Просто шагни за мной

На улице стояла ветряная и влажная погода. Серые тучи клубились над Берлином, не предвещая для мирных жителей ничего доброго. Каждое утро, как только солнце появлялось на горизонте, мы собирались на работу в швейную фабрику, где производилась военная и рабочая форма. Поначалу мне было очень страшно выходить на улицу, я содрогалась при каждом взгляде в мою сторону. Потому что я еврейка, а Гитлер их ненавидит, поэтому мне не позволено без надобности разговаривать с кем либо, иначе мое случайное слово может стать роковым и повлечь за собой крайне неприятные последствия. Потеряв отца, я неоднократно пыталась наложить на себя руки. При каждом воспоминании о нем, мои глаза наполнялись слезами, а душа кричала раздирающей болью. Лишь благодаря маме я не сдалась, перестала часами лежать на кровати и взяла себя в руки. В поисках безопасного места мы уехали в провинциальный город, в самое сердце пекла, даже не подозревая об этом. Нам рассказывали, что в Берлине куда безопаснее, к тому же здесь можно найти хорошую работу, но только при условии, если немцы не будут знать твоего истинного происхождения. Моей маме пришлось попотеть, чтоб достать нам поддельные документы, подтверждающие, что мы чистых немецких кровей. Казалось, что мы можем облегченно выдохнуть и спокойно выполнять свои обязанности, ожидая, когда закончится кровопролитная война, уничтожившая много миллионов моих соотечественников. Но с каждым днем я все чаще стала замечать убийства и насилие на улице по среди бела дня. Я ненавидела фашистов всем естеством, но ничего не могла поделать, чтоб помочь несчастным мученикам, которые подвергались тирании. Естественно, всем было страшно при виде оружия, от которого кровь застывала в жилах, а на лице рисовалась сумасшедшая паника. Это одно из преимуществ этих отвратительных монстров, у которых напрочь отсутствовало чувство милосердия и сожаления. Им вовсе не стоило труда нажать на курок и выстрелить в беззащитного человека, чей труп даже не потрудятся вывезти и похоронить. Убирать кровь на улице тоже приходилось нам, потому что в отличии от этих деспотов, мы не могли смотреть на весь происходящий ужас. И все же мы продолжали терпеть все это. Нас кто угодно из них мог оскорбить, пнуть, ударить, заставить делать что ему вздумается, а мы не имеем права возразить, если не хотим получить пулю в голову. Каждый из нас пытается выжить, а для этого нужно быть паинькой и терпеть любые унижения над собой. У нас не было никаких выходных дней, о них не могло идти и речи. Мы пахали с самого раннего утра до позднего вечера. Когда возвращались домой, у нас практически не оставалось сил. Дабы не тревожить матушку и позволить ей больше отдохнуть, готовила всегда я. Так же стирка и уборка оставалась за мной. Но я никогда не жаловалась на это, для меня всегда было главное здоровье любимой матушки, а ради нее я готова работать за двоих, лишь бы не остаться в этом мире одной, ведь мама единственная, кто у меня осталась и кто может меня защитить. Сегодня я приготовила нам манную кашу, собственно это все, что у нас имелось, не считая бульона на ужин, в котором кроме картошки и морковки ничего не имелось. — Милая, вчера меня повысили и теперь я буду работать в другом корпусе, — внезапно заявила мама, когда я ставила тарелки и ложки на стол. — К..как так? — дрожащим голосом спросила я, едва не уронив посудину с кашей на пол. — В смысле тебя повысили? — Дорогая, не переживай, я в любом случае буду рядом. Главный офицер остался доволен моими трудами, поэтому он решил назначить меня главной в первом корпусе, где я буду тщательно контролировать процесс работы. Это ведь здорово! На лице мамы рисовалась удовлетворенное спокойствие, в то время как у меня все холодело от ужаса. Ведь в здании, где мы работали вместе, теперь я буду одна! Я ни с кем не общалась, знала лишь лица и имена других рабочих, не более. Коль я всегда чувствовала лучик спасения в случае непредвиденной ситуации, то сейчас он пропал. Если нашу нашу фабрику начнут атаковать, то я не смогу вместе с мамой выбежать из здания и укрыться в безопасном месте. Отныне нас разделили, а значит мы стали более уязвимее. Я с понурым видом села за стол и принялась уплетать неаппетитную кашу. Паника черными нитями образовывала клубок хаоса в моей душе, отбрасывая здравые мысли на самые дальние полки моего разума. — Да что с тобой такое? — спохватилась мама, впиваясь взглядом в мое лицо. — Неужели ты не рада за меня, Наоми? — Конечно же рада, матушка! — оживилась я, подняв голову. — Просто...пойми меня, я волнуюсь за нас и... — Все будет хорошо, вот увидишь! Тебе нечего переживать, дорогая! В ответ я лишь сомнительно пожала плечами, так и оставив манку не съеденной. Сегодня мы вышли из квартиры, в которой временно проживали, чуть раньше, поскольку матушке нужно было ознакомиться с новыми обязанностями. На мне рабочий сарафан и поверх фартук. Такую одежду носил каждый третий в нашем городе. Проходя мимо здания местной школы, меня окутывала зависть к беззаботной жизни юных учеников, которые не задумывались о том, как заработать на кусок хлеба, что будет с ними завтра, где будут ночевать. Они полагались на своих родителей и их мало что интересовало за пределами жилья, они не обращали внимания на весь тот ужас, что творился на улицах. Мне приходилось видеть и слышать все, чтоб знать как поступить, если попадусь в похожую ситуацию. — После пропускного пункта я заверну налево, там мой новый корпус, а ты пойдешь привычной дорогой. Только не вздумай крутить головой! Иначе привлечешь к себе лишнего внимания. Накликаешь на нас беду. Я кивнула головой и встала в очередь пропуска. После того, как проверили наши документы, мама, как и говорила, свернула с нашей дороги, на прощание махнув рукой. Мы договорились, что вечером она зайдет за мной в старый корпус и мы вместе как обычно вернемся домой. Я старалась сохранить прежнее выражение лица и не бегать глазами по прохожим, но у меня слабо получалось подавлять внутреннюю панику, когда я чувствовала себя единственным человеком на борту корабля среди бушующего океана. В итоге я не выдержала и резко повернула голову в сторону, где должна была проходить мама, но она уже успела скрыться за своим новым корпусом. И через мгновение я почувствовала сильный удар в бок и секунду спустя я уже оказалась лежащей на земле.