Место встречи - Питер

Волшебное небо. Да, облачное и серенькое, но всё же прекрасное. Это же питерское небо, оно не может быть другим. Большой белоснежный самолёт, сливающийся с небольшим снегопадом, совершает посадку в аэропорту "Пулково". Паспортный контроль пройден и иностранцы, и русские путешественники оказались на земле целые и невредимые, только немного потрёпанные длительным перелётом, но господа и дамы, которые смогли себе позволить дорогостоящие билеты VIP-класса выглядели вполне свежими и бодрыми, конечно, ведь в мягком кресле с вытянутыми ножками им удалось сладко поспать, потом ещё и покушать не просто сэндвич, а свежий зелёный салат и тушеного цыплёнка. Итак, представьте парочку с этого рейса с билетами первого класса. Три года назад он сделал ей предложение на Мальдивах, окольцевал эту ласточку колечком из розового золота с бриллиантом на 40 карат. Она, конечно, согласилась, да и как тут можно отказать?! И вот у них годовщина - три года счастливой совместной жизни. Они вместе решили отметить эту дату в Санкт-Петербурге. - Слушай, а в каком мы будем жить отеле? Ты, вроде, обещал сам всё выбрать, - немного нервно заметила она. - Да, дорогуша, я помню, раз тебе так не терпится, то вот тебе ключи, езжай сама смотри, - он протянул ей, не глядя, какие-то ключи. - Что? Какие ключи?- она явно пребывала в недоумении. - Так, милая! Я тебе на годовщину купил квартиру на Невском проспекте, ты поезжай посмотри всё, не понравится другую возьмём. Мне надо ещё на конференцию успеть! Люблю, до вечера. Он поцеловал её в розовую от мороза щёку и скрылся в салоне подъехавшего авто. Она осталась стоять одна на тротуаре с чемоданом в руке, не зная что ей дальше делать, просто стояла и ждала чего-то. Через пару минут к ней подъехала машина, похожая на ту, что забрала её мужа. - Госпожа Даниленко? - обратился к ней водитель, открывая перед ней дверь салона. - Да, я. Здравствуйте. Как к Вам могу я обращаться? - Меня зовут Василий Романович. - Что ж, Василий Романович... Отправляемся на Невский, я полагаю, - уточнила она, усаживаясь на задние сидения автомобиля. - Всё верно. Невский проспект, 23, - отвечал он. Хорошо устроившись, она потеряла счёт времени. Последнее что она видела был лишь снег за окном. Он был таким нежным и пушистым, напоминал перья в бабушкиных подушках на даче. Вот за окном мелькнул Казанский собор, и машина остановилась через два дома от него. Василий вышел из машины, дабы подать даме руку и помочь ей с багажом. Её ножка длинная, тонкая, с ещё свежим загаром карамельного оттенка, в бархатных сапожке-чулочке, коснулась асфальта мокрого и грязного с таявшими на них снежинками. Выглянула вторая. Вот появился её тонкий стан над машиной. На её ручке висела чёрная, лаковая сумочка от известного парижского кутюрье. На светловолосой головке была закреплена милая шляпка, не закрывавшая и трети волос, декоративного характера. Серое пальто из овчины прикрывало её руки и колени, но было распахнуто. Под ним виднелось красное платье толи атласное, толи сатиновое. И легкий шелковый шарфик развивался на её шейке под натиском питерского холодного ветра. Она шла, как лань: ножки перебирали по одной ниточке, вытягиваясь от бедра. За ней плёлся водитель, тащил её чемоданчик. Они зашли в 23 дом небольшой, оранжевый, старенький, но довольно милый, поднялись на последний этаж и остановились около квартиры под номером 10. Её ручки скользнули в сумочку за ключами и быстрым движением их вынули из бокового кармана. Оборот, другой, щелчок, и дверь открыта. Василий не посмел зайти без приглашения, поэтому стоял в парадной в ожидании. - Можете зайти, оставить вещи. Больше не смею Вас задерживать. Спасибо большое, - сказала она, протягивая ему купюру в своей тонкой ручке. - Вам спасибо! Если что-то понадобиться, звоните. До скорой встречи, - он мило улыбнулся и попятился к выходу. Ушёл. Она прошлась по квартире насчитала пять комнат. Квартира была замечательна, ремонт - чудесным, мебель - исключительным, но не один мускул её лица не дрогнул. Уставшая поспешила распаковать вещи, чтобы найти, во что бы можно переодеться. Нацепив шелковую пижаму, она решила позвонить мужу: "Да, дорогой, доехала... Всё хорошо... Да, понравилась... Звони риэлтору, пусть заедет, документы оформим сегодня..." Время уже было ближе к обеду, когда в дверь постучали. Она поспешила открыть. На пороге стоял мужчина. Выглядел он старше неё, но явно моложе её мужа. Одет был в костюм, стрелки на брюках были кривыми, и рубашку с заутюженными складками. Усталый человек изо всех сил натягивал улыбку. - Здравствуйте, вы жена Сергея Петровича Даниленко? Я - риэлтор, - сказал мужчина. - Да, это я - Мария Даниленко. Проходите. А как к Вам можно обращаться? - жестом она пригласила его зайти. - Простите, не представился. Я - Иван Константинович. Приятно познакомиться, - он протянул руку в надежде поймать запястье и оставить на её руке поцелуй уважения и умиления. Пока Иван Константинович снимал верхнюю одежду, она направилась на кухню, чтобы приготовить всё что нужно. Не прошло и пяти минут, он появился в дверном проёме, ведущем в обедню, поправляя галстук. Он немного помялся, но всё же вошел. Она стояла лицом к столешнице. Кстати, ей всё таки удалось переодеться до прихода риэлтора. Она сменила пижаму на платье с юбкой до колена в мелкий цветочек. Выглядела, как всегда прекрасно, но сейчас, стоя у плиты, как-то по-особенному домашней и уютной. Ивану она напомнила кого-то из прошлого. Но воспоминания были такими туманными. Он и подумать не мог, что когда-то мог встречать эту женщину. Но потом и они, и мы узнаем наверняка, что же их связывало, а сейчас чай! - Не хотите чаю? - она повернулась к нему с подносом в руках. - Ой! Да, можно? Я чертовски продрог в такую-то погодку, - согласился он, пытаясь выкинуть из головы смутные мысли. Мария пригласила гостя за обеденный стол. Они устроились на соседних местах. Чай был разлит по кружечкам и стоял по правую руку от сидящих, остывал. - Думаю, мы можем начать! - предложил Иван Константинович. -Разумеется. Это же не займёт много времени, мне надо ещё успеть по магазинам, - сказала она уточняющим тоном. - По сути, мне нужен только ваш российский паспорт для заполнения документов и ваша подпись. Не волнуйтесь ваш муж уже ознакомился со всеми пунктами договора, - успокоил он её, сам не зная зачем. Глупо как-то. - Я не сомневаюсь, он меня за дурочку держит, а я так то юридический факультет заграницей окончила, - пренебрежительно кинула она, - вот вам паспорт, а я пока всё же почитаю мелкий шрифт, если вы не против. Его лицо искривилось, на нём выражались удивление и умиление одновременно. Милая мордашка. Иван открыл паспорт, лицо его побледнело. - Вы, простите, - он немного закашлялся, - Мария Львовна Даниленко? А в девичестве Цветова?! - не было предела его удивлению. - Иван Константинович, мы же с Вами вроде это уже выяснили. И да, моя девичья фамилия - Цветова. А что-то не так? - спокойно, но с непониманием в голосе, отвечала Мария Львовна. Он был в смятении. В голове его не укладывалось. Это не могла быть она. Эта молодая статная женщина не могла быть той девочкой, которую он когда-то знал и любил. - Столько лет... Я искал, Вас... Столько лет... И всё напрасно? И теперь Вы здесь... Этого не может быть, - его состояние было нелепо воодушевлённым. - О чём, простите, речь? Вам не здоровиться... Может скорую... Может Сергею Петровичу? - а вот она пребывала в недоумении. - Нет, нет, всё хорошо. Как же это так?! Маша та не помнишь меня? Своего Ванюшу? - Иван Константинович? Ваня? Ванюша? Как это так... Сознание её помутнело. Тело обмякло, слова доносились до неё эхом. Маша рухнула на пол без чувств. Иван отнёс её на диван. Спустя минуты она очнулась. Они ещё долго сидели друг на против друга молча. У обоих просто не было слов. Никто не мог сделать шаг на встречу. Сейчас на место, где когда-то была влюблённость, был только вакуум. Но любопытство взяло верх. Они вспоминали и говорили, но было больше именно воспоминаний, чем слов. Да у что тут можно сказать спустя 15 лет? Их история заурядно, но это не говорит о том, что в ней меньше правды. Ей было всего 16 лет, когда они познакомились, ему тогда же 20, и жили они оба в Москве. Естественно, узнав об их отношениях, её родители взбесились, отправили юную дочь за границу, в пенсион для девушек, сделали так чтобы его отчислили из института и забрали в армию. Любимую дочь выдали замуж по расчёту за богатенького папиного знакомого без её согласия. Потом они больше не виделись до этого дня. - А помнишь, ты говорила мне, как сильно ты хотела жить в Петербурге. А я сначала пытался тебя отговорить, ведь тут так холодно. Но ты только и твердила, что ради такой красоты готова потерпеть. - Конечно, помню! В итоге ты мне сказал, когда я закончу школу, ты заберёшь меня с собой в Питер. - Ведь были же времена! - восхитилась она. Повисла немая пауза. В мыльных операх в такие моменты герои осознают, что всё это время любили друг друга и больше никого. И по законам жанра, поцелуй истинной любви. - Что ж... Думаю, нужно идти. Документы оформи сам как-нибудь потом, - обратилась она к нему. - Но возможно! - в недоумении он схватил её за руку. - А что "но"? Время упущено, мне очень жаль. Ты думаешь, мне хочется жить с этим чудом в золотой клетки, - она сняла обручальное кольцо и швырнула на стол. - Но мы можем... - в отчаяние молил Иван. - Уже не можем, прости. Тебе лучше уйти. Он молча встал, подошел к ней. По её щекам текли слёзы. Он, обхватив её лицо руками, вытер капли большими пальцами. -Прощайте, - сказал он и поцеловал её в холодный и бледный лобик. - До встречи в Питере, моя... Моя... - она замялась, задыхаясь от всхлипов. Он вышел из комнаты, квартиры, её жизни навсегда. На следующий день по городу пронеслась весть о суициде какого-то мужчины, и о хищении кем-то крупной суммы в какой-то фирме, а вестей от Ивана Константиновича более не было. Кто знает сбежал ли он. Или... Мария не могла поверить в то, что нашла его и потеряла, поэтому предпочла думать о его побеге. Прошла её годовщина с мужем, и они укатили на запад, там у него Сергея Петровича были ещё какие-то бизнес встречи, а она просто таскалась за ним как украшение или данность. Никому не известно, что было до Питера и после, но то, что там случается либо меняет всё, либо остается в нем навек, теряясь в череде снегопадов, ливней и стихов о несчастной любви.