Сияние Империи

Тихий, гудящий где-то у ног, звук не прекращался уже пару минут, неумолимо погружая стоящих на гранитной платформе самоцветов всё ниже и ниже, в давно уже опустошённые Ясли, куда сгоняли дефектных самоцветов со всех ближайших к Родному миру колоний для внеочередного «Прозрения» Сапфира. Одна из этих малышек как-раз, прямо сейчас, сидела на правом плече титанической сияющей фигуры, болтая тоненькими ножками под платьем на самом краю императорского наплечника. Уже точно знающая о своей судьбе, но совершенно не понимающая что именно с ней произойдёт. - А почему мы не перенесёмся прямо туда? Это ведь намного быстрее. – нарушил тихую ненавязчивую мелодию под самым ухом Белой, несколько внезапный вопрос пассажирки, заставивший её невольно вздрогнуть и оторваться от своего скучающего рутинного занятия: потирания и постукивания кромок ногтей друг об друга, чтобы скоротать излишек времени. - Так нужно, чтобы дефектные не поднялись наверх без позволения. – спокойно ответила любопытному самоцвету Императрица, наконец, просто убирая руки за спину и сцепляя их ладонями друг с другом. - Но разве нельзя ограничить телепортацию? – спрашивает неуёмный самоцвет, разглядывая гравированные стены шахты лифта, что так и оставались полностью однотипными, несмотря на их довольное быстрое перемещение куда-то вниз. - Нет, нельзя. Да и создавать ради этого целую сеть телепортов для перемещения ужасно расточительно. Проще сделать очень длинный, но более простой лифт. - Почему дефектным нельзя наверх без вашего разрешения? - Это та-же причина, почему я взяла тебя с собой. Сегодня, небольшая группа дефектных удостоиться чести помочь всем Кристальным Самоцветам достичь ещё большего величия… В нашем общем и уже ближайшем будущем. Маленькая Сапфир хотела было задать ещё точно не одну кучу вопросов у такой снисходительной, к ней сегодня, Императрицы, но именно в тот момент, когда её тонкие аккуратные губы разомкнулись для очередной тихой трели, платформа опустилась до уровня с окнами, открывающие взор на огромные, покрытую опустевшими родильными первых самоцветов, секция. И говоря слово «огромные» сложно передать поистине невероятные размеры этого места: на фоне прочных, полупрозрачных колонн, поддерживающие потолок пещеры, Белый Алмаз была такой же маленькой, какие крошечные на её фоне были те же Гальки. Пока заворожённая великим, для всей её расы местом, Сапфир потеряв дар речи смотрела по сторонам своим единственным чудным глазом, цепляясь за каждую похожую и знакомую форму самоцвета, Белая помрачнела, смотря на неприметную в общем гигантизме машину, у самой дальней от лифта стене, лично построенную ею в те далёкие времена, когда маленькая Жёлтая нянчилась с недавно рождённой Синей. Пускай, её сияние на поблекло, но её мягкая улыбка исчезла, уступив место обнадеживающе прямым губам и опущенным в некоем сожалении бровям. - Мой Алмаз? – тихо у самых ног обратила на себя внимание, до момента молчавшая, Жемчужина, глядя наверх со своей привычной любовью и верностью. – Не волнуйтесь, Госпожа, сегодня всё будет как всегда хорошо. - Легко так говорить, когда не ты принимаешь подобные решения, Дорогая… – ответила своей верной слуге Императрица, глядя краем глаза на всё ещё восторженную Сапфир. Более Жемчуг не вмешивалась в беспокойные размышления своей повелительницы плоть до самого конца того, что хоть и было по-своему невыносимо, оставалось вещью действительно нужной. Им во благо. Спустя ещё целую минуту движения, платформа достигает конца своей шахты, едва ли не вминаясь в пол, и идеально встав в свой родной шестигранный паз. Не теряя драгоценных секунд и без того ограниченного времени, Белая, в сопровождении слуги и пассажирки на плече, плавно ступает к скопившейся у одной из массивных колонн кучки Дефектных. Уже издалека можно было заметить их неидеальные формы, чудаковатые отростки на телах и наросты на камнях; неправильные цвета, нарушения, отличия, и… Что это? Удивительно, что даже такое может случиться с ними. Сиамский близнец, разъединённая с сестрой телами и единая с ней же чуть выше пояса... «И как такая форма камня вообще стабильна?» - задаёт себе риторический вопрос Белая, сменяя своё сожаление на лёгкое, но уже более привычное отвращение, на своём округлом светлом лице. Такое огранкой не исправить, но если хорошо подумать, то с одной стороны приспособить всё ещё пригодный Рутил можно, но с другой… Великие звёзды, как же странно она будет выглядеть для команды! Чего уже стоило то, что когда они начали махать ей своими руками, завидев как она идёт к ним со своей свитой, Императрица уже напряглась всем своим световым телом. Нет, это всё равно выглядело слишком печальным зрелищем, чтобы даже пытаться… При её приближении на совсем небольшой пьедестал, высотой примерно с один рубин, громко приветствовать её начали все дефектные, разнясь между собой лишь в громкости и активности своих приветствий. Воздерживались только мрачные Топазы, держащие наготове свои острые копья для финального аккорда отбора, безмолвно и безучастно ожидающие решения их Императрицы. Поднявшись же на полированный гранит под восторг небольшой публики, Белая пристально осматривает каждого самоцвета, натягивая на кончики своих губ свою обычную «дежурную», расслабляющую, и что самое главное сейчас, успокаивающую улыбку, пока Белая Жемчужина громко просит всех о тишине, представляя во всех красках величественную правительницу всех самоцветов и когда последние тихое шептание в толпе замолкает, Жемчуг склоняется в поклоне перед своей Повелительницей, тут же мягко отступая в сторону. - Мои дражайшие маленькие кристаллики… Сегодня, как вы наверняка уже знаете, вы перестанете быть скрытыми впотьмах Ясель чудаками, коих пренебрежительно игнорируют, даже не давая имён… – голос Властительницы аккуратно резонировал в каждом самоцвете, вызывая чувство полной безопасности и спокойствия, усмиряя любой возможный страх и нервность, которое каким-то образом могло затмить трепет от их нынешнего места пребывания или сияния раскинувшей руки Белого Алмаза. – Отныне и навсегда вы будете частью нашей огромной семьи, перестав быть теми её членами, о которых не принято говорить вслух и, наконец, сможете наравне с другими самоцветами наслаждаться жизнью, без боязни, что кто-то вас кинет обратно в тёмную бездну. Как подтверждение вашей неприкосновенности и её нерушимости, ваши камни будут обрамлены рамкой цвета вашей новой Повелительницы, давая каждому Самоцвету понять кому вы прислуживаете и отдаёте все свои силы, ради выполнения её целей. Все собравшиеся здесь более никогда не вернутся в их Ясли без веской на то причины, и, достигнув поверхности нашего Родного Мира, разойдутся по тем местам, где их таланты будут реализованы лучше всего. На этом, прошу вас всех удалиться из первоначальных Яслей в сопровождении Топазов, оставив ваше неприятное тёмное прошлое позади. Радостные восклицания, что моментально заполнили собой всё пространство вокруг, тут же прозвучали почти от всех дефектных и их камни за мгновение покрылись небольшой рамкой жёлтого или синего цвета. Каждый самоцвет ошалел, пока четыре Топаза объединялись в квадрат, в который заключили толпу и направились в сторону второго лифта, охраняемый четырьмя Яшмами и сопровождаемой следом Жемчуг. Стоило блаженному шоку хоть немного пройти, как дефектные вновь взорвались в фанфарах своей великой и справедливой Императрице, становясь всё тише и тише для неё, пока она, держа на ладони Сапфир, шла к Машине. - Всё ли готово для прозрения? – дойдя до странного механизма, Алмаз протянула ладонь с драгоценной ношей к самому её верху, где теперь был миниатюрный трон, как раз под стать росту Сапфир. Маленький самоцвет, по данному ранее приказу, запрыгнула на тонкую платформу из мутного кварца, вскоре радостно усаживаясь на предназначенной место и вновь начиная беззаботно болтать ножками, кажется, даже не волнуясь. - Да, Мой Алмаз. Пи заканчивает с установкой последней… - высокая, по сравнению с куда более новыми, Передот подлетает прямо к лицу Императрицы на своих ускорителях, расположенные в стопах коротких усилителей, и не закончив свою фразу, оглядывается на всё-ещё не подозревающую о своей судьбе малышке, вовремя заменяя крайне неудобное слово, на что-то более подходящие - «Батареи»… Госпожа, позвольте вас на мгновение… - Не сейчас, Джи. Я отвечу на твой вопрос позже, после того как мы закончим с этим. – Белая отмахивается, чуть ли не буквально, успев вовремя остановив уже машинально двигающуюся ладонь. Держать на лице успокаивающую улыбку было всё сложнее, хотелось закончить с этим как можно скорее, и видя это, первоначальный техник, благо, молча её покидает. Две особенные Перидот, чьи камни были обрамлены белоснежным контуром, по внештатному приказу своей прямой Повелительницы, проводили финальные подготовки к запуску одной из причин, почему Кристальные Самоцветы стали столь великими и не пали так просто под натиском трёх (а ранее и вовсе пяти) могущественных галактических сил. Джи, отлетая от своей Правительницы к самому подножью механизма, что, венчаясь троном для Сапфир, позволял ей, не задирая вверх головы, смотреть Белой в глаза, была готова к его активации, глубоко вздыхая перед наиболее сложной частью. - Мы готовы, Мой Алмаз! Только дайте нам знак! – прозвучало со стороны второго первоначального техника и на руках и тельце Сапфир защёлкнулись прочные защёлки, не позволяющие ей и пошевелиться. - Что происходит!? – доноситься мелодичный, но уже оп настоящему напуганный голосок маленького самоцвета, до макушки которой Белая мягко дотрагивается указательным пальцем, начиная поглаживать её со всё больше нарастающей грустью в своих больших глазах, и, кажется, даже немного угасшим светом. После игнорирования целой кучи вопросов об окружении ранее, сейчас Белая была готова ответить на самый главный из них. - Это… Быстрая процедура. Она скоро закончиться, не беспокойся… После этого, ты сможешь выпить чего-то особенного в кафе. Главное, не волнуйся… И закрой глаз. Расслабься… - печальный голос Императрицы был чем-то невыносимым для самоцветов, хотя бы потому, что Белая Никогда не грустит. Она всегда хранит на лице умиротворяющую улыбку при Сапфирах, всегда успокаивает своей заботой, всегда дружелюбна и всегда умиротворена… Но не сейчас. Сейчас в её голосе слышалось только глубокое сожаление. Несмотря на то, что маленькая Сапфир, по-настоящему переполнилась чистейшим первородным ужасом, вырваться она действительно не посмела. Заботливое поглаживание по голове делало своё приятное дело и ужасные мысли не вызывали панику, кошмарные вопросы не заставляли размывать губы, чтобы кричать. Только чуть ниже, под закрывающей единственный глаз, чёлкой вскоре показалась блестящие влажные слеза, стекающие по округлым скулам, и падающие с округлого личика на аккуратное тонкое платьице. - Я… Умру? – задала последний свой вопрос маленькая Сапфир, понимая, что Императрица врёт, просто стараясь её успокоить… И знала бы она, что, только услышав его, Белому Алмазу становилось только хуже и тяжелее от всего происходящего. Настолько рьяно и сильно, что она даже замерла на несколько мгновений, а по итогу лишь отвела кончики своих пальцев от волос самоцвета, более к ней не прикасаясь. - Это… ради всех нас… Не только ради Меня, Алмазов, Родного мира… Но ради Всех Кристальных Самоцветов. – грустно постановила Белая, прощаясь с подданной. – Я помню, когда тебя в первый раз представили двору. Будто это было только вчера… Ты была совсем неопытной и непонимающей, плохо предсказывала будущее, но так красиво танцевала на балу Синей… Даже мою Жемчуг смогла пристыдить... Ах, если бы только выбор не пал на тебя… На короткий миг, печальная улыбка озаряет лик величественной Правительницы, но она так же быстро спадает, как и чуть меркнет её сияние. Она оглядывается на своих техников, что не решаются взглянуть в глаза своей опечаленной Императрице, и в последний раз смотрит на смирившуюся со своей тёмной судьбой малышку, перед вечным бесконечным расставанием. - Я буду скучать по тебе, моя дорогая Кселия… - внизу, Белая слегка притопнула носком своей туфли, подавая команду сёстрам Перидот, чтобы те, в свою очередь, запустили древнюю машину только им известными командами и отошли на безопасное расстояние. Белый Алмаз, лишь остаётся смиренно вздохнув, убрать руку полностью, глядя на тёмно-голубую чёлку Сапфир, под которым теперь, уже начинала угасать некогда яркая и прекрасная жизнь. – Прощай, мой Звёздный свет. С громким и каким-то звериным гудением механизм послушно начал свою работу. В самом низу, в плотно закрытых и покрытых кристальной крошкой камерах, быстро начали истощаться от жизненных сил самые сильные дефектные самоцветы, перекачивая огромную энергию внутрь главной части машины. До последней капли, так необходимая мощь накапливалась внутри, собираясь под троном малышки сапфира, превращая камни-доноры сперва в обугленные, от ужасных температур, куски неприметных камней, вскоре вовсе разрываясь в пыль в настолько ярком взрыве, что свет просачивался даже сквозь плотные защитные заслонки. Кселия, отчаянно пытаясь не паниковать ради своей Императрицы, слыша, как рвутся на куски самоцветы под ней, не выдерживает, и, всё-таки, начинает кричать. Сперва от страха и усиливающегося ужаса, что стал в десятки раз сильнее, а затем и от кошмарной боли, в одночасье переполняющий её маленький чувствительный камень. В яркой вспышке света, накаляясь и начиная буквально плавиться, последней мыслью Сапфир становиться вопрос: сказала ли сейчас Алмаз правду или вновь солгала ей чтобы успокоить? И перед «прозрением», она находит единственно правильный для себя ответ… К несчастью, уже не озвученный. Весь процесс занимает не больше минуты, но насколько трудным это испытание было для всех присутствующих. Обе первоначальные Перидот, названные Создательницей в честь известных ей математических констант, не в силах выносить подобное зрелище, отворачиваются и заглушают для себя все поступающие звуки силовым полем, пока Белый Алмаз… Лишь продолжает смотреть. Не оставляет свою поданную ни на секунду в её тяжкой и не добровольно выбранной судьбе. Не сдвигается ни на сантиметр, ни на чёртов миллиметр, в попытке отступить или же приблизиться к этому кошмару наяву. Не смеет отвести взгляда от столь ужасающей жертвы ради их последующего идеального будущего. Это последнее, что она может сделать для сгорающей в страшной агонии и пламени самой адской муки Сапфир, как чуткая и заботливая Императрица и, только потому, в самый последний момент сознания, Кселия, всё-таки, смогла заметить, как по левой ярко-белой щеке простирается знакомая отблёскивающая линия: ещё один невыносимый груз на плечи высшей Правительницы… Но точно далеко не последний. Белое сияние, способное затмить Белую и сами звёзды на небе, в последние две секунды окрашивается в глубокий синий цвет, прежде чем потухнуть так же резко, как и засиять вначале. Работа механизма завершена. Жемчуг, давно знающая что ей необходимо делать во время процесса прозрения, спешно бежит к своей застывшей на месте Повелительнице от лифта для дефектных. Точно вовремя, ни секундой позже или раньше, она оказывается около ног Белого Алмаза, готовая записывать ключевые события на своей вызванной панели. Она ничего не говорит - знает, что в этот момент лучше молчать. Обе перидот, спустив, окружающие их сферы защиты, с места летят к своим контрольным панелям. Так же молча, не смея нарушать траур их опечаленной Госпожи. Императрица неотрывно смотрит туда, где ещё минуту назад сидела маленький самоцвет, где теперь остались только застывающие почерневшие капли и спекающаяся крошка от её, некогда целого, камня. Она… ждёт. Ждёт результата её очередной жертвы. Прямо перед её глазами и на передней грани трапеции выводится запечатлённое погибшей Сапфир будущее. Тысячелетия, увиденные за пару взмахов крыльев самой крошечной органической птицы: события, которые случатся при самом неприятном раскладе и действиях их тетрархии. Восстание колонии Земли, предотвращённое утолением желаний Розовой, гибель тысяч самоцветов в войне, извращение миллионов ради «Кластера», превращение Розового Алмаза в Розовый Кварц, а после и в неизвестного «Стивена Юниверс»; частичный коллапс всех их колоний, падение их цивилизации, крах их семьи, наводнение её разума безумием и подчинение глупым, бесхребетным, губительным идеям Стивена, которые привели бы всех самоцветов к уничтожению спустя всего тридцать земных лет... Всё это теперь не более чем худшее из возможных линий времени, о котором можно будет навсегда забыть. - В кого же ты превратилась, Белая… - шепчет про себя, отошедшая от потрясения, Алмаз, глядя на то, как она подчиняет своей воле Синюю и Жёлтую; как вырывает самоцвет из органического гибрида и как вскоре проигрывает навсегда изменённой Розовой. Смотрит, как до этого она стоит в своём корабле, не говоря ни с кем, играясь только в театр кукол подчинённой своей сумасшедшей воле расколотой Жемчуг Розовой... И от этого, смотрящая за этим извращением реальная и настоящая Белая чувствует пустое отвращение. Куда более сильное, чем от простых дефектных самоцветов. – Смогли ли мы вычленить благоприятное будущее? - Да, Госпожа. Уже выводим. – неустанно вводя на консоли команды говорит снизу Джи. Спустя всего лишь несколько коротких секунд, ушедшее будущее сменилось на более вероятное, пусть и куда более фантастичное. Более… Благоприятное, нежели изначально. Три тысячи лет вперёд. Розовая исправно докладывает на Родной мир развитие людей, которые оказались на удивление мирными существами, которые не организовали ни одной войны за тысячи лет. Маловероятное, и, в целом, бесполезное будущее, ибо подавлялось естественное органическое любопытство силами Розовой, отчаянно пытавшейся доказать способность людей к кооперации. Полторы тысячи лет вперёд. Людей уничтожил астероид и Розовая вернулась на Родной мир полностью морально разбитой на целый век. Никакой пользы с её инициативы не пришло и отношения с Жёлтой у них сильно испортились на ещё пару веков, пока на второй колонии Розовая не устраивает одну из лучших колоний в империи. Триста восемьдесят три тысячи лет вперёд. Начатые, сотни лет назад, войны всё ещё идут; отчёты с научной станции Розовой не проносят видимой пользы, но они однажды собираются всей тетрархией и отправляются просто повеселиться, отдохнуть от важных дел пару деньков. Милое будущее, но точно не стоящее такой жертвы, дабы его увидеть. Шесть тысяч семьдесят четыре года вперёд. Кристальные самоцветы обладают новыми, неизведанными орудиями, пилотируют необычные мощные корабли и строят вокруг их Звезды нечто, что захватывает дух даже при одном далёком взгляде лишь одним краем глаза. Белая, вместе со всей Тетрархией за одним столом, принимает у себя в гостях необычно разодетых людей, но не привычных органических зверей с намёками на разум, а верных подданных тетрархии, рассказывающие и показывающие результаты новых, совершённых вместе, открытий. Именно это будущее заинтересовало императрицу, пусть оно и было самое обрывистое, с кучей недосказанности. - Жемчуг… Ты готова записывать? – уже привычно мягко обращается Алмаз, вглядываясь в каждый момент, разбитой на ключевые события, вероятности. - Да, Мой Алмаз! – навострив слух, жемчуг пытается разглядеть в мелькающих картинках на плоской стороне машины хоть что-то, что намекнёт ей на необходимые действия, но, как и всегда, видит только мельтешение света и тени, а не что-то путное. - Отправить слияние Сапфира и Рубина в команду Розовой… Смягчить отношение к слияниям… Остановить падение астероида через тысячу пятьсот лет… Отправить лёгкие истребители летать по поверхности планеты после испытания особо мощного оружия… Подавить извержение местного супер-вулкана… Предотвратить смерть одного из Императоров во времена их космических полётов… И… Что-то ещё… - сложно описать ту боль, что испытывает Белый Алмаз во время разбора прозрения Сапфира, ибо она всегда равноценна той, в какой сгорают её маленькие предсказательницы. Увидеть будущее целиком просто, но, чтобы разобрать его на хоть сколько-то внятные отдельные события, нужно вложить невероятное количество концентрации и фокусировки. Настолько много, что возникающая в процессе боль угрожает целостности даже самого Алмаза. - Госпожа, немедленно прекратите! Вы убьёте себя! – кричит, начинающей трескаться императрице её верная слуга, в большей степени обеспокоенная своей хозяйкой, нежели величием всех самоцветов. Так легко и чёрт возьми, просто трескается её бессмертная госпожа... - Ещё… Всего один момент… - трещины всё дальше и глубже расходились по световому телу Белого Алмаза и чем ближе они подбирались к камню, тем сложнее становилось вычленить мелкие детали, до тех пор, пока обе Перидот не прервали показ будущего, защищая свою Императрицу от глупого уничтожения. Массивная сияющая фигура, ослабленная титаническим трудом и всем произошедшим, подкосилась вперёд, обессиленно падая на машину прозрения, с тяжёлым сбивающимся дыханием, что было сигналом её слугам, что что-то сейчас пошло совершенно не так. Первоначальные Перидот, перед тем как лететь на помощь к своей Госпоже, оперативно вынесли необходимое будущее на четыре плотных инфо-куба, на всякий случай, сохраняя их внутри своих самоцветов. Сперва, Пи подняла Жемчуг на руки, дабы помочь той достигнуть измученной за столь малое время Императрице, а затем уже Джи принялась за процедуру сокрытия и отключения машины. - Госпожа, знайте меру! Кристальные самоцветы не смогут перенести вашей потери! – приземляясь у самого лица Белой сходу говорит Пи, немедленно прерываясь взволнованной как никто другой Жемчуг. - Мой Алмаз! Прошу вас, никогда более не мучайте себя так! Я не вынесу вашей смерти, не выживу без вас! – Жемчужина срывается с рук Перидот как только та касается земли, и немедленно несётся к опавшей на самый верх машины руке повелительницы, скоро уже заключив её указательный палец в отчаянные объятия. Императрица, слабость которой не должны были видеть другие самоцветы, ради которых она хранит сотни тайн и совершает невообразимое зло - ей долго придется возвращать потерянные силы, почти не шевелясь в своём странном положении, пока под ней древнее приспособление сливается цветом с серыми стенами, обращаясь очередными стройными рядами пустых родильных отверстий для самоцветов. Лишь только избранные из миллиардов существующих ей подданных могли видеть её в такие моменты, когда ей действительно была нужна их помощь. Мягкие касания тонких рук и крохотных кончиков пальцев Жемчужины, кружение обеих Перидот где-то рядом, гудящая тишина первых Яслей и невероятно громкое, для Белого Алмаза, падение чёрных обугленных шариков погибшей Сапфир… «Отдышавшись» и вернув части истраченных на разбор прозрения сил, Императрица медленно отрывается от своей твёрдой своеобразной «подушки», стараясь выпрямиться и вновь взглянуть на останки Кселии, пока они не успели разбежаться. - Жемчуг, дорогая… Пожалуйста, собери её крошку и капли… - тихо звучит скорбный тембр Белого Алмаза, способный не хуже Синей растрогать любого самоцвета. – Сделай её частью моего сада… - Всенепременно, мой Алмаз! – моментально звякнула Жемчужина, отпуская сгибающуюся руку Госпожи, отбегая к трону из мутного кварца, чтобы собрать каждую пылинку, каждый чёрный камешек, успевший укатиться в стороны. Благо, совсем скоро, даже самая крошечная деталь оказывается собрана, а приказ Белой полностью выполнен. – Келия собрана и готова к посеву! - Мой Алмаз, что вы прикажете делать нам? – желая помочь в любую секунду, вопрошает подлетевшая к лицу повелительницы, Джи. - Просто… Возвращайтесь к своей обычной работе, мои Дорогие. И Жемчуг… Пожалуйста, не говори о сгоревших Сапфирах… Так… - поднося раскрытую ладонь к верху машины дабы спустить Жемчуг на землю, Белая знатно коробится слыша, как она обращается с останками. - Простите меня, Госпожа… Этого более не повторится. – пристыдившись своих неаккуратно подобранных слов, она ступает следом за своей Императрицей практически след вслед, даже не пытаясь больше отставать. Прихрамывая от сильного головокружения и боли, добираясь до лифта с частыми остановками у колонн, Белая хранила молчание, всё глубже погружаясь в свои мысли об увиденном будущем. Об очередной неприятной жертве и, в том числе, последствиях с головой. Так она и промолчит до самых своих покоев, где не будет принимать никаких гостей и посетителей, кроме своих собственных прямых подчинённых, и дорогих дочерей… Дочерей, каждая из которых была так любима и так дорога для великой Правительницы, что даже несмотря на всё случившиеся, она будет всегда рада их видеть, если они посмеют её посетить. - Неужели, это именно то, чего я так хотела? Будет ложью, если полностью согласиться с этим, но ей же оно и останется, даже если отказаться. – шаг сбивается, становится не чётким, но Белый Алмаз вкладывает в них те несчастные остатки сил, которые вновь начинали стремительно кончаться, чтобы переступить порог собственных покоев и позволить телу мягко опуститься в ворох шёлковых белоснежных подушек. – Ни то и ни другое. Это необходимо всем нам для нашего счастливого и долгого будущего, но сколько для этого необходимо обдуманных жертв. Одна жизнь во благо всей Цивилизации… Дико? Несомненно. Но необходимо. Любое решение может быть по своему необходимо, но Звёздный свет, это всё равно остаётся невероятно тяжёлой ношей. Тонкая слегка примятая ткань скользит между длинных пальцев, касаясь и обволакивая усталое тела Алмаза, даря ему тихое ощущения необходимого покоя, а некогда опечаленный взгляд, по своей старой привычки, почти сразу же поднимается, находя на одной из дальних стон ровный ряд из трёх кристальных рамок. Резных, прекрасных, поблёскивающих в слабом свечении белого света, что лился сквозь решётчатое окно башни… Портреты её «дочерей» были сделаны не одно столетие назад, но даже сейчас Повелительница всех самоцветов смотрит на них так, будто бы видит впервые. Хмурое лицо со знакомыми острыми скулами, что смотрит на весь мир вокруг с постоянным уверенным вызовом в своих ярко-жёлтых глазах; печально опущенные уголки губ, что наверняка слишком часто могли ощущать влажность от постоянных жгучих голубых слёз и конечно же эта нагловатая сокрытая ярость, что имела привычку перерождаться в необузданное розовое счастье и неподконтрольную агрессию… Розовая всегда слишком сильно отличалась от своих «сестёр»: от тех, кто должны были быть для неё идеальным примером для подражания, а не деле стали ничем большим, чем очередной преградой, заставляющие эту слишком наивную малышку сопротивляться. Удивительно, как в таком небольшом световом тельце так гармонично, нашло своё сочетание сострадания к более жалким и слабым существам и первородной наглости, которая не позволяло всему её маленькому алмазному самоцвету просто подчиняться по воле её «старших», без каких-то либо «но» или «если». Белая прекрасно понимала, что с подобным отношением ко всему происходящему, был огромный риск Розовой навредить как самой себе, так и им всем, в частности не только Алмазам, но и всем самоцветам в Домашнем мире! Самая «младшая» из них всегда была слишком эмоциональной и Правительница точно была уверена в том, что они ещё успеют пожалеть от этого, но теперь же это точно не случится в ближайшие время, если вновь опереться на то, что произошло совсем недавно. То, что вновь заставляет невольно напрячься белоснежному гибкому стану, а внимаю, что было всё это время приковано к портретам её «дочерей», решительно подняться куда-то верх, уже без всякого интереса осматривая собственные, поднятые и выпрямленные, руки. Всё ещё слабо подрагивающие и будто бы побледневшие, хотя это чисто физически было совершенно невозможно. - Ах, моя милая-милая Розовая… В тебе всегда были слишком много человечности и когда-нибудь, это заставит нас всех вынудить тебя посмотреть на мир вокруг нашими глазами. – Белый Алмаз устало выдыхает, ощущая как голова становится до безобразия тяжёлой и неподъёмной, отчего даже на тихий шаг своей Жемчуг, что нерешительно пробирается в её покои, она не обращает никакого внимания. – Лишь ради твоего благо, мой Звёздный свет… Ради нашего благополучия… Благополучие. Именно ради него теперь было так тяжело, что приходилось сцеплять друг с другом пальцы, судорожно щуриться, от попавшего в глаза, света и снова с тяжестью ворошить мысли с голове, вновь и вновь переживая прошлое. Белый Алмаз никогда не забывает то, что делает и этот раз не станет исключением, оставив на ней тот не сгладимый отпечаток, что увидят лишь единицы и то, если она позволит им это сделать. Сильная и непреклонная, но именно сейчас - комкающая в руках самый край шёлкового одеяла и позволяющая себе утыкаться белым ликом в одну из множества огромных подушек, лишь бы больше не видеть ничего вокруг себя. Так побито и так глупо; так же, Великий Свет, эмоционально и по своему человечно… Недопустимо для Белой. Оставалось лишь надеяться на то, что хотя бы в этот раз это ощущение сойдет с неё быстрее, прежде чем её и правда увидит кто-то из «сестёр», чтобы получить себе очередной повод для сомнения в её компетентности для «Матери» их огромного и прекрасного мира.