Мэг

Корабль дрейфует в глубоком открытом космосе вдалеке от путей торговых и военных судов, погасив габаритные огни и уйдя в режим полного радиомолчания. Меня не найдут, пока я этого не захочу. А я не хочу, чтобы меня искали. Я хочу немного времени для себя, пока на голову не свалилось очередное дурацкое задание. Поэтому мой корабль болтается здесь, в Поясе Койпера, ничем не отличаясь от прочих булыжников в этой бескрайней темноте, где свет Солнца превращается в собственный призрак. Монорельс Плутона достаточно далеко. Ни один галеон не рискнет сюда зайти в поисках моей персоны. Я могу спокойно отдохнуть и подумать. А кто – я? Смотрю на свою – ее – руку, тонкую, сильную и цепкую, с белоснежной, увитой золотом кожей прочнее, чем любой хитин. Она прекрасна. Она послушна моей воле. Она – я? Нет. Я – Мэг. Или Мэг – она, а я… А кто я? Не знаю. А она? Тоже не знает. Не помнит. Не осознает. Есть только имя – Мэг. А я разум, живущий в ней. Так может, я и есть Мэг? Нет. Но ведь и я не помню, кто я… Нет. Мы совершенно точно не одно и то же. Мы сидим на полу навигационной рубки корабля, на расстеленном прямо тут же коврике для медитаций и молча смотрим в пустоту на обзорной панели. Я – ее глазами. Она – смотрит, но не видит. Меня это печалит. Я хочу, чтобы она видела вместе со мной. Просыпайся? Нет ответа. Она ровно и глубоко дышит всей кожей. Смотрит всем телом, десятками скрытых осязателей. И молчит. Не только потому, что у нее нет привычного лица и говорить ей нечем. Молчит ее разум, в котором оставлены лишь рефлексы и моторные навыки. И я тоскливо вглядываюсь в темноту, пропуская мимо ушей – ушей Мэг – гудение систем корабля и занудное бормотание цефалона, пытавшегося отчитаться передо мной о состоянии дел. Дурак тот, кто считает космос красивым местом. Космос – это пустота и чернота, полная камней, пыли, разумного и не очень мусора и недостижимых звезд… Лишь скорлупка древнего корабля, неизвестно каким чудом сохранившегося в работоспособном виде чуть ли не со времен Империи Орокин, защищает меня и Мэг от смертоносных объятий пустоты. От одиночества он спасти, увы, не может. Я не хочу делить месяцы и годы своего одиночества с занудным доставучим искусственным интеллектом! Рывком встаю. Слава Бездне, цефалон воспринимает это как приказ заткнуться и умолкает. А я иду в рабочую зону. Шлюз, короткий, освещенный точечными лампами коридорчик, ведущий в подобие вестибюля, еще пять подсвеченных шлюзов, по два слева и справа и один напротив, ведущий в следующую зону. Первый и второй справа скрывают мастерскую и арсенал, слева – в лабораторию и инкубатор. Шлюз напротив отделяет зону отдыха, зал для тренировок, опечатанный жилой отсек со всем необходимым, систему жизнеобеспечения, реактор и прочее, что должно находиться на полностью самодостаточном корабле, который никогда не опускается на планеты. Был ли у него экипаж? Не знаю. Наверное. Места много. Сейчас на нем обитаем только мы. Мне не с кем поговорить. В свободное от миссий и контрактов по найму время я могу только думать. Бесконечно много думать, пытаясь вспомнить старое и изучить новое вокруг себя. Думать, обращаясь к ней в надежде на ответ. Мэг не нуждается в сне, пище, воде или отдыхе. Все, что ей, а значит и мне, нужно – это кислород и энергия. И то и другое корабль воспроизводит в достаточном количестве, цефалон полностью контролирует всю автоматику. Меня ничто не отвлекает от себя самой. От нас. - Цефалон Ордис завершил диагностику всех систем «Орбиттера», оператор. Неполадок не обнаружено. Отмахиваюсь и иду дальше по кораблю в тренировочный зал. Я хочу понять своего фрейма и нудеж мне сейчас ну совсем не нужен. Нет, не так. Я хочу ее разбудить.