За пару сентябрей...

Сентябрь Прохладно. Начало осени. Всегда прохладно в это время, но, в любом случае, осень всегда уютная. Даже если она заставляет тело покрываться миллионами противных мурашек. Всё равно. ХанНа лениво, кое как, и даже с какой -то непонятной тяжестью во всём теле просыпалась на большом двухместном матраце, заменяющего кровать. Один из трёх элементов мебели, вместе с небольшим комодом с одеждой и потрепанным небольшим креслом когда-то оранжевого цвета. По светлой комнате с лимонного цвета стенами летал прохладный ветер. ХанНа одним прослезившимся глазом посмотрела в сторону окна. Открыто. Настежь. А тонкие занавески красиво разрезали воздух этой комнаты. И, кажется, за окном сидела парочка голубей, которая громко переговаривалась. В целом атмосфера была довольно-таки уютной. Если бы не конец сентября, тонкая пижама и тонкое покрывало. ХанНа, уже уставшая с утра по раньше, уткнулась в подушку лицом и со злостью выдохнула в неё глухое: «Тэхён…». Гад, который открывал окно каждое утро и уходил по своим делам. Оправдывал это тем, что нужно проветривать помещение от крепкого запаха краски, с которой работала ХанНа в силу своей работы художника. ХанНа тяжело поднялась с матраца, запутавшись в покрывале, и закрыла окно, напугав шумных голубей. За окном было действительно прекрасно. Даже как-то вдохновляюще. ХанНа вспомнила, что через пару недель ей стукнет двадцать четыре. А она всё ещё живёт в съёмной однушке с парнем, который начинал как её сосед, а нынче был самым близким другом. Хотя другом ли. ХанНа не могла точно ответить на этот вопрос. Знала только, что она для него являлась таковым. И знала то, что когда они начинали жить в квартире больше этой лет пять назад, когда она искала того, кто разделит с ней финансовое горе квартплаты, он единственный, с кем было комфортно. Кто не сбегал от её депрессивной музыки (которую полюбил, кстати, тоже) и вечного запаха разной краски. Знала ХанНа и то, что Тэхён втихаря любил её картины. И всегда невзначай говорил ей, что надо брать их сейчас, пока ХанНа не зазвездилась и не обзавелась баблом и охраной. Знала, что только Тэхён мог часами слушать её бред про космос и звёзды, даже будучи трезвым. Наверное, поэтому Тэхён – человек для души. Для души ХанНы. И даже когда их выселили из той двухкомнатной квартиры за шумную вечеринку, ни ХанНа, ни Тэхён не расстроились. А лишь решили послать предрассудки, снять однушку подешевле и спать на одном матраце. Хотелось бы думать, что они друзья. Но Ханна знала, что у неё намного сильнее. Она знала, что она была влюблена. Именно поэтому, скорее всего, она никогда не будет выговаривать Тэхёну за открытое окно. Открыв холодильник, ХанНа не обнаружила на месте своего «завтрака». [ХанНа]: Тэ, будешь домой идти, зацепи мои йогурты [Тэ-Тэ]: Ок. прости. Торопился. Пришлось твои съесть [ХанНа]: Я так и подумала. А ты чего так рано свалил? [Тэ-Тэ]: Эээ… У меня саундчек. Уже 5 часов [ХанНа]: Тормоз [Тэ-Тэ]: Прости? Что-то я не врубаюсь [ХанНа]: Я тормоз. Я только встала [Тэ-Тэ]: Ложись раньше, дубинка. Нефиг по ночам рисовать хрен знает что [ХанНа]: Много ты понимаешь [Тэ-Тэ]: Куда уж мне. Ладно. Приду как обычно. С йогуртами [ХанНа]: До вечера, шизик [Тэ-Тэ]: Сама такая На самом деле, это то, что устраивало ХанНу. Они вдвоём, в своей маленькой квартире, напоминающий небольшой, но уютный мирок, делят одни и те же вещи, разделяют время друг друга. Она бы могла жить так столько, сколько дышит. Слишком уж она любила такое уютное состояние. Особенно, когда он был рядом. Даже не хотелось думать, что когда-нибудь это может закончиться. Потому что у Тэхёна всегда были другие планы. Заработать много денег, снять себе крутую квартиру, найти себе девушку своей мечты и, конечно же, прожить с ней долгую и счастливую жизнь. И у него вполне могло бы всё это получиться. Потому что на самом деле он был очень трудолюбивым и целеустремлённым. И если сейчас он состоял в джаз бенде и играл на саксофоне в баре для богачей почти каждую ночь, то он искренне верил, что однажды именно там ему и повезёт. И не ошибся. Потому что у Тэхёна и его ребят был постоянный слушатель, владеющий несколькими ресторанами по городу. А Тэхён был и рад такому гостю, который одаривал денежными комплиментами группу каждый раз, когда приходил их послушать. И он верил, что это только начало. ХанНа же уже полностью смирилась с тем, что у нее сейчас было. Немного денег с сайта, для которого она рисовала иллюстрации, немного денег от продаж собственных картин на различных выставках небольшого ранга, которых хватает на аренду и чуть-чуть пожить, много свободного времени, атмосферная музыка и аромат Тэхёна повсюду в их квартире. Своеобразный рай в шалаше. Разве можно было на её месте хотеть чего-то большего? Октябрь Заполняя белое полотно краской персикового цвета, ХанНа покачивалась в такт спокойной музыке, льющейся из небольших колонок дешёвой аудио системы. На часах было 6 утра, и уже занимался рассвет, который ХанНа рисовала вот уже который день в одно и то же время. Почти заканчивая работу, ХанНа уловила движение позади себя и, обернувшись, улыбнулась при виде взъерошенного Тэхёна. Точно воробушек. Кисть на секунду замерла в её руках. Ещё одним планом было нарисовать утреннего Тэхёна. Момент, который мир просто был обязан увидеть. - ХанНа? Опять сидишь? Только будишь меня своими шорохами, - недовольно пробурчал Тэхён, укрываясь покрывалом с головой и поворачиваясь на другой бочок. - Тэ, сделай мне чай. Раз уж ты больше не спишь, - усмехнулась ХанНа, возвращаясь к работе. Было слышно, как Тэхён бурчит что-то недовольное в подушку, но в конце концов выпутывается из одеяла и плетется на кухню, запутываясь в штанинах собственной пижамы. Вызывая ещё больше умиления у девушки, которая продолжала наблюдать за ним из-за мольберта. - Эй, подойди сюда, - раздаётся из кухни уже более-менее бодрый голос парня. ХанНа, вздохнув, откладывает кисть и шлёпает босыми ногами по деревянному полу, который всё ещё хранил прохладу ночи. Увидев Тэхёна у окна, она подошла к нему и потрепала по и без того лохматой голове. - Заболеть хочешь? – спросил он, кивнув на её голые ноги и, сняв с себя пушистые коричневые тапочки, подтолкнул их к ней и снова вернул своё внимание к окну. – Смотри. Раннесолнечный туман. - Нет такого слова, Тэ, - пробурчала ХанНа, давя улыбку и влезая в большие ей по размеру тапочки. – Но мне нравится. - Ещё бы не нравилось. Я просто мастер слова. - Я про туман, - усмехнулась ХанНа. – Хочу твой чай. - Тапочки ей дай, чай ей приготовь… Я тебе кто? Прислуга? – возмутился Тэ, но за чай взялся. Он у него получался лучше, чем что-либо. Хотя нет. Скорее, одно из лучших качеств. ХанНа даже спустя годы не научилась оценивать трезво этого человека. - Не, просто лучший чаеповар, - ХанНа забралась к нему под его спальную футболку, которую она так любила, напугав Тэ своими холодными ладонями. Парень едва не подскочил на месте от испуга. - Прекрати домогаться. И не придумывай эти слова. Это я делаю, - надулся Тэхён, уже разведя ароматный напиток в двух массивных кружках. Убрав ладони девушки из недр своей пижамы, Тэхён взял свою кружку и подошёл к окну. – Видишь? - Что? – девушка сделала то же самое. Наблюдать, как этот воробушек смотрит на туман за окном сквозь пар от чая была, пожалуй, сотая с чем-то по счёту вещь, любимая ХанНой. - Красиво. Как туман в тумане. Нарисуй это. Только без моей физиономии. - Кстати, об этом. Когда у тебя будет время мне попозировать? – отхлебнув чай из кружки, ХанНа наткнулась на немигающий взгляд парня. Отчего-то он не любил, когда она его рисовала. Причины названы не были, но она и не просила их раскрывать. Во всяком случае, он позволял делать ей небольшие зарисовки, но чего-то более серьезного он избегал. Иначе, эта квартира превратилась бы в выставку картин, посвящённых этому надувшемуся мальчику. - ХанНа… - Ладно, я поняла. Но знаешь, однажды я просто перестану спрашивать. - Лучше иди спать ложись, - усмехнулся Тэхён, ставя кружку в раковину. Он то знал, что девушка не спала всю ночь, карауля рассвет, чтобы его не проспать. - Не могу. Надо закончить пару работ для сайта. Потом уже можно будет. Ты работаешь сегодня? - Да. Вообще выходной должен был быть. Но сегодня придёт наш любимый клиент. Нужно под него подстроиться. Его давно не было, так что он настоял, чтобы сегодня были именно мы, - говорил Тэ, походу снимая пижаму и надевая спортивный костюм. После чего отправился в ванную. – Схожу на пробежку. А то давно не выходил. Но раз уж одна заноза разбудила меня раньше будильника... - Ой, иди уже, - проворчала ХанНа, усаживаясь за компьютер и планшет с кружкой чая. Продолжать работу над рассветом уже не имело смысла. ХанНа решила, что основная работа проделана и закончить можно будет уже попозже и по памяти. Окунувшись в работу над детскими иллюстрациями для детского сайта игрушек, она не услышала, как Тэ тихо вышел из квартиры. ** - Проснись и пой! – в ХанНу прилетела подушка, от чего девушка резко подскочила на матраце и испуганно оглянулась. – С днем рождения, что ли. Тэхён повалил девушку обратно, придавливая её спину всем своим весом, забыв, видимо, что он совсем не пушинка. - Сегодня, что, уже пятое? – глухо из-под одеяла проговорила ХанНа в ответ. - В календарь надо чаще заглядывать, - Тэ поднялся с бедного тела и радостно протянул девушке небольшой свёрток в крафтовой бумаге. – Открывай скорее! Я опаздываю по делам. - Господи, - проворчала девушка, принимая свёрток и разрывая его. Ей на руки вывалился новый скетчбук, который как раз кончился на днях, и четыре тюбика акриловой краски тех цветов, которые она не могла найти вот уже как два месяца. – Откуда..? - Ну, пока ты искала эти краски по городу, я, как любой умный человек, заказал их и все эти два месяца ждал, когда их привезут, - довольный собой парень наслаждался удивлением на лице своей подруги. – Пришли правда раньше, но подумал, что лучше дотерпеть до дня рождения. - Спасибо! – ХанНа обняла его так крепко, что Тэхён снова повалился на матрац. – Люблю тебя. Правда. - Ещё бы, - Тэхён выпутался из стальных объятий, встал с пола и пошёл в сторону двери. – Сегодня работы нет. Так что принесу твоё винишко и твой торт. Хоть мне это уже и надоело, каждый год одно и то же. - Можем после вина и торта пойти к Гуку на вечеринку. Он вчера писал мне. - Как раз предложить хотел, но думал, что ты будешь против. - Нет, я за. - Ну и отлично. Тогда готовься. Вечером нас ждёт крутая туса! – прокричал Тэхён уже с коридора, после чего свалил за пределы квартиры. ** - Наконец-то! – Гук, общий знакомый Тэ и ХанНы, встретил их на пороге своей небольшой квартиры, пребывая явно уже под градусом. Спустя долгие часы вечеринки, куда входило массовое поздравление ХанНы с днём рождения, многочисленные пьяные игры, беспредельные случайные татуировки от пьяного мастера Чонгука, ХанНа поняла, что алкоголь в неё больше не помещается. Так же, собственно, как и в Тэхёна. Который, кстати, под градусом чувств и многочисленных коктейлей, с воплями «ХанНа, это для тебя!», засветил свою новую и первую в принципе татуировку с логотипом любимой группы девушки. Вызывая тем самым дикий смех именинницы, которая начала снимать его на камеру. Когда наступила стадия полного забвения, ХанНа утащила Тэхёна в спальню хозяина квартиры и попыталась уложить его спать и улечься рядом. Потому что веки смыкались просто с дикой силой. Но в этот момент Тэхёну приспичило завести пьяный базар по душам. - ХанНа? Ты же мне друг? – промямлил Тэ с закрытыми глазами. – Не бросай меня. Я же так люблю тебя. - Куда же я денусь? – тихо прошептала ХанНа, голос которой был еле различим из-за шума за дверью. И была бы она сейчас не так пьяна, наверняка засмущалась бы от таких слов. Или же загрустила. Ведь Тэхён говорил ей часто о том, как любит её, но никогда в том контексте, в каком мечталось самой ХанНе. - Я хочу, чтобы ты знала, что ты самая лучшая. И достойна самого лучшего. И если ты никогда не найдешь себе парня, я заберу тебя себе… И это тоже могло бы помутить рассудок девушки, но и об этом она знала не в первый раз. Он всегда так шутил. Жестокий. Никогда не воспринимал всерьёз такие слова. - А если специально не найду? Что ты будешь делать? – с замиранием сердца спросила ХанНа, разглядывая любимые черты лица, что были сейчас так близко. - Я заберу тебя себе, - голос Тэхёна становился всё тише. Что говорило о том, что он уже одной ногой был в своём сне. А ХанНа, не зная, зачем она это вообще начала, ведь от этого ни холодно ни жарко ни самому Тэхёну, ни легче самой ХанНе. Но еле потянувшись к лицу напротив и уложив теплую ладонь ему на щёку, ХанНа легко коснулась его губ своими. Он всё равно не вспомнит. Ему всё равно не важно. И совсем не гложет совесть, что он уже засыпает. Тот трепет, который с огромной силой накрыл Ханну, заставил её губы слегка подрагивать, а кончики пальцев неметь. И страха совсем не было, что она просто пользуется ситуацией. Был страх в том, что Тэхён в миг очнется и оттолкнёт её. Но он же, напротив, почувствовав теплые губы на своих, слегка приоткрыл свои, позволяя поцелую всё-таки случиться. А рука, которая покоилась перед ним на подушке, опустилась на спину ХанНы, которая, чуть осмелев, привстала и слегка нависла над Тэхёном. Сильное чувство окутало её с ног до головы, дыхание покинуло её легкие, а этот поцелуй был словно её необходимым воздухом. Она чувствовала, как Тэхён легко поглаживал её спину сквозь тонкую футболку, и от этого эйфория распространялась по её телу в разы сильнее. Может быть и стоило всё-таки хотеть чего-то? Может, не стоило убивать этот маленький огонёк надежды? Но ХанНа знала, знала настолько сильно, что нет. Ничего не будет. Тэхён не любит её так, как она бы того хотела. Тэхён завтра же об этом и не вспомнит. Ни о словах, ни о поцелуе. Завтра всё снова будет как и прежде. И эта мысль наполнила такой нежный и долгожданный поцелуй привкусом лёгкой душевной боли и еще чуть-чуть слезами. Завтра всё будет как и прежде. Ноябрь - Подруга. Угадай что?! – в третьем часу ночи влетел в квартиру возбужденный Тэхён, разматывая свой коричневый длинный шарф и швыряя в бедную девушку, которая сидела на полу перед окном и делала его набросок вместе с видом за ним. - Ты наконец-то нашёл работу по лучше? – пробубнила она в ответ, обвязалась его шарфом и незаметно начала вдыхать его запах. - Да! – ещё громче проорал довольный парень и плюхнулся на матрац. - Нет! - Да! Тот богатый мистер пригласил нас с ребятами работать в его ресторане, прикинь?! Ты бы слышала о нашей зарплате теперь! Наконец-то мы его дожали! Таки попался на нашу талантливую удочку. - Тэ? – ХанНа отложила скетчбук для зарисовок и улеглась прям поверх спины Тэхёна. – А… Вы же ему ничего кроме музыки там не надавали? - Фу, ХанНа! Извращенка, слезь с меня! – Тэхён начал очень смешно брыкаться в груде никогда не заправленных одеял, после чего упал на пол вовсе. - Откуда я знаю, что у этих богачей на уме, - рассмеялась ХанНа, стаскивая с Тэ его длинное пальто. - Уж больно щедрый он какой-то. - Мистер Ким очень крутой человек. И очень добрый. Однажды он напился, снял весь зал и отвалил нам кучу бабла за то, что мы ему играли. - Ну кому ж об этом знать, как не мне. Я всё ещё помню ту праздничную тусу на эти деньги, после которой нас выгнали из хаты. - И заметь, этих денег потом ещё на следующий месяц квартплаты хватило, - Тэ отбросил пальто на своё потрепанное кресло и улегся обратно на подушки, подкладывая руки под голову. - Тэ? – уже спокойно проговорила девушка, подтянув к груди свои колени и повернувшись к парню через плечо. – Я правда рада за тебя. Твои мечты ведь уже так близко. - Ты тоже это чувствуешь? – с улыбкой ответил Тэхён. - Я верю в тебя. Я же знаю, что ты безумно талантливый. И работаешь много. Таким воздаётся обычно, - ХанНа отвернулась от него. Прядь волос упала ей на лицо, которую она даже не спешила убирать. - ХанНа? А представляешь, если получится? Представляешь, если он захочет продвинуть нас дальше? Я же знаю, его близкий друг владеет офигенной студией и часто ищет новые группы. Вдруг мы будем одной из них? - И что тогда? – от чего-то голос постепенно переходил в шёпот. - Я смогу смыться отсюда. Смогу наконец-то жить как нормальные люди. В хорошей квартире, не нуждаться ни в чём. Девушку себе заведу. И будет не стыдно звать её жить к себе, - усмехнулся Тэхён, а во взгляде такое, будто увидел небо в звёздах на потолке. Такой Тэхён. Не получив денег, потратить всё до копейки. Хотя бы в своём воображении. Мечтатель. Хотя казалось бы… - А я? – всё ещё тихо спросила ХанНа, боясь пошевелиться. Казалось, в теле напряглась каждая мышца в ожидании ответа. - И тебе там место найдётся. Пока кто-нибудь тоже замуж не уведёт, - рассмеялся Тэ, заваливаясь на бок в одежде и сладко засыпая. Но нет. Мечтательницей здесь была только она. Разбитая девчонка, что так отчаянно тянулась к этому парню вот уже который год, но которая никак не могла дотронуться до него. И даже воображаемая куча денег Тэхёна казалась реальной как никогда наравне с её желаниями. ** Любимый шалаш начал развеваться по ветру ветка за веткой. ХанНа иногда даже не осознавала, времён суток, погоду за окном или даже на собственной коже. Могла пройти под дождём битые часы, не замечая и этого. Когда-то давно она подозревала, что случится что-то подобное. Просто никак не могла допустить эти мысли в своей голове. Если даже сознание с этим не смирилось, то что же говорить о душе? Которая сейчас так стенала и плакала. Которая так рвалась в руки человеку, который берег эту душу лишь частицей тепла, когда так хотелось в нём утонуть. Она не понимала, что делать дальше. Раньше всё было так прозрачно. Он, она, их маленькая гавань, которую, если по-честному, любила только она, их чай на двоих. Их мир на двоих. А что сейчас? Что теперь? Что же теперь ей делать со всем тем грузом, вмиг так тяжело опустившимся на её хрупкое и такое уже разбитое сознание? ХанНа впервые, за столько лет, позволила себе разрыдаться прямо на улице. Настолько сильно, что вероятно даже самый равнодушный человек прочувствовал её боль. Ведь такое дорогое, такое нужное ей, так легко утекает в чужие руки… «- Тэ-Тэ, ты чего такой радостный? – улыбалась ХанНа, вытирая мокрые волосы полотенцем после душа. На часах как обычно три часа ночи. А Тэхён довольный, словно слон, развалился в кресле в своём пальто. Ни черта не грело никогда, но именно сейчас ему было как никогда тепло. - ХанНа, знаешь, кажется, наступил тот момент в моей жизни, когда звёзды стали ближе, - улыбался Тэ, загадочно смотря в окно. - Что? – прошептала она. «Не отвечай. Прошу… Я знаю, что это…» - Я наконец влюбился, вот что. - Правда? – на тот момент ХанНе показалось, будто изнутри к груди приложили раскалённое железо. Настолько было невыносимо, что она против воли сжала футболку на том месте. Дыхание вмиг перекрылось и вырывалось тихими хрипами. «Только не смотри на меня. Не смотри…» - Да! И представляешь, она всё это время была так рядом, а я даже не замечал, - усмехнулся Тэ, вскакивая с кресла и подходя ближе к окну. – Дебил слепой. А она пыталась мне сказать. И не раз, кажется. А я всё мимо проходил. «Это я. Я ведь всегда был рядом. Это я пытаюсь тебе сказать…» Мокрое полотенце мелко задрожало в руках ХанНы, которую эти слова придавливали всё сильнее. Практически заставляя встать на колени перед своей такой жалкой любовью. Но нет. Не перед ним. И только не в слезах. Проигрывать так до последнего. - Ты её знаешь. Это ЛиМин. Наша вокалистка. Такая милая. Оставила мне записку, а там была песня. Её песня. Она мне её написала. Написала, что надеется спеть мне её однажды вживую. ХанНа, ты представить себе не можешь, что я чувствую… «Просто остановись. Не говори ни слова…» - И что написала? В песне? – не чувствуя ног, ХанНа подошла к парню и чуть дотронулась до его спины. Только кончиками, которых он не почувствовал. Уже нельзя… Или ещё можно? В последний раз же, да? - Что давно любит. Не написала бы, я бы и не догадался. А после этого, сколько присматриваюсь, она такая… - Какая? – зажмурив глаза, ХанНа открывала в себе всё новые формы душевного мазохизма. «Лучше меня? Конечно же лучше…» - Идеальная. Легкая. Смотришь, и внутри всё расцветает. Знаешь, может быть слишком сопливо, но как будто весна в самом человеке. А когда смеётся, хочется поднять, прижать к себе и держать так, впитывая всё это тепло. «Ну, конечно. От меня ты только замерзал…» - ХанНа, я правда не знаю, как объяснить тебе это чувство… «Думаешь? Думаешь не пойму? Почему же, Тэхён? Я же как обычно. Как никто другой могу понять тебя…» ХанНа подошла настолько близко, насколько могла. Чтобы упасть в него так отчаянно нужно. Прижавшись к его спине всем своим существом. Вцепившись так, что кисти рук свело. Но это же в последний раз? А большего ей и не надо. - Ты так счастлив, Тэ. Я так люблю, когда ты счастлив, - прошептала девушка ему в спину, изо всех сил стараясь не намочить пальто своей болью. А он… улыбался так ярко в эту ночь. Ну зачем ему сейчас её боль? Пусть лучше будет счастлив.» Декабрь Называется ли это смирением, если уже даже не бьётся больно, когда он говорит о своей девочке? Называется ли это принятием? Или же уже настолько больно, что даже не чувствуется? А хотя всё дело может быть в том, что даже с появлением «его девочки», он оставался для ХанНы всё таким же, каким был он только с ней. Он не был таким, как с тем мистером Кимом. Которому он услужливо улыбался и радовался какой-то новой работе. Не был таким, как с друзьями, которые каждый день веселились, устраивая вечеринки и навлекая на Тэ это же влияние. Не такой, какой он со своей девочкой, которую носит на руках, открыв рот, слушая её очередные истории, как же важно устроиться в этой жизни, чтобы прожить её достойно. Он был другим с ХанНой. Конечно, это никогда не означало, что он притворялся или лицемерил с другими. Он всё так же хотел свалить из этой каморки, жить припеваючи или, хотя бы, «как все нормальные люди». Но он читал свои любимые романы для ХанНы вслух, сидя в кресле в своих потрепанных временем штанах и застиранной футболке, и гладил ХанНу по волосам, которая, сидя на полу, лежала на его коленях. Её любимая картина. Была бы, посмотри она на неё со стороны. Ещё он всегда поил её рассветным чаем, если она не спала до раннего утра. Ночью, приходя с работы, он перебирал её кисточки и рисовал разные жёлтые узоры на ногах ХанНы, если она рисовала ночные виды за окном. И всегда поражался, как она за всего лишь одним окном могла находить так много всего разного каждый раз. Он каждый день покупал ей что-то из сладкого и всегда так успокаивал если было плохое настроение. И обнимал крепко. ХанНа была уверенна, что с ней ему было уютно так же молчать, как и ей с ним. Ведь она знала об этой девочке всё. Тэхён всегда очень увлеченно рассказывал ей, что «моя девочка всегда рассказывает много забавных историй, никогда не молчит. И мне так нравится её голос. И она знает много интересного. Кажется, каждый день влюбляюсь всё сильнее». С ХанНой они говорили мало. Бытовые диалоги, и редкие невесомые для Тэхёна и такие важные для ХанНы, разговоры по душам. «Ты моя тихая гавань, ХанНа. Так круто осознавать, что какая бы фигня и смута не происходили за стенами этой квартиры, я всегда могу прийти сюда и окунуться в это спокойствие. Даже если чисто гипотетически небо упадет, я знаю. Что с тобой всё будет как и прежде». Всё верно. Тэхён чувствовал себя здесь словно в безопасности. Под крылом спокойствия и тишины. А ведь это тоже являлось одной из формул счастья. А большего можно было и не желать. Вот почему эта боль от частичной потери уже успела притупиться за месяц. Хотя и не потеря это вовсе. Как ведь можно потерять то, что никогда и не принадлежало? И она совсем не ненавидела эту девочку и не ревновала Тэ к ней (кажется). Ведь если у неё получилось завоевать его драгоценное сердце так скоро, это заслуживало уважения. А кому как не ХанНе знать, сколько же у Тэхёна было личных заморочек по отношению к девушкам. И ей уже давно не жаль, что она не подходила ни под один критерий. ** - ХанНа, у меня плохие новости, - грустно проговорил Тэ, придя домой в седьмом часу вечера. ХанНа в этот момент сидела на матраце, укутанная в одеяло в тёплых спортивных штанах и вязанном джемпере. - Да, я уже вижу, - тихо ответила она, не чувствуя никакого тепла от этой груды тканей. - Прости меня, - Тэхён опустил глаза в пол, стягивая с себя перчатки. – Со всей этой новой работой и новостями разными, я совсем забыл про оплату счетов. - Да, знаешь, я как-то догадалась, - без упрёка произнесла ХанНа, и именно в этот момент лампочка, что горела в комнате слабым светом, потухла. - Что? – возмутился Тэ, посмотрев на потолок. - Свет выключили. Сколько месяцев ты забыл оплатить, Тэ? – ХанНе становилось всё холоднее, ведь отопление тоже отключили, обогреватель включить не было возможности из-за отсутствия света и в принципе самого обогревателя, а о воде ХанНа забыла ещё днем, когда хотела помыть свои палитры. А всё дело было в том, что если ХанНа оплачивала хозяйке квартплату напополам с Тэ, то он в свою очередь должен был оплачивать счета по ком услугам. Так же напополам с ХанНой. И она даже не могла предполагать, что когда она скидывала ежемесячно свою долю ему на карту, он просто на просто забывал добираться до пункта оплаты. И, как следствие, спустя три месяца, как сказал Тэ, неуплаты у них отключили отопление, электричество и воду. Весело. Особенно в середине декабря, когда так ощутимо холодно в квартире, где пробирался снег даже сквозь неутеплённые окна, превращаясь в лёд. Поэтому эти двое не нашли ничего лучше совместного укрытия под одеялом в зимних вещах и под покровом темноты. У каждого своя романтика. ХанНа, казалось, уже даже не мёрзла, когда Тэхён накрыл их вторым одеялом, переплетаясь с ней ногами, чтобы было ещё теплее. Она и не ожидала, что он так сильно будет волноваться о ней. Нутро так явно наполнилось теплом, что щёки девушки чуть окрасились розовым цветом. И, кажется, действительно потеплели, когда Тэхён положил свою ладонь на одну из них в попытке согреть. И, может, мысли ХанНы были скромны, но на самом деле сознание взрывалось самыми яркими фейерверками. Наверное, можно было бы повторить ещё раз: ХанНа была влюблена в эти мелочи. В то, что Тэхён так крепко обнимал её в попытках сберечь тепло, в то, как он грел её щёки своими ладонями, как после держал её ладони в своих, грея дыханием. И всё это обязательно под грудой одеял и под аккомпанемент завывающего бурана за окнами. И такие родные глаза напротив. Тёплые, любимые, с бликами от окна. И так близко, что сердце уже устаёт так быстро биться. И какая тогда уже разница, что где-то в тёплом месте «его девочка» с замиранием сердца ждёт от него сообщений? «Он напишет тебе. Обязательно напишет. Но можно сейчас он немножечко побудет со мной?» ** - Тэ? – ХанНа аккуратно перекатилась на сторону спящего парня и дотронулась до его плеча. С тех пор, как Тэ оплатил все счета, а ХанНа залепила все оконные щели ватой и глиной, дома снова было очень тепло. Из-за чего Тэхён снова спал без футболки, а ХанНа вернула свою короткую пижаму. Странно, что они никогда не смущались друг друга. Ходили в чём хотели, а сердце ХанНы не заходилось в истерике каждый раз при виде обнаженного Тэ. - Чего тебе? – сонно пробормотал он, закутываясь в одеяло. - Ты же сегодня дома вечером? - Постараюсь. Но пока не могу обещать. Канун нового года. Мистер Ким хотел устроить новогодний корпорат для сотрудников. - Оу… А после него? - Если он всё-таки будет, то после него я приеду домой. Может, часа в два ночи. А что? У тебя денрожденный сюрприз для меня? – усмехнулся парень, поворачиваясь на ХанНу сонной физиономией. - Черт, ты раскусил меня. Так не интересно, - пробурчала ХанНа. - Ты совсем не умеешь интриговать. Спрашивать о моих планах на вечер в день моего рождения… Ну, это даже не прозрачный намёк, - Тэ улыбнулся ещё шире этой самой любимой улыбкой ХанНы. - Да иди ты. Можешь гулять хоть всю ночь сегодня. Я просто спросила, - ХанНа встала с матраца и уже собралась в ванную, как Тэ схватил её за щиколотку. - Я приду, Ханна. Серьезно. Постараюсь не задерживаться. И пока ХанНа таяла от его уверенного голоса и радовалась, что её сюрприз может состояться, Тэхён проскочил в ванную первым. - Ну и гад же ты, Ким Тэхён, - улыбнулась девушка, прибирая постель. – Ну ладно. Повезло, что сегодня твой день. ** ХанНа готовила очень редко. И очень просто. Ей и Тэхёну хватало на жизнь её стряпни, а готовить что-то удивительно-необычное она просто ленилась. Но сегодня был особенный день. Тэхёну исполнялось двадцать пять лет. Но даже не совсем поэтому. В сознание девушки ворвалась одна маленькая грешная мысль, а вместе с тем и надежда на лучшее. Конечно, то, что у Тэхёна была его девочка, немного тормозило её, а заодно мысленно давало тумаков за плохие мысли их разлучить. Но ведь и Тэ не заметил бы её, если бы та не призналась. И о какой-то великой любви он никогда не рассуждал. И ХанНа подумала. Может, лучше поздно, чем никогда? Может, стоило хоть раз попытаться и рискнуть? Она не просчитала плохих исходов этой идеи. Боялась признаться даже самой себе, что возможно всё это, то, что у неё есть сейчас, испариться. Но вдруг нет? Вдруг у глупой и слишком долго соображающей ХанНы тоже был этот шанс? С этой шаткой, но всё же оптимистичной мыслью, ХанНа решила приготовить что-то из любимого Тэхёном, и что-то не тяжёлое, потому что вряд ли он вернулся бы после корпоратива голодным. Но он ведь сказал, что не задержится и придет. А ХанНа не собиралась отменять свои планы. Когда всё почти уже было готово, ХанНа развесила на стенах новогодние золотистые гирлянды для атмосферы и, долго не думая, надела единственное платье зеленого цвета, которое у нее было в её максимально простом и удобном гардеробе. Причем оно отлично подчеркивало её рыжие волосы. Да, это не был шикарный ужин в шикарной обстановке. А всего лишь несколько блюд на деревянном столе с бордовой скатертью, который стоял в такой маленькой квартире дешёвого спального района. Но она знала, что главное для Тэхёна это уют, любящий друг рядом, ну и его любимое вино. Естественно. И всё-таки надежда должна была умирать последней. Поэтому ХанНа, глубоко вздохнув, села на один из таких же, как и стол, деревянных стульев и принялась молча считать минуты до его прихода. Когда время перевалило за час, календарь показывал уже 31 декабря, а всё, что стояло на столе, остыло и грустно поблескивало в отражении новогодних огоньков, раздался телефонный звонок. И руки ХанНы немного подрагивали, когда она увидела имя Тэхёна. Дурное предчувствие. - Да, Тэ? – проглотив дрожь в голосе, тихо произнесла девушка. – Ты где? - ХанНа! – голос Тэ был очень весёлым, и было явно слышно, что парень был на улице рядом с громко смеющимися людьми. Всё еще на корпоративе. – Я всё ещё тут. «Пожалуйста, скажи, что ты просто задерживаешься…» - Слушай, прости, но я не смогу приехать сегодня. У меня тут, - кто-то громко позвал Тэ, на что парень отмахнулся. – У меня тут такое, ты просто свихнешься! Мистер Ким пригласил нас записаться в студии его друга для его нового альбома в качестве подарка на день рождения! Прикинь?! Но не суть! Самый крутой подарок на сегодня то, что моя детка пригласила меня на ночь к себе. Сказала, что у неё для меня сюрприз. Попробуй догадаться, что это, - и эта тошнотворная игривая интонация в тоне. И догадываться нечего. – Я буду впервые с ней у неё дома в свой двадцать пятый день рождения! Кажется, это мой год, ХанНа! Я такой счастливый… А она? А ХанНа была счастливой? С каждым словом Тэхёна в ней будто разрывался тонкий узелок за узелком, внутри словно образовывалась огромная бездна, куда она сама и проваливалась, руки нещадно кололо, а дыхание было таким тяжелым, что ей казалось, будто она задохнётся от нахлынувшей боли. И окончательно покинет пределы этого жестокого мира. Слёзы, уже не стесняясь, текли настолько сильно, что падали на деревянный пол с глухим стуком, пока ХанНа отчаянно сдавливала рукой грудную клетку, оседая на матрац. Ну чего она ожидала? Что он всё бросит и придёт к ней? К ней сюда, в одинокую тихую квартиру, когда там были его друзья, весёлые люди и его девочка, по которой он сдвинут? Серьёзно? Какой же ХанНа ощущала себя глупой и наивной. Стоило догадаться, что сегодня она была ему ни к чему. Хотя бы потому что он не позвал её с собой на корпоратив. Сегодня впервые за столько лет они не отмечали его день вместе. А стоило просто появиться этой девочке. И кому ты тогда нужен? Разломанный, с треснутой душой, темными картинами и грустной музыкой? Да никому ты такой не нужен. - Действительно? – выдохнула ХанНа в трубку, пытаясь удержать судорожные всхлипы в себе ладонью. – Правда счастлив? - Да, - уже тише ответил Тэ. – Что с тобой? Ты обиделась? Просто… Я подумал, что ведь ничего если мы разок нарушим традицию? Ты же знаешь, как это важно для меня. Она мне правда нравится. А это шанс стать кем-то большим для неё… Да. Все умеют получать и использовать свой шанс вовремя. В отличие от глупой и наивной ХанНы. Которая от подобных мыслей грустно и обреченно усмехнулась. Не стоило даже и пытаться. - Тэ, не говори так. Как я могу обижаться на тебя? Это твой день, и ты вправе провести его как хочешь ты сам, верно? Так что даже не смей оправдываться. Я всё равно собиралась уже спать лечь, - когда же остановятся эти неугомонные слёзы? - Честно? – было слышно, как Тэ крепче прижал трубку к уху. - Честно. Стала бы я тебе врать, - улыбнулась девушка. – С днем рождения, друг. И еще… Стук сердца сейчас, наверное, был бы способен оглушать. Настолько сильно хотело выпрыгнуть. Возможно, даже под ноги абоненту. - Что? - Я люблю тебя, - а слёзы никак не останавливались. - И я тебя, ХанНа. Ты же знаешь, - улыбнулся Тэ. Да, знает. Но не так она хотела сказать это сегодня. Совсем не так… После этого звонка уже не хотелось ровным счётом ничего. Ни плакать, ни стенать, не горевать. Не было сил на какие-либо эмоции. А зачем? Если всё равно ничего не измениться. Больно настолько, что уже даже тело атрофировалось. Но это всё такие пустяки, когда она была уверенна в его счастье. Еле как стянув с себя платье и засунув его в комод, ХанНа убрала всю еду в холодильник, нарядилась в свою пижаму и, отключив огоньки, легка спать. ХанНа не могла его ревновать. Как будто в ней кто-то отключил эту функцию. И никогда не ревновала. Но именно в эту ночь, которая могла бы стать и для неё переворотной, она не могла отделаться от противных и грязных мыслей. Не могла не представлять, куда сейчас поехал Тэхён и что он там делал. Наверное, безумно счастлив держать в руках свою принцессу. Растворять её в своих руках. Касаться её кожи губами. Говорить такие важные слова любви. Ещё больнее было представлять то, каким же он мог быть нежным. С ней. А ХанНе уже, вероятно никогда этого не почувствовать. ** Следующее утро встретило счастливого Тэхёна таким трепетным и нежным телом, находящимся рядом, что он просто не мог поверить тому, что всё это было правдой. Что можно чувствовать такое и спокойно дышать после. Ему всегда было интересно узнать, что же чувствуют люди, когда любят. Теперь же он задавался вопросом, как же они выживают от такой любви? Это же как бомба внутри человека, которая беспрерывно взрывается, стоит только оказаться рядом. Ужасно невыносимо, но так необходимо. Ещё страшнее Тэхёну было хотя бы допустить мысль о том, что чувствовали безответно влюбленные. И от всего сердце не хотел, чтобы люди такое ощущали на себе. Хуже физической пытки. Но сегодня было прекрасное утро, наполненное нежностью и любовью. И Тэхёну не хотелось допускать грустных мыслей, пока он с улыбкой на лице шёл домой, а снег так весело хрустел под ногами. Правда, немного мёрзли уши без шапки, но это ведь были такие мелочи. Открыв дверь квартиры, которая как обычно встретила своим спокойствием и умиротворенностью, Тэ, не раздеваясь, прошёл на кухню с целью утолить утренний голод хоть чем-то, который всегда его преследовал, стоило ему проснуться. Но когда он обнаружил, что холодильник был полон еды и в придачу там находился небольшой, но так им любимый торт, в груди что-то неприятно кольнуло. Кажется, это была совесть. В миг накрывшее чувство вины резко отбило желание набивать желудок. Тэхён не до конца был уверен, но явные признаки говорили о том, что его тут всё же ждали, чтобы отпраздновать его юбилей. - Чёрт, - тихо выдохнул Тэ, стукнувшись тупой головой о поверхность холодильника. Но что же он мог сделать в той ситуации? «Ничего не обещать» - назойливо шепнула совесть. Действительно. Он же обещал ХанНе прийти домой пораньше. Безмозглый придурок. - Почему без шапки? – раздалось сонное со стороны. Тэ повернулся со слегка разбитым видом к ХанНе и со вселенской грустью в глазах. - ХанНа… - начал было он, но ХанНа, отодвинув его в сторону локтем, открыла холодильник, достала торт и уселась за стол. После чего принялась есть его ложкой, не разрезая. – Слушай. Мне правда жаль, что я не пришёл. - Забей, чувак. Это твой день рождения был, а не мой. Да и вообще… Действительно, давай отменим наши традиции. Мы уже достаточно большие детки для празднований. Всё круто, - улыбнулась ХанНа. Которая так мастерски научилась склеивать себя изнутри в рекордные сроки. Новый день, новая жизнь. - Ты не обиделась же, да? – Тэ присел на соседний стул в своём дурацком тонком пальто. - Знаешь что, я обижусь, если ты не купишь себе чего по теплее. И шапку. И не поможешь мне это всё слопать. А то торт испортится. - Да без проблем, - улыбнулся Тэ, скидывая пальто на пол и беря вторую ложку. - Ну, что? Рассказывай, как ночка-то прошла? – усмехнулась девушка. - Правда хочешь знать? Я же расскажу! - Фу, нет! Ужасная шутка! – скривилась ХанНа. – Мне не интересно. И правда, совсем не интересно… Январь - Хочешь мега крутую новость? – Тэ как обычно влетел в квартиру без предупреждения, отчего ХанНа уже даже не вздрагивала. А молча продолжала нарезать овощи для ужина, только разок выглянув в коридор. И ещё раз убедиться, что Тэ был в шапке. - Лучше расскажи, как там ваша запись? – с тех пор, как мистер Ким предложил Тэ и ребятам записаться в студии, Тэ пропадал там чуть ли не сутки. Даже если не записывался. А просто, чтобы попялиться на некого ПиДи Мина. Который, по словам Тэ, был просто нереальным гением. И группа Тэ как раз со своим джазом нужна была для нового микстейпа. Тэхён просто летал на крыльях радости и любви. А заодно разжился неплохим гонораром и купил таки, наконец-то, себе что-то теплее своего старого пальто. Нет, у него и раньше водились деньги на такие вещи. Но сейчас, когда он, по его опять таки словам, начал вырастать, ему срочно понадобилось что-то по серьёзнее. И ХанНа боялась однажды не узнать его. Не узнать прежнего Тэхёна. Но, как казалось, сейчас бояться было напрасным делом. Тэхён мог сколько угодно строить из себя человека из высшего общества, которого так поддерживала его девочка (с которой Тэ был слишком похож). Но дома, наедине с ХанНой, он всегда возвращался. Будто действительно возвращался домой. - Запись прошла очень круто! Как обычно, Юнги-хён придумал… - Юнги-хён? Уже даже так? – усмехнулась ХанНа, сваливая овощи с доски в кастрюлю кипящей воды. - Он разрешил. В общем, он придумал кучу новых примочек, как разнообразить наш стиль. Он очень крутой… - А теперь можешь рассказать про новость, - ХанНа всегда любила слушать как мысли Тэ бегали с темы на тему. - Новость? Ах да, новость. Ты только не ругайся! Но я показал две твои картины мистеру Киму… - Что? – возмутилась девушка. – Ты как их выкрасть умудрился вообще?! - Эй, я ничего не крал. Просто сфоткал. Но это не главное. Важно то, что он дико теперь хочет их купить и познакомиться с тобой! Это же круто! - Чем же круто? - Тем, что может заплатить знаешь сколько? - Ну, удиви? – ХанНа подошла к нему и стянула шапку с головы, ведь он всё ещё не разделся. Видимо забыл от наплыва эмоций. - Столько, что ты можешь арендовать собственную мастерскую с оборудованием и инструментами, и ещё заплатить аренду за пару месяцев вперед, - довольно ответил Тэ. - Гонишь! – ХанНа застыла перед ним в изумлении, пытаясь осознать услышанное. Личная мастерская. Маленькая, забытая давно, мечта. - Неа! На полном серьёзе! А ещё одному из ресторанов мистера Кима исполняется ровно год, и он устраивает корпоратив, и мы там будем играть. Он пригласил тебя, чтобы обсудить с тобой покупку картин, - воодушевлённо говорил Тэ. - А кто сказал, что я согласна? – ХанНа пошла обратно на кухню, чтобы помешать своё варево. - Ну, ты же согласна? – испугано спросил парень. – ХанНа, не подводи меня! Я ж сказал, что всё на мази, что ты обрадуешься! - Расслабься, я шучу. Я же не дура, - усмехнулась ХанНа, вытирая руки полотенцем. - Нет? - Хочешь тряпкой по физиономии что ли? - Да не особо. - Тогда переоденься уже наконец. Еда почти готова. - Круто. А на корпоратив ты придёшь. И Тэхён, с гордо поднятой головой, прошагал в их комнату. Пока ХанНа провожала его взглядом с улыбкой на лице. Хорошие новости это конечно всегда было чем-то хорошим. Но радостный Тэхён так рано дома – это намного лучше. ** - Тэ, а что надевают на ваши вечеринки? – спросила ХанНа, размешивая краску на палитре. Сегодня у Тэхёна выходной, поэтому он валялся дома и, как это обычно бывало, игрался с инструментами ХанНы, воображая из себя художника. Он часто так делал: брал маленькую пластиковую тарелку, смешивал на ней разные краски по небольшой капельке и кисточками разрисовывал ножки мольберта, иногда тыкая ими щиколотки ХанНы. Надеялся вывести её из равновесия. Но ХанНа была настолько привыкшей к его таким редким выходкам, что уже даже не реагировала. Просто делала пару мазков по тёмно-русым волосам, которые он потом вымывал около суток. Сейчас же он не трогал её, а сосредоточено пытался добиться небесно-голубого цвета, смешивая три цвета по наставлению ХанНы. Пытался так усердно, что даже молчал. И, кажется, не понимал, что от этих цветов ничего не добиться. А ХанНе было довольно весело от его усердий. - Что надевают? Ну, я буду в костюме, который куплю завтра, - пробормотал он. – Чёрт! Почему не выходит?! - Ещё мешай, - усмехнулась ХанНа, а Тэ принялся стараться ещё больше. – Это значит, что нужно платье? Я не смогу пойти. Мои платья кончились. - Какое-то же было, разве нет? Я видел, - Тэ промыл кисть и начал пытаться по новой. - Не надену. Ассоциации плохие, - тихо проговорила девушка. Очень плохие ассоциации. - Тогда ты пойдёшь со мной завтра, - спокойно ответил Тэ и швырнул кисточку в банку с водой. – ХанНа, кажется, я понимаю, почему все художники гении. Кому-то дано смешивать краску, кому-то нет. Умилительно. Особенно, вид надутого Тэхёна, подпирающего свои щёки ладошками. - Пойду, и что? Будешь шмотки мне покупать? - Буду, - спокойно ответил он. Смотря на неё снизу вверх. - Что за новый уровень отношений? От шоколадок к шмоткам, - рассмеялась ХанНа, игнорируя нарастающее волнение. - Дружеский. Ну, конечно. Кто бы сомневался. Он всегда только дружеский. Вздохнув, ХанНа не стала спорить. Сказала своё «ладно», и позволила Тэ сделать пару маленьких мазков её кистью прямо на картине, изображающей вечернюю пробку в золотой час. ** Корпоратив в одном из лучших ресторанов проходил весьма нестандартно. Это не было обычным застольем, или же светской беседой с бокалом шампанского. Хотя всё же в некоторых островках с людьми проскальзывали разговоры о политике. Серьёзно, ничего интересного. Но некоторые вещи были весьма занимательными. Особенно наблюдать, как напитки выдавались при помощи лотереи, или же иначе именуемой «колесом фортуны», а еда была рассортирована по кухням, цвету и размерам. Было в общем-то понятно, что представлял из себя хозяин ресторана, Ким Намджун. И было уже довольно таки очевидно, почему он заинтересовался ребятами Тэхёна и картинами ХанНы. Которая со стороны наблюдала сцену, не дающая нормально ни запить, ни вздохнуть. Тэхён. В кругу каких -то молодых людей с девушками, которые были настолько шикарными, что дух захватывал. И захватывало бы дальше, если бы ХанНа не подслушивала обрывки их разговора. Кто этот парень? Разве это был её друг Тэ-Тэ? Тот милый парень, который говорил всегда то, что думал, который шутил от души так, что заставлял ХанНу смеяться часами. Тот, кто был настоящим. Но, видимо, не в этом кругу. Ни на глазах у этих людей. Которые одним своим видом кричали о том, что они верхушки мира. Тэхён всегда хотел быть как они. Нет, он не был меркантильным. Он просто не хотел нуждаться. И чтобы его семья никогда не нуждалась. И он был очень целеустремлённым. И считал, что если он будет в таком кругу людей, то поймёт, как уметь так же, как и все эти люди. И ХанНа никогда не осуждала его за это, но и принять не могла. Она искренне верила, что покажи он себя всем настоящего, его тоже примут. Он всё равно будет нужен. Но он всегда говорил, что маска на людях – лучший способ чего-то добиться очень быстро и безболезненно. ХанНа не спорила. Просто ей такой метод не подходил. И было как-то грустно наблюдать, как Тэхён шутил не своими и не смешными шутками, как эти люди взрывались смехом, как его девочка, тоже не менее шикарно выглядящая, подошла и положила ладонь на его плечо. И как он притянул её ближе к себе. Так нежно улыбаясь ей. Так, что внутри всё тряслось в трепете и волнении. Так, что пальцы на руках покалывало приятными мурашками, передавая сигналы прямо в душу. Только улыбался он своей девочке. Не ХанНе. Но это же ничего. На самом деле. Это же мелочи. Его улыбка просто наполняла нежным и трепетным счастьем. А о чём они там дальше говорят, или какие новости мироустройства обсуждают, и расхваливают современное искусство для любителей, это всё уже не важно. Важно так же было то, что его девочка рядом с ним способна сотворить такую улыбку на его лице. Ведь он давно уже так никому не улыбался. ** Придя домой, ХанНа стянула с себя верхнюю одежду и обувь, и блаженно упала после на матрац прям в своём новом чёрном платье. Первом попавшимся на глаза в магазине. Вечер был не тяжёлым, не утомительным. Скорее немного надоедливым. ХанНа не особо любила находиться в кругу неизвестных людей, и так же не особо любила с кем-то знакомиться. Учитывая, что очевидно ни с кем из них у неё не было ничего общего. Разве что хозяину ресторана нравились её картины, который немного разбавил её вечер. И если говорить об этом, Ким Намджун был в восторге от того, что познакомился с ХанНой лично. Так и сказал. И это было видно. По активной жестикуляции и блеску в глазах. На самом деле, складывалось впечатление, что он просто не мог находиться в состоянии спокойствия. Он был слишком подвижен и энергичен для своих тридцати пяти лет. Но это ни капли не раздражало. Наоборот, хотелось впитать в себя эту весёлость. ХанНа понимала, почему Тэхён так его любил. Он любил таких людей, которые дышали самой жизнью, беря от неё всё. Ему такие нравились. Из чего понятно, что ему никогда не нравилась ХанНа. И она искренне не понимала, как они могли подружиться. Она была для него человеком слишком пассивным, пускающим всё по спокойному течению. Но, скорее всего, он оставался рядом, потому что иногда, каким бы не был человек, ему нужен был эмоциональный покой. Тэхён прошёл вслед за ХанНой, скинул свой пиджак, рубашку, и, расстегнув ремень на брюках, просто уселся в кресло и поднял с пола книгу, которую читал накануне. Видимо, стянуть с себя штаны до конца у него не было ни сил, ни желания. Он часто так делал. - Вы заключили сделку о продаже твоих картин? – поинтересовался парень, открывая книгу на закладке. Заключили. И Ханна говорила об этом в такси. Но Тэ переписывался со своей девочкой. Но даже уже не обидно. Привычно больше. Проигнорировав вопрос, ХанНа задала свой: - Почитаешь мне? Что-то я уже соскучилась по письмам Винсента. - Почему грустная? Что-то случилось? – нахмурился Тэ. «Нет. Просто сегодня я увидела те стороны тебя, которых не видела никогда и которые мне не понравились. Но сейчас, когда мы дома, я рада, что ты вернулся.» - С чего взял? Просто, ты же знаешь, подобные вечера не мой конёк. - Ладно. Иди сюда. Я как раз на интересном месте, - как обычно не допрашивая девушку о её настроении, Тэ поудобнее устроился в кресле, подождал, пока ХанНа подползёт к нему прямо в элегантном чёрном платье. С растрёпанными от подушки и недавнего лежания волосами, ХанНа уселась в ногах Тэ и аккуратно уложилась головой на одну из них. А почувствовав, как его рука нежно зарывалась в её длинные волнистые волосы, ХанНа была готова замурчать, словно ребёнок. Редкие любимые моменты. Слишком уютные. Слишком для двоих. Мягко перебирая её волосы, Тэ начал зачитывать с того момента, где остановился: - «Во-первых, хочу спросить, не кажется ли тебе в какой-то мере удивительным, что существует любовь достаточно серьёзная и страстная, чтобы не остыть даже от многих «нет, нет, никогда»? Я твёрдо уверен, что такая любовь не возбуждает в тебе удивления, а, напротив, представляется тебе вполне естественной и разумной. Ведь любовь – это нечто такое положительное, такое сильное, такое настоящее, что для того, кто любит, отказаться от этого чувства – всё равно, что наложить на себя руки.» * ХанНа слушала и ей хотелось плакать. Она невольно начала представлять себя на месте Винсента и ярко видела и могла пропустить сквозь себя все его чувства, даже если ему не однократно отказывали. Она знала его историю. Печальную историю неразделённой любви. Понимала, как никто другой сейчас, как же у него горело изнутри. Как же хотелось кричать от всего того спектра эмоций, чувств и такой высокой концентрации боли. Раньше. Но сейчас ХанНа уже добилась какого-то частичного смирения от внутренней себя. Путём долгих переговоров со своим сознанием, огромного самовнушения и ясного осознания, что с Тэ не будет ничего кроме доброй нежной дружбы. И она искренне восхищалась Ван Гогом. Не только, как художником, но и как заложником своей любви. Ведь он, не боясь отвержения, не боясь ненависти своей возлюбленной, признался ей в своих чувствах, а после отказа даже не допускал мысли сдаться. Он хотел добиться её любви. Сколько бы не проходило времени, он стремился к этой любви всем своим естеством. До тех самых пор, пока она не начала его избегать. А после он сумел отпустить её из своего сердца, но при этом сделав всё возможное. ХанНе такое точно было бы не под силу. И дело даже не в том, что она была труслива. Она не боялась его отказа. Всё, от чего ей становилось страшно, так это от того, что он исчезнет. Что он, услышав её признание, захочет уйти. Из соображений совести, или собственного отторжения, потому что «с другом нельзя». И именно это удерживало ХанНу от признания. А те мысли, которые её преследовали в его день рождения, были восприняты как минутное помутнение рассудка. Уж лучше пусть так. Пусть он петушится перед другими в попытках завести полезные связи. ХанНа будет молчать. Пусть у него будет его девочка, которая влюблена в него не меньше, чем он в неё. Пусть. Она не станет ревновать, а будет впитывать в себя всю его радость и счастье. Пусть. Главное, чтобы он возвращался в этот дом, чтобы готовил свой чай, чтобы читал ХанНе книги, чтобы мешал ей рисовать. Пожалуйста, настолько долго, насколько это для неё возможно. А то, что ХанНа сдалась уже, отреклась от своего собственного счастья или даже от попытки его получения, это уже совсем не важно. И, кажется, что ХанНа, согласно мыслям ВанГога, наложила на себя руки, отказавшись от своей любви. Главное, просто наблюдать его в своей жизни. Настолько долго, насколько это для неё возможно. Февраль Всё чаще появляясь с Тэ в кругу его богатых друзей, ХанНу особенно раздражало его желание нравиться каждой присутствующей девушке. И не потому что преследовал какие-то цели. Совсем нет. Ведь Тэхён был занят. А он был до мозга костей верным. Он делал это просто так. Просто, чтобы нравиться людям. Вряд ли он замечал, что после многие из них вздыхали, если он проходит рядом, обволакивали его своими жадными взглядами, а получив в свою сторону хотя бы его улыбку, тут же таяли, как мороженое на солнцепёке. Поразительно. Но когда они возвращались домой, ХанНа доставала из под полов своего пальто стащенную бутылку вина с богатой вечеринки (Тэхён сначала ругал её за это, после чего так же долго смеялся), он надевал свою ненавистно-любимую футболку, ХанНа свою пижаму, и они проводили остаток вечера в компании общих любимых песен, напиваясь. А после этого засыпая, заранее морально готовые к утренним головным болям. Вместе с тем, всё чаще Тэ пропадал из дома по ночам, отправляя ХанНе сэлфи с места своего нахождения. Например, как он сидел на кухне довольный до ужаса, а на фоне его девочка что-то готовила. Такая хрупкая, нежная, красивая, и так ему подходящая, что сводило зубы то ли от зависти, то ли от невозможности стать такой же. Или же присылал, как он валялся на диване с ней в обнимку, пока она смотрела телевизор. Благо подписей никаких не присылал под этими фотками. И ХанНа просто старалась смотреть только на Тэ, исключая то, что где-то рядом всегда была она. Но фотография, которая заставила в груди ХанНы оборвать все сдерживающие боль до этого тросы, казалось, была началом конца ХанНы как человека. Тэ лежал лохматый, полусонный и счастливый без одежды, прикрываясь одеялом, а на соседней подушке у него под боком спала его девочка. Кольнуло на самом деле очень сильно. И впервые ХанНа задалась вопросом – какого чёрта он вообще присылает эти фотографии? Но в глубине души знала. Потому что друг. Потому что доверяет. Потому что делится счастьем. Поэтому. Просто обречённо вздохнув, ХанНа откинула телефон, надела ту самую его футболку, открыла внеочередное винишко, включила свою любимую группу с песнями для «пострадать» и пыталась забыть ту самую фотографию. Получилось только с седьмого бокала. Почти. Не совсем. Но во всяком случае, ей уже было наплевать на них и на то, чем они там занимались возможно. Но почему-то, когда она совсем уже была никакая и завалилась на матрац, ХанНа заснула со слезами на глазах, утопая в запахе Тэхёна, что так сильно въелся в его футболку. ** Однажды ночью Тэ пришёл после очередной вечеринки, на которые ХанНа уже не ходила и которые проводились весельчаком мистером Кимом чуть ли не каждую неделю, совсем невменяемым. А виной тому было то самое напиточное «колесо фортуны». И как следствие, сильное недомогание, тошнота и бессвязный бред. Что делать со всем этим ХанНа не знала. А потому просто сидела рядом, готовая оказать любую нужную помощь, с полотенцем и миской холодной воды, и прикладывала его ко лбу, потому что температура тоже была повышенной. Было дико интересно, чем же накачало Тэхёна это «колесо фортуны». После того, как Тэхёну стало хоть немного лучше, ХанНа уселась рядом с ним на матрац и слушала его бредовые мысли. О том, как он хотел поехать к своей девочке домой и сказать, как сильно он в неё влюблён. О том, как он обиделся, что она велела ехать домой, потому что он пьяный. О том, что он так сильно хочет добиться своей мечты. Всё было как обычно. Иногда ХанНа улыбалась если Тэ забывал слова, или же когда его голос становился очень-очень жалостливым. Даже мелькали мысли о том, чтобы снова воспользоваться его положением. Всё равно ведь не вспомнит. Но нет. Больше нельзя. Себе же хуже. И больнее. - ХанНа? Ты ушла? – прохрипел Тэ с закрытыми глазами. - Я тут, Тэ. Я рядом. Что-то нужно? – выходя из своих мыслей, спросила она. - Мне жарко очень, - заметив испарину на лбу бедного парня, ХанНа принялась снова мочить полотенце в холодной воде. - ХанНа, - тихо позвал Тэ. А после нашарил её руку, слабо сжав в двух своих ладонях и прижимая к своей груди. – Такие холодные. - Всегда такие же, - пробурчала она в ответ, чуть смутившись. Пьяный Тэ был более открытым, более тактильным. И ХанНа была ни разу не против. - ХанНа, а сколько надо говорить девушке, что ты её любишь? – заплетаясь, выговорил Тэ. - О чём ты? – всё внутри в миг стало тяжёлым и она замерла, отведя взгляд в сторону. Хотя Тэ сейчас было абсолютно не до её жара на щеках. - Я просто боюсь, что если буду говорить это слишком часто, это слово обесценится и ей быстро надоест, - всё так же тихо и еле выговаривая слова, бормотал Тэ с закрытыми глазами. - А, ты об этом, - выдохнула ХанНа. Казалось бы, можно уже не мечтать и не надеяться. Но надежда – штука, по идее, умирающая последней. И иногда она всё же придерживалась этого правила. – Знаешь, я думаю, если любишь, это и без слов понятно. Но в любом случае, если тебе хочется говорить это, говори. И если она любит тебя так же сильно, ей будет приятно. – После чего тихо добавила: - Мне бы было… - Нет… С ней по-другому нужно. Она другая. Во всём другая. Вот вроде обычная. Но я таких не видел никогда. Я когда с ней рядом, у меня так тепло на душе. И сразу как-будто чувствуешь себя частью чего-то важного. Ты понимаешь… понимаешь меня, ХанНа? - Да… - прошептала она в ответ, не давая чему-то очень болезненному проскользнуть в её голос. - Ты всегда понимаешь. Я очень обиделся на неё сегодня, - надулся Тэ, всё ещё с закрытыми глазами. После чего сонно усмехнулся. - Футболку мою не любит. Сказала, что если бы мы однажды съехались, она бы её отправила на помойку. Так что, если мы съедемся, я оставлю её тебе. Тебе она нравится. Я знаю. Нравится. Ещё как. Да и кто она такая, чтобы это отрицать. - Я принёс её однажды, чтобы надеть у неё дома, - продолжил бредить (или же нет) Тэ. – Ненавижу эту вещь, но расстаться с ней тяжко. У нас с ней связь. Хотел, чтобы моя девочка утром мелькала в ней перед глазами. До тошноты романтизировано, но мне так хотелось. А она на захотела. Так грустно стало. Сказала, что устроит мне скандал, если буду ходить в этом у неё дома. И ХанНе хотелось упомянуть, что она носила её каждый раз, когда он ночевал не дома. Пока он её не унёс. - А принять тебя какой ты есть ей не под силу? – вместо этого спросила ХанНа сквозь стиснутые зубы, выжимая повторно полотенце и укладывая на всё ещё горячий лоб. – Это ведь часть настоящего тебя. - А какой я, ХанНа? – уже совсем на еле слышном уровне спросил Тэ. Кажется, он засыпал. – Вот ты всегда меня терпела любым. Я даже не помню твоих истерик. Или капризов. ХанНа, ты моё спокойствие. Ты же знаешь? Если бы не было моей девочки… - То что? – ХанНа снова невольно замерла, усевшись спиной к нему. Сердце подскочило под рёбрами, а после забилось с повышенной скоростью, и дыхание снова сбилось. Словно сумасшедшее. Признаки явного волнения. – Что было бы, если бы не она? Тэхён? ХанНа повернула голову в его сторону и увидела, что тот уже крепко спал, тихонько посапывая. Грустно улыбнувшись, ХанНа вновь отвернулась, обняв свои коленки: - Какой ты? – вернулась она к его вопросу, уже без страха высказывая свою мысль. В любом случае, её не услышат. – Ты мне не нравишься с «выглаженным» лицом и блестящими волосами. Я не хотела бы видеть тебя в этом вечном лоске, что окутывает тебя, из-за которого боязно к тебе подойти. Ты так же не нравишься мне, когда пытаешься блеснуть своим чувством юмора в кругу своих новых друзей, чтобы выглядеть круче. Не надо. Мне хочется смеяться, но совсем не от шуток. Ты не нравишься мне, когда заигрываешь своими глазами и улыбкой, используя эту свою сторону как приманку для людей. Чтобы зацепить. Чтобы влюбить. А потом по итогу ничего не дать. Если нечего обещать человеку, забей на все свои уловки. Старайся только для той самой. Не тешь самолюбие. Я бы соврала, если бы сказала, что люблю тебя любым. Люблю. Но когда ты это ты. Когда ты не надеваешь маску идеальной души компании или кого-то вроде твоих ребят, у кого каждую вечеринку новая подружка. Придурки твои друзья. Но не мне судить. Не имею права. Люблю, когда мы остаёмся наедине и ты тяжело вздыхаешь, падая в своё кресло. Когда расстёгиваешь свой ремень на брюках и срываешь свою идеальную рубашку без единой складочки, натягивая вместо неё свою старую выцветшую футболку. Которую ты терпеть не можешь, но которая даже после сотой стирки пахнет тобой. И я иногда, по-честному если, засыпаю в ней, когда тебя нет дома. Я люблю, когда ты заботишься, спрашивая не холодно ли мне и не принести ли мне второе одеяло, когда мы забиваем на оплату счетов, а после этого отключают отопление. Люблю, когда ты читаешь в том же самом кресле одну из своих любимых книг в уже погибающем переплёте, а я сажусь тебе в ноги, и ты зарываешься мне в волосы ладонью. Как с собакой по идее, но я же знаю, как ты ко мне относишься. Ещё люблю ложиться тебе головой на колени и рассказывать, кто меня обидел за день. Такое редко бывает. Но ты никогда не умел успокаивать. Поэтому просто говоришь, что и они рано или поздно сдохнут. Ещё мне до безумия нравится смотреть, как ты завариваешь чай на рассвете, утверждая, что пар от него в разы красивее во время «раннесолнечного» тумана. Ты ещё слова всякие придумываешь, которые слышу только я. И да, это тоже нравится. Ещё дико вдохновляет на чувства тот факт, что ты носишь на ребре татушку – логотип моей любимой группы. Это было смешно, спонтанно и по пьяни. Ты долго ругал меня после, приговаривая, что это всё я посеяла в твоей голове своими разговорами. И это тебя вдохновило на такой подарок мне на день рождения. Я тогда долго смеялась со слезами на глазах, стараясь спрятать щемящие душу слова, чтобы не испоганить то, что между нами. Тэхён дёрнулся во сне, заставляя ХанНу испугано повернуться. Но нет. Он всё так же спал. И ничего не слышал. Ханна убрала миску с водой на пол, а после улеглась у Тэ под боком, свернувшись калачиком. Захотелось высказаться до конца. Потому что у ХанНы было какое-то слабоболеющее чувство, будто второй такой возможности не будет. - А между нами… нет, не любовь. Больше. Всегда будет больше. И я вряд ли кому-то это отдам. Даже тебе. Потому что я дикая собственница. И всё, что сейчас моё, только моё. Все эти мелочи. Все эти эмоции. Все эти слова. И я хочу оставить это всё себе. Ведь ты не мой. Да и моим не будешь. Потому что у тебя есть твоя девочка, которая грозит тебе скандалом и уходом, если ты будешь ходить «в той самой потрепанной одежде, которую пора выбрасывать», если ты не будешь говорить о мироустройстве, политике и прочей фигне, нужной только для сводок новостей, со своими богатыми дружками, если ты не будешь крутиться среди полезных людей и огромных связей. Причин много. И конечно же она шутит, говоря, что она уйдёт от тебя. Ведь у вас всё так по-красивому взаимно. И ты любишь свою девочку, а мне в принципе пофиг. Главное, сердце целое. А что ещё мне для тебя надо так ведь? Интересно, если бы ей сказал, что я живу с тобой вот уже шестой год в качестве соседки и близкой подруги, а не то, что я твоя сестра, как ты всем говоришь, она бы устроила тебе душевный погром? Уверенна в этом. Но всё так как есть. Главное, что всё о тебе настоящее знаю только я. Главное, что ты притворяешься только за порогом нашего дома. Главное, что твой рассветный чай пьём только мы вдвоём. А когда ты снова будешь пропадать у своей девочки по ночам, я буду молча ждать тебя в твоей футболке и под наши любимые песни. Я буду лелеять воспоминание нашего первого и последнего поцелуя в мой день рождения на той вечеринке, которую ты не помнишь, но которая осталась татушкой на рёбрах. И уже какая разница, что мне нравится правда? Главное, чтобы ты всегда возвращался домой с целым и счастливым сердцем. ХанНа посмотрела на лицо Тэ, которое было всего в десяти сантиметрах от неё. Аккуратно провела пальцами по щеке, по закрытым векам и по губам, едва их коснувшись. И поняла, что если он однажды исчезнет, часть её души на самом деле отколется и умрёт. Март - ХанНа? Мистер Ким расстроен тем, что ты не пришла ни на одну вечеринку, на которую он звал тебя, - пробурчал Тэ, складывая свои вещи стопкой на матраце. А ХанНа была наполовину мертва. И можно было даже сказать, в буквальном смысле этого слова. И ей сейчас было настолько всё равно, что думал мистер Ким, какие «важные» вечеринки она пропустила, и что Тэ на неё за это обижен. Было плевать на всё это. Потому что случилось то, чего она боялась больше всего. Потому что сейчас Тэ собирал вещи. Потому что Тэ съезжал с их квартиры. К своей девочке. А ведь ХанНа думала, что болеть уже больше некуда. Но вот оно. Душевные ниточки рвались внутри одна за другой, больше не сдерживая боль. Хотелось рыдать навзрыд. Хотелось кричать на него, выливать тоны этой боли, чтобы он тоже ощутил. Чтобы хоть кому-то её передать. Потому что было невыносимо. Настолько, что болело не только внутри, но и снаружи. Каждый нерв словно оголённый. Стоит дотронуться – взорвёшься. А Тэ только и делал, что трогал её сейчас. Потому ХанНа, сидевшая на полу перед окном и сжимая свои колени, сдерживалась из последних сил. - ХанНа, он попросил меня передать тебе, что хочет предложить тебе очень выгодную сделку. Так что я бы, на твоем месте, с ним связался, - с умным видом говорил Тэ, укладываясь в чемодан. - Мне всё равно, - тихо ответила ХанНа, сверля глазами маленькую щель в деревянной оконной раме. - То есть? – нахмурился Тэ. – ХанНа… Ты же понимаешь, как это глупо? - Глупо то, что ты вечно бегаешь за ним, - кажется, сейчас ХанНа была доведена до точки кипения. Она никогда не позволяла себе так разговаривать с ним. - Что? Что ты сказала? – Тэ отложил свой готовый чемодан и подошёл к ХанНе, останавливаясь за её спиной. - То, что слышал. Носишься перед ним вечно. Ждёшь чего-то от него. Надеешься на то, что он приведёт тебя к красивой жизни. Смотреть тошно… И она слышала, буквально ощущая кожей, как Тэхён не на шутку заводился. - Серьёзно? Ты серьёзно так думаешь? «Нет». - А ты сам не замечаешь? Ходишь на все эти глупые вечеринки, заводишь какие-то связи без разбору, лицемеришь лишь бы понравиться им. Себя теряешь, - ХанНа встала и повернулась к нему лицом. И, господи, лучше бы она этого не делала. Ведь несмотря на то, что она чувствовала его злость, в его глазах была очень глубокая обида. Хотелось забрать все свои слова обратно, но боль ещё не до конца вылезла, не вся выплеснулась, но почему-то стало ещё хуже. - Думаешь, теряю? По-моему, как раз наоборот. Во всяком случае, я пытаюсь создать свою жизнь такой, какой я хочу её видеть. В отличие от тебя. Серьёзно? Первая ссора. Из-за глупости. Из-за боли. Из-за такой тупой безнадёги. - От меня? Я хотя бы не притворяюсь перед людьми. И живу свою жизнь, а не строю из себя кого-то, кем мне не стать, - разозлилась ХанНа. Она прекрасно понимала, как и Тэхён, что это всё в них говорят эмоции. И это не то, что каждый из них имеет в виду. Но слово во все времена было больнее любого оружия. И самый короткий способ причинить человеку боль. И Тэ хотел её причинить. Потому что слова близкого друга и её насмешки над его попытками устроить для себя лучшую жизнь действительно кольнули очень больно. И если по-честному, никто из них не имел права бросаться такими словами. Но, кажется, их злость и обиду было уже не остановить. - Вот, значит, как? То есть всё это пустое? Все эти слова твои, что ты в меня веришь? – горько усмехнулся Тэ. – То есть пока я тебе доверял свои мысли, делился планами, оказывается, ты просто насмехалась надо мной, и думала, что я глупый? Так выходит? ХанНа же просто молчала. Всё внутри кричало, что «Нет. Это не так. И ты глупый действительно, раз подумал в таком ключе». Но нет. Она молча ничего не отрицала. Потому что страх того, что всё сейчас происходило так тупо из-за её несдержанности, сковал все движения, дыхание, удерживая слова, словно зажав рот. Оставляя только глаза. Которые смотрели на такого Тэ, от которого жгло и болело в разы сильнее. - А знаешь… Хорошо. Думай так, - Тэ принял её молчание как знак подтверждения своих слов. - Мне уже плевать. Я с этим как-нибудь справлюсь. Во всяком случае, у меня ещё есть люди, которые действительно верят в меня и поддерживают. И жаль, что я ошибся на твой счёт. Но рано или поздно ты увидишь, что я сумел добиться своей мечты. Пока ты, верная всем своим принципам, будешь считать, что я поступаю глупо. Поэтому да, оставайся здесь. Продолжай так же жить и ни к чему не стремиться. Продолжай мечтать и ничего с этим не делать. Такие люди, как ты тянут вниз. И ты не обижайся на меня за эти слова, но разве так ты хочешь жить? Это то, чего ты хочешь от жизни? Серьёзно? - Всё, чего я хотела от жизни, сейчас безжалостно от меня отдаляется, - хриплым голосом от слёз, душивших её, и долгого молчания, проговорила ХанНа. - Что… что ты имеешь в виду? – нахмурился Тэ, тяжело дыша. Кажется, и он сейчас истратил все свои эмоциональные запасы. - Какая уже разница? – прошептала ХанНа, снова усаживаясь напротив окна на пол и утыкаясь в свои колени. – Уходи уже, раз собрался. Тебя наверняка заждались. Слёзы душили невыносимо. Она впервые хотела, чтобы он быстрее ушёл. Чтобы не видел, насколько же она сломлена, насколько же ей хотелось выть и плакать. Всё, что её сейчас удерживало – его присутствие. Даже уже последней капли не осталось. - ХанНа… - прошептал Тэ, тихо приближаясь к ней. И ему тоже было так – невыносимо. От явного сознания того, что недосказано что-то очень важное. Что нужно услышать прямо сейчас. Невыносимо от того, что он буквально физически ощущал, как его самый близкий друг испарялся на глазах. И это не было какой-то обычной ссорой. Ведь с ней действительно ушло кое-что очень важное. Тэхён смотрел на неё с такой болью в глазах. - Уходи уже, - через силу выдавила из себя ХанНа. После чего с тяжёлым сердцем Тэ взял чемодан и, в последний раз посмотрев на неё, ушёл. Его хлопок дверью эхом прошёлся по квартире, которая вмиг потеряла все краски. По ХанНе прошла мелкая дрожь, она уже не видела никаких причин сдерживаться. Она понимала, что он тоже не всерьёз. Всё сгоряча, он не думал так на самом деле. Просто уколоть хотел. И получилось. И дело было не в том, что она, возможно, не была и в половину такой целеустремленной как Тэ. А в том, что он задел самое больное. Что она так и не смогла добиться своей мечты, и даже шага не сделала по направлению к ней – быть с Тэхёном. То, что они сейчас наговорили друг другу, чтобы они не думали на самом деле, это было не так страшно. Самое страшное случилось – он ушёл. И уже безвозвратно. Апрель 3 апреля [Тэ-Тэ]: ХанНа, ты тут? 4 апреля [Тэ-Тэ]: ХанНа, давай поговорим!! Я знаю, что ты читаешь. Я это вижу. 6 апреля [Тэ-Тэ]: Хватит издеваться уже! Просто признай. Что мы оба придурки. И, давай уже, ответь мне! 6 апреля [Тэ-Тэ]: Окей, хорошо. Это я придурок. Идёт? Прости меня! Я не должен был говорить всего этого! [Тэ-Тэ]: простипростипростипрости…………. 10 апреля [Тэ-Тэ]: ХанНа, не смешно уже… 15 апреля [Тэ-Тэ]: Хорошо. Надеюсь, ты жива там хотя бы… прочти, если живая! Я серьёзно. Май Ханна не знала, появится ли у неё смелость поговорить с Тэ. Но, если быть честной, она очень боялась. После всех тех вещей, которые они наговорили друг другу. Было и стыдно, и неловко, и, чего уж там, на самом деле было больно. ХанНа боялась, что, поговорив с ним, их дружба возобновится, но никогда не станет прежней. А ей не нужна была дружба в формате остатка или чего-то приблизительного. Он больше не вернётся, он сейчас с человеком, с которым по-настоящему счастлив. А Ханна так и останется наедине со своими болями и проблемами. Она не знала, как она будет чувствовать себя после. А потому оставляла всё как есть. Так было проще привыкать к его отсутствию в жизни. Ну а что касалось самой жизни. То в ней было как без воздуха. Практически в буквальном смысле. Не спалось, не елось, не рисовалось. Почти уже не жилось. И ХанНа действительно ощущала, что от её души отделилось это самое важное. То, что держало на плаву. Помогало жить. Было чуть ли не центром Вселенной. А после потери мир становится таким серым и бездушным. Что ещё чуть-чуть и как будто хочется удушиться. Поэтому сейчас, на данном этапе жизни, ХанНа просто пыталась учиться жить без него. Но выходило слабо. ** ХанНа испугалась, когда услышала слабый стук в дверь квартиры. Тэхён оставил ключи перед тем, как съехать. Поэтому вероятнее всего это был он. Больше было некому. Разве что хозяйке квартиры, но она жила в другом городе. Совсем от страха забыв, что из аудио системы играла тихая музыка, ХанНа аккуратно подкралась к двери и посмотрела в глазок. Это и правда был он. Всё такой же. Только одежда ей незнакомая. Стоит, переступая с ноги на ногу, мнётся, глаза бегают от волнения, губы кусаются. ХанНа, сама того не ведая, сжала свою рубашку, в которой была, в районе груди, в которой снова сильно обожгло. Она скучала. Так сильно, что даже слёзы просились наружу. Слишком долго они не виделись. Впервые за пять с половиной лет. Но она не могла открыть эту дверь. Не могла разрушить эту своеобразную стену. Потому что понимала, что увидь она его, ей захочется обнять. А обняв, ей захочется его обратно. Опять захочется тонуть в нём. А это было уже невозможно. А снова вкусить всю ту безнадёжную невыносимую боль она не хотела. Сердцу уже не на что было разбиваться. Поэтому она просто стояла и молчала, прислонившись к двери и глотая слёзы. - ХанНа? – его спокойный голос. Такой родной. Но уже такой далёкий. Господи, как же было тяжело и радостно его слышать. – ХанНа, ты ведь тут. Я слышу музыку. Пожалуйста, открой. Тишина. Она молча молилась, чтобы её всхлипов не было слышно. Всё же звукоизоляция здесь была не самая лучшая. - Я тебе принёс кое что, - совсем уже жалобно проговорил он. – ХанНа, я скучаю по тебе. Почему ты… молчишь? «Потому что слабая дура. Которая всё ещё не может пережить, что любовь всей её жизни выбрала другого человека». - Я надеюсь, что скоро мы всё-таки сможем поговорить нормально. Я оставлю это под дверью. Я ведь обещал оставить её тебе. Ну, пока. Напиши мне, пожалуйста. Когда ХанНа услышала удаляющиеся шаги, она, утерев ладонью скатившиеся слезинки, тихо открыла дверь. На полу стоял пакет, который Ханна сразу же забрала в квартиру и закрыла дверь. В пакете лежала та самая футболка. Которую он обещал оставить ей. Если он съедется со своей девочкой. Глупый. Не мог понять, почему она злилась на него в тот день. Думал, что если выполнит обещание, данное ей и подарит дорогую сердцу вещь, то всё будет хорошо. Думал, что дело в чем-то другом. Да не нужна ей вовсе эта его футболка без него. И она сделала бы всё, лишь бы он снова ходил в ней перед её глазами. В их квартире. Но нет. Ну зачем ей опять столько боли. На этот раз ХанНа, не сдерживая ни эту боль, ни голоса, громко заплакала, оседая на пол и зарываясь лицом в такую любимую для неё вещь. Июнь В этом месяце с ХанНой связался мистер Ким. Как оказалось, её номер телефона дал ему Тэ еще в самом начале, когда он купил её картины. И его нынешнее предложение было действительно выгодным. Как и говорил Тэхён. Заключалось оно в том, чтобы написать около двадцати работ для его нового ресторана, который будет в другом городе. Как оказалось, мистер Ким так вдохновился её стилем в картинах, что решил оформить новый ресторан в подобном. ХанНа думала ровно минуту, и согласилась. Было бы глупо отказывать ему в таком предложении. Не после ссоры с Тэ. Потому что она не хотела оставаться в его глазах «человеком, который тянет вниз». Который живёт как амёба и ни к чему не стремится. Даже несмотря на то, что он сказал, будто не думает так на самом деле. ХанНа в любом случае не смогла бы объяснить ему, почему она так жила. Но раз сейчас источник её жизни не с ней, стоило ли дальше цепляться за эту пустую надежду? ** [ХанНа]: Прости, что не отвечала. Было много работы [Тэ-Тэ]: Ты живая!!! Слава богу соизволила написать. Так… всё нормально? У нас с тобой? [ХанНа]: Как жизнь на новом месте? [Тэ-Тэ]: Всё хорошо) Так ты не ответила мне. [ХанНа]: Всё хорошо. [Тэ-Тэ]: Мы можем увидеться? У меня для тебя новость) [Тэ-Тэ]: ХанНа? [ХанНа]: Давай в другой раз? Работы и правда завались… [Тэ-Тэ]: *грустный смайл* Июль Когда было готово уже около трёх картин, после ежедневных обсуждений с мистером Кимом, ХанНа поняла, что работа действительно успокаивала. Особенно то, что картины, практически все должны были быть с ночным видом. А это являлось любимой частью ХанНы в живописи. Тёмные цвета в её работах были её коньком. Она чувствовала себя в них, как рыба в воде. Тэхён писал каждый день, настаивая на встрече. А ХанНа всё боялась признаться самой себе, что ещё не отболело. И боялась встретиться с ним лицом к лицу. Да и как могло отболеть, если было так сильно под кожей на протяжении такого долгого времени? Поэтому просто оставалось ждать, когда станет чуть легче. Август На самом деле жизнь ХанНы здорово улучшилась после предложения мистера Кима. Он оплатил ей работу за семь картин, которые она ему предоставила и над которыми работала днями и ночами. И наконец-то наступил момент, когда она смогла открыть свою собственную мастерскую. Она не стала снимать её, а купила очень маленькое помещение на ту сумму, которая у неё была. А ремонт, оформление и покупку инструментов она пока решила отложить до следующих продаж своих работ Ким Намджуну. Но так или иначе, первый шаг был сделан, что действительно радовало её. Она была очень довольная готовыми работами для ресторана. Но ей иногда становилось грустно. Потому что во всех этих картинах проскальзывала её жизнь рядом с Тэхёном. Она любила рисовать людей без лиц, и именно в этом проекте такая фишка пригодилась. Она просто рисовала моменты их жизни. Что происходило в стенах квартиры, когда они оставались вдвоём под покровом ночи. А таких любимых моментов было много. Единственное, чего ХанНа ещё не рисовала, так это момент чтения книги в кресле с ХанНой рядом. Не могла. Хотела сохранить этот момент только между собой и Тэ. Даже если все эти картины были безликими. Может, она и решится показать этот самый трепетный момент однажды. Время, скорее всего, покажет. Но не сейчас, и не для места, в которое будут приходить толпы людей. Этого она точно не хотела. Ещё один плюс этого предложения, так это то, что ресторан находился в другом городе. И Тэ не смог бы увидеть всю хронологию их любви-дружбы в картинах. Вряд ли ХанНа пережила бы это. Во всяком случае не сейчас уж точно. Как она и говорила, она хотела оставить все эти чувства и эмоции только себе. Человеку, который всегда берёг и хранил нежно в своей памяти. А ещё ХанНа заметила, что, рисуя картины именно их жизни, она получала какое-то некое освобождение. Как-будто разгружала свой мозг и душу, подобные жесткому диску, от тяжёлых файлов. Не удаляла навсегда, а просто переносила на картины. Словно всё то, что хранилось в ней, теперь было у неё перед глазами. И от этого становилось менее тяжело. ** - Да, Тэхён? – устало проговорила Ханна в трубку, принимая звонок и вытирая кисть о тряпку. - Что с голосом? Болеешь? – приглушенно звучал Тэ по громкой связи. - Нет. Просто работаю. Чего звонишь? - О твоей работе, кстати. Почему не сказала, что рисуешь для мистера Кима? Он сказал мне на днях. - Не показывал? – насторожилась ХанНа, посмотрев в сторону трубки, будто могла увидеть так его реакцию. - Нет. Сказал, что сразу же отправляет их в новый ресторан. - А… Ну да, я же знала, - растерялась девушка, и выдохнула своё волнение. - ХанНа, у меня новость. Помнишь, я говорил? Кажется, в этот раз мы тоже не встретимся, но хочу, чтобы ты знала. Его голос звучал настолько волнительно, что ХанНа не на шутку испугалась этой новости. - С тобой всё в порядке? – спросила она, нахмурившись. – У тебя такой голос… - Нет… В смысле, да. Я в порядке. Более чем. Я хотел сказать, что я… Я женюсь, ХанНа, - было слышно, как он улыбался. Было слышно, как ему тепло в этот момент. Конечно. Он ведь получает сейчас то, к чему так долго стремился. Хорошая работа, обеспеченная жизнь, красивая невеста. Наверняка он ощущал себя самым счастливым человеком. И ХанНа была рада за него. Искренне. И даже уже внутри не обрывались слабые верёвочки, как раньше. Просто больше уже нечему. Только вместе с радостью сердце чуть-чуть ухнуло вниз. И показалось на мгновение, будто она летит в пропасть. Ну и может быть, слёзы немного навернулись. Но она действительно была рада за него. Как и подобает лучшему другу. Сентябрь Склеивая себя по кусочкам, ХанНа поняла одну вещь. Что рано или поздно всё равно настал бы такой момент, когда они бы попрощались. Ведь всё с самого начала говорило о том, что им вместе не по пути. Да, сердцу всегда было плевать на мнение мозга, но не всегда это сердце было полезно слушать. Ведь в конце концов, это не идеальный мир фильмов или книг, где, прислушавшись к сердцу, человек получает всё самое лучшее. В настоящей, такой просто-сложной человеческой жизни, каждый человек в ней просто на просто дан для уроков. Своего рода учителя жизни. И не всегда они должны оставаться там навсегда. Вот и Тэхёна ХанНа училась воспринимать, как урок и своеобразный опыт. В конце концов, он не исчезает бесследно, оставляя после себя умение любить. Любить всепоглощающе, самозабвенно, бескорыстно. С теплотой в глазах и с заботой в повадках. Он научил быть более терпимой, более нежной и более чуткой. Научил быть такой, какой она никогда не была до него. Научил щедрости. Так, чтобы отдавать, не прося взамен. Новость Тэхёна уже не колола под рёбрами. Уже не сжимала внутренности холодной рукой. Она просто дала понять, что их время истекло. И возможно, они всё ещё будут общаться и продолжать дружить, а может и нет. Но ХанНа знала, что ей теперь под силу плыть и дышать без него. Как второе дыхание. Когда понимаешь, что обратной дороги нет, а на месте стоять тоже так себе идея. И даже если слишком невмоготу, нужно было продолжать двигаться дальше. И это тоже то, чему научил её Тэхён. ** Свадьба Тэ должна была быть в конце этого сентября. И на самом деле, это было очень быстро, учитывая всю подготовку. Но эти двое быстрее хотели сплотиться узами брака, что ждать другого времени для них не имело смысла. Так или иначе ХанНа готовила им свой подарок. Оторванный от сердца практически, но кого это волнует, если даже ХанНа спокойна. Как-то пришло осознание, что если расставаться с привязанностью, то всеми способами. Ну или почти всеми. А вместе с этой подготовкой к свадьбе, ХанНа решила поменять что-то в этой квартире. Перекрасила стены в бежевый, чтобы лимонные прежние не резали так глаза (да и напоминали слишком многое, если честно), купила себе немного что-то из мебели, что-то из декора, перевезла все инструменты и краски в мастерскую, повесила пару своих картин и перекрасила старый комод и оконные рамы в белый цвет. На самом деле вышло не плохо. Свежо, стильно, а главное почти не напоминающее. Из прежнего здесь так же осталось то же кресло, небольшая этажерка с книгами и футболка на ХанНе, с которой она решила не расставаться. Пусть остаётся в качестве сувенира и воспоминания о её самой большой и самой искренней любви. Как физический след Ким Тэхёна в жизни ХанНы. ** Выходя из такси с подарком в руках, ХанНа глубоко вздохнула и посмотрела на территорию отеля, где должна была состояться свадьба. Дааа… Шикарное место. Как и хотел всегда Тэ. Всё-таки мистер Ким действительно любил Тэхёна и был щедрым на гонорары, раз за такой короткий срок Тэ уже смог позволить себе отгрохать такую свадьбу в таком месте. Это был отель с огромным банкетным залом внутри. Ещё раз вздохнув, ХанНа прошла внутрь, и от волнения она даже не обращала внимание на украшения, на людей, на само место. Главной её задачей было оставить подарок, найти Тэхёна и хотя бы попытаться держать ненужные никому эмоции под контролем. Поймав Гука в коридоре, который так же был на свадьбе, как один из друзей Тэхёна, ХанНа узнала, что он находился сейчас в комнате жениха в одном из номеров отеля. Оставив подарок в специально оформленном для этого месте, ХанНа поднялась на лифте на нужный этаж и с тяжёлым от волнения сердцем нашла нужный номер, как и подсказал ей Гук. ХанНа пыталась успокоиться, вдыхая и выдыхая все это время. Это нужно было сделать. Сегодня и сейчас. Потому что отложив, ХанНа уже никогда с этим не справится. Коротко постучав в дверь, ХанНа услышала, как дверь с щелчком открывается и перед ней предстаёт Тэхён. И, господи, какой же он красивый. Таким ХанНа его не видела еще никогда. И дело было не в шикарном костюме, красивом лице или причёске. Он светился изнутри. Он был настолько счастливым, что это явно читалось в его улыбке и глазах. Как же она по нему скучала. А потому, не стесняясь и ни о чем не думая в этот момент, ХанНа просто поддалась вперёд и очень крепко обняла его, прижимаясь щекой к его ключицам. Такой родной. И опять такой далёкий. - ХанНа, - тихо проговорил Тэ, крепко обнимая её в ответ и поглаживая по волосам. – Я так соскучился. - Правда? - прошептала она в ответ, цепляясь еще крепче. Ведь когда бы она смогла повторить это? Одна лишь мысль, что он нуждался в ней, что он её помнит, что хоть так, как друг, но всё же скучает, окатывала теплом и бесконечной радостью. Зная это, действительно можно было пережить даже горечь безответности. - Конечно, правда. Я впервые не видел тебя так долго, кажется, - улыбнулся Тэ, отстраняясь от девушки. – Заходи. Мой шафер уже где-то напивается, а мне срочно нужно надеть эту дурацкую бабочку. Как раз поможешь. Вот он. Прежний Тэхён, с надутыми губами и нахмуренным лбом, пытается завязать бабочку фиолетового цвета. Умилительно. ХанНа подошла к нему и с улыбкой начала помогать ему. В конце концов, бабочки, галстуки и прочие мужские аксессуары ему всегда давались тяжело. - Как работа? Так хочется посмотреть на них. Однажды, я надеюсь, поеду в тот ресторан и увижу все твои картины. - Да брось. Это лишнее. Я просто рисовала то, что обычно, - сказала ХанНа, опуская глаза на свои туфли. С бабочкой было покончено. А туфли, кстати, были специально куплены для этой свадьбы. Хотелось правда выглядеть красивой. – Знаешь, я… Я пришла сказать, что вряд ли удастся быть на самой церемонии. Я просто… - Погоди, что? – нахмурился Тэ. – Ты серьезно? Я тебя… Я тебя пять месяцев не видел. И ты даже на свадьбе друга остаться не можешь? Было слышно, как обида сквозила в его голосе. Но на самом деле, ХанНа просто не знала, выдержит ли она это. И не будет ли неловкости между ними после тех слов, которые она собиралась сказать. - Тэхён, я хочу кое-что сказать, - главное, чтобы голос не задрожал. А то он иногда любил поиздеваться. – Я очень рада за тебя. Рада, что ты нашел кого-то, с кем хочешь провести свою жизнь. И я счастлива, потому что ты тоже. Это… Это то, чего я всегда хотела для тебя. И я рада, что ты сейчас имеешь то, к чему стремился. И я слушала на самом деле тот микстейп, над которым вы работали, и я правда горжусь тобой очень сильно. И те слова все… Прости. Я действительно не имела в виду все те вещи, что наговорила. Я просто немного зла была тогда. Но сейчас все нормально. Тэхён хотел было что-то сказать, судя по всему чему-то возразить, но ХанНа не дала ему такой возможности. - Только не перебивай. Это важно. Я хочу пожелать тебе, чтобы ты был с ней всю свою жизнь. Чтобы не как эти все люди, которые играют в любовь, а после выбрасывают друг друга другим людям. Я хочу, чтобы эта любовь была вечной для вас. Просто потому что иначе мне будет правда очень больно. Если вдруг вы отпустите друг друга. «Потому что иначе вся моя боль, невмешательство и смирение будут напрасными». - Только можно попросить об одном? Но, надеюсь, это не будет для тебя сложностью, - слабо улыбнулась ХанНа. И впервые за диалог она посмотрела ему в глаза. – Можно ли попросить тебя об этом, я не знаю. Но раз уж начала… Пожалуйста, не рассказывай ей историй про рассветный чай, и не читай ей наши любимые книги в слух. - Что? ХанНа, что ты..? - Подожди. Еще, пожалуйста, не называй её своим спокойствием и тихой гаванью. И не говори ей, что тату на твоих ребрах – подарок мне на день рождения. И не пей с ней вино под наши любимые песни. А залипая на звезды, не рассказывай, какие фигуры ты там видишь. Просто… Просто оставь все эти наши с тобой мелочи мне, хорошо? – казалось, что еще немного и слёзы, которые всё-таки скопились в её глазах, безудержно покатятся по щекам. И пока она смотрела, как медленно его глаза наполнялись тяжёлым пониманием и в то же время не верили, ей казалось, что ее сердце просто разорвется от этой тяжести прощания с ним, как с любовью, и от этой невыносимой жалости, что всё кончается так грустно. - ХанНа, что все это значит? – шёпотом спросил Тэ, голос которого в миг понизился от нахлынувших эмоций, которым не было выхода наружу. – Ты, что, все это время..? И ему не нужно было договаривать. Как и всегда они поняли друг друга с полуслова. ХанНа не могла ни кивнуть, ни ответить словом, хотя понимала, что сама раскрыла все свои карты. Но старое волнение и страх не отпускали ни на минуту. Всё, на что она сейчас была способна – это смотреть ему в глаза, которые тоже, как и её, слегка поблескивали, и нежно ему улыбаться. Улыбка всегда была сильным оружием, которое помогало скрыть боль. И возможно это было жестоко, но ХанНа получала некое освобождение теперь, когда он всё узнал. Но не он. Казалось, всё то, что её тяготило, теперь перешло к нему. И его глаза наполнялись дикой печалью. Такой безнадёжной, такой болезненной. - Почему ты не сказала раньше? – его глаза начинали блестеть всё больше. И ХанНе было совестно, что она позволила себе сделать ему больно и огорошить такой «новостью» в день его свадьбы. Но других ситуаций, в которых ХанНа могла бы высказать это, она не видела. - Чего молчишь-то теперь? ХанНа, - нахмурился Тэ, подходя ближе. А она и не заметила, как отступила назад. Просто старалась запомнить его. До единой мелочи. И где-то в подсознании сделала себе пометку – нарисовать Тэ во всех тех образах, в которых она его видела, и устроить из них выставку для своей памяти. – А сейчас..? «И сейчас тоже, Тэ". - Тэ, ты любишь ЛиМин? – спросила ХанНа, игнорируя абсолютно все факторы, тревожащие её нутро. - Люблю, - прошептал Тэ, и голос его заметно начал подрагивать. - И это главное, Тэ, - улыбнулась ХанНа, осмелев и положив ему на щеку свою ладонь. За которую Тэ сейчас так отчаянно схватился. – Тэхён, всё проходит. И любовь проходит. Если её не подпитывать. Поэтому, если вы любите друг друга, не позволяйте этому чувству угаснуть. Я на самом деле очень хочу твоего счастья. ХанНа решила, что все слова уже сказаны. Просто ей нужно было немного времени рядом с ним. Напоследок. ХанНа не думала, что после такого долгого времени рядом с ним можно открыть еще целую кучу новых черт его лица. Никак не насытиться. Никак не привыкнуть. Никогда не распрощаться с ним навсегда. И не важно, где и с кем он будет дальше, ХанНа запомнит его на всю свою жизнь. И будет вспоминать как любовь, оставившая в ее сердце глубокий след. И она пыталась впитать в себя всё его лицо, весь этот печальный влажный взгляд, тепло его щеки под ладонью, чтобы только не было тяжело первые дни без него рядом. - Мне так жаль, ХанНа, - прошептал Тэ, все еще накрывая её ладонь своей. – Мне правда очень жаль. - Я знаю, Тэ. Но… Так должно было быть. Ты же знаешь это. Если бы мы были друг для друга, это бы давно случилось между нами. Но мы с тобой на самом деле очень разные. И так бывает. Поэтому, я надеюсь, ты не будешь думать об этом слишком долго. А выйдешь сейчас к своей девочке, скажешь ей, что любишь. И вот увидишь, через время это станет уже не важно. Потому что у тебя рядом будет та, кто заполнит собой всего тебя, - улыбнулась ХанНа. – И свадьба, кстати, у тебя правда крутая. Так что запомни этот день на всю жизнь. И помни о моей просьбе, хорошо? Я понимаю, что это, может, и невозможно, но… - Я понял, ХанНа, - тихо перебил Тэхён. – Можешь быть уверенна, что наше останется только нашим. Мне кажется, это меньшее, что я вообще могу сделать. Но мы же можем остаться друзьями, так ведь? - Тэ, я не думаю, что в этом есть смысл. Просто представь, какого будет твоей жене наблюдать меня в твоей жизни, - усмехнулась ХанНа, а у самой душу словно ножом слова эти разрезали. – Это все только хуже сделает. И она сразу все поймёт. Начнёт со временем подозревать, ревновать. И самое последнее, чего я хочу, так это ваших ссор по моей вине. Поэтому нам действительно стоит просто запомнить друг друга. - Ты нужна мне. Правда нужна. Я не представляю, как буду… - Для чего, Тэ? Раньше ты делился со мной своими мечтами, планами или тревогами. Искал какого-то утешения во мне. Но теперь, я так думаю, что ей бы хотелось исполнять эту роль. Не будь к ней таким жестоким, - ХанНа пихнула его в плечо в шутливом жесте. Но судя по его лицу ему было явно не до шуток. Но и ответа на это у него не нашлось. - Счастливой жизни тебе, Тэ, - прошептала ХанНа, и мягко коснулась губами его щеки, передавая всю свою любовь. Пока Тэ, крепко зажмурившись, старался хотя бы не расплакаться. Было бы слишком позорно. Хотя и скрывать слезы тут было не перед кем. Всего лишь самый близкий друг, который, кажется, навсегда его оставлял. - Кстати, надеюсь тебе понравится мой подарок, - улыбнулась ХанНа. – Я хочу, чтобы глядя на него, ты вспоминал все самые уютные моменты в жизни. Пока. Она старалась быстрее покинуть эту комнату и не стала смотреть, как Тэ смотрел ей в след, потому что его тяжёлый и такой печальный взгляд она просто была не готова выдерживать больше ни минуты. Ей было просто необходимо найти свежий воздух, чтобы не задохнуться в этих эмоциях. ** - Тэхён? Любимый, что у тебя с лицом? – возмутилась ЛиМин. – У тебя будто не свадьба, а поминки. Дай галстук поправлю. Ужасно завязал. - Не надо. Не трогай. Мне нравится, - пробормотал Тэ. Он только вошёл в зал ожидания церемонии и увидел ЛиМин, которая рассматривала фото зону. У них была нестандартная свадьба с выводом невесты. Они захотели войти в зал вместе. Будто показывая, что они неразлучны. Будто не надо было выводить невесту отцу и передавать ее будущему мужу. Идея ЛиМин. Поэтому Тэхён не стал возражать. И вот они, в этом маленьком зале, где лежали подарки для молодожёнов, ждали момента, когда смогут войти в зал и стать законными супругами. Но настроение было таким не свадебным, а бабочка такой удушающей, что хотелось сорвать её, бросить всё и вернуться в свою тихую гавань. Но он понимал, что это просто секундный порыв эмоций, которые после себя оставила ХанНа. Понимал, что, сделав это, он будет очень сильно жалеть всю жизнь. Ведь он действительно любил ЛиМин. Слишком сильно. И понимал, что как бы мерзко и слякотно не было на душе, ХанНа была права. Они были не книгой. Они были очередной главой жизни. А его книга с идеальным концом должна была записаться в этом зале. Только сердце очень сильно сжалось от горечи, тоски и боли, когда он увидел подарок ХанНы среди прочих. Большая картина в серебряной раме. На которой был изображён Тэхён в той самой футболке и брюках с расстёгнутым ремнём (привычка, которую он мог позволить себе только в той квартире), с книгой в руках, в том его кресле, в их квартире с лимонными стенами. А в ногах у него сидела ЛиМин, уложившая голову на его колени. Тот самый момент, который она посчитала нужным оставить Тэ на память. И наверное в этом городе было как минимум два сердца, которые обливались кровью и покрывались слоем грусти. Одно от потери своей любви, а другое от неспособности её подарить. ** Это была не история любви невзрачной девушки со счастливым концом. Возможно, ту самую историю сейчас проживали те, кто остался на свадьбе Тэхёна и ЛиМин. А ХанНа же просто шла по мостовой, наблюдала за смеркающимся небом, заходящим солнцем, щупая ветер в своих пальцах и выкинув свои туфли на каблуках в ближайшую канаву. И плевать, что сентябрь. Она улыбалась. Улыбалась от такой дикой боли внутри, которая стремилась вылезти из горла девушки задушевными хрипами, а в глазах застыла слезами. Но с другой, самой садистской своей стороны, она была так счастлива видеть его сегодня с такой радостной улыбкой и светящимися глазами. Она всегда хотела, чтобы он был самым счастливым человеком. И она увидела его таким. А что еще надо для разбитого, любящего, но такого не любимого сердца? Поддаваясь мрачному романтизму, ХанНа оперлась о парапет и посмотрела на бездонную реку под мостом, где уже тонули золотые лучи. Представила, как она забирается наверх и на целое мгновение летит, как свободная птица. Но после, представив, как бригада спасателей и врачей склоняются над её искаженным телом, ее передернуло на месте от такой жуткой картины. Уж лучше быть живой. Живой, и жить настолько долго, насколько эта жизнь сможет ей дать. И любить. Любить его до бесконечности сильно. Помнить, как самый драгоценный момент жизни. И хранить в сердце, как самое дорогое воспоминание. The end