими деяниями всеобщую любовь. Однако настоящий Герой – это не тот, кто на волне почёта и уважения неспешно движется к цели. Настоящий Герой не ограничен представлениями о «подобающем». Настоящий Герой может совершить подвиг, даже если его боятся и ненавидят. Настоящего Героя зовут Логан.