Возвратившийся

Итачи всё ещё помнил, как он отметил себя, как нукенина. Это было спустя несколько часов после резни, и засохшая кровь всё ещё была у него под ногтями. Медленно он снял протектор с головы и, выпуская из глаз неконтролируемый поток слез, крепко зажал его в руке. Затем он достал кунай и провел им по металлической пластине, царапая знак листа. Теперь же он сидит посреди пещеры, наблюдая, как пальцы Саске крепко держат протектор, и кончик куная касается металла. — Не делай этого, — говорит Итачи. Свет падает на лицо Саске, когда тот резко поднимает голову. — Нии-сан. Я не заметил, когда ты проснулся, — Саске отодвинул кунай подальше от повязки. Итачи встаёт и забирает его протектор. Медленно он касается металла кончиками пальцев, прослеживая контур листа. На нём царапины, вмятины, да и синяя ткань местами порвана. — Ты ещё не разорвал связи с Конохой, — сказал Итачи. — Я рад. И они сидели вместе, ничего не говоря, наблюдая за огнем и подбрасывая сухие ветки в костер.