Сто непопаданий из десяти

      Зона комфорта, если в ней засидеться, превращается в топь. С каждым днём, с каждым шагом, с каждым вдохом ты вязнешь всё сильнее и сильнее. Как-то раз тебя назвали королём, и ты самолично водрузил свинцовую корону на свою гордую голову. Корону такую тяжелую, что ни вправо, ни влево голову теперь не повернуть, живи и смотри вперёд, не обращая внимания на мир вокруг. Хотя что с ним сделается, с этим миром? Тебя славят, а значит, всё в порядке. Ты король, и всеобъемлющая любовь, которой тебя окружили — твоё богатство, твой сверкающий на солнце золотой крест, тяжесть которого ты ещё не ощутил. Впрочем, как говорят французы, tout à une fin¹!       Победитель забирает всё, и проигравшего в том числе. Ты не король, ты Бог, а значит, можешь возжелать кого угодно, и даже не удивляться, когда он не сможет противостоять твоему обаянию. Целуй его плечи, целуй родинки на запястьях и наслаждайся непокорным упрямством, с которым он стискивает зубы и задерживает дыхание на выдохе, не желая уступать, не желая признаваться, что от твоих горячих прикосновений под кожей пробегает импульс. Выбивай из него стоны, лови их губами и не бойся: весь мир принадлежит тебе, и он в том числе.       Когда тебя единодушно нарекают лучшим, приходится соответствовать. Идеальный в каждой черте, идеальный в каждом шаге, непогрешимый.       — Я правда Бог? — шутишь, когда вы оба отдышались, и он устроился у тебя на плече.       — Ты настоящий французский дьявол, — смеётся в ответ, не понимая, насколько ему повезло. Хорошо, хоть смеётся. В последнее время ты редко слышишь его смех. Русский собран, немного отстранён и хмур, но говорить, что случилось, не хочет. Это раздражает. Вы вместе не один сезон, мог бы и приоткрыть душу, хоть немного. Интересно, если сложить сезоны, год отношений наберётся?       — Тогда бойся, Антон, я забрал твоё сердце, — опять шутишь и сам смеёшься. Русский устало закрывает глаза, перебрасывает тяжелую руку через твой живот и трётся головой о твоё плечо. Он твой, и ты снова заливаешься тихим хохотом, не в силах заставить бабочек в животе замереть хоть на миг — ты молод, красив, силён, и жизнь видится как картина в розовых красках, где тебе под силу горы свернуть.       Большинство гор, как известно, растут. Обычно на пару сантиметров в год — совсем не критично. И всё же, с каждым разом это даётся всё труднее и труднее. Достигать вершину приходится используя все способы, которые есть в арсенале. Из года в год всё больше жертв во благо короны, и вся жизнь — нескончаемая борьба за золото, которое с барской руки будет подарено кому-то из толпы.       Шипулин совсем некстати.       Раннее утро, никого на туманном стрельбище, и тебе, если честно, тоже не хотелось бы быть здесь. Но Шипулин требует разговора уже несколько недель. Хотя, если бы ты знал тему, на которую он хочет поговорить, отложил бы до конца сезона.       — Наши отношения — грёбанных сто непопаданий из десяти! — сжимая костяшки до хруста, он кричит это на выдохе, но голос срывается, переходя в шёпот. Что же, хоть где-то он не пытается быть тихим — его скромность в постели порядком надоела.       Увлекшись сторонними мыслями, не сразу замечаешь тишину. Облокотившись на ограждение, Антон тяжело дышит. Сначала это непонятно, но потом, когда мелкая дрожь, раздирающая тело, переходит во вздрагивающие плечи, становится очевидно — русский плачет. И это так странно, так несвойственно, что ты, способный справится со всем на свете, замираешь, не в силах пошевелиться. Позже, вспоминая эту картину, отпечатавшуюся в подкорке под названием «Падение Помпеи», ты будешь нестерпимо хотеть лишь одного — подойти и обнять. Нежно, бережно, именно так, как он хотел, как ждал несколько сезонов.       Но ты стоишь и смотришь, как солёная боль превращается в жестокую решимость, как он утирает лицо рукавом и, подойдя в плотную, с тёплым дыханием обжигает твои губы словами, которые ты совсем не ожидал услышать: «просто соперники, больше — ничего».       И больше — правда ничего. Ты всё ещё король, но он больше не подданный. Почему-то победитель не получает всё. По крайней мере, всё, что хотел. И крест, до того невесомый, обрушивает всю тяжесть на плечи. Корона из свинца клонит голову к земле.       Трещат рёбра, лёгкие жжёт от отчаяния, а глаза от слёз. Заливаешься холодным хохотом. Если главной целью правда был спорт — поздравляю, ты на вершине. Ставь свой крест. Дальше — распятие.