***
Инк прибыл во вселенную, которую беспощадно рвал на куски ужас всего мультиверса: монстр, чьё имя внушает ненависть и страх почти всем вселенным, и главная причина головной боли Хранителя — Эррор. Найти Разрушителя оказалось просто, хотя, сложно не заметить темнокостного скелета, который, подобно пауку, оплетал своими тонкими ярко-аквамариновыми нитями жителей этой создателем забытой вселенной. Они истошно кричали, молили Инка о помощи, тянулись к нему, но в конце концов задыхались в своей же пыли. У любого душа сжалась бы от этого кошмара. У любого, но не у Инка, ведь чтобы прочувствовать весь этот ад, нужно, как минимум, выпить нужную краску, а, как максимум, обладать своей собственной душой. У Хранителя был только минимум. Минимум, от которого хотелось сбежать. Как же он устал каждый раз пить краску, имитировать эмоции, это и было причиной того, что уже на протяжении недели Инк не притронулся ни к одному флакону. Хранитель не обратил на умирающих никакого внимания, он холодно осматривал свою предстоящую работу, тяжело вздохнул, когда понял, что она предстоит колоссальная, но вариантов у скелета всё равно не было. Хотя, сейчас его главной проблемой являлся Эррор, которого нужно было отвадить от этой вселенной любым способом. Инк превратился в чернила и буквально через секунду оказался позади Ошибки. Разрушитель пока не заметил присутствие своего злейшего врага, чем последний решил воспользоваться. — Эррор, хватит. Один взмах кисти и Эррор уже валяется связанный красками. Разрушитель не ожидал подобного от своего врага. А где же приветствие, где рассуждения на темы, которые вообще не относятся к битве, где привычное «Хватит сражаться, давай станем друзьями!», где привычный радужный засранец, к которому Эррор так привык? Ошибка поднял на Инка полный ненависти взгляд и не узнал того скелета, что стоит сейчас рядом. Расслабленная поза, леденящий душу голос и глаза… необычные глаза, в которых вечно пляшут разные символы, сейчас они состояли лишь из двух холодных белых огней. Эти огни не просто прожигали насквозь, они пожирали тебя и твои эмоции. Бездонные, холодные, казавшиеся немного печальными. Эррор никогда не смог бы представить у Инка такой взгляд. Казалось, Хранителя подменили, ведь не могло из того, такого весёлого, такого привычного балбеса, который всегда бесил Эррора своей жизнерадостностью, получиться… это. — И-инк? — неуверенно спросил Разрушитель, всей своей прогнившей душой надеясь на отрицательный ответ. — Да. - также холодно ответил Хранитель. — Что же с тобой стало… — пробормотал Эррор, опустив глаза на заснеженную поляну, густо засыпанную пылью. В голове Инка что-то щёлкнуло, «Неужели он волнуется за меня?» белокостный тряхнул головой «Хотя, зная Эррора, он скорее станет волноваться о своём веселье, так что… Я, кажется, отвлёкся». Вспомнив свою цель, Хранитель оглянулся и, кивнув самому себе, схватил Ошибку за капюшон кофты, но сделал это аккуратно, чтобы случайно не задеть этого гаптофоба, а то мало ли, что с ним случиться. Не дай Создатель, войдёт в бешенство и захочет отомстить Инку. Последнему, конечно, не страшно, но и время терять на ненужное не хочется. — Эй, отпусти меня, идиот! — Эррор попытался выкрутиться, но ему-то не знать, что у врага стальная хватка и выбраться он не сможет. — Эррор, я тебя не трогаю. — ни с того, ни с сего заявил Инк и, чёрт, это и в правду сработало, Разрушитель перестал вырываться и немного расслабился. Последним, что почувствовал Ошибка, были полёт и жёсткое приземление на пол. Осмотревшись, Эррор понял, что оказался в своей родной пустоте. Разрушитель почувствовал себя ущемлённым. И как это понимать? То есть, этот наглый идиот всегда мог открыть портал в его логово? Эррор ещё никогда не чувствовал себя таким рассерженным и смущённым, хотелось просто пойти и избить этого полудурка до потери пульса, но есть одна малюсенькая проблема. Он не может открыть портал в пустоту Инка, хоть ты тресни. Печати создателей — это вам не обычный барьер, их так просто не поставить и не снять. — ИНК! ЧТОБ ОТ ТЕБЯ СОЗДАТЕЛИ ОТКАЗАЛИСЬ! — прокричал глючный, неосознанно надеясь на возвращение этого радужного идиота в норму.***
Прошёл месяц и надежды Эррора без сожаления разбивались о холодный взгляд ледяных огней, такого знакомого, но такого чужого скелета. Во время каждого нападения на протяжении всего месяца, Разрушитель вступал в схватку с Инком. Хотя, «схватка» — это слишком громко сказано, ведь спустя пару ударов Эррор благополучно улетал, либо в свою пустоту, либо в нокаут от сильного удара по голове. И, если сначала глючный просто не понимал, что не так с его врагом и начинал беситься, то сейчас это начало настораживать. Эррор стал задаваться вопросами по типу: «Почему?», «По какой причине?» и его любимый «Какого, собственно, хера?» На самом деле, Глюк и сам не понимал, что именно его не устраивает, ведь всё стало таким, каким он всегда хотел: Инк перестал притворяться и пить краску, отстал со своими предложениями о дружбе и вообще больше не прикасался к костям Эррора. Кисточка не в счёт, заметил про себя Ошибка. Вроде иди, радуйся, воюй, но нет, что-то Разрушителя продолжало напрягать. — Какого хера, ты себя так ведёшь? — задал риторический вопрос глючный плюшевой игрушке, напоминающей этого нерадивого творца. Кукла, как и ожидалось, не ответила, лишь качнула головой, от неосторожного движения Эррора. Разрушитель свесил ногу с гамака, сплетённого из синих нитей, и, не дождавшись ответа от этой игрушки, устало выдохнул. Он положил её себе на рёбра и поднял взгляд на «потолок», увешанный точно такими же яркими синими нитями. — По какой причине, ты, мелкий засранец, перестал пить свои грёбаные краски? — Эррор расфокусировал взгляд и затих, тайно надеясь на ответ. Но кукла, как партизан, не хотела раскрывать свои секреты. — Но самое главное, почему я вижу твою грусть, идиот? Ведь, ты же уже месяц не пьёшь краски, так почему, почему ты чувствуешь? Эррор понял, что допрос игрушки не кончится хоть чём-то полезным, поэтому он просто подбросил её. Нити тут же подхватили плюшевую жертву и закрепили прямо над головой глючного. — И какого, собственно, хера, меня это так волнует? — задумчиво пробормотал Разрушитель. Череп уже трещал от переизбытка новой информации и орал благим матом, требуя перерыва или хотя бы переход на тему попроще. Эррор потёр виски, но сдаваться не хотел, упрямо мусоля эту мысль, ведь оставался вопрос, на который не ответили бы даже самые мудрые создатели. Свернувшись в клубок, Разрушитель обнял себя за ноги и тихо, еле слышно спросил. — И если у тебя есть такая власть надо мной, то почему ты просто не убьёшь меня, а, Инк?***
Эррор ввалился в Оутертейл с непоколебимым настроем насладиться разрушениями в компании молчаливых звёзд. Первое, что сделал Разрушитель — рассмотрел место, где очутился. Скелет понял, что находится на краю небольшого парящего островка, которых было в этой AU несколько тысяч. Красиво, но глючный уже давно не видел красоты в холодных звёздах и видах, которые открываются с такой высоты. Для него, красота стала чем-то грязным, развращённым и таким отвратительным для окружающих. Глючный знал, ему никогда не понять их. Душа Эррора неприятно сжалась, а сам чернокостный глубоко вздохнул. «Сейчас не время.» — дёрнул себя Разрушитель и выпустил свои нити на поиски человеческой души. Жертва нашлась в руинах, весело болтающая с фроггитом. Магия оплела ребёнка и больно дёрнула к своему хозяину. Глючный заулыбался, увидев испуганное дитя. Мальчик попытался вырваться, но лишь порезал себе руки о тонкие и острые нити. Эррор уже не мог сдержать истерический смех. Атака со стороны Инка произошла внезапно, и, как обычно, — со спины. Эррор успел поймать нитями летящую в его череп кисть и встретиться с бездушным взглядом. Теперь, печаль чувствовалась чуть острее, как будто Хранитель всё-таки выпил немного голубой краски, но зрачки говорили об обратном. Всё те же два ярких белых огонька. Разрушитель невольно сравнил их красоту со звёздами Оутертейла, но быстро выкинул эти мысли. — Опять со спины нападаешь, засранец? — Глючный ухмыльнулся и взялся за нити покрепче: в этот раз Эррор не даст так просто от себя отмахнуться. Инк, как и ожидалось, не ответил, лишь отпрыгнул подальше. Хранителю не хотелось, чтобы эти изворотливые нити настигли его и порезали в мелкую соломку. Не долго думая, бездушный взмахнул своей кисточкой и в Эррора полетел слой розовой краски. Разрушитель хотел просто отойти в сторону, чтобы его не задело, но глючный забыл об одной очень важной детали. Он стоял на краю, и это неаккуратное движение заставило потерять равновесие, но в пропасть его подтолкнула краска. Руки крепко привязаны к туловищу, так что вызвать нити не выйдет, а других вариантов у Эррора не было. " Как же глупо всё закончится…» — погасив зрачки, подумал Разрушитель. В тот самый момент, когда Ошибка уже смирился со своей участью, он почувствовал бережные прикосновения к своему телу и торможение; дальше последовал удар о землю, но не такой сокрушительный, как мог бы быть. Глючный взглянул на спасителя. Честно, если бы не нити, Эррор треснул бы этому наглому идиоту по черепу так сильно, чтобы отвадить его от спасения миров на веки вечные, но это чувство отходит на задний план, когда он видит, как смотрит Инк. У этого идиота в глазах была не только печаль, в них горел самый настоящий страх. — Ты в порядке? Ничего себе не сломал? — спросил Хранитель, сам плохо понимающий свои действия и эмоции. Разрушителя хватило лишь на замедленный кивок, ибо понять такой заботы он никак не мог. Инк сдержанно выдохнул и задумался над своими дальнейшими действиями. Ошибка же обвёл взглядом пространство вокруг и наткнулся на странное пятно в нескольких метрах от себя. Присмотревшись, Эррор признал в этом красном пятне человека, который не смог удержаться на ослабших нитях и полетел вслед за своим убийцей. А глючный просто не смог отвести взгляда от малыша… точнее от того, что от него осталось. Послышался хруст, а после, сдавленный хрип. Мальчик не умер и всё ещё боролся за жизнь, стараясь дотянуться до Инка, видя в нём спасителя. У Эррора душа пропустила удар, ведь он никогда не любил смотреть на то, как страдают монстры и люди. Ошибка не понимал ни Найтмера, который этими страданиями питался, ни его прихвостней, которым они были только в радость. Глядя на этого малыша, чьи глазки горели решимостью, Эррор задумался над своим предназначением. Ноги ребёнка выглядели так, как-будто их провернули через мясорубку, правая рука безжизненно двигалась за хозяином, а левая служила опорой и средством передвижения. Голова кровоточила, заливая всю левую часть лица, а из глаз текли слёзы отчаяния. Парень не хотел умирать. Из раздумий Эррора выгнало движение со стороны Хранителя. Инк вытянул руку вперёд и… направил в ребёнка чернильные кости. Всего их было четыре, но, чтобы добить малыша, хватило трёх. После громкого треска разрывающейся души, вселенная отправилась на перезагрузку. Бездушный тут же открыл портал и подтолкнул туда Разрушителя, не забыв освободить того от краски. Эррор вновь остался один на один со своими мыслями. — Что это было? — растерянно пробормотал глючный, пока в голову резко не ударил вопрос. — Почему он спас именно меня, если видел, что и человеку нужна помощь? Ошибка встал и почувствовал на теле приятное жжение. Немного подумав, скелет осознал причину данных ощущений и чуть не ушёл на перезагрузку, ведь именно в местах, где жар достигал своего пика, к нему прикасался Инк. Ошибка покрылся ярким аквамариновым румянцем, закрывая рот рукой. Ну и где его хвалёная гаптофобия, благодаря которой Эррору удавалось держать дистанцию со всеми? Почему ему приятны забота и касания этого наглого ублюдка? И самое главное, почему Эррор не может прекратить думать о своём враге? Почему так старается понять Инка и чувства, что проявляются только рядом с ним? Хотя, в том, что Хранитель является для него врагом Разрушитель уже был не уверен… — А может причина не в этом идиоте, а… во мне?.. — прошептал Эррор, садясь на пол пустоты. В тот день Ошибка почти не спал из-за эмоций, переполняющих его.***
Инк вернулся в пустоту, растерянный своим поведением. Скелет не спеша двинулся к своему дому, пытаясь совладать с, всё ещё потряхивающимся от отступающего адреналина, телом. Войдя в небольшое строение, посреди огромного белого пространства, Хранитель сразу же отправился в гостиную, оставив дверь открытой. В пустоте не было ни одной живой души. Даже Инк не относил себя к живым — так, марионетка в руках Создателей. Добравшись до точки назначения, скелет упал мёртвым грузом на зелёный диван, покрытый приятным на ощупь пледом, встретившись с мягкой мебелью лицом. — Что со мной происходит? — пробурчал в подушку Хранитель, а после непродолжительной паузы, повернул голову набок, чтобы вздохнуть и начал рассуждать вслух. — Я не пью краски, но, почему-то, продолжаю чувствовать и иррационально действовать. Более того, не пытаюсь устранить главную проблему, по которой рушится Мультиверс. Да уж, я только начал, а уже полная бессмыслица получается. Скелет наконец-то сел на многострадальный диван и попытался найти причину и решение самостоятельно, но, если верить циферблату, по истечении трёх часов, Инк сдался. Ему требовалась помощь, но вот незадача, с тем, кто мог хоть что-то посоветовать, Хранитель поссорился ещё месяц назад. Речь шла о старом приятеле Инка, с которым они раньше ходили на обходы, боролись бок о бок, да и просто проводили свободное время вместе. Дрим, а именно так зовут этого пятисотлетнего Хранителя позитивных эмоций, стал для бездушного первым, кого можно было назвать другом. И он называл, пока не решил отказаться от лживых эмоций и сам не отдалился от Принца. Как таковой ссоры не было, просто однажды безэмоциональный Инк подошёл к Дриму и сказал, что им нужно пойти своими путями. Хранитель позитива не стал спорить, а лишь кивнул, видя в каком состоянии находится его напарник. Яблочный просто надеялся на скорейший исход или, хотя бы, на то, что если всё это зайдёт слишком далеко, то его друг обратиться за помощью. Из раздумий Инка вывело ощущения сосущей пустоты и полная незаинтересованность в происходящем. Всё встало на свои места: никаких эмоций, никаких желаний, ни-че-го. Хранитель Мультиверса хоть и избавился от своего странного состояния, но всё-таки черканул на шарфе заметку, гласящую: «Если я, ни с того, ни с сего начну чувствовать, нужно будет попросить у Дрима совет.» С этой мыслью Скелет уставился на циферблат часов, ожидая хоть какой-то работы для себя. А ждать придётся долго, ведь Эррор попал в очень затруднительное положение, но об этом Инк никак не мог узнать. Не мог же?***
Минуты проходящих недель тянулись мучительно медленно. Стрелки часов будто не желали сдвигаться с места, однако разбавляли звенящую тишину дома своим тиканьем. Хранитель сидел на диване и ждал хоть какой-то активности со стороны Эррора. Бездушный не хотел этого признавать, но Разрушитель стал для него особенным, дорогим монстром… как-то смог стать дорогим. Инк долго думал, но так и не смог найти причину такой тяги к этой Ошибке. Белокостный опять потратил бы весь день на вопросы, если бы не почувствовал, как его правая рука начинает зудеть. Сначала, скелет успешно игнорировал свою конечность, но услышав тихий треск собственных костей, решил всё-таки проверить. Не торопясь, Хранитель стянул с кисти перчатку и закатал рукав. Осмотрев свои кости, Инк заметил пять маленьких бутончиков лазурного цвета. Цветочки прорастали прямо по следу извилистых татуировок. Не долго думая, белокостный обхватил ростки тонкими пальцами и дёрнул в сторону. И тихо зашипел от острой боли, посмотрев на свежую рану, из которой текли чернила. «Кровь» всё текла, не собираясь останавливаться, поэтому Хранитель взял целебные краски и попытался «закрасить» доказательство своей неаккуратности, но, как бы скелет ни старался, ничего не получалось. Рана продолжала кровоточить, чтобы Инк ни предпринял, так что решено было воспользоваться бинтами, которые лежали на кухне. Закончив с самолечением, бездушный попытался понять причину своего цветения… выходило не очень, ведь такого рода знаниями он не обладал. — Похоже, мне всё-таки придётся обратиться к Дриму… — обречённо пробормотал Хранитель Мультиверса, осматривая руку на появление новых цветов. Вскоре, было замечено ещё парочка таких же бутонов. — … надеюсь, он меня выслушает, а не сразу прогонит…***
Мультивселенная полна различными таймлайнами, какие-то из них очень схожи с оригинальным Андертейлом, другие же выглядят абсолютно иначе. Например, схожи могут быть лишь действующие лица или, в редких случаях, цикличные таймлайны, не являющиеся таковыми. Не многим повезло жить там, где монстры и люди — не заложники вечной временной петли, а личности, имеющие свои мечты и будущее. Дримтейл был такой вселенной — свободной, процветающей… счастливой. Жизнь этого мира крутилась вокруг Великого Древа Эмоций, представляющего из себя огромную яблоню. На её ветвях росли два вида яблок: золотые, хранящие в себе положительные чувства, и чёрные, таящие все отрицательные эмоции. Плоды эти, охранялись двумя братьями: Дримом и Найтмером. Один защищал светлые эмоции, а другой — негатив. Такие разные, но такие дружные: дети любили друг друга и старались поддерживать, чтобы ни случилось. Но время шло, и Найтмера невзлюбили, ведь он хранил тёмную сторону Древа, а значит, как думали окружающие, он — зло, с которым не стоит дружить. Он долго терпел издевательства, пока не пошёл на отчаянный шаг. Парень решил вкусить золотое яблоко, чтобы поверить в себя, преисполниться уверенностью, но стоило ему коснуться светлого плода, как он потемнел и стал чёрным. Тот день стал для Дримтейла последним. Найтмер, в порыве ненависти поглотил почти все яблоки, покрылся негативом, напоминающим изумрудно-чёрную слизь, и убил всех жителей этой, некогда мирной, вселенной. Дрим успел спасти лишь одно золотое яблоко, которое стало его душой. Сражение между братьями решало, будут ли другие вселенные жить в своём привычном виде или падут под силой ненависти. Дрим был слабее и не видел смысла в драке, он любил своего брата и не хотел вредить ему, поэтому исход был предопределён ещё до начала боя. Хранитель позитива не погиб, он стал каменной статуей, и Найтмер, не желая повредить последнее золотое яблоко, решил ждать. По прошествии трёхсот лет, камень треснул и осыпался, вызволяя из заточения Дрима. Сначала, скелет не понял, что произошло, где брат и сколько лет он находился в состоянии статуи. Ответы на эти вопросы он получил от Создателей. Они сказали, что готовы потратить свои силы, чтобы оградить Дримтейл от Найтмера, но это так же значило, что и Хранитель позитива не сможет попасть в убежище брата. Создатели пошли на это, для сохранения равновесия во всей Мультивселенной. Зачем разбираться с эмоциональным фоном самим, если можно оставить это на двух созданий? Вот и Создатели решили, что всё будет хорошо, если выбрать по одной вселенной для каждого брата и сделать их недоступными. Одну защитить от негатива, другую — от позитива. На том и порешили. Многие годы Дрим тренировался, чтобы достичь полного контроля над своими новыми силами, незаметно проникал в разные AU, наблюдал за жителями, отстроил домик, в котором жил и обзавёлся новыми знакомыми и друзьями, среди которых и был Инк. Хранители многое вместе пережили: сражение за вселенные, нападки Найтмера и знакомство с маленьким ураганом по имени Блуберри. Им иногда казалось, что Блу, может и выглядит, как неразумный ребёнок, но понимает гораздо больше, чем некоторые взрослые. Инк говорил, что эта черта досталась Ягодке от оригинального Папайруса, а Дрим лишь улыбчиво кивал, не зная, что и сказать.***
Лучистое солнышко и тёплый ветерок встретили Хранителя Мультиверса, когда тот, всё-таки решился прийти в Дримтейл. Перед взором Инка предстал безграничный океан зелени, окрашенный разными красками пёстрых полевых цветов. В дали, возвышались руины некогда величественного замка, а рядом с ними расположился почерневший пень, который раньше представлял из себя Древо Эмоций. Не теряя времени зря, бездушный двинулся к единственному дому в округе. Фортуна сжалилась над уже изрядно побитым жизнью Хранителем, так что брат Кошмара нашёлся у себя, сидящий в кресле за очередной книгой. Последний удивился приходу Инка, но, не задавая вопросов, впустил гостя в дом. — Не ожидал, что ты придёшь, Инк. — решил прервать пелену молчания Хранитель позитива, внимательно осматривая вошедшего. — Нужна помощь? Бездушный обдумал несколько вариантов ответа и решил сказать всё в лоб, решив что хуже не будет, да и лучше не станет. — Ты всё так же читаешь существ, Дрим. — согласно кивнул Хранитель Мультиверса. — Мне нужна твоя помощь или хотя бы совет. — Тогда, скажи, что случилось, а я помогу, чем смогу. — добродушно заулыбался Принц и двинулся на кухню, предчувствуя долгий разговор. Бездушный последовал за хозяином дома, а достигнув нужной комнаты, сел на предложенный стул. — Та-а-ак, что с тобой? — неуверенно спросил Дрим, наливая воду в чайник. — Я цвету. — сообщил Инк будничным тоном. Послышался звон посуды, и на бездушного уставился поражённый Хранитель позитива. — Ч-что? — опешил от такого ответа Принц. — Я цвету. — чуть громче проговорил Хранитель Мультиверса, подумав, что друг просто не расслышал его, но, судя по обречённому вздоху Дрима, а после, удару о столешницу, житель Дримтейла не просто расслышал его, но и понял, что происходит с Инком. — Всё настолько плохо? — Нет, я просто надеюсь, что ошибаюсь. Можешь показать, как именно ты цветёшь? — мысленно досчитав до пяти, спросил Дрим. Хранитель вселенных аккуратно стянул с себя вверх и повернулся спиной к хозяину дома, открывая вид на благоухающие голубые цветочки. — Оу… — только и выдохнул Принц, подходя ближе. — Что скажешь? — подал голос бездушный, ожидая вердикта сзади. — Скажу, лишь одно — не думал, что смогу так удивиться. — поражённо отозвался новоявленный лекарь, внимательно осматривая цветы. — Я, конечно, не уверен, но мне кажется, у тебя Ханахаки. — Хммм… — многозначительно протянул больной, крепко задумавшись. — Ты только не думай, что всё кончено. Я что-нибудь придумаю и всё будет хорошо. — принялся успокаивать Инка Хранитель позитива. — Ты попра… — А что такое Ханахаки? — перебил Дрима внезапный вопрос. Немного подумав, Принц хмыкнул, поняв одну простую истину: Инк не знает того, что ему не нужно, а если и узнаёт, то очень быстро забывает. Например, обычая в разных вселенных, или просто дни рождения друзей. Он забывает об этом, ведь для бездушного эти воспоминания не имеют особого веса. Куда уж там, до страшной болезни поражающей жертв не разделённой любви. — Ты не слышал легенду о появлении Ханахаки, я прав? — внимательно глядя на Художника, спросил Хранитель позитива. Получив в ответ отрицательный кивок головой, Дрим поставил на стол перед Инком чашку чая и продолжил. — Тогда ты по адресу. Древнее предание, легенда, если угодно, рассказывает историю о богине плодородия, ну, не совсем о ней, но всё равно. В общем… Жила на свете богиня плодородия Деметра, была у неё обязанность: каждую весну спускаться на земли смертных и пробуждать ото сна всю природу. И была она так прекрасна собой, что стоило ей только ступить на землю, как сады расцветали яркими красками, заставляя людей воспылать тёплыми чувствами друг к другу своим благоуханием. С Деметрой на землю спускался и бог ветра — Скирон. Он помогал богине плодородия распространять тепло и семена растений. Скирон испытывал к Деметра самую искреннюю любовь, на которую только был способен, и богиня тоже любила его, но только иначе. Для неё, бог ветра был, как старший брат — защитник и опора. Скирон не требовал ответных чувств, просто был счастлив находиться рядом. И вот, в одну весну, когда работа богини плодородия уже подходила к концу и она прогуливалась по цветущему саду, собираясь было покидать землю; как вдруг, она заметила удивительной красоты спящего юношу и решила подойти к нему. Чем ближе к нему подходила Деметра, тем прекраснее он ей казался. Она влюбилась в этого человека с одного лишь взгляда. Когда оставалось сделать всего пару шагов до заветной цели, Деметра развернулась обратно, решив, что парень ещё слишком мал. — Хранитель позитива сделал небольшую паузу, налил чай и продолжил. — Богиня покинула землю, но стала приглядывать за прекрасным юношей и ждала каждую весну с нетерпением, мучаясь от желания увидеть его снова. Так прошло несколько лет, за которые она узнала, что человека того звали Демьян, и был он ужасным высокомерным, эгоистичным, самовлюблённым ублюдком. — Инк, как бы, вопросительно кинул скептичный взгляд на друга, складывая руки на груди. Дрим закатил глаза. — А что ты думал? Я слов что ли таких не знаю?.. Ладно. В общем, Деметре влюблённость глаза закрывала на недостатки этого Демьяна, и она, увидев, что тот повзрослел, всё же решила подойти и познакомиться. Как ни настаивал Скирон на том, что человек богине не пара — возлюбленная его не слушала. При первой же возможности, спустившись на землю, богиня сразу же бросилась на поиски Демьяна. И, завидев его, тут же подошла. Поприветствовала, представилась, и даже призналась в любви, не глядя в глаза повзрослевшему юноше; а стоило бы — едко вставил свой комментарий Хранитель позитива, — а когда подняла взгляд, то встретила безразличный взор холодных лазурных глаз, в которые была влюблена. Она закрыла лицо руками, не желая видеть этот жестокий взгляд. Сердце богини пропустило удар, когда она услышала такой же леденящий смех и удаляющиеся шаги. Душа Деметры не выдержала такого унизительного отказа, и она разрыдалась, и упала бы прямо там, где стояла, но её подхватил Скирон, видевший всё это. Как бы девушка ни желала, но сердце её не могло забыть этого ужасного типа и, даже заметив, наконец, любовь бога ветра, не смогла бы ответить ему, так и осталась верна своему мудаку. — Дрим, без самодеятельности. — Ладно-ладно. Деметра умерла прямо на руках любящего её Скирона. Бог положил её на землю, и тело её приняла природа, за считанные секунды покрыла её мхом, спрятав от посторонних глаз. На том месте появился холмик, очертаниями напоминающий богиню плодородия. По этому холмику паутинкой рассыпались, проросшие из сердца Деметры, маленькие лазурные цветы — незабудки. У бога ветра душа кровью обливалась. Он собрал несколько голубых цветочков с холмика и двинулся на поиски дерзкого смертного. Демьян нашёлся в своём доме перед зеркалом, и тогда Скирон убедился в его неисправимости. Юноша не удосужился обратить на появление бога даже каплю внимания, что было весьма опрометчиво: Скирон и без того был в гневе. Бог ветра в одно движение раскрошил маленькие лазурные цветочки, что держал в руках, и обсыпал ими Демьяна, произнося проклятье. Звучало оно примерно так: «Ты будешь страдать, пока кто-нибудь не полюбит тебя так же, как любила тебя Деметра. А если тебя отвергнут — задохнёшься от собственных чувств!» Юноша не воспринял проклятье всерьёз, пока не влюбился в удивительной красоты девушку. Но была она так же высокомерна и эгоистична, как и он сам, оттого и ответила ему грубым отказом. В сердце Демьяна начали произрастать пурпурные амариллисы, медленно подбираясь к лёгким, тем самым убивая его. Цветы поднимались от лёгких к гортани, затрудняя дыхание и душили юношу. И когда в итоге парень задохнулся и умер, впрочем, и поделом, цветочные семена разнеслись по всему миру, заражая людей этой губительной болезнью. — А почему именно Ханахаки? — спросил вдруг Инк, глядя на плавающую в чашке заварку. — А, так это в честь матери Деметры, что вырастила такой прекрасный «цветок». Кстати, забыл упомянуть, цветок, который вырастает, тоже играет огромную роль. Вот, скажем, незабудки — символ памяти и верности. А пурпурные амариллисы — знак величия и гордости. — Если я правильно понял. — на выдохе произнёс Хранитель Мультивселенной и, после небольшой паузы, продолжил. — Ты хочешь сказать, что я, бездушное существо, влюблён в кого-то, кто не любит меня? И если верить легенде, эти цветы убьют меня за чувства, которые я не могу самостоятельно испытывать? Я ничего не забыл? И внешне и внутренне Инк оставался холодным и незаинтересованным. Дрим молчал, прикидывая, как такое могло произойти: бездушный полюбил, да ещё и невзаимно. После продолжительного молчания, у Хранителя позитива появилась лишь одно объяснение происходящему, но звучало оно, как бред сумасшедшего: глупо, а озвучить надо. — У меня есть одна мысль, но предупреждаю сразу, скорее всего, ты примешь её за чушь. — поймав взгляд друга, Дрим неловко продолжил. — Возможно, ты обрёл свою собственную душу. Молчание давило на Принца, который успел раз семь пожалеть о том, что сказал. — Я не понимаю, о чём ты. — Инк посмотрел на Хранителя позитива, ожидая хоть каких-то объяснений. Дрим закашлялся и попытался понятно обьяснить, что же имел в виду, но на это потребовалось время. — Кхм-кхм… я хотел сказать, что… тоесть… хммм… Секунду! — и не теряя больше ни минуты, Принц шлёпнул себя по щекам, таким образом, собирая мысли в кучу. — Я сказал, то, что думал. — не торопясь начал Дрим. — Может быть, ты нашёл свою собственную душу. — Я всё равно не понимаю. — тихо отозвался Инк, глядя на Хранителя позитива. — Хорошо, давай начнём с того, что, раньше, у меня тоже не было души и чувствовать я мог только хорошие эмоции, такие как радость, восхищение, надежду… любовь. А вот негативные касались меня лишь поверхностно, то есть, я мог их чувствовать, но очень короткий промежуток времени. Что говорить, я был слабаком, который даже брату не смог помочь, ведь я не понимал, что он чувствовал. Да и сейчас не очень-то и понимаю. — Дрим тяжело вздохнул, начиная ёжиться от нахлынувших воспоминаний. — Кхм, прости, я отвлёкся. Так, остановился я на том, что полный спектр чувств я смог испытать только после того, как золотое яблоко стало моей собственной душой. Теперь понимаешь? — Ты думаешь, какой-то предмет стал мне душой и теперь я смогу чувствовать? — неуверенно спросил Инк. — Может быть яблоко стало частью тебя из-за того, что ты не скелет? — Может быть и так, — не стал спорить яблочный, — но другого объяснения твоему состоянию у меня нет, и у тебя — тоже. Молчание встретило Хранителя позитива и тот удовлетворённо заулыбался, почувствовав вкус победы. — Кстати, — прервал тишину довольный Дрим, вспомнив важную деталь. — мне кажется, что плод помог мне, из-за того, что яблоня была моей матерью, рядом с которой я и Найтмер жили долгие годы. Она была для нас самым близким существом, так что… может и у тебя есть что-то такое же дорогое, что всегда было с тобой, или… — Или? — переспросил Инк надеясь на подсказку. — Или кто-то дорогой. — закончил мысль Хранитель позитива и стал следить за реакцией Художника, пытаясь понять, что решил для себя бездушный. — Да и заметь, что незабудки прорастают только на татуировках, а не по всему твоему телу. Мне кажется, что и «душа» должна быть покрыта цветами. Если так подумать, а что если в тебя кто-то влюбился, а не наоборот? Хранитель Мультиверса уже не слушал друга, он крепко задумался: что-то дорогое для Инка, что-то невероятно важное, за что и жизнь отдать не жалко, что-то, что всегда было рядом с ним. Пытаясь представить что-то такое, бездушному ничего в голову не приходило, кроме его кисти Бруми, но что-то не видно на ней незабудок. И тут, Хранителя озарило. Он вспомнил, и о своих странных ощущениях, и о том, кто был их причиной. — Дрим, а мог ли Эррор стать моей душой? — задал свой финальный вопрос чернильный. После непродолжительной паузы Дрим озвучил свой вердикт: — Если ты прав, Инк, то боюсь, он в смертельной опасности, ведь цветы начинают прорастать из души, а уже затем добираются до тела, а если, у тебя цветы появились пару дней назад, то… Поторопись и проведай его, чтобы во всём убедиться. Хранитель Мультиверса кивнул и уже собирался уходить, как обернулся, поблагодарил друга за всё, а тот улыбнулся и кивнул, желая удачи. Выполнив этот пунктик, бездушный открыл портал и шагнул на встречу с глючным Разрушителем, не представляя, как она начнётся и чем может закончиться.***
Двумя неделями ранее, в антипустоте Эррора: Ошибка спал на своём гамаке, ворочаясь от особо громких голосов в своей голове, пока не почувствовал резкую колющую боль в области души. Разрушитель сначала и не замечал этих ощущений, но когда послышался до чёртиков знакомый хруст, глючный быстро принял сидячее положение и, потянув за язычок молнии дрожащей рукой, расстегнул куртку. Увиденное заставило Эррора пересмотреть все его планы на будущее и усомниться, в реальности происходящего. Что же такое увидел Разрушитель? Грёбаные цветы, прорастающие из его души, вот что! Маленькие синенькие бутончики, только что появившихся цветов, кивали в такт движениям своей жертвы. Растения казались нереальными; всё казалось нереальным, ходило по грани между сном и явью, но боль отрезвляла и придавала происходящему реализма, а мыслям ясности. Подгоняемый адреналином разум долго уговаривать действовать не пришлось: он сам настойчиво подпитывал тревогу, услужливо подкидывая в, и без того перегруженное размышлениями сознание резко всплывшую в памяти болезнь душ влюблённых — Ханахаки. Вернуться к недавним размышлениям не составило труда, пазл сложился и Эррор осознал, на дне какой впадины оказался. Сейчас, Ошибка почувствовал несвойственное для него желание. Желание жить. Странная, но настойчивая мысль набатом била в голову, звуча примерно как: " Только не так! Я хочу умереть, но только не так! Только не из-за собственных тупых чувств! Только не из-за Инка…» Эррор обессилено осел на пол пустоты и впервые в своей жизни разрыдался, как маленький ребёнок. Разрушитель умело сдерживал свои эмоции за маской наглого и уверенного монстра, но со временем, эта маска стала трескаться и, сейчас, она рассыпалась на миллионы осколков, выпуская наружу всю грусть, всю злость, весь страх, всю зависть, всю боль, оставляя за собой лишь пустоту и осознание бессилия перед судьбой и её больным юмором. Именно в эту минуту Ошибка понял, что всегда был слабее Инка, чуть-чуть, но слабее, и если раньше, это было не очень заметно, и все считали их равными по силам. Всё из-за того, что этот идиот никогда не хотел убивать Разрушителя, как бы тот не бесил и не нарывался. В такие моменты, Хранитель лишь глубоко вздыхал и старался вымотать Эррора, вынуждая его вернуться в антипустоту, иногда заговаривал на разные темы, один раз решил прикоснуться к Ошибке, и видят Создатели, так быстро от такого злого Разрушителя Инк ещё не убегал, или, как оправдывал друга Дрим, тактически отступал. Глючный никогда не признается, но уже тогда, если и не любил, то определённо дорожил Хранителем Мультиверса. А не любил его, ведь ощущал лживые чувства, которыми был пропитан Инк, за которые он так отчаянно держался. И когда бездушный предстал пред Разрушителем без лжи, без красок, такой холодный, но такой настоящий, Эррор увидел их схожесть. Они оба прятались за масками. И у Хранителя хватило смелости, чтобы снять её; и наглости, чтобы сорвать её с глючного. Сам того не зная, Инк убивал врага морально своей холодной заботой и незаметными эмоциями, что редко и ненадолго загорались в глубинах белых огней, а сейчас, Разрушитель поможет себя добить, таким жестоким, но таким красивым способом. Истерика Ошибки закончилась тем, что Эррор провалился в бессознательное состояние от усталости. Сном это было трудно назвать — больше походило на обморок. Разбудили Разрушителя вновь боль и треск души, но на этот раз они его не испугали, скорее даже наоборот — привели в чувства. Еле встав с пола антипустоты, глючный переместился в гамак и задумался над тем, чем бы заняться в свои последние дни жизни, а в том, что они будут таковыми, он даже не сомневался, ведь спастись от Ханахаки можно лишь, получив в ответ взаимность. Эррор понимал, что от бездушного не получится добиться искренной любви, так что, решив не возвращаться к вчерашнему состоянию, Ошибка вооружился нитями и принялся мастерить куклы. Остановился он на том, чтобы сделать игрушку Инка, Блуберри и свою собственную. Выбор пал именно на них, ведь Эррору не долго осталось, так что выйдет довольно символично, Хранителя — потому что у глючного была лишь одна его кукла, да и та уже старая и вся драная, стоило освежить. А Блу просто однажды попросил Разрушителя сделать ему игрушку, но ни времени, ни желания не было, а сейчас, можно будет отвлечься. Тихо зашипев от новой волны боли, Ошибка поудобней примостился на полу и принялся за работу. На создание трёх кукол, у Разрушителя ушла неделя. За это время, Эррор свыкся с цветами и со своей болезнью в целом. Жаль, что с чувствами так же не получилось. Как бы глючный ни хотел забыть или возненавидеть Инка, у него ничего не выходило, так как этот идиот слишком глубоко засел в сознание и душу Ошибки. Так глубоко, что после создания новой куклы Хранителя, Эррор её из рук не выпускал: когда работал над двумя другими игрушками, сажал «Инка» рядом, то и дело спрашивая что-то у него, а если ложился спать, то обязательно в обнимку с куклой, иначе глючный плохо спал и вскакивал от очередного кошмара, чтоб Найтмеру всю жизнь икалось. Но было и кое-что плохое в уходящей неделе, Ошибка стал очень быстро слабеть, и что самое пугающее: сколько бы Эррор не отдыхал, силы не восстанавливались. Зато цветы чувствовали себя просто великолепно, судя по быстрому росту и прекрасному сладкому запаху, что исходил от них. Разрушитель точно знал, что цветы питаются магией и жизненной силой заболевшего, но он точно не ожидал таких прожорливых незабудок. За 10 дней, они смогли ослабить глючного так сильно, как не мог ни один бой, и это пугало даже ко всему привыкшего Разрушителя. Вот и сейчас, Эррор рассматривал выглядывающие сквозь рёбра цветочки, аккуратно оглаживая нежно-синие лепестки, с лёгкой тревогой. На душе неспокойно. Что-то грядёт, и не факт, что это будет приятным событием. А глючный привык доверять своему шестому чувству, поэтому решил подготовиться, раскидав на многие километры вокруг аквамариновые нити. Если непрошеный гость наступит или хотя бы заденет её, то о посетителе тут же узнает хозяин нитей. Это была своеобразная сигнализация, свойственная лишь Эррору, без шума и пыли. Но были и недостатки в данном виде защиты, а именно, огромные затраты сил на создание всех этих нитей, что являлось сейчас главной и, собственно, единственной проблемой. Закончив с обороной, Ошибка обессилено осел на пол, пытаясь отдышаться после проделанного. Добиться желаемого помешала очередная вспышка кашля. После продолжительного приступа, у Разрушителя выступили слёзы, а изо рта выпали раскрытые бутончики в перемешку с чёрной кровью, которые приземлились прямо на ладонь с трёхцветными фалангами. Когда, наконец, удалось вздохнуть и, даже, отдышаться, глючный почувствовал невероятную усталость и, борясь с желанием уснуть там, где стоял, направился к своему гамаку. Добравшись до места назначения, Эррор улёгся поудобнее и, надеясь на то, что после сна ему станет лучше, постарался заснуть. Припомнив одну деталь, Ошибка приоткрыл глазницу и, зацепившись взглядом за лежащую на полу куклу Хранителя Мультиверса, потянулся к ней. Когда цель была достигнута, Разрушитель смог со спокойной, хоть и болевшей душой отправиться в мир сновидений. Но лучше не становилось. Теперь глючному даже простой подъём давался с трудом, поэтому он предпочитал просто лежать, рассматривая висящие на нитях рукодельные куклы, или переговариваться со своими недавними творениями, пока душа и тело страдали от порядком подросших цветов. Их, скрывающих за собой глючную душу, с каждым днём становилось всё больше, поэтому Эррор не удивился, когда увидел, что незабудки переместились на кости. После этого, Ошибка не мог перестать винить себя за глупость, за слабость, за эту чёртову любовь!.. Но, как бы Разрушитель ни старался, обвинить или возненавидеть Инка он не смог. Хотя, был один пункт, по которому хотелось бы обвинить, но сам глючный стеснялся его и ни за что бы не озвучил, потому что в этом пункте Эррор обижается на Хранителя за то, что он ни разу не проведал своего врага, хотя возможность у него была, да и Разрушитель безвылазно сидит в своей антипустоте, вот уже две недели. Но возмущения Ошибки прекратились тут же, стоило ему почувствовать, как в раскиданные нити кто-то попался. Глючный попытался подняться, чтобы посмотреть, кто же пришёл к нему, Найтмер, кто-то из его шайки или может сам Рипер — бог смерти; как тело пробила крупная дрожь из-за боли и огромной усталости. Переборов себя Эррор принял сидячее положение и посмотрел в ту сторону, откуда слышались шаги. Вскоре, показалась размытая фигура, держащая нить в руке, а когда взгляд Разрушителя сфокусировался на госте, то захотелось умереть на месте. Прямо перед ним стоял Инк собственной персоной. Всё такой же холодный, всё такой же красивый, правда слегка потрёпанный, но это ни капли не портило общей картины. Взгляд Хранителя скользил по глючному, осматривая цветы и нанесённый ими урон, не подходя к Эррору, предпочитая не смущать последнего внезапной близостью. — Привет. — решил, всё-таки, прекратить эту игру в гляделки Инк. Голос хрипел от долгого молчания. — Как ты? «Плохо. Очень плохо. Нужно спровадить его от сюда! И как можно быстрее. Так будет лучше для всех.» — Зачем пришёл? — хоть внешне Разрушитель и казался раздражённым, но внутри бушевали разные эмоции: и удивление, и стыд, и радость, но не было ни одной негативной. Хранитель еле заметно вздрогнул, из-за хриплого, пропитанного ядом вопроса, но с места не сдвинулся, лишь взгляд перевёл в пол, стараясь подобрать те самые слова, которые помогут разъяснить всё. Простояв так с минуту, Инк продолжил: — Я хотел проведать тебя. У Хранителя Мультиверса затряслись руки от нарастающей паники и, чтобы скрыть это от Ошибки, он сложил их за спиной. — Проведал? Ну, так и вали отсюда! — прохрипел глючный, чувствуя, как тело ослабевает и хочет вновь вернуться в горизонтальное положение, но не сейчас, вот Инк свалит — и будет всё прекрасно. Но незваный гость уходить явно не собирался. — Я могу помочь? Если да, то скажи чем… — тихо спросил Хранитель приподнимая глаза, встречаясь со взглядом Эррора. — Хоть что-то… Разрушитель же поражённо замер, не веря, что перед ним сейчас стоит бездушный монстр. Смотря на такого Инка, тихого, заботливого, по своему смущённого и столь упрямого, душа переворачивается и уже не жалеешь, что умрёшь из-за этого идиота, скорее наоборот, радуешься, что хоть немного, хоть чуть-чуть, можно ощутить на себе заботу любимого существа… хотя бы перед концом. — Да, — глючный прочистил горло, обдумывая «А правда ли оно того стоит», и решив для себя, что стоит. — есть кое-что, что ты можешь сделать, но… Эррор замолчал пытаясь подобрать правильные слова и побороть возникшее из ниоткуда смущение. — Но? — переспросил Хранитель, делая шаг к Ошибке. Инк понимал, сейчас ему нужно не спугнуть Разрушителя, показать, что он под надёжной защитой, что его понимают. Бездушный внимательно следил за каждым движением Эррора, надеясь запомнить каждую секунду, каждое движение со стороны глючного, каждый его взгляд, ведь всё это вызывало у Хранителя Мультивселеной эмоции. Настоящие эмоции, а не эффект красок! Пусть эти чувства и не были счастливыми, зато они были искренними. Инк впервые волновался, смущался, боялся за жизнь Ошибки… винил себя за всё, что пережил Эррор, находясь здесь, в пустоте, в полном одиночестве. — Но ты можешь подумать, что я уже совсем с ума сошёл или тебе может стать противно. — закончил мысль глючный, переведя взгляд на сложённые в замок руки. — Мне не может стать противно, так что не волнуйся об этом. — хмыкнул Хранитель, закатывая глаза. — Ну так? Что я могу сделать? — Хммм… М-можешь… можешь подержать меня за руку?.. — тихо попросил Разрушитель, приподнимая на Инка измученный взгляд. Последний ничего не сказал, лишь мягко кивнул и подошёл к Эррору поближе, протягивая глючному правую руку. Сначала, Ошибка только кончиком пальца коснулся ладони Хранителя, и, поняв, что контакт не доставляет боли или лагов, смог пересилить себя и положить свою трёхцветную ладонь на белёсую, разрезанную чёрными татуировками. Пальцы бережно сплелись, доставляя скелетам эмоции, ранее не знакомые, трепетные, тёплые, как мягкий плед в прохладный летний вечер. Их переполняло чувство душевного спокойствия, законченности, как будто художник, после долгой, изнуряющей работы, закончил картину, добавив всего пару мазков. Первые минуты Хранитель стоял подле глючного, но осознав, что ни Эррор, ни он сам не хотят отстраняться, решил присесть на пол так, чтобы голова опустилась на край гамака, а руки легли на грудь Ошибки. Сидели они в полной тишине, просто наслаждаясь компанией друг друга, пока у Разрушителя не возник внезапный вопрос: — Почему у тебя рука в бинт замотана? Ты же лечиться с помощью красок можешь? - Если хочешь, можешь развязать его и посмотреть. — отозвался Инк, смотря на Эррора исподлобья заинтересованным взглядом. Ему правда была интересна реакция глючного, когда он узнает, что и Хранитель «зацвёл» такими же цветами, что и Разрушитель. Удивлённый таким ответом, Ошибка посмотрел на забинтованную конечность, а после, набравшись смелости, зацепил край повязки и принялся аккуратно развязывать её. Когда глючный наконец добился своего и убрал бинт, то оцепенел от шока, ведь не узнать цветы, что уже на протяжении двух недель мучают тебя, было невозможно. Нежно-синие маленькие бутончики — точно такие же, как и у Разрушителя. — Н-но как?.. — Эррор казался совсем потерянным. — Я не знаю, но Дрим сказал, что ты стал для меня душой, и именно из-за этого, я могу чувствовать без использования красок. — произнёс Хранитель, поглаживая тыльную сторону ладони Ошибки большим пальцем. Глючный положил свободную руку на лицо, чтобы хоть как-то скрыть смущение от Инка. Его ещё ни разу не трогали и не говорили, хоть что-то приятное. — Ни черта не понимаю. — пробормотал Эррор в руку, пытаясь понять, чего же добивается Хранитель. — Можешь сказать прямо? — Хммм… — Инк задумался, как же выразить то, что сейчас чувствует: весь этот ураган эмоций, который появляется только рядом с этим неуравновешенным Разрушителем. Когда тот сообразил, что сказать, то неторопливо начал говорить, давая Ошибке время понять смысл каждого слова. — Я не люблю тебя. И навряд ли полюблю. В этот момент у Эррора душа пропустила удар, а цветки глубже впились в кости, доставляя адскую боль, но всё это было детским лепетом по сравнению с моральным уроном. Только этот идиотский Хранитель мог так одним предложением, состоящим из четырёх слов, сломать глючного. Инк же, хоть и ощутил все эти изменения, решил не останавливаться и закончить свою мысль: — Ты для меня гораздо важнее, чем любимый. — поймав удивлённый взгляд глючного, легко улыбаясь, продолжил. — Ты для меня всё, и я не знаю, как мне существовать в мире без тебя. Если это и зовётся любовью, то пусть будет так, но я не хочу называть эту тягу таким простым словом. Надеюсь, ты поймёшь и примешь меня таким, какой я есть, со всеми моими странностями и заскоками. Честно, Эррор ещё никогда не чувствовал себя таким смущённым, раздражённым, но счастливым. — Нужно было с этого начинать, придурок. — пробурчал Разрушитель, делая вид, что обиделся. Хранитель лишь смеялся из-за реакции глючного, а последний готов был поклясться, что второй раз влюбился и, виной всему был этот чистый звонкий смех, от которого Ошибка растаял. После того, как белокосный успокоился, он посмотрел на «свою душу» и подался вперёд, так, чтобы между ними осталось чуть-чуть расстояния. Эррор привстал и, положив свободную руку на щёку, притянул Инка к себе и втянул в их первый поцелуй: аккуратный, нежный, долгий. Когда скелеты разорвали поцелуй, чтобы вздохнуть, Разрушитель понял, что стало легче дышать, да и тело полегчало, что ли. Быстро стянув с себя кофту и приподняв футболку, чернокостный удостоверился в своей правоте. Цветы вправду стали засыхать и опадать. Улыбнувшись своим мысля, Ошибка и не заметил, как зазевался. — Тебе нужно поспать. — заметил Инк, всё ещё придерживая Эррора в сидячем положении. — А ты можешь остаться со мной? — попросил Разрушитель, не желая оставаться в антипустоте в одиночку… опять. — Ну, — Хранитель серьёзно задумался, ведь с утра ему было дано задание от Создателей, не сложное, но довольно муторное. — мне ещё кое-что нужно сделать, но как только я закончу, то тут же вернусь, хорошо? Глючный задумчиво кивнул. — Вот и отлично. — Инк искренне заулыбался, а когда открыл портал, собираясь уйти, повернулся к спящему и тихо, чтоб не разбудить, произнёс, — Теперь, тебе ничего не угрожает. Спи спокойно, моя Душа.***
Спустя пару лет, в Дримтейле встретились два лучших друга. Один, некогда бездушный, другой, живший своим прошлым. Оба решили увидеться спустя годы, чтобы поговорить о своих нынешних жизнях. Хотя Дрима больше волновала личная жизнь Инка. — Привет, что-то случилось? — помахав, Хранитель Мультиверса подошёл к яблочному поближе, дабы рассмотреть, на что он так внимательно смотрит. Дрим обернулся и поприветствовал друга. — Привет, Инк, ты немного опоздал. — усмехнувшись, заметил Хранитель позитива. — Да-да… — закинув Бруми на плечо, выдохнул татуированный. — Еле объяснил Эррору, что мне надо уйти к тебе по делу и, что ты просто так звать не будешь. Дрим захохотал в голос, видя обречённый взгляд Художника. — Что ты ржёшь? — недовольно проворчал Инк. — Тоже мне, друг называется… — Да ладно, — Хранитель позитива, упокоившись, хлопнул товарища по спине. — не обижайся, я же любя. — Ты только рядом с Эррором, такую хрень не ляпни. Я тебя спасать не буду. — ухмыляясь, ответил Творец. — Таак… Зачем я здесь? Дрим ничего не сказал, лишь перевёл взгляд на уходящее солнце и с лёгкой полуулыбкой продолжил: — Я хотел спросить, о твоих отношениях с Эррором. — продолжить яблочному не дал твёрдый взгляд его друга, который значил: «Только скажи хоть что-нибудь против и мы с тобой больше не друзья.» — Не надо на меня так смотреть, мне просто интересно, как тебе живётся со своей душой. Хранитель позитива искоса глянул на стоящего рядом друга, ожидая от того ответ. — Нормально живётся. — пробурчал Инк, смущаясь от этого странного прозвища, которое дал Разрушителю Дрим. — Дерёмся иногда, но в целом, всё просто замечательно: Эррор больше не живёт в одиночестве, да и уничтожать стал по указке Создателей, а не как ему вздумается, а я, впервые за сотни лет, могу сказать, что живу, а не просто существую. И… мне это нравится. — Забавно. — тихо, но внятно проговорил Хранитель позитива, всё так же искренне улыбаясь. — Не знаю помнишь ли ты, но когда-то, я сказал тебе, что будущее изменчиво, ведь время не стоит, оно идёт и не только ты яркое доказательство этому. Дрим отошёл от огромного пня Великого Древа, чтобы показать Художнику, ради чего он сюда пришёл. — Э-это? — от увиденного, глазницы расширились и дышать стало труднее. — Да. — выдохнул счастливый яблочный брат. — Это новое Древо Эмоций. Перед двумя скелетами, прямо из пня, выглядывал росток молодой яблони. Он был ещё совсем крохотный, но от него уже чувствовалась сила. Прошлое нельзя вернуть или изменить, более того нельзя жить прошлым, можно лишь стараться в настоящем, чтобы в итоге получить счастливое будущее.