Море воспоминаний

      Люди медленно заполняли зал небольшого клуба. Гости с билетами рассаживались за столики, остальные разбредались по залу. До начала выступлений оставалось всего десять минут, и некоторые уже начинали суетиться. Кто-то нервно оглядывался в поисках друзей, а кто-то — в поисках своего места.       Помимо гостей, которые не заказали столик, у барной стойки находилась женщина в чёрном костюме с белоснежной рубашкой. Она медленно потягивала свой коктейль и наблюдала за происходящим. Вот какая-то пара попросила отодвинуть их стол от колонок. Неужели они не могли посмотреть расстановку до покупки билетов? Ведь кто-то явно не отказался от этого – ближайшие столики к треугольной сцене никто не занял до сих пор. Да оно и понятно, пусть сцена и невысокая, едва ли кому-то будет приятно смотреть на ноги выступающих.       – Спорим, им откажут? – женщина кивнула на пару и посмотрела на скучающего бармена. Тот лишь покачал головой: всем было понятно, что столики никто переставить не сможет. Не за пять минут до начала выступления.       – Наталья, уже пора за кулисы, если Вы всё же выступаете.       – Уже ухожу… – со смешком ответила она и вышла из зала.       Быстрая пробежка по холодному коридору. Пара поворотов. Вот и заветная табличка: «выход на сцену только для выступающих». Интересно, а она вообще останавливает тех, кто хочет пройти? Скорее всего, нет. Но их предупредили! Ещё один поворот, неприметная белая дверь. За дверью расположилась общая гримёрка для шестерых выступающих.       Наталье досталась роль финалиста: своим выступлением она завершала весь концерт. Ей халтурить нельзя. Не сегодня. Хотя сегодня она не могла схалтурить даже не поэтому. Слишком важный день. Каждый хлопок дверью медленно приближал выступление.             Один.       Вышел второй выступающий.             Два.       Вошёл первый.             Семь.       Вышел пятый выступающий.             Восемь.       Четвёртый вернулся в кабинет.       Говорит, что зал полон. Ещё тяжелее. Ни к чему рассказывать: остальные уже знают это. Наталья в последний раз закрыла глаза и тяжело выдохнула. Надо досчитать до пяти, чтобы успокоиться.             Раз, два…       Женщина аккуратно встала из-за своего столика и улыбнулась коллегам.             Три, четыре…       Прошла за кулисы и пожала руку режиссёру. Молодая ещё девушка, а как переживает за выступающих… словно это она на сцене.             Пять.       Пятый закрепил микрофон на стойке и поклонился. Идеальная замена выступающих.       Наталья окинула присутствующих взглядом и улыбнулась.       – Здравствуйте. На сегодня это будет последнее официальное обращение. У нас тут что-то вроде творческого вечера. Мы не известные личности, и будет круто, если вы запомните кого-нибудь из выступающих. Мы старались разнообразить ваш вечер в этом клубе. Кто-то шутил, кто-то пел. Поговаривают, что кто-то хотел показать жонглирование горящими палочками, но нам запретили. Пришлось подбирать что-то менее опасное. – Женщина опустила взгляд на руку с подсказками.       Общество.       – Все же работают, да? Допустим, да. И все просыпаются утром, завтракают и едут на работу. Тащатся по пробкам в личном авто или трясутся в общественном транспорте. Я очень много езжу в общественном транспорте. Знаете, бывает, когда накатывает такое тягучее состояние вечной грусти. Вроде всё хорошо, а мир всё же стал более серым, чем был… Да хоть неделю назад. В такие моменты я особенно люблю общественный транспорт. Знаете почему? Да потому, что именно там можно вдоволь наплакаться. Всем плевать на тебя. А-а-абсолютно всем. Если это, конечно, не истерика, которая тревожит их личный покой. Если это она, то, пожалуйста, будь потише. Не отвлекай всех этих незнакомых людей от их жизни. Скорее всего, с кем-то из вас я однажды ехала в одном и том же автобусе в такой момент. Хочу сказать вам: спасибо. Спасибо, что вы не делаете вид, что вам есть дело до меня. Без лживого сопереживания. И без абсурдного успокаивания. Кто-нибудь реально переставал реветь после фразы: «Ну чего ты… Ну, не плачь, всё хорошо»? Всё вовсе не хорошо. Туда же идут разные "всё наладится", "не стоит реветь по пустякам", "объясни мне, что случилось", ну и самое убийственное: «хватит ныть, надоела». О да, это точно поможет. Спойлер: нет. Вообще, быть в массе людей удобно. Ей глубоко на всех плевать.       Ядовитая усмешка. Да уж, аншлаг – из одних лишь болванов и зевак. Массе даже сейчас плевать. Даже когда говорят для неё.       Минус одна подсказка.       Чувства.       – Вот знаете… Каждый хоть раз да влюблялся. Возможно, ненадолго, возможно, было очень больно. Но влюблялся каждый. Даже не отрицайте: не поверю. Я вот влюблялась дважды. Первый раз… Вышел не очень. Во-первых, парень. Как человек – золото. Но очень уж приставучий. И со своими скелетами в шкафу. Мне казалось, что это несчастный шкаф сейчас лопнет от их количества. Во-вторых, я сама. За время этих коротких отношений поняла, что не хочу меняться. Вообще. Изменять привычный ритм жизни, увлечения, расписание. Никак. Для меня это невозможно. Я не могла, хотя, по правде сказать, просто не хотела изменять свои привычки. Отмазки придумывались чертовски быстро. «Я устала». «Мне плохо». «Я сегодня долго». Сейчас при анализе своего поведения мне становится стыдно. Сомневаюсь, что ты сейчас слышишь это, но… Прости меня. Я не хотела, чтобы всё вышло так.       Наталья отошла от микрофона, чтобы попить воды и выдохнуть. Ноги тряслись так сильно, что стоять на каблуках было уже весьма тяжело. Осталось немного. Так она успокаивала себя.       Вторая подсказка тоже отработала своё.       Незаметность.       – Но что-то хорошее всё же вынесла для себя из этой влюблённости. Я не пригодна для классической схемы отношений. Да, вот такая бракованная. Или сломанная? Я пыталась обдумать свою жизнь. Вроде и семья заботливая, и родители талантливые… На самом деле одна из проблем именно в этом и скрывалась. Талантливые родители. Нет, они не виноваты. Я сама. Я всегда чувствовала себя хуже. Хуже других. Хуже родных. Хуже всех. Всегда такая лишняя и ненужная. «Почему ты ничего не делаешь? Не проявляешь инициативы?» Ха… А зачем? Мне и так нормально. Плыть по течению жизни. Если сделаю что-то не так, то скажут, что я ничего не могу и вообще криворукая. Если сделаю всё правильно, то… Ничего. Абсолютно ничего. Сам себя не похвалишь – никто не похвалит. Мне незачем что-то менять, ведь это уже работает. А то, другое, может и не заработать. Быть вновь «криворукой» не хочу. Устала. Надоело. Вы сами говорите, что я ничего не могу сделать. Так почему так удивляетесь, когда мне остаётся всего лишь соответствовать вашим словам? Никогда не понимала этого. Давно в мире унижения, пусть и с юмором, стали хорошей мотивацией к действию? – Наталья посмотрела на ближние столики и подмигнула кому-то. Кажется, адреналин начал лучше подавлять страх.       Третью подсказку Наталья тоже перестала замечать.       Близость.        – А ещё я поняла, что не вижу смысла в отношениях. Ведь это настолько проблемное действо. Это как сражение. Только бессмысленное. И пострадают как минимум двое. Вечные споры. Вечные претензии. Насмотрелась дома. Мне хватило. Как там говорят? «Море скандалов и острова спокойствия»? Хотя, даже если не так, то вот моя версия. Да, я хочу отношения. Но хочу ту их версию, которую в детских сказках или любовных романах рисуют. А реальную – не хочу. Много проблем. Слишком много.       Четвёртая подсказка оказалась короче остальных.       И последняя.       Усталость.       – Я говорила, что влюблялась дважды. И что обе ситуации закончились плохо. Про первую рассказала. Расскажу и про вторую. О, она была обречена с самого начала. Дружба по социальным сетям. Я действительно считала его другом. Доверяла даже больше, чем некоторым реальным друзьям. И не поняла, как влюбилась. Просто в какой-то момент осознала: я смотрю на него по другому. Мы продолжали общаться. Специфический юмор. «Но ты же женского пола, да? Помоги выбрать подарок на восьмое марта для моей девушки». Дружеские заигрывания. Я поддерживала его. И постоянно была рядом, пусть и не в реальности. Может, поэтому в морально трудный момент он посчитал, что я ему нравлюсь больше, чем друг? – Наталья сжала правой рукой стойку и закусила губу. Чуть-чуть осталось. – Дура, да. Поверила, да. Понадеялась. Ведь дома я «криворукая». А для молодых людей недостаточно привлекательна. А тут – доброта, ласка и принятие меня такой, какая я есть. И даже всё было достаточно ровно: юмор, флирт, попытки повысить самооценку. Вот она – сказка любовных романов. Впрочем, моя самооценка и не позволяла полностью поверить. Да я даже предсказала, чем всё закончится. Менее обидно или больно не стало, а уверенность в том, что любовь не для меня, сильно укрепилась. За один год я лишилась фальшивой любви и реального друга.       Слезы быстрыми струйками стекали по щекам женщины и падали на воротник рубашки. Но голос не дрожал. Она научилась контролировать его, чтобы никто не смог догадаться, что та плачет.       – На самом деле вся моя жизнь – чёртова ироничная история. Или даже комедийная постановка. Вы пришли сюда развеяться. Повеселиться. Ну что, весело? Как нет?       Голос Натальи был насквозь пропитан язвительностью. Левой рукой она вытащила из полы пиджака пистолет и сняла его с предохранителя.

Когда обижен словом плохим хороший клоун, Толпа ложится на манеж, не оправдав его надежд, Но фарсу нет финала, раскрыв объятия залу Он нажимает на курок, выполнив долг.