***
—Хэй, Диппер, ты опять за чашками кофе сидишь? Ты так угробишь весь свой организм! — возмущается сестра шатена, подходя к столу, за которым сидит Пайнс. Она берёт брата за плечи, чуть встряхивая, вглядываясь в усталые глаза, мешки под которыми выражали лишь одно желание — поспать, — Ты меня слушаешь...?! Быстро прекращай и шагай спать! Иначе я сама тебя вытурю, — отпуская плечи, рука Мэйбл берёт недопитую кружку кофе. —Но Мэйбл, стой! Мне надо кое-что дочитать, верни! — быстро приходит в себя Диппер, пытаясь взять сестру за руку, но та уже ускользнула. Стоя у раковины, Мэйбл выливает содержимое кружки, после замачивая её водой. —Я всё сказала, Диппер, — серьёзно говорит она, выключая воду, — Сейчас лето, какие ещё книжки и учёба? Каникулы, Дип! — пытается уже с отчаянием вбить ему в голову это, снова подходя, — Пожалуйста... — тихо сказала она, уже обнимая Пайнса, — Забудь об этом и просто поспи. Ты же знаешь, я не хочу видеть тебя в таком состоянии, Бро-бро. —Я... — шатен замешкался. С одной стороны, он жутко не хочет повторения того кошмара, но с другой... Он не хочет расстраивать свою сестру. Чувство совести перед ней взяло верх, поэтому, он сдался. Пайнс вздохнул, обнял её в ответ, поглаживая на уровне лопаток, — Хорошо... Хорошо, но только из-за тебя, — на лице его появилась лёгкая улыбка. Его сестра была настоящим лучиком позитива, поэтому, он просто не мог не улыбнуться ей. Она улыбнулась в ответ. —Отлично! Идём-идём, а то свалишься прямо на месте.***
Тёмный, усыпанный яркими звёздами плащ, окутывает небо. Ночь, глубокая. Лунный свет падает через открытое окно на чердаке хижины, где спали близнецы Пайнс и, хоть и тускло, но как-то да освещая помещение. Так же, из окна поддувает прохладный ветерок, он не причиняет дискомфорт, только успокаивает. Убаюкивает... Но одного лишь подростка он усыпить не смог. Усталый взгляд кареглазого устремлён на часы, которые стояли на прикроватной тумбочке. Часы показывали половину третьего ночи. Он ворочается, поворачивается на бок, надеясь, что уснёт. Но чувство страха поселилось глубоко в его груди, подобно сорняку, продолжает разрастаться, охватывая все органы и заставля съёжится от ужаса перед предстоящим кошмаром. Пайнс сжимает сильно кулаки, тем самым, немного пытаясь себя утихомирить и расслабить. Вскоре, он уже не может противиться, естественная нужда организма побеждает, и он медленно закрывает глаза, проваливаясь в царство Морфея. Пусть он и знает, что вновь увидит огонёк в янтарных кошачьих глазах. Что когда-то любимые им руки будут сжиматься на шее до такой степени, что, кажется, перекроют артерию. А он будет пытаться высвободиться. Пытаться отстраниться, прокричать, забиться в угол и съежиться.***
Тьма сгущалась, не давая и лучика света, который бы мог осветить это помещение. Пайнс знает, он в какой-то комнате, только вот в какой... Из-за того, что видеть он ничего не мог, в голове просыпался страх, естественный для каждого человека. А следом за страхом, паника, паника от неизвестности. И тут случилось кое-что пострашнее... Звонкий и ритмичный стук мужских каблуков раздался поблизости. Пайнс знал, сегодня будет плохо, очень плохо, ведь он смог игнорировать сон на протяжении двух суток. И демон, наверняка, был довольно взбешён этим фактом. Когда Пайнс почувствовал его присутствие у себя за спиной, а стук прекратился, к горлу подступил тяжёлый ком, который он еле как сглотнул. Тело предательски задрожало от холода, который исходил от демона разума. Повернуться он так и не смог. —Сосенка, — напеваючи окликивает его Сайфер, лукаво улыбаясь, пусть это и не видно, — Долго не виделись, не так-ли...? — подчёркивая это, с ноткой раздражения продолжает он. —Прости, — хрипло выдыхает шатен, вздрагивая, когда демон аккуратно кладёт свою мертвенно-холодную руку на плечо тому, тем самым заставляя вздрогнуть. —Ну-ну, не волнуйся, Деревце, — успокоительно и как-то приторно-сладко отвечает демон, не давая тем самым еще что-то сказать, — Отыграемся. И не один раз. Пайнс только коротко кивает, не сопротивляясь, хотя он понимает, что сделать с ним могут что угодно. Тон блондина, который упал к последним словам, настораживает и заставляет мысли с догадками табуном пробежаться в голове кареглазого. Сайфер щёлкает пальцами, выводя Пайнса из мыслей. В помещении тут же появляется свет. На вид, обычная комната, выполненная в старом аристократичном стиле. Бежевые, приятные на вид обои с узорами, камин, в котором горит яркое синее пламя. Жёлтые картины, выполненные в стиле абстракционизма, куча другой мебели и кровать, с мягким на ней, желтовато-светлым одеялом на ней. На секунду, зрачки Пайнса расширились, ему очень приятна на вид эта комната. Что было странно, ведь демон всегда приводил того в любые места, но только не в такие... Обычные? —Очень почтителен, что тебе понравилось, — сказал демон, после резко толкая Пайнса в спину, заставляя свалиться лицом в кровать. Холодное и мягкое одеяло встретило его, Пайнс и опомниться не успел. Мысли о плохом тут же полезли и шатен судорожно попытался подняться, но Билл схватил его за затылок и снова грубо уткнул лицом в кровать. Диппер не на шутку испугался, начиная больше паниковать и пытаться вырваться, неприятное ощущение от предшествующего тяготило. —Хватит пытаться вырваться, мешок с костями, — раздражённо говорит Билл, хватая за волосы и оттягивая назад. Голубые цепи уже обвили запястья подростка, приковывая их к изголовью кровати, — Тебе не избежать неизбежного. Сам виноват. —Б-Билл! Отпусти, иначе я точно тебя когда-нибудь уничтожу! — пугается сильнее Диппер, отстраняясь, вырывая руки и не переставая пытаться извернуться, чтобы видеть, что делает демон. Он пытался пригрозить словами, хотя понимал, что никак это не остановит. —Какие у тебя жалкие угрозы, Деревце, — после этих слов в комнате раздаётся насмешливый металлический смех, — Наивное дитя, — тоном ниже произносит, потом осторожно кладёт свою руку на спину шатену. Дыхание на секунду остановилось, а сердце забилось чаще, словно вот-вот выскочит из груди. Холодная рука, вызывая мурашки, забирается под майку кареглазому, поглаживая позвоночник когтями. Сначала это было даже приятно, но чуть позже это снова влилось в одну волну боли. Когти начали с легкостью разрезать плоть, хоть и не так глубоко. Кровь начала выступать, пачкая майку. Пайнс зашипел от боли, выгибая спину и пытаясь отстраниться. —Подогни ноги, — холодный тон доносится до ушей шатена. Он не хочет этого делать, поэтому продолжает пытаться отползти. Тогда, разрезы становятся ещё глубже, а цепь на запястьях сужается, чуть ли не вызывая хруст костей. Это заставляет Диппера коротко вскрикнуть в одеяло, — Второй раз повторять не буду, — добавил Билл, и Диппер после этих слов, всё же делает это. Он подгибает под себя ноги, тем самым выпячивая к верху таз, ведь прикованные к изголовью запястья не давали возможности опереться о локти. Эта похабная поза вызвала у Сайфера довольный оскал, он приподнялся на коленях, подойдя и после склоняясь над плечом шатена. Тут до Диппера догнало, что те самые мысли о худшем вполне могут стать реальностью. Это действие ошпарило его словно холодной водой. Его глаза расширяются в ужасе, а губы предательски дрожат, он с новой силой пытается отстранить от себя демона или как-то ударить плечом. —Не смей! Стой, я говорю не смей! Отойди! — сопротивляется Пайнс, а Сайфер берет его за волосы, сжимая и оттягивая на себя. Другой рукой он снова стал царапать до крови его спину, проводя когтями вдоль позвоночника, из-за чего шатен выгнулся в спине. Слёзы начали выступать на глазах Пайнса, а он тихо вскрикнул снова. —Либо ты сейчас сидишь смирно, либо я заставляю каждый миллиметр твоего тела истекать в крови. Я легко могу разрезать твою тонкую кожу на рёбрах... — уже шёпотом говорит он на ухо, когтями проводя по кости ребра, — До того, что будет выпирать кость... — после своей безумной идеи, демон улыбается и коротко издаёт смешок. От таких «заявлений» у Пайнса прошёлся холод по спине, затем и стая мурашек. Он мигом перестал пытаться сопротивляться, решив, что не хочет видеть свои же выпирающие кости. Билл выпрямился, когтями осторожно проводя по спине, спускаясь к шортам. Это вызывало небольшую щекотку, но Диппер был так напряжён, что даже и звука издать не хотел. Руки демона взялись за ремень, расстёгивая его, а затем и ширинку, спуская. Слёзы нахлынули уже не из-за боли. Когда-то, возможно, он и желал такого, но уж точно не сейчас. Сейчас Сайфер — это лишь настоящий демон, который каждый раз причиняет ему боль. Так, чем же отличается этот раз...? Когда шорты с нижним бельём уже были стянуты, Билл стянул перчатки, откидывая их в сторону. Невольно Пайнс подметил, что никогда почти с перчатками демон не расставался. Далее, Сайфер приставил два пальца к проходу, из-за чего Пайнс снова дрогнул, попытаясь отстраниться в последний раз. —Н-нхе стоит... Пожалуй... ста, — тихо говорит тот, но после тихо вскрикивает. Билл уже ввёл два пальца, резко и разом. На эти слова, он лишь с насмешкой улыбается. —Стоит, стоит, Сосна. Поддайся уже чувствам, на этот раз будет более приятнее, чем раньше. Хотя, тебя никто не спрашивает, — со смехом выговаривая последнее предложение, он начинает двигаться, довольно быстро. Из-за того, что кареглазый уже был не в силах ответить, он мог лишь сжиматься и тихо всхлипывать, пока одеяло впитывало солёные слезинки. Он уткнулся лицом в одеяло, начиная тихо мычать, и так же тихо плакать, от обиды. Понимая, что это происходит не с тем демоном, которого он полюбил. Понимая, что в любом случае этот сон запомниться ему с позором. Это так и продолжалось, а со временем к боли прибавилось ещё одно странное чувство — удовольствие. От которого нижнего бросало в жар, а тело немного дрожало. Он хотел издать тихий стон, но сдерживался изо всех сил, ведь в голове маячила мысль — это неправильно. Когда пальцы толкнулись под другим углом, он почувствовал, словно его электрическим током пронзило. От такой резкой волны, он дёрнулся, тихо и судорожно простонав в одеяло. Достоинство парня в этот миг пошатнулось, стало невероятно стыдно за себя. Вся эта «каша» в голове только забавляла демона. Он только с упоением наблюдал за ним, а вскоре, решив, что хватит играться, он по щелчку пальцев избавился от своей одежды. Тогда Пайнса накрыло новой волной паники. Тело оцепенело и он замер, жмуря глаза и приготавливаясь, смиряясь с этой участью. Резкий и грубый толчок срывает из уст подростка приглушённый одеялом вскрик. Он сильно напрягся, ведь это было больновато. Сайфер не стал ждать, он сразу начал двигаться. В такт, не быстро и немедленно, вызывая у Диппера тихие мычания и стоны боли, от которых в глазах появлялся новый огонёк безумия. И вновь боль в спине, вновь порезы и кровь, которая вызывала у демона неимоверное удовольствие, моральное удовольствие. Склоняясь к спине подростка, он медленно проводит холодным языком, который вечность язвит что-то противное невзначай, по ранам, истекающим кровью. Размазывает бордовые ручейки, довольствуясь вкусом, как вином. Довольствуясь шипением со стороны Пайнса. А Диппер уже не чувствует собственной спины. Она горит, жжёт так, что он перестаёт чувствовать боль. Сам того не замечая, он уже тихо постанывает, а боль только теряется, он её не отличает. Расширенные зрачки только свидетельствуют о том, что ему нравится, и он сдался. Сдался чувствам, демону. Через время, толчки только ускоряются. Пайнсу хорошо, слишком хорошо, чтобы соображать, мысли затуманены. Он даже не слышит того, как демон говорит снова что-то противно-ядовитое на ухо, а если даже и слышит, то не до конца понимает что происходит. Стоны уже громче, но даже с этим, что-то внутри груди неприятно тянет вниз. Слишком жарко и слишком сложно не поддаваться соблазну. Тело больше похоже на вату, которая с каждой секундой впитывает себя новую дозу эндорфинов, получая эйфорию. Слезинки уже выступают на краях глаз, а рот приоткрыт, чтобы глотать воздух и не задохнуться. И вот, Сайфер уже срывается на бешеный темп, не жалея тело нижнего. И Пайнс не замечает, как сам поддаётся этим толчкам, тоже двигаясь иногда навстречу. Сейчас ему плевать, хотя потом он очень-очень будет об этом жалеть. Первым не выдержал и излился Диппер. С громким стоном в одеяло и лёгкими приятными после конца судорогами, из-за которых руки и ноги дёргаются. После, через пару толчков, которые чувствовались ещё острее, излился и демон. Пайнс чувствует приятное тепло, но в подсознании ему противно от этого. Когда Билл выходит из юного тела, он только жадно пожирает того взглядом, и кареглазый чувствует этот пронзительный взгляд с прищуром и ухмылкой от уха до уха. Он понимает, насколько распутно сейчас выглядит, и это только добавляет масла в огонь его смешанных чувств, которые вызывают отторжённость от самого себя. —Сегодня Сосна молодец, — довольно говорит Сайфер, напоследок вырезая на копчике треугольник, — Увидимся в следущем твоём сладком сне, — слышится смех. С некими нотками усмешки.***
Пайнс просыпается в холодном поту и с глазами, полными страха и стыда. Он вскакивает и буквально подпрыгивает на кровати, резко оглядываясь, из-за чего в глазах темнеет и голова идёт кругом. Вспоминая свой «сон», его лицо покрывается краской, а отвращению к себе нет предела. После этого наступает ненависть. Ненависть к демону разума, желание уничтожить его и сравнять с грязью точно так же, как и он его. Пока все всё ещё спали, подросток закрыл лицо руками и начал тихо плакать. Ненависть была сильна, но безысходность сильнее. И тогда, он решил — во что бы то ни стало остановить это. Он больше не поддасться ему. Он больше не будет играть в его «игры», он будет лезть из кожи вон, дабы не даться. Не в этой жизни. Парень с кудрявыми волосами встаёт с кровати и мигом хватает свой дневник, а затем и накидывает на себя всю одежду. В голове лишь обида и уверенность, он понимает, что рискует, и понимает, что достанется. Но кто не рискует — тот не пьёт шампанского. Пайнс выбегает из хижины рано утром, оставив после себя лишь записку на прикроватной тумбочке его сестры-близняшки, быстрым шагом направляясь в местный музей, в глубины которого была историческая библиотека этой деревушки. Больше он не хочет унижаться. Этот раз отличался. Это было в миллион раз хуже, чем те увечья. Он отличался даже не физическим насилием, а скорее моральным. Использовали, как бесполезную игрушку.Наивное дитя.