Камелии не нужны шипы

      За время учёбы в школе, Хосок хорошо справлялся с главной миссией в его жизни – не влюбляться. Поступив в универ, следовать поставленной задаче было уже сложнее. Иногда, смотря на счастливые парочки подростков, так самоотверженно любящих друг друга, ему хотелось тоже ощутить всю прелесть этого чувства на себе, но оборотная её сторона пугала до дрожи в коленях. Статистика заболевших болезнью ханахаки не являлась столь ужасающей, существовало множество заболеваний с большей летальностью, но само течение болезни было слишком мучительным. Заразиться цветочной болезнью – словно выиграть лотерею, которая скорее всего принесёт тебе смерть.       день 1. Посев.       Учащийся на втором курсе Хосок часто засматривался на первокурсников, то ли от скуки, то ли от подсознательного желания найти кого-то особенного в этой толпе. Взгляд быстро скользил от одного человека к другому, изредка задерживаясь на некоторых, хоть немного казавшихся привлекательными парнях. Наблюдать издалека и не приближаться – такая тактика не подводила его ещё ни разу. Не позволяя себе узнать хоть об одном из них побольше, эта игра всё равно была опасной, ведь четко выстроенные планы крушатся быстрее всего.       Этот день был таким же, как и все предыдущие: Хосок снова опаздывал на пары. Мятая белая рубашка, накинутый сверху серый пиджак, растрепанные от бега волосы, кипа бумаг в руках – всё это выдавало его с потрохами, производило вид какого-то разгильдяя, только и оставляющего все задания на последний день (а кто так не делает). Хосок до сих пор не мог привыкнуть к количеству студентов в университете, его фобия больших скоплений людей зачастую заставляла чувствовать себя отвратительно, а выступления перед группой и вовсе вызывали панический страх. Общение с новыми людьми было одним из самых сложных испытаний, именно поэтому практически всё свободное время Чон проводил в поисках новых мест для уединения и наблюдения за другими оттуда. Хотелось там остаться, забить на оценки и просто сидеть и размышлять о жизни. Потеряться где-то между второй и третьей парами, раствориться в тишине пустых от студентов коридоров. Но он не мог. Слишком много в его жизни зависело от оценок, которые и так были ниже желаемого (в основном в этом была виновата его боязнь устных ответов). Собрав свою волю в кулак, Хосок неспешно пошел в сторону нужной ему аудитории. Пробираясь сквозь толпы молодых людей, Чон чувствовал подступающую к горлу панику. Слишком много людей. Тяжесть в груди, дрожь по всему телу, тошнота – Хосок уже никак не мог остановить процесс. Оставалось лишь одно – пытаться добраться до туалета. Рыжеволосый, наверное, выглядел сейчас как человек с весьма сомнительным списком развлечений, но плюс учёбы в высших заведениях – никому нет до тебя дела. Шаг за шагом, идти было всё тяжелее, но цель была уже близка. Зайдя в туалетную комнату, он сполз по холодной стене, усевшись прямо на пол.       Очнулся он только от холодных рук кого-то. Ледяная вода стекала вниз, под рубашку, приводя парня в сознание. Сфокусировать зрение было слишком сложно, но аккуратные движения чьих-то пальцев заставляли его хотя бы немного сосредоточиться. Хосок слышал чей-то бархатный голос, но разобрать слова не мог, все его чувства только начинали вновь нормально функционировать. Просидев в таком положении ещё минут десять, Чон наконец пришёл в себя. Светловолосый парень сидел рядом, крепко держа его за руку. Вместо паники теперь он чувствовал смущение. Осознание происходящего накатило немедленно, парень резко встал, освободив свою руку из крепкой хватки. – С–с–с–спасибо, но мне пора на пару, – заикаясь, сказал второкурсник. – Конечно, иди, можно только узнать твоё имя? – Хосок. – А я Тэхён, – сказал блондин, ожидая ответа, но рыжеволосый даже не обернулся.       Пары прошли слишком стремительно. Липкое чувство страха не отступало ни на минуту, сосредоточиться на учёбе было просто невозможно. Услышав звонок с последней пары, рыжеволосый был готов благодарить небеса, теперь наконец можно вернуться домой, что он старался сделать как можно быстрее, избегая общения со своими одногруппниками.       Придя домой, он чувствовал мелкую дрожь, расходящуюся волнами по всему телу. Желание спрятаться под одеялом и никогда не вставать было серьезным препятствием, но мысли о горячем душе помогли с ним справиться. Горячие струи воды казались ледяными иглами, так отчаянно старающимися проколоть его бледную кожу, чего им никогда не достичь. Стоя под потоком воды, Хосок никак не мог выкинуть из головы эту странную встречу с Тэхёном. Он не привык получать помощь хоть от кого-нибудь, даже завести друзей за год обучения не сумел. Панические атаки и раньше заставали его врасплох, но обычно он успевал найти место, где никто не смог бы ему помешать. Хосок был зол на самого себя. Как он мог быть таким неосторожным. Никто не должен был увидеть его в таком состоянии. Ярость и ощущение безнадёжности переполняли его, слабость во всем теле и желание выплеснуть эмоции были невероятно сильны. Меньше воздуха. Парень потерял контроль над своим телом: пальцы уже сжимались на нежной шее, перекрывали доступ кислорода. Туман в голове, ощущение пульса под пальцами, боль от акта глотания – всё это лишь разжигало огонь внутри парня. Пока одна рука душила его, вторая скользила по юношескому телу, спускаясь всё ниже. Возбуждение, словно разряды тока, расходилось по организму. Кровь уже наполняла пещеристые тела внутри члена, заставляя последнего подергиваться. Правая рука двигалась по животу, иногда спускаясь к паху. Неубранный после предыдущего раза фаллоимитатор был прикреплён к плитке и сейчас Хосок то и дело задевал его своими ягодицами. В другой ситуации парень сделал бы всё иначе, но его разум был где-то в другом месте, остались только ощущения. Его рука, хорошенько намыленная, уже растягивала анус. Меньше сопротивления. Намылив и инструмент, рыжеволосый направил его внутрь себя, представляя рядом с собой одного светловолосого парня. Мир Чона сужался каждый раз, когда секс-игрушка была внутри него. Податливый силикон раз за разом скрывался внутри его тела, задница парня, ударяясь об плитку, издавала характерные звуки, заглушаемые шумом воды. Пока левая рука всё также находилась на шее, правая сжимала требующий разрядки член. Жесткими движениями, так, чтобы удовольствие граничило с болью, Хосок водил по своему органу. Приближающийся оргазм увеличивал дрожь в ногах больше обычного, от чего Чон упал на колени, разбив их. Из члена струйками выбрызнула сперма, смешиваясь с алой кровью. Судороги по всему телу еще пару минут заставляли парня лежать на кафеле в душе. Этот день его слишком потрепал, нервы не выдержали, непрошенные слезы потекли из его карих глаз.       Вылезти из ванной было достаточно проблематично. Последние силы были потрачены, и теперь надо идти спать. Надев пижаму, на ватных ногах он побрел в спальню. Он прилег. И хотя сейчас кровать казалась для него ледяным царством, морфей уже окутал его своей пеленой, утягивая в свой мир. Сначала была лишь темнота, но где-то вдали загорелся огонёк малинового цвета. Хосоку из сна не оставалась ничего иного, как последовать за ним. Казалось, он шёл целую вечность, а огонёк практически не приближался. Даже во сне его ждали испытания. Но награда была прекрасна: он оказался в завораживающем дух месте, в огромном саде, в котором росли камелии. Их было так много, что Чон вряд ли смог сосчитать их, если бы ему вдруг пришла в голову такая идея. Цветы манили, будто молили подойти ближе, прикоснуться к их лепесткам, вдохнуть сладкий аромат. И он поддался. Тысячи цветов вмиг напали на него, заполняя его лёгкие, сил дышать не было, перед глазами лишь тьма, но страшно сейчас не было – была лишь боль.       Утром всё стало как прежде, Хосок и не понял, что внутри него уже пустили смертоносные корни цветы.       день 15. Первые побеги.       Уже прошло две недели с того злополучного дня. Теперь, наблюдая за студентами, взгляд Хосока останавливался больше положенного на одном конкретном парне. Тэхён и вправду выделялся из этой серой массы: светил, словно тот был Сириусом в непроглядной тьме ночного неба. Блондинистые волосы, отливающие золотом под солнечными лучами, выразительный нос, голубые глаза, в которых Хосок раз за разом тонул. Всегда выглаженная рубашка, очки в тонкой оправе, которые он очень часто поправлял своими длинными пальцами. Глядя на всё это у второкурсника зачастую возникали примерные мысли, которые он не всегда успевал останавливать. Когда Ким подходил на расстояние вытянутой руки, внутри Хосока творилось что-то неизвестное и неподвластное ему: сердце пропускало ход, внутри пробегал холодок, дыхание перехватывало. Хотелось мгновенно сбежать как можно дальше, скрыться от его чар, но и также хотелось обнять, почувствовать его тепло в своих руках, ощутить его тонкий запах, попробовать на вкус его губы. Но Чон всегда оставался на месте, лишь немного улыбаясь. Хотя младший подходил редко и лишь для того чтобы поздороваться, в эти моменты он чувствовал себя самым счастливым человеком. А затем это чувство исчезало столь стремительно, заменяясь необъятным отчаянием, поглощающим его раз за разом, прожигающим в нем дыру, которую ничем нельзя было заполнить.       Рыжеволосый всё чаще ловил себя на мыслях о Киме, списывая всё на недостаток внимания (нет, у него никак не может быть злополучной ханахаки). Его состояние с каждым днем становилось всё более шатким: даже малейшая неудача вызывала срывы. Он никак не мог понять, что же с ним происходит, а шерстить интернет он не хотел, заранее зная, что ничем хорошим это не закончится, и ему будет лишь страшнее. Хосока ничего не радовало, ничего не хотелось делать, целыми днями он лежал на кровати, глядя в потолок, иногда заставляя себя поесть и сходить помыться. Любимое аниме хотелось побыстрее выключить, сериалы казались нудными, любая музыка раздражала, а тишина была оглушающей. Первые пропуски учебы, звонки старосты, ложь о простуде – всё это стало таким незначительным, словно это происходило не с ним. Бесцельная проверка соцсетей (ведь Чон знал, что никто ему не напишет), бессмысленное времяпровождение – словно он попал в замкнутый круг, выбраться из которого не было возможности.       На пятнадцатый день состояние ни капли не улучшилось. Казалось, апатия лишь сильнее заключала его в свои тернистые объятья и не думала его отпускать. Дни сливались с ночами, солнечный свет никак не мог проникнуть в его комнату сквозь плотные шторы. Уведомление на телефоне заставило его на минуту выплыть из омута своих мыслей. «Пользователь Ким Тэхён выложил историю». Сиюминутный клик и вот уже перед глазами блондин, так страстно целующий какого-то парня. Чужие руки уже залезли под водолазку Кима, а Хосоку казалось, что эти руки забрались ему в грудную клетку и рвут его ткани на кусочки. Невыносимая боль в груди Чона заставляла плакать, пока на него с экрана телефона смотрит такой счастливый Тэхён в объятьях симпатичного парня.       Всё вокруг вдруг стало таким серым, казалось, что внутри что-то сломалось и теперь вновь стать прежним уже стало невозможно. От боли хотелось кричать, но даже этого Хосок был сейчас не способен сделать. Задыхаясь, он пытался расцарапать себе шею и грудь, достать эти мешающиеся ему растения, сделать вид, что ему всё равно на какого-то там Тэхёна. Бусинки крови, сливающиеся между собой и стекающие вниз по его телу, не могли остановить парня. Он был словно одержим идеей спастись. Но спасение мог ему подарить лишь сам Ким, которому вряд ли когда-то будет дело до незаметного второкурсника.       Желания жить не было. Всё теперь в одно мгновение потеряло смысл. Хотелось умереть прямо сейчас, не дать убить себя этой чертовой болезни, не дожидаться, пока корни и ветви доберутся до маленького сердца, так отчаянно цепляющегося за право на существование. Сотни мыслей в голове, но все они хоть и разными путями, но приводили его к смерти. Сейчас или позже? Как быстро корни прорастут сердце? Есть ли другие способы спасения, или лишь один способ: получить взаимность от своего возлюбленного? Когда он умрет, будет ли хоть кто-нибудь о нём помнить?       Очередной приступ боли сбил его с ног, соленые дорожки на щеках вновь стали мокрыми, а кашель отнимал последние силы. Брызги крови вместе со слюной образовывали странные картины на полу его квартиры, в других условиях можно было бы подумать, что это очередная картина безумного художника, убивающего других лишь чтобы создать очередной шедевр. С каждой новой мыслью о Тэхёне Хосок чувствовал, как в его лёгких растут побеги цветов, заставляя задыхаться и безуспешно пытаться удалить их посредством кашля. «Проиграл». Эта мысль возникла столь внезапно в его голове, и исчезать она не собиралась. Он действительно проиграл в игре за жизнь, и шансы вернуться к прежнему распорядку ничтожно малы (он даже сказал бы – равны нулю). Единственный известный способ – получить любовь от предмета воздыхания. И то, этот способ не всегда спасал.       Отчаяние накрывало волной за волной, казалось, слёзы уже закончились, и он никогда больше не сможет плакать. Лежать в луже крови не хотелось, но и вставать тоже. Запаха цветов почему-то не было, лишь тошнотворно пахло железом. Хосок не мог этого выдерживать ни секунды больше: открыв окно, он впустил свежий воздух. Была гроза. Свежие струи кислорода ворвались в маленькую квартиру, давая надежду на лучшее, заставляя вспомнить, что он всё ещё жив. Раскаты грома успокаивали, вспышки молнии вдалеке освещали серый город. Чон взял себя в руки: помыл пол, набрал себе горячей воды, снял испачканную в крови одежду, поставил стирку и наконец лёг в ванну. Оттирая кровоподтеки, стал думать, что делать дальше, ведь так просто он не собирается сдаваться.       Розовая от крови вода была успешно утекала в канализацию. Махровый халат приятно ощущался на голом теле. Он вернулся в комнату, прохладную и свежую от уличной непогоды. Закрыв наконец окно, он достал свой старенький ноутбук и лег в кровать под одеяло. Дождавшись загрузки, он открыл браузер. Всё ещё трясущимися пальцами он быстро набрал интересующий его запрос: «Как спастись от болезни ханахаки». Множество сайтов, но на всех из них было написано одно и то же - как влюбить в себя человека. Просмотрев десятки сайтов, Хосок вновь впал в уныние. «Неужели всё закончится на этом?» - думал он. Чон продолжал поиски. Слова сливались в одну кучу, розовый цвет этих сайтов уже вызывал раздражение и вот, нажав на очередную ссылку, перед взором появилось странное предупреждение: «Данная информация предназначена для лиц старше 18 лет, подтвердите, свой возраст». Хосоку показалось это странным, но терять было нечего, и он выполнил необходимые манипуляции. Он начал читать, и с каждым прочитанным предложением рыжеволосый был всё в большем шоке. «Лучше я умру сам, чем сделаю это,» - подумал парень, прочитав всё, что там было написано. Закрыв и убрав ноутбук, Хосок укутался в теплое одеяло. Сейчас ему нужен отдых, а потом он обязательно что-нибудь придумает.       день 29. Бутоны       Проснувшись утром и не почувствовав уже такую привычную ему боль в грудной клетке, Хосок было подумал, что болезнь отступила, прошла каким-то совершенно чудесным способом, оставила его в покое. Но его рот был полон цветков камелии, которые он незамедлительно выплюнул. Уже десятый день подряд это было его маленьким ритуалом, пугающим поначалу, но теперь ставшим таким обыденным. Цветов было меньше, чем в предыдущие дни, и крови тоже было меньше. «Затишье перед бурей,» - подумал парень. За эти дни он так и не смог смириться со своей участью, но также и не решился использовать тот способ. Глядя сейчас в зеркало, он не мог себя узнать: болезненная бледность (да, Чон и до этого не был загорелым, его привычка прятаться от любых солнечных лучей была тому обоснованием, но сейчас его можно было сравнить с дитём ночи - вампиром), черные синяки под глазами, которые невозможно было полностью замаскировать, даже если очень хорошо попытаться, трещинки в уголках губ, которые то и дело кровоточили, не давая даже просто открыть рот, его крашеные волосы отрасли, рыжая часть стала тусклой и ломкой, виднелись тёмные корни. Ко всему этому Хосок чувствовал сильнейшую слабость, сонливость и отсутствие аппетита. Каждый приём пищи превращался в самое настоящее испытание – как поесть и не вызвать новых приступов кашля. Получалось далеко не всегда и тогда вся принятая пища оказывалась в унитазе. Сегодня, к удивлению, всё прошло успешно.       Учёбу Чон забросил, ведь тратить последние дни своей жизни сидя на парах совсем не хотелось. Звонки и сообщения от классного руководителя были успешно проигнорированы, а остальным было на него плевать. Родителей, которые могли бы его отругать тоже не было – парень был сиротой. Ещё в его ежедневные манипуляции можно было включить просмотр страниц Кима во всех возможных соцсетях. Когда он видел его, цветы внутри него словно замирали, не важно, что это было: обычное селфи, короткое видео или просто фотографии окружающего парня мира. Но ханахаки так просто не обмануть, после этого всегда становилось хуже, особенно если Тэхён был на фотографиях не один. "Почему я не могу быть также близок к нему?" - думал второкурсник, очередной раз страдая. но эти мысли быстро исчезали, ведь он вспоминал, как тяжело ему было сходиться с любыми людьми. Сейчас он вновь принялся за проверку. В этот раз всё складывалось ему на руку – в историях было приглашение на вечеринку. Завтра. Хосок не мог пропустить это.       В таком виде идти категорически было нельзя: необходимо как минимум покрасить волосы. Резкий запах ударил в нос, размешивая осветлитель парень вновь мог на минуту представить себя обычным человеком без проблем в виде цветочной болезни. Холодная смесь вскоре была на волосах, разрушая естественные пигменты. Хосок не знал, как будет вести себя на тусовке, он очень хотел хотя бы раз поцеловать Тэхёна, и всё равно, что станет после этого. Он хотел ощутить весь спектр чувств, узнать вкус поцелуя с ним, прижаться к парню всем телом, может даже почувствовать вставший член младшего. За этими размышлениями время пролетело незаметно, смыв осветлитель, он стал наносить огненно-рыжий на свои теперь светлые волосы. Где-то в подсознании мелькали мысли, говорящие, что возможно, это последняя в его жизни покраска волос, парень не стал их отгонять, а лишь старательнее прокрашивал свои пряди, пытаясь сделать всё как можно идеальнее. Его обязательно запомнят.       Рыжий пигмент лег именно так, как этого хотел Чон, проводя руками по прядям, казалось, что в волосах играют языки пламени. Утром останется лишь сделать макияж и выбрать наряд, чтобы оставить хоть небольшой отпечаток в памяти Кима.       Весь оставшийся день Хосок смотрел фильмы, просмотр которых до этого момента всё время откладывал. Весь список в любом случае было невозможно одолеть, но это помогало ему быть более спокойным. Последний сон в своей жизни он не запомнил.       день 30. Цветы       Пустой взгляд, ухмылка на потрескавшихся губах. Он знает – всё закончится именно сегодня. Он чувствует это всем своим нутром. Вчерашнее облегчение закончилось, и теперь с новой силой внутри него росли камелии. Вся квартира была в цветах, у парня просто не было сил их убирать, да и он уже не видел в этом смысла. На вечеринку Тэхёна идти через несколько часов, у Хосока как раз достаточно времени собраться. Черные обтягивающие штаны, которые ещё месяц назад ему были малы, а сейчас к ним нужен ремень, полупрозрачная синяя рубашка, сквозь которую были видны его выпирающие ключицы. Макияжем Чон решил лишь ещё больше подчеркнуть бледность. Он немного замаскировал синяки под глазами, нарисовал стрелки черной подводкой, акцент на губах – блеск цвета и вкуса вишни. С другой стороны зеркала на парня смотрел будто кто-то другой, нет, это уже не тот Хосок, который боялся всех, который давал списывать своим одногруппникам за просто так, сейчас это парень, которому уже нечего терять. «А может всё-таки попробовать спастись?» - говорил голос внутри Хосока, а мысли возвращались к тому сайту. Парень убрал небольшой раскладной нож в карман своих штанов, мысленно готовясь к худшему.       Придя в клуб, ему уже не было страшно, но руки всё равно не прекращали трястись. Привычная для рыжеволосого социофобия давала о себе знать. Но он не давал ей завладеть собой, сегодня его уверенность ничто не могло разрушить. Хосок чувствовал на себе все те жадно поглощающие его взгляды, с удивлением понимал - это даже льстит ему. Выпив несколько коктейлей, он пошел танцевать. Растворяясь в танце, его поглощала боль. Рядом с ним то и дело мелькали люди, пытались получить хоть каплю его внимания, но не достигшие своей цели, исчезали в толпе. Кажется, даже рядом какое-то время был Тэхён, его крепкие руки скользили по худому телу, забирались под рубашку, старались опуститься ещё ниже. Хосок играл с ним: то приближался к нему, позволяя большее, то отстранялся, стараясь скрыться меж танцующих тел. Он сдерживал свой кашель, всё больше и больше перекрывая этим себе доступ воздуха. Но так даже лучше, всё ощущалось в несколько раз острее. Когда сил сдерживаться уже не было, Чону пришлось идти в туалет. Убедившись, что он один и никто его не услышит, парень закрылся в дальней кабинке. Приступы кашля изгоняли цветы из его лёгких, боль накрывала с новой силой. Слёзы и кровь портили макияж, обнажая его реальный вид. Посидев в кабинке минут десять, он смог успокоиться. Подойдя к зеркалу, Хосок оценил ущерб его макияжу. Парень предполагал, что такое может произойти, поэтому взял с собой всё, чтобы исправить это. Ещё десять минут, и мало кто смог бы сказать, что рыжеволосый только что плакал.       Вдруг открылась дверь, впуская во внутрь главную причину страданий – Тэхёна. Хосок непроизвольно замер. Блондин был рад найти его, но парень уже не слушал, что тот пытался сказать, желания были сильнее – Чон быстрым рывком прижал первокурсника к стене. Здравый смысл давно был мертв, а губы уже нашли другие. Поцелуй получился странным, вкус крови и вишневого блеска перемешивались, придавая некоторое отчаяние. Руки каждого из них старались изучить тело друг друга. Первый и последний поцелуй – как же всё-таки это символично. Смысл жизни и причина смерти – это всё Тэхён. Никто из них не хотел останавливаться, поэтому Хосок решил действовать дальше. Заманивая младшего в последнюю кабинку за собой, он уже знал, что будет делать дальше, окончательное решение принято. Расстегнув ширинку на джинсах Кима, рыжеволосый понял, что тот без нижнего белья. Аккуратный член, уже налитый кровью, требовал немедленного внимания, которое Чон с радостью был готов дать. Он действовал предельно осторожно, стараясь доставить как можно больше удовольствия перед тем, как убить его.       Когда Хосок достал нож из кармана, Тэхён ещё был не в состоянии понять намерения старшего. Всё случилось слишком быстро: удар за ударом рыжеволосый погружал нож в своего возлюбленного. Сопротивление было бесполезно: крики заглушены поцелуем, а вторая рука держала жертву за горло. Крови было всё больше и больше. «Достаточно,» – сказал будто чужой голос в его голове. Хосок отпустил первокурсника. Когда сердце пронзило жгучей болью, парень понял – всё было зря. Цветы камелии больше ничто не могло сдержать. Они прорастали прямо через ткани, вырываясь наружу, они распускались под приглушённым светом клуба. Чон не мог даже вскрикнуть – вся его грудь и шея поросли цветами.       «А ведь камелии мои любимые цветы…» – это было последним, что услышал рыжеволосый в своей жизни, и последним, что сказал блондин.       Камелии цвели, их корни перебирались и на тело Тэхёна, получая ещё больше сока для питания. Они были прекрасны, алые цветы, совершенно без запаха. Но им жить осталось тоже совсем немного. Цветы погибли вместе с любовью. Когда нашли тела, все лепестки уже опали, о болезни говорили лишь засохшие ветви, пронзившие парней.