***
В нашей спальне пахнет легкими полевыми цветами, её духами и давно желанным уютом. Заходя в нашу комнату, я испытываю чувство эйфории, ведь это что-то нереальное, что раньше было лишь в самых смелых мечтах, стало общей реальностью. Счастье заполняет меня, и кажется, чувствуется даже на языке и кончиках пальцев. Сейчас комната находится в полумраке и единственное освещение — это тусклый свет луны. Она полулежа сидит на нашей кровати, облокотившись на её спинке, и смотрит очередные видосики в тиктоке. Глаза горят в темноте, в этих глазах можно утонуть, умереть, пропасть навсегда, но она всегда предельно нежна со мной, и она не даст омуту своих глаз поглотить меня в своей глубине. Её губы напевают очередную песенку, иногда она трясет рукой или ногой в такт. Я стою в дверях и молча любуюсь, боясь спугнуть прекрасное мгновение. Скрип пола, и я сразу понимаю, что она рассекретила меня, а единственное, что мне остается стоять, как дурак и молча пялиться на неё. Секунду она молчит, а потом начинает звонко смеяться, и, Боги, как я люблю её смех. — Ты заснула в гостиной, и я как обычно, не смогла тебя разбудить, — улыбаясь и ещё не отдышавшись от смеха, говорит она. — Столько лет прошло, а ты ещё находишь милым моё спящее лицо? — Подойди ко мне. Я, как и следовало ожидать, подчиняюсь и безропотно сажусь рядом. Наши плечи почти невесомо соприкасаются, я всеми фибрами своей души ощущаю тепло ее тела и запах её шампуня. Мягко и нежно касаюсь пальцами её губ, провожу по гладкой, бледной коже щек, и она трепетно закрывает глаза, в то время как я оставляю на ее устах детский поцелуй. Не выдержав, она зарывается обеими руками мне в волосы, чувственно приникая к моему рту. Я издаю первый робкий стон. Мое сердце учащенно бьётся, как после затяжного марафона и кажется, что ещё чуть-чуть, и оно вовсе перестанет биться. Наши губы встречаются снова, и снова. А потом еще раз. И ещё. Чудится, что мы можем целоваться до бесконечности, как будто весь мир вокруг нас исчез, и остались только мы одни. В голове проносится радостная мысль, что сейчас уж точно не зайдет чья-то мама и нам не придется в спешке отпрыгивать друг от друга. Мои руки покоятся на ее тонкой талии, и это кажется, чертовски правильным, а что ещё важнее, таким необходимым. Все мои переживания по поводу работы уносятся как в песни Стрыкало далеко-далеко в дальние страны. Прямо сейчас мне так хорошо, и на данный момент мне этого достаточно. Внизу живота приятно тянет, хочется большего. Я провожу языком по вечно искусанным губам своей любимой, она тихо вздрагивает у меня в руках. Я углубляю поцелуй и слышу первый отчетливый стон. Девушка, как обычно, слегка краснеет, а я окончательно понимаю, как сильно её желание, и что я буду последней сукой, если не смогу удовлетворить его. — Сейчас, моя маленькая, — я слегка отстраняюсь, чтобы снять с неё футболку и оставляю её в черном кружевном лифчике, комплект которого мы купили ей на двадцатипятилетие. Я как в первый раз, впиваюсь взглядом, но не спешу, пускай мучается в своей истоме. Она закусывает губу, что вынуждает меня нежно поцеловать ее в шею, а затем провести языком от ключиц до уха. Моя любимая откидывает голову, и я ласково укладываю ее на постель, нависая над ней. Каждый участок её тела встречают мои поцелуи и легкие покусывания. Она становится все горячее и закрывает глаза. Целую ее и решаю уделить немного времени груди. Обвожу языком сначала вокруг одного соска, потом вокруг другого. Прикусываю его, а рукой, почти не касаясь, ласкаю другой розовый сосок. Когда я кусаю по-сильнее, она слегка вскрикивает, и от этого между ног у меня вмиг становится влажно. Аккуратно стягиваю с нее шорты и слышу, как сильно стучат наши сердца. Губами спускаюсь все ниже. Ногтями еле задеваю ее ребра. Облизываю контур ее татуировки, вздохи становятся все громче. Вскоре мой язык достигает низа ее живота. При каждом новом его касании она выгибается всё сильнее и двигает бедрами, изнывая от желания. — Блять, да трахни ты меня! — не выдерживает она. — Хорошая девочка. Провожу рукой по ее намокшим трусам, она пытается схитрить, самостоятельно насадившись на мои длинные пальцы, но за это я грубо и сильно прикусываю её сосок, она всхлипывает от приятной телу боли. Я касаюсь ее клитора, сильно прижимая его большим пальцем. Она стонет, и её бедра так и льнут к моим рукам. Не выдерживая, я снимаю с нее уже насквозь мокрые трусы, и швыряю куда-то в сторону, как в дешевом порно. Мой средний палец очень медленном погружается в нее, я делаю несколько движений им в ней и резко вытаскиваю. Она злится, я облизываю палец, а затем резко вставляю в нее сразу три. Мои движения очень резки, я быстро, насколько хватает сил, ввожу пальцы то в нее, то из нее, и в скором времени, она мокрая настолько, что капельки смазки стекают на простынь. Она выгибается и стонет уже во весь голос. Я наращиваю темп, и она уже кричит. Ее губы искусаны, и я немного уменьшая темп, чувствуя, что она уже на пределе, я целую ее, и она тут же обмякает у меня в руках. Она кончила. А я рада, что смогла подарить ей долгожданную эйфорию. — Люблю тебя, — шепчу я ей на ухо.***
Я наказана. Мой громкий стон заполняет комнату, а мое тело пылает. Ее руки блуждают по моему телу, касаясь груди, талии, ребер. Она рвано целует меня, и дальше продолжает свою долгую пытку. Она наклоняется к моей груди и кусает сосок, прокусывая его. Кровь. Завтра она будет извиняться за это, но сейчас она лишь нежно слизывает эту капельку и сжимает мою грудь, грудь ноет и пару дней я буду постоянно чувствовать её. Она наказывает меня, властно беря надо мной контроль, и мне так это нравится. Чувства туманят мой разум, и я не могу думать ни о чем, кроме как ее руках и языке, блуждающих по моему возбужденному телу. Я впиваюсь в ее спину ногтями, расцарапывая ее до крови, в этот раз получалось даже слишком глубоко. Царапины долго не заживут. Мои соски уже давно твердые, и она играет с ними, а мне мало, я хочу чтобы она трахнула меня, плевать пальцами, клитором или ближайшим предметом. Пускай отлижет мне или пускай отшлепает меня до синяков. Но я наказана, а она лишь играет со мной, разодоривает меня, но не даёт прочувствовать ее. Я сжимаю ноги, потому что я уже не знаю, куда деть свое возбуждение. Мои руки крепко связаны ремнем, и я даже не могу нормально подрочить, чтобы помочь себе. Она медленно ласкает мой живот, грудь, ключицы, шею, властно оставляя засосы. Резко впивается в меня поцелуем, заполняет мой рот своим языком. Я издаю стон в тот момент, как ее палец проходит между моих половых губ. Ее холодные пальцы только распаляют меня, заставляя вздрагивать и дрожать. Она вводит в меня их и трахает с невероятным усердием и силой. Единственное, что я могу это кричать её имя. Она вытаскивает их из меня, я вижу, как блестят её пальцы от моей смазки, ее рука касается моей груди размазывая смазку по моей коже. Не дав мне отдышаться, она ставит меня на колени. Пару секунд ничего не происходит и я понимаю, что она разглядывает мою промежность. Нежно поводив по моим бедрам, она берет ремень, которым ранее были связаны мои руки, и наотмашь шлепает меня. Я рвано выдыхаю: — Один… Так продолжается достаточно долгое количество времени, моя задница горит, и на ней расцветают новые синяки. Она останавливается и чувственно целует меня. — Постарайся больше не расстраивать меня, любимая. Обе мы знаем, что я ещё ни раз буду вынуждать её наказать меня.