...Ааравос помнит.
— Вы, люди, жалкие. Не способные к магии, низменные твари, — Ааравос помнит слова своего отца. Высокомерные, пропитанные ядом презрения к самому людскому существованию. Алорэн говорил. — Вы не понимаете для чего нужды, и для чего годитесь, — говорил, и без интереса разглядывая, стоящую напротив него статную, молодую женщину. — Но ты... До меня доходили некоторые слухи, что ты можешь созерцать будущее... Так скажи, что ты видишь? Но в красивом голосе, Ааравос уверен, Сибилла не чувствовала к себе ни жалость, ни сострадание, а чистое проявление брезгливости. Чувствовала насмешку к своему роду, и племени. Его надменный, чванливый отец смеялся над ней, над её бесполезной магией, а значит проявлял неуважение к людским богами. И к самой судьбе. — Я вижу многое, — били её слова. И её звонкий голос эхом отражался от толстых стен цитадели. Гордо звучал. — И я вижу твой страх, – говорила паучья провидица, без тени сомнения и страха. – Ты боишься потерять свою власть, Алорэн. И своё могущество... Но достоин ли ты зваться – великим, если смотришь на меня, как на недостойную? – Да что ты, жалкий человек, может знать о достоинстве? – и тогда Ааравос почувствовал страх в душе своего отца, стоило паучьей провидице сказать правду. А потом гордо добавить, как бы издеваюсь: «Ты силён, но тебе никогда не достичь величия своего сына...». Ааровос помнит тот миг, когда она, указав пальцем, в его в сторону, громко произнесла: «Твой сын станет великим! Ему подчиняться земля и вода, луна и солнце, небо и звёзды. Даже сама тьма — склонится перед ним...» — Да как ты смеешь?! – Ааравос помнил. Ааравос слышал, как тон голоса его надменного отца изменился до хрипоты. Стал угрожающим, злым. Звездный эльф видел, как рука Алорэна дрогнула в напряжение, стоило в воздухе засиять яркому пламени, как магия... Нет! Как сама сущность магии налилась чернотой. – Ведьма... – со страхом в голосе прошептал Алорэн. – Значит слухи не врали... – Не ведьма, Оракул, – ответила тогда Сибилла, без страха, гордо, взирая в жёлтые, переполненные страхом, глаза Алорэна. Ааравос надолго запомнил её слова. Запомнил её звонкий голос, на мгновение ставшим тягучим, словно чёрная смола. И ему, тогда совсем ещё молодому юноше, показалось, что Сибилла, перепугалась сама из-за своих же слов. И в один миг её ярко-зелёные напились холодной чернотой. – Я вижу, что ты, Алорэн. Что ты, из-за своего грязного страха, уничтожишь таких, как я. Но, знай! Пройдут годы, века и тысячелетия, и вновь родится та, которой достанется моя сила....Ааравос помнит.
Что иногда взирая на Клаудию, на дочь высокомерного глупца, не может поверить. Ни самому себе, ни своим глазам, что перед ним стоит не Сибилла, а её полная копия. Те же глаза, те же волосы, лицо и фигура. Даже чувствуется её холодная, наполненная чернотой, магия... Но стоит девчонки показать свой характер. Стоит ей заговорить, как наваждение пропадает само по себе. «Она не Сибилла...», – думает звёздный эльф, и неожиданно нарушив тишину спокойствия, спрашивает Вирена о его эксцентричной дочери. Но получив в ответ подозрительное: «Зачем?», громко смеëться. – Просто, – говорит Ааварос. – Она мне напомнила одного человека. Точнее... – и тихо усмехнувшись, глядя в пропитанные недоверием, глаза, чёрного мага, опять сказал. – Точнее, твоя дочь напомнила мне об одной женщине. – Мне не интересны твои интрижки. Но – не смей! – предупреждение и угроза. Вирен проговорил. Нет! Прошипел, выплюнул эти слова, словно ядовитая змея свой жгучий яд. – Слышишь! Не смей прикасаться к ней! – О, мой друг, – звёздный эльф наигранно улыбнулся. – Никогда бы не подумал об этом, – и тихо. Очень тихо прошептал. – Просто твоя дочь похожа на одну людскую провидицу древности. И Ааравос рассказал. Всё без утайки. Как Алорэн, его чванливый, гордый отец две тысячи лет назад, из-за страха перед Сибиллой, истребил магов людей под корню. Рассказал о том, что звёздные эльфы не щадили ни женщин, ни стариков. Даже – детей. Рассказал, как они убивали всех без разбору. Тогда то, кровавое время, мудрецы звёзд назвали – Эрой Великой Чистки. А люди – просто лили слёзы по своим усопшим собратьям....Ааравос помнит.
– Сын мой, ты видишь, что магия Сибиллы – есть смерть, – сказал тогда Алорэн Ааравосу. И Ааравос понял. Уже давно, что его отец превратился в безумца. – Разве люди достойны жизни? – повторял Алорэн, с усмешкой глядя на истерзанный труп молодой женщины. – Видишь! – говорил гордо он. – Смотри во что она превратилась. Но тогда Ааравос ничего ему не ответил. Лишь с печалью смотрел на истерзанный труп. И просто не понимал, как Сибилла смогла довериться ему, звёздному эльфу. Своему заклятому врагу, от которого ничего было ждать, кроме смерти. Ааравос помнит её слова: «Спаси моего сына, Полуночная Звезда, и отплачу тебе тем же добром. Спасти людей...». И Ааравос спас дитя. Спрятал его в тайной комнате, в главной зале храма, где стояла большая, сделанная из чёрного мрамора, статуя людской богини – Арахны. Паучьей матери, Прядильщицы судеб. Чёрной, полу женщины, полу паука. – Видишь, сын мой! – сказал тогда Алорэн, и громко расхохотался, что его гортанный смех эхом отразился от черных мраморных стен. – Видишь, кем она стала?! Чудовищем, подать своему мерскому божеству! Но Ааравосу не было дела до глупого смеха обезумевшего отца. Как и до истерзанного трупа Сибиллы. Сибиллу – убили, а её сын чудом остался жив. Сын Сибиллы – дышал, плакал, и просто хотел дальше жить....Ааравос помнит.
– Хм... Благородно, однако, – говорит ему Вирен, и Ааравос на недоверчивость мужчины тихо фыркает, мол, какая же глупость. – Но причем тут моя дочь? – Вирен до сих пор не понимает. Говорит. – Может Клаудия, по твоему рассказу, и похожа на Сибиллу, но Клаудия – не она. – Ты прав. Она – не Сибилла, но я чувствую, что в ней, – говорит звёздный эльф. – В твоей дочери, Вирен, дремлет её сила. Тёмная, необузданная мощь. Сибилла была не только магом, но и Оракулом. Я ещё не встречал таких, как она. – Что за бред? – Вирен злится. Вирен устал. – Люди не могут видеть будущее. И тем более Клаудия не Оракул. – Это с легкостью можно проверить.***
Клаудия оказалась подарком судьбы. Немного эксцентричной, несдержанной, и конечно же — непредсказуемой в своих не менее странных поступках. Но драгоценным, для Ааравоса, подарком. Что эльф смотрит на её миловидное лицо с нескрываемым любопытством. Смотрит, опять сравнивает Клаудию с Сибиллой. Думает: «Как же они похожи!». – Это было ожидаемо, – Клаудия нарушила спокойствие тишины. И печально вздохнула, и закрыв книгу со сказками, недовольно фыркнула. – А так всё хорошо начиналось. Ну почему этот бесполезный человек всегда побеждает древнее зло? Девчонка устало села на ствол поваленного, когда-то грозой, дерева, и опять заговорила сама с собой. На этот раз тихо-тихо. – А в последнее время мне чудится какая-то женщина. А её тело... Она наполовину паук. И имя у неё странное – Сибилла. – Да! – Ааравас не ожидал услышать честного признания так скоро. Но оно стало сигналом к дальнейшим действиям. – Как же я долго этого ждал! – с восторгом в голосе проговорил звёздный эльф. – Наконец-то! Спустя тысячелетие на свет родилась та, что стала достойна её силы. Хотя поначалу, Ааравос сомневался, что Клаудия смогла хоть что-то унаследовать от Сибиллы, кроме привлекательной внешности. И мужчина был уверен в этом, но судьба... Судьба распорядилась иначе. И прямой потом паучьей провидицы унаследовал силу Верховного Оракула – созерцание судьбы. Но жаль... Сила девчонки до конца не проснулась.