Руки времени

Джоджен колеблется, и Бран хочет вскочить и хорошенько потрясти его, или, может быть, вскочить и поцеловать – и то, и другое одинаково невозможно. - Ты знаешь… - спрашивает Джоджен, рассматривая колени Брана. – В смысле, ты когда-нибудь…? - Ты будешь первым, - говорит Бран, стараясь не дуться, стараясь, чтобы это звучало так, будто он на самом деле не знает. Он не был достаточно взрослым, чтобы его волновали подобные вещи (вещи вроде ебли, заставляет он себя подумать это открытым текстом, называй это прямо), когда он упал, а после этого… Много чего случилось. Джоджен выглядит наполовину удивленным, наполовину польщенным и наполовину обеспокоенным, и ему нет дела до того, что одна из половин выходит лишней. - Ты видел это? Видел меня? Бран фыркает перед тем, как осознать свою ошибку. У Джоджена на лице снова появляется нерешительное выражение. - Слушай, может, нам стоит… - Нет, - говорит Бран. Он король сейчас, и трехглазый ворон. Он знает – знает всё. Всё, что было, и всё, что когда-либо будет. Думаешь, он будет способен представить простенькую штуку вроде секса со своим – любовником? Интересно, могут ли они называть так друг друга, когда он и Джоджен никогда на самом деле не…? - Это не какая-то мелочь. Не то чтобы нам стоило с этим спешить, - говорит Джоджен. Почему нет? Все остальные вроде бы уже, думает Бран, понимая, что он ускользает, что одно присутствие Джоджена делает его менее королем Брандоном и более Браном, более нормальным, если можно так сказать (вот только он никогда не сможет снова стать нормальным, спасибо Джейме Ланнистеру и тем вещам, которые делают ради любви). - Слушай, если ты не хочешь, - начинает он, даже не пытаясь закончить предложение. - Я хочу! – предсказуемо говорит Джоджен. – Я хочу – с тобой. - Хорошо, - говорит Бран. Он видел, как Джоджен умирал, а потом его труп восставал; он видел, как Джоджен уходил, озлобленный (не?)избежной смертью Миры. Он видел бесконечное число будущих и прошлых, в которых этот момент никогда не происходит. Он никогда не видел, чтобы Джоджен наклонялся и целовал его, никогда не чувствовал руки Джоджена, скользящие внутри его штанов, касаясь, изучая, обнаруживая… - Ха, - говорит Джоджен, и он скорее изумлен, чем что-то ещё. Бран почти хочет его ударить, но потом Джоджен двигает рукой, и Бран вдруг задается вопросом, видел ли это Джоджен, потому что трудно поверить, что кто-то – вообще кто бы то ни было – кто никогда этого ни с кем не делал, будет знать, как это делать, будет знать, как сделать так, чтобы он захотел перестать разговаривать наконец, если это только не будут просьбы ещё. - Бран? – спрашивает Джоджен, и на этот раз он выглядит скорее обеспокоенным. – Ты в…? - Да, - говорит Бран, почти что огрызается, хотя и надеется, что Джоджен не обидится. – Поэтому просто… - Продолжать? – Джоджен теперь выглядит немного самодовольным. – Это я могу. Бран проглатывает стон, когда Джоджен подтверждает правдивость последнего утверждения, пытаясь держаться настоящего, ощущения руки Джоджена на члене, хотя волна будущих поднимается, чтобы поглотить его целиком, видения того, как он делает это с Джодженом, или того, как Джоджен заменяет руку ртом, или их обоих, лежащих рядом. (Радует, что он может заставить всё это случиться – или, по крайней мере, попытаться осуществить так много, как сможет. В конце концов, у него есть всё время этого мира.)