lost on you

       Тонкая струйка пота скатилась по скуле и, на мгновение задержавшись на остро очерченном мужском подбородке, сорвалась вниз. А la seconde. Chaînés. Body roll. И, наконец, Джеймс опустился на пол под финальный аккорд Tears on my paycheck. В тусклой полоске желтоватого света луны, попадавшего в танцевальный класс через большое окно в боковой стене, происходящее походило на кульминационную сцену трагедии. Парень, сжавшийся на полу в самом центре огромного зала являлся живой иллюстрацией человека, потерявшего всё в своей жизни: любовь, веру, собственную личность. Его грудная клетка от глубокого дыхания то очень заметно раскрывалась, то снова спадалась. Мышцы, уставшие от многочасовой репетиции, подрагивали.        Наконец Кирк вздернул подбородок, раскинул руки и лег на спину, ладонью убирая со лба влажную чёлку. Над ним в четырёх метрах выше распласталось искусственное звёздное небо — огромный навесной потолок с огромным количеством мелких светодиодов, изображающих созвездия и туманности. Джим глубоко вздохнул. В абсолютной темноте класса этот потолок особенно завораживал его и занимал все мысли. Парень представлял себя среди них, парящим в огромном безвоздушном пространстве вот так, без ничего, в полном одиночестве и звенящей пустоте, не ощущающим ни своего тела, ни своих мыслей, просто летящим от одного белесого огонька к другому в поисках чего-то, чего он ещё не знал и не ощущал, но что непременно сделало б его счастливым.        Духота замкнутого помещения вернула Джеймса из его раздумий о далеких галактиках обратно в студию. Поборовшись с ней еще минут пять, он смирился, поднялся на ноги и подошел к окну, распахнул его, впуская внутрь пропахший выхлопными газами и фастфудом воздух и, опершись обеими руками на подоконник, высунулся по пояс на улицу. Во все стороны насколько хватало взгляда распластался огромный мегаполис. Он лежал как на ладони, чуть скрытый вечерним туманом, пролегшим после дождя, заливавшего Нью-Йорк весь предыдущий день. Теперь дождь перестал, хмурые тучи над Манхэттеном рассеялись и город озарился всё тем же манящим космическим светом, который, сливаясь с неоном вывесок и фонарей, забирался буквально под кожу, пробуждая сокрытые желания и мысли. Космос для него никогда не был где-то в окружающем пространстве ночи. Джим хранил его под кожей, татуировкой на рёбрах у самого сердца. Это была личная идеастезия Кирка, подсвеченная зиллиардами огоньков и будто насмехающаяся над ним, в очередной раз заставляя замирать и невольно теряться в своем собственном «я».        К слову, это была одна из главных причин, по которым парень предпочитал репетировать в полном одиночестве и по ночам. Он вкладывал в свою импровизацию всего себя, свои обиды, разочарования, ожидания и мысли, и ему была просто жизненно необходима атмосфера, способная их разбудить, расцарапать изнутри вены и пробудить каждую струну нервов. Это было опасно, но так бесконечно великолепно в своем отчаянии, что он не мог остановиться. А может не хотел.        Захотелось закурить. Джим ногой подтянул к себе спортивную сумку, валяющуюся под подоконником, и вытащил из неё пачку Winston и дешевенькую зажигалку, зубами вытащил одну сигарету и, щелкнув колесиком, затянулся. Горький дым тут же обволок горло и, принося щекочущую волну, устремился в лёгкие, норовя погрузить их в никотиновый туман. Парень оттолкнулся от окна и, оставляя его открытым, встал перед зеркалом, перехватывая сигарету пальцами, чтобы выпустить первую порцию дыма наружу. В полумраке и полном одиночестве Джеймс выглядел до мурашек по коже эстетично: отчетливо проступающие над воротом футболки ключицы, хорошо прочерченные линии мышц, глубокие тени на лице и облачко дыма, вьющееся возле ёжика светлых волос. Это был практически фильм Хичкока и современный артхаус в одном флаконе.        Джеймс собирался затянуться ещё раз, когда до его чуткого слуха донеслись первые аккорды The Water группы Hurts. Мелодия была еле слышна, но озаряла до этого абсолютно немую студию новыми эмоциями и ощущениями. Кирк подошел к двери, ведущей в коридор, и приоткрыл её, тут же замечая незапертую дверь в классе напротив. Зажав сигарету в зубах, Джим вышел из зала и, дойдя до открытой двери, прислонился к ней и заглянул внутрь, на мгновение лишившись возможности дышать.        В таком же большом зеркальном помещении, не освещенным ничем, кроме огней города, лежащего где-то внизу за окнами, танцевал полуобнажённый мужчина. Практически идеально сложенное дело, покрытое россыпью бисеринок пота, расфокусированный взгляд, блуждающей по всей студии, но при этом не выглядящий потерянным, движения, отточенные до идеала, но льющиеся потоком несвязной импровизации. Джим замер, наблюдая за происходящим, не в силах шевелиться. Сигарета так и продолжала тлеть уже в его пальцах, пепел осыпался на ноги и слегка жёг кожу, но Кирк игнорировал этот факт, полностью захваченный происходящим перед его глазами.        Glisser. Glissade. Deep body bend. И, наконец, спуск на подъёмы, скользящие шаги назад и переход к движениям на полу.        — Вау, — тихий вздох восхищения сорвался с губ Кирка как раз в тот момент, когда музыка предательски кончилась и в зале повисла почти гробовая тишина. Мужчина повернул голову в сторону двери, пересекаясь взглядом с Джимом. — Прости.        — Прощаю, — отозвался Леонард, поднимаясь с пола и набрасывая на плечи полотенце. Казалось, ему нет дела до того, что парень все еще стоит в дверях и следит за каждым его движением.        Ему и правда было все равно. За десять лет, которые он отдал этой студии и американскому контемпорари, в дверях танцевального класса перебывало огромное число зрителей. Это было так же привычно, как ровное дыхание — восхищенные возгласы. Он всегда считался одним из лучших.        Наскоро стерев пот с тела и отмотав мелодию на начало, Леонард снова глянул на дверь — Джеймс все еще неподвижно стоял в полутьме коридора. МакКой знал молодого танцора. Его невозможно было не знать, потому что за год, прошедший с прослушивания, после которого его сюда взяли, Джим умудрился стать чуть ли не лицом коллектива. Лицо, конечно, было симпатичное, с природной харизмой, да и к тому же чертовски талантливое, но уж очень надоедливое своей вездесущностью, что, к удивлению мужчины, его даже почти не раздражало, уж слишком милым Кирк казался со стороны.        — Не знал, что ты тоже зависаешь здесь по ночам, — Джим рискнул прервать повисшую тишину, но тут же столкнулся с тяжелым взглядом.        — Аналогично. Думал, я один такой, — хмыкнул Леонард, немного смягчившись. — Долго собираешься дверь подпирать?        — А.. Эм.. — Джеймс, не ожидавший такого вопроса, на мгновение растерялся, но быстро нашел в себе силы выпрямиться в дверном проеме. — Прости, что прервал. Я уже ухожу.        — Как хочешь, — мужчина пожал плечами, поворачиваясь к Джиму спиной. — Можешь зайти и остаться.        От неожиданности предложения Джим окончательно растерялся. С момента их первой встречи, когда Кирк чуть не сшиб Леонарда, вбегая в студию перед прослушиванием, и до этой треклятой ночи, Джеймс был влюблен в молчаливого и неприступного МакКоя. Он даже моментами думал, что сходит с ума, представляя то их свидание, то парный номер. Но Леонард продолжал выступать только соло, а Джим никак не решался даже нормально с ним поговорить, поэтому мечты никак не приближались к реальности. А тут вдруг земля резко ушла из-под ног и повернула в другую сторону.        — Джим? — время принятия решения пришло слишком быстро, в отличие от самообладания и трезвых мыслей, поэтому он просто кивнул, еще не вполне понимая, на самом ли деле все происходит, и шагнул внутрь класса.        Пока Джеймс выпутывался из своих сомнений и страхов и снова возвращался в реальность, Леонард сбросил с себя полотенце и нажал на кнопку «play» на музыкальном центре, затем подходя к парню со спины.        — Не оборачивайся, — голос прозвучал над самым ухом Кирка и тот непроизвольно вздрогнул, что сразу отозвалось коротким смешком со стороны Леонарда. — Надеюсь, ты не отдавишь мне ноги, — с этими словами мужчина положил правую ладонь между лопаток Джеймса, левой в свою очередь нежно касаясь тонкой влажной кожи на шее. Джим прочувствовал волну мурашек, пробежавшую по всему телу от головы до кончиков пальцев, и от неожиданности ахнул.        Первые аккорды нежной мелодии разлились по залу и МакКой, не дожидаясь инициативы от парня, сам вынудил того прогнуться в спине и отклониться в сторону, сделав body roll. Он уже хотел продолжить developpe, но настойчивые руки Леонарда потянули Джима на себя и он спиной припал к широкой мужской груди, сползая немного вниз по торсу, как по стене до тех пор, пока мужчина не перехватил правой рукой ладонь Кирка и не оттолкнул его на несколько десятков сантиметров в бок, крепко удерживая их руки вместе.        Они простояли так с секунд пять, после чего Леонард, резко дернув руку, снова прижал к себе Джима, перед этим закружив его в непонятной комбинации поворотов, вряд ли имеющей название и присутствующей в хореографической школе до этого момента. Но прежде, чем Джеймс успел подумать о том, чтобы перехватить инициативу, Леонард приподнял его в воздух.        Совершенно лишенный понимания, что делать в таком положении над землей, парень лишь вспомнил, как выглядят девушки, танцующие в таких дуэтах. Он мелко перебрал ногами по воздуху и, когда МакКой наконец отпустил его, отпрыгнул в сторону, широко раскрывая в стороны руки и вынося вперед ногу, засчет чего развернулся лицом к мужчине. Ладонями он с двух сторон обхватил затылок МакКоя и подался вперед. Сердце от близости пропустило удар.        Леонард в ответ немного отклонился назад, удерживаемый руками Джеймса, и описал корпусом полукруг, после чего перехватил одной рукой запястье Джима и закрутил его в такт музыке.        Парень прикрыл глаза, полностью растворяясь в танце. Когда рука Леонарда наконец освободила запястье, он, повернувшись к МакКою лицом, одной рукой обхватил его голову со стороны виска и, смотря в глаза, медленно потянул на пол.        Колени мягко коснулись паркета и они, словно прочитав мысли друг друга, отползли друг от друга, упираясь руками в пол. Неожиданно мужчина потянулся вперед, наступая на Джеймса, обхватил того за торс и, аккуратно приподнимая, посадил к себе на ноги, а после, перекидывая свою ногу над головой, уже оказался у парня за спиной, плотно прижимаясь к нему.        Джим, снова ощутивший отсутствие инициативы Леонарда, поднял одну руку наверх, другой нащупывая чужую ладонь и накрывая ее, чтобы создать точку опоры для разворота. Он уткнулся носом в затылок МакКоя, вдыхая горьковатый аромат парфюма, исходящий от волос, и на мгновение в нем потерялся.        Музыка окутывала их и растворяла в атмосфере. Леонард обхватил торс Джеймса руками и, почувствовав легкий вспомогательный толчок с его стороны, мягко перевернул парня на себя, ложась после чего на спину.        Джим, приподнявшись над Леонардом, прогнулся, после чего резко поднялся с пола, переступая через мужчину и становясь над ним. А la seconde. И он уже в метре от своего партнера. Прыжок. Джим подает МакКою руку и резко тянет на себя, позволяя мужчине почти лечь головой на выступающие ключицы.        — Сколько страсти, — шепнул Леонард, опуская руку Джиму на поясницу и подталкивая того, чтобы прогнулся в спине. Кирк едва касается пальцами пола и, перебирая руками, скользит между ног мужчины и встает уже у него за спиной. Несколько шагов и они врезаются друг в друга плечами, наклоняясь в разные стороны, словно два маятника. Раз. И еще. И еще. Пока Леонард не оборачивается, сплетая их руки между собой.        Они двигались как единое целое. Body roll. Выпад. Наклон. Glisser. A la seconde. И все сначала в другую сторону зала. Леонард отпустил хватку только когда они вернулись на исходную точку, позволяя Джеймсу сделать пару лишних шагов. После чего снова берет его за руки, позволяя тому наклониться и из battement developpe опустить бедро ему на плечо.        Почувствовав на ногой преграду из чужого тела, Джеймс провернулся вокруг своей оси и проскользил между ног Леонарда, ложась на пол. Мужчина сделал шаг в сторону, чтобы развернуться, при этом выкидывая левую ногу в a la seconde, и, оттолкнувшись, мягко встал на руки, нависая над Джимом до тех пор, пока ноги снова не коснулись земли.        Джеймсу хватило секунды, чтобы решиться обхватить шею мужчины руками и притянуть того к себе. Они дважды перекатились по полу друг через друга, пока Джим снова не оказался прижатым спиной к паркету под финальные аккорды мелодии.        Заключённые в лунном свете, они лежали на холодном паркете, тяжело дыша. Леонард все еще нависал над Кирком, от чего у Джима внутри все переворачивалось.        — Это было.., — Леонард не дал Джеймсу договорить, приложив палец к пухлым губам. После чего поднялся и, как будто не было последних трех минут, взял бутылку с водой и полил себе на лицо, остужая себя после нестандартной репетиции.        Внезапно повисшая тишина в студии стала оглушительной. Джим вскочил на ноги и, задержавшись на несколько секунд за спиной Леонарда, направился к двери. Он почти сделал решительный шаг через порог, когда вокруг запястья сомкнулись мозолистые пальцы и, оттянутый резким движением, парень потерял равновесие и снова оказался прижатым к широкой мужской груди.        — Спасибо за танец, — прошептал МакКой, вызывая у Джеймса очередную россыпь мурашек вдоль позвоночника.        — Я танцевал для тебя, — нечаянно сорвалось с губ Кирка еще до того, как он успел подумать о том, стоит ли это произносить. МакКой удивленно приподнял брови, не ожидая такого ответа. Он мягко отпустил руку Джима и развернул его к себе, заглядывая в глаза.        — Ты не просто танцевал, ты жил. Это не был наигранный артистизм, я видел это в твоих глазах, — Леонард перешел почти на шепот, сам не понимая такой своей реакции.        — Тебе показалось, — Джеймс резко опустил глаза. — Прости, мне надо.. Я должен.. Пойду, — и прежде, чем Леонард успел что-то сообразить, Джим практически выбежал в коридор, коря себя за все только что произошедшее. Под ребрами взрывалась сверхновая.        — Вряд ли, — над самым ухом. Джим вздрогнул. — Не бойся, я не против. В танцах главное — хороший партнер.