Хотя б во сне давай увидимся с тобой. Пусть хоть во сне твой голос зазвучит… В окно — не то дождем, не то крупой с утра заладило. И вот стучит, стучит… Как ты необходима мне теперь! Увидеть бы. Запомнить все подряд… За стенкою о чём-то говорят. Не слышу. Но, наверно,— о тебе!..
Роберт Рождественский
Темная ночь объяла Беловодские земли. Сияла прежде луна и даровала тусклый свет, да затем скрылась за стеной густого колдовского тумана, и выше, казалось, вздымались горы к небесам, и пики елей становились всё острей. В этих краях ничего не бывает просто так — там, где опасности на каждом шагу, даже природу обращают в защитную силу. В воздухе витал аромат мелиссы и ландыша, а в его покоях пахло по-другому, здесь стоял её запах. Она приходит сюда часто и зоркие стражи ей не помеха. Да дело даже и не в них — невозможно углядеть то, что незримо чужим глазам и выпнуть ту, к которой в реальности не дойти, ту, что в мыслях. Разве важно, какая Агапа наяву, если там они встречались в далеком прошлом и вряд ли еще сойдутся их пути. Здесь она иная. Вспыхнули разом струи черного дыма, нарисовали образ, и вот она, явилась в полночь. Медные локоны струились по белоснежному кружеву. Хранитель не спал. Глупо было бы думать, что она упустить возможность встретиться. А зачем она искала этих встреч?.. Неважно. Главное, что ей можно рассказать о том, о чем не поговоришь ни с коллегами-магами, ни с беловодцами. Ведьма сделала плавный шаг к Кириллу, глядя на него. Тот, скрипнув кроватью, присел. Она подошла, в прекрасных глазах мелькнули зеленые огоньки, села рядом. Пальцами зарылась в волосы на его затылке и уже потянулась за поцелуем, волшебство парило в воздухе. Да простят его Изначальные, но за эти глаза не жалко потерять и парочку миров. Правда, понял он это слишком поздно. — Постой, — прервал её Кирилл, сам не понимая зачем, — Мне поговорить с тобой нужно. Агапа недовольно посмотрела на него. Терпеть не могла, когда ей мешали. Благо, сейчас она в хорошем настроении, но так везло далеко не всем. — Что-то важное? — поинтересовалась она. — Наболевшее, скорей. — он тяжело вздохнул и отвел взгляд в сторону. Жизнь Хранителя трудна, опасна и однообразна, Кирилл давно уже этого не пытался скрывать. Какой смысл? Так уж сложилось, что только давний враг мог его выслушать и понять. Жизнь тяжкая и горькая, да и ни то это, чего он желал. Хотелось вольной птицей быть, на деле решетка да сырая темница ждали в стране кисельных берегов. Сколько раз парень проклинал себя за ошибки прошлого, сколько волос рвал на голове — всё напрасно. Ничего уже не изменишь. — Знаешь, — усмехнулся он, — А я ведь правда тогда не понимал, что ты права. Такой дурак был. Когда снова взглянул на неё, в глазах читалось понимание. По крайней мере так казалось, но это было уже второстепенным, ему достаточно и видимости. Он подскочил с кровати, подошел к балкону — свежий морской воздух хлынул потоком в спальню. — Ну вот на что, на что я променял всё?! — Хранитель почти выкрикнул это с какой-то нервной усмешкой и взмахнул руками. Затем в его покоях еще несколько минут царила тишина, — На что? — уже почти шепотом. Агапа всё это знала и даже прочувствовала на себе. Понимала, каково это, жить среди тех, в ком давно не видишь ни малейшей надежды на свет. Она лишь подошла сзади и положила руки на его плечи. — Ты верил в то, что надумал сам, — шептала ведьма. — Я пыталась открыть тебе глаза. Зря Кирилл завел об этом речь. Та печаль, она как соль на ране: пока не трогать, болит, но терпеть можно и даже долго можно, но как только насыпать становится невыносимо больно, так, что хоть волком вой, хоть на стены лезь — а не поможет. — Надеялся, что всё не так, — признался он. — Я думал тут свобода будет, а на деле знаешь что? — повернулся к ней, — а на деле — сидит девица в темнице! Она провела ладонью по его щеке. — Ты понимаешь, — выдал он, — больше всего меня печалит и пугает…цена — произнес как-то растерянно, будто сам был не уверен в своих словах. — Сила — это великий дар, — пояснила Агапа, — за неё пришлось отплатить большую цену. Кирилл сначала глядел в её глаза, а затем что-то вдруг щелкнуло в голове и он отрицательно ею покачал. — Нет же, — возразил Хранитель, — я о другой цене говорю тебе… На продукты. Последнее предложение вырвалось случайно. Словно язык решил поработать отдельно от мозга. Агапа лишь недоумевающе уставилась на него. — Продукты?.. — вслух повторила она. Может, какой Хранительский сленг? — Ну да, — продолжил парень, — продукты. Ты видела, как цены сейчас завышают вообще? — он сделал недолгую паузу. — Что, не видела?! Слушай, ты как питаешься-то, если по магазинам не ходишь. Кирилл сам не понял, как и зачем произошло то, что сейчас произошло. Ему и не привыкать. Ведьме потребовалось какое-то время чтобы осознать и принять сложившуюся ситуацию. Что за бред? Разве Источник не выдает вместе с могуществом пособие по чувству юмора? — Мне интересно чем питаешься ты, Кирюша, — ответила она, — Так наскучило однообразие? Решился сходить в лес-чудес за волшебными грибами? Не увлекайся. Хотел было он усмехнуться, да только зачем-то свел брови и сделал недовольное лицо. — Слушай, я тебе сейчас серьезно говорю, если что. Меня это правда волнует, понимаешь?! Парень вновь отошел к окну и расстроено вздохнул. — Ай! Да что ты можешь понимать! — признал он, — ты сок то поди пьешь не «Добрый», а жизненный. Императрице не хотелось наблюдать за подобным бэд-трипом Кирилла. — Вижу, в Беловодье развлечений достаточно. Сладких снов, дорогой. Колдунья развернулась и исчезла в тот же миг.***
Где-то в коридоре раздался еле-слышный смешок голубоглазой блондинки. — А что, Хранители думают, что чтобы попасть в чужой сон нужно быть ведьмой или забрать себе знания Источника? А может предполагают, что начальница архива не знает толк в шутках?.. и травах.