♁ ♁ ♁
— Сегодня тебя точно ничего в офис не утащит? — У меня сегодня выходной, так что даже если попытается — хер им. Чонин потянулся и встал со скамейки, убирая телефон в карман. Он действительно чувствовал себя крайне виноватым, что не может нормально уделить время друзьям, поэтому и правда не собирался никуда ехать, даже если опять провалят поставку. Да пусть они там хоть все поставки провалят и компанию сожгут — «Ян-сонбэним» бушевать будет исключительно после выходного. — Мы хотим мороженое, а всем идти влом, сходите купите всем. Чонин даже рот открыть не успел, когда его на пару с Чаном выпнули в сторону маленького магазина. Раздражённо топнув ногой, он без комментариев зашагал в нужном направлении. — Пидоры. — Часто они так?.. — вкрадчиво уточнил Чан. — Да постоянно, зла уже не хватает. Они будут тебя доканывать, будь готов. — Обязательно. Минут через пять Чонин кинул парням мороженым в лицо, отходя от них и снова вытаскивая джул. Слишком много нервов, чёрт, они вообще не понимают, что именно творят. — Дорогой ребёнок, ты чего мороженое не ешь? — Горло болит. Плюс, не особо сладкого хочется. — А вкус манго у электронки — не сладкое? — Это другое. Ешь своё эскимо, Джисон. — Возьми, — Чонин шуганулся, не заметив, как к нему подошёл Чан с таблеткой от горла в руке. — Если сейчас не вылечить — будет хуже. Чонин снова завис, переводя взгляд на ладонь старшего и ловя в фокус всё тот же кожаный браслет, резко выделяющийся на фоне бледной кожи. — Д-да нет, спасибо, оставь себе, хён. Ты же зачем-то её взял, значит… Не дослушав, Чан просто засунул таблетку Чонину в карман рубашки, улыбнулся и отошёл к остальным. Максимально глубоко затянувшись, Ян справился с желанием завыть и выдохнул в небо. — Куда мы вообще собрались пойти? — М, тут недавно открылся типа парк, но не парк. Там и музеи, и интерактивные выставки, и аттракционы, и еда, и вообще. Сходим, хотя бы посмотрим. «Твою-то мать, аттракционы. Не хочу, не люблю, можно просто засесть на фудкорте?» — Нет, тебе нельзя просто сесть на фудкорте, Чонин, — высказался Уджин. Чонин даже на секунду испугался, что тот читает его мысли, но потом понял, что все друзья знают о его желании в любой ситуации просто сесть к еде. — Проведи время активно, ты же умеешь, а мы не кусаемся. — Угу. Я кусаюсь. Чтобы немного облегчить макнэ жизнь, парни на входе в парк купили ему какой-то напиток, похожий на фруктовый лед. Чонин насуплено ткнул в стакан жёлтой трубочкой и принялся потихоньку пить, чтобы не раздражать горло. Вокруг было и правда красиво: много зелени, ровная, отражающая яркие солнечные лучи дорога, фонтаны, кафе, киоски и много всякого остального. Довольно мило. — Опа, берегись! Чонин не успел даже моргнуть, когда его толкнули в фонтан, выхватывая пустой стакан, чтобы оставшийся лёд не разметался по асфальту. — Да эй! — Высохнешь, — усмехнулся Сынмин. — Здесь можно в фонтанах находиться. Чонин зачесал мокрые волосы назад и встал, скептично наблюдая, как с одежды льётся вода. — Можно тебя сфотографировать? — внезапно спросил Хёнджин, вытаскивая телефон из дебрей своей сумки. — Зачем? — Мне тебе по пунктам расписать и на стол до обеда положить? — съязвил Хван. — Ты просто выглядишь классно, выложишь в инсту, меня отметишь, я попиарюсь. Исключительно корыстные цели, так что вставай красиво и не лебези. Чонин фыркнул, но всё же встал в какую-то позу, потому что уж что-что, а фотографировать Хёнджин реально умел. А он умел позировать. — У-у-у, прелестно. Вообще не скажешь, что ты младший. — В смысле? — парень наконец вывалился из фонтана, в отместку прижимая к себе не успевшего ретироваться Сынмина. — Отпусти! — Если из-за вас сломаются мои телефон, наушники и джул, которые были в карманах — будешь расплачиваться натурой. Сынмин завизжал и вырвался, уносясь за спины Чанбина и Чана. Чонин же внимания на это почти не обратил, выкладывая на сухой бортик фонтана, нагретый солнцем, свои гаджеты. Под чехол наушников вода не проникла, а вот к телефону и джулу были вопросы. Вытащив телефон из чехла, Чонин принялся его отряхивать, потому что никакой более-менее подходящей материи для вытирания рядом не наблюдалось. Внезапно на бортик у чехла легла упаковка салфеток, а её (уже бывший) владелец ушёл обратно к парням, рассматривать, как Хёнджин редактирует фотографии. И-и-и… да, верно, Чонина снова вынесло, он принялся лихорадочно думать, можно ли взять эти салфетки. Даже не с позиции Чана, а со своей. В итоге, Чонин решил умудриться обойтись ровно одной салфеткой, даже если в конце концов она будет в руках распадаться. — Спасибо, хён, — младший отдал Чану упаковку, тут же отдёргивая руку и отходя к Хёнджину. — О, красиво. Хван смерил парня удивлённым взглядом и выключил телефон. — Чё с тобой, вода в фонтане святая? — Была бы святая — он бы сгорел, — высказался Сынмин. — Просто пошли, — вздохнул Чонин. — Вы хотели на аттракционы. Все тут же табуном кабанчиков поскакали к той секции парка, из которой виднелись американские горки, а Ян остался спокойно идти, отжимая одежду. — Ты сегодня много куришь, — прокомментировал вынырнувший из-за спины Джисон. — Что-то случилось? В прошлую нашу встречу я скинул это на твою работу, но сейчас ты даже Хёнджину комплименты делаешь? — Во-первых, я сегодня при вас всего второй раз затягиваюсь. Во-вторых, я что, настолько как озлобленная мразь в ваших глазах себя веду? — Ты не озлобленная мразь, Чонин-а, — Джисон ободряюще приобнял Чонина за плечи. — А затягиваешься ты мало, но охренеть как сильно, уже весь воздух твоим манго пропах. — Воздух пропах, говоришь? — рассмеялся Чонин. — А ты точно на лингвиста учился? — Какая разница, на кого я там учился, если по итогу всё равно хореограф? И стрелки не переводи, что случилось? — Ничего, честное слово. — Или это из-за Чана? — загадочно улыбнулся Джисон. — Он что, тебе понравился, да-да-да? Такой красивый, накачанный, заботливый, кошмар! Не знаю, где Феликс его откопал, но явно где-то в сундуке с золотом. В ответ Чонин лишь усмехнулся и подтолкнул друга к ожидающим вдалеке парням. — Наперегонки? — Не забывайся, ты в офисе жопу просиживаешь, а я танцую. За этим следовал лишь один невероятно весомый аргумент: — Зассал?♁ ♁ ♁
— Какой клуб, товарищ, сегодня четверг, на работу всем завтра. — Так, а я вас с собой силой тащу что ли? Ты спросило о планах на вечер — я ответил. — Ты вообще в клубах был хоть раз? — Нечасто, но был. Чонин отключил монитор, вышел из кабинета и, попрощавшись с отделом, пошёл на выход. — Ты головой где-то в офисе долбанулся? В какой собрался? Чонин спокойно назвал геолокацию. — Я ещё поеду домой положить вещи, переодеться и накраситься. — Ага, накраситься, ты на блядки идёшь? — Смотря как вечер сложится. Минхо на том конце трубки вздохнул и сбросил звонок. И Чонин понимал, почему друзья беспокоятся, ведь они знают о его привычке откровенно дуреть после алкоголя, но ему срочно требовалось хотя бы на час разгрузиться, потому что тяжело на душе было ужасно. Он готов был уже на что угодно, чтобы забыться. — Простите, — Чонин даже поклонился друзьям, когда через два часа встретился с ними у входа в клуб. Увидеть их реакцию он не успел, но почувствовал, как пришедшие Хёнджин, Чан, Минхо и Джисон просто тихо последовали за ним, ёжась от здешней атмосферы. Оставив парней на каких-то диванчиках, Чонин свалил к бару, заказывая что-то, что даже не успел обдумать, для разгона. Музыка была очень ритмичной, мозг затуманился лёгкой дозой алкоголя, поэтому Чонин без лишних мыслей пошёл в толпу. — Н-нет, аджосси… — язык откровенно заплетался, в голове не было ни единой вменяемой мысли, а идти почти не получалось. — Пожалуйста, уйдите. — Я лишь хочу помочь. Выйдем на улицу, подышим воздухом, я подвезу тебя, чтобы не тратить деньги на такси. Чонину хотелось скулить от беспомощности, ведь тело его вообще не слушалось, а мужчина больно прижимал его к себе за талию и грузно дышал на ухо, вызывая если не отвращение, то неприязнь точно. Но все чувства у Чонина находились сейчас где-то совершенно далеко, в связи с чем он мог лишь позволить себя вести куда-то с какими-то мизерными надеждами на освобождение. — А ну-ка, блять, отвалил! — сквозь туман в голове Чонин услышал срывающийся голос Хёнджина. Внезапно кто-то вырвал его из рук мужчины и прижал к себе, защищая собой от всего клуба. — Тебе непонятно сказано?! — присоединился к звуковому сопровождению голос Джисона. — Нахер пошёл, пока мы полицию не вызвали! Чонин попытался двинуться, но тело окончательно превратилось в вату, и парень повис в чужих руках, без сознания роняя голову на плечо.♁ ♁ ♁
Кое-как раскрыв глаза, Чонин не смог сдержать болезненное хныканье. Голову будто сжимало тисками, а весь организм шатало и мутило. Свой телефон в обозримом пространстве парень найти не смог, поэтому даже не был в курсе, какое сегодня число. Знал только, что, судя по ситуации за окном, сейчас часов пять вечера. Через минуту дверь в комнату тихо приоткрылась, зашедший увидел, что Чонин очнулся, и сел у кровати. — Как себя чувствуешь? — Не… — Ян не сразу смог произнести более-менее похожие на слова звуки. — Неплохо. — Помнишь что-нибудь? — Нет. Чонин с усилием натянул одеяло себе на голову. — Зачем ты вообще пошёл в клуб? Ты же почти не пьёшь. — Вот именно. А в каких ситуациях я пью, Чан? — Когда тебе в края херово. — И снова в точку. Сложно не убиваться, когда… ты рядом. И когда они пытаются нас свести, ничего не зная и не разбираясь. — Я настолько тебе противен? Чан ошарашил своим вопросом. Чонин даже убрал одеяло в головы. — Нет. Никогда не был. И в этом и проблема. Я всё ещё… у меня не изменились чувства к тебе, но ты… вряд ли простил меня. Я бы и сам себя не простил. Поэтому я много курю, поэтому в середине рабочей недели попёрся в клуб. Чтобы хоть немного забыть и абстрагироваться. — Мой маленький глупый фенек, — Чонин вздрогнул от этого обращения и с трудом развернулся к Чану. — Я же столько раз тебе говорил: не делай выводы за меня. Всегда спрашивай. — О чём ты?.. — Кто тебе сказал, что я тебя не простил? — шёпотом спросил Чан, кладя свою руку на кровать около руки Чонина. — С чего ты взял, что я тебя больше не люблю и хочу видеть, как какие-то мрази травят тебя в баре себе на радость? Ты снова начал курить, хоть это и джул, ты не можешь провести время для себя из-за работы и похудел раза в два, да у меня сердце в клочья рвётся, фенек, от того, что ты не принимаешь никакую мою помощь. — Чани, я ведь… я ведь столько разного говна тебе сказал тогда. А потом побоялся помириться. Я правда сильно задел тебя. — Да. Задел, — Чан мельком улыбнулся и положил подбородок на кровать. — Но скоро я остыл, хоть и было уже поздно. А ведь мы даже не расставались официально. Стал бы я пытаться о тебе заботиться даже сейчас, если бы оставил тебя в прошлом? — У тебя были девушки за эти полтора года? — вздохнул Чонин, с божьей помощью садясь и приваливаясь спиной к стене. Чан подлез к нему, мягко обнимая и позволяя улечься на себя. — Я ни на кого не мог даже смотреть, а почему такой акцент именно на девушек? — Тебе напомнить, что ты натурал, которому просто стало скучно? — Этот натурал пока ни разу не пожалел о том, что ему стало скучно. — Так уж и ни разу? – Ни разу, фенек. Мои бывшие мне нравились, но не более. — Слушай-ка. Парни здесь? — Ага. Чонин прочистил горло и практически крикнул: — Поздравляю вас с тем, что вы это узнали! За дверью тут же началась суета, кто-то попытался упасть, но на него пошипели и оттащили. Чонин усмехнулся и уткнулся Чану в грудь. Его друзья никогда не блистали уважением к его личной жизни, но он уже привык. — Семь идиоток, — вздохнул Ян. — Клуб Винкс. Чонин удивлённо глянул на Чана и рассмеялся. — Чани, фей шесть. — Хёнджин — засланная Трикс. Трикс, которая прекрасно вписалась, но периодически бычит. — Да ну, он больше на Стеллу похож. — Стелла — Уджин. На правах старшего. — А мы — оставшиеся Трикс? Блин, а неплохо. Только я не помню их имена. — Ты… как ты можешь, о Боже?! Так, всё, мы расстаёмся. — Чучело ты. Я начальник отдела крупной компании, когда мне Винкс пересматривать? — Я тебя знаю огромную кучу лет, а ты ещё оправдаться пытаешься. Если ты захочешь — ты что угодно сможешь. — Пересмотрим вместе, не лебези. Я тоже тебя давно знаю и понимаю, что сейчас ты просто хочешь внимания. — Чонин! — Я неправ? Вон, выйди из комнаты — внимания не оберёшься. — Ну-ну. Мне-то это внимание побоку будет. Чонин тут же взвился и, по мере сил, сделал оскорблённый вид. — В смысле «мне-то»? Хочешь сказать, что мне нет?! — Я ничего не говорил, фенек. — Но намекнул! — Не намекал, у тебя алкоголь с ядом из организма не выветрился, поэтому ты всё очень ярко воспринимаешь. Чонин с выпученными глазами (что просто прекрасно гармонировало с его размазанным по лицу макияжем и растрёпанными волосами) ткнул Чану в грудь и с умным видом сверзился с кровати, что изначально являлось намерением встать. — Осторожно, иди по стене лучше. Я пороюсь в аптечке. Тошнит?-Ага. — Тогда лучше иди в ванную и два пальца в рот. — Фу! — Да, «фу», но если тошнит, значит, остался яд. — Ну так и пусть. Печень очистит. — Не пререкайся, взрослый человек ведь уже. Чонин тут же виновато замолчал и неустойчиво поднялся на ноги. Пропустив Чана вперед себя, парень поплёлся в ванную, спотыкаясь на каждом шагу. — Ты… как? — неуверенно спросил Джисон, выпихнутый тремя парами рук из-за поворота в зал. — Помнишь лицо того мужика, надо заяву в полицию накатать? — Да хер с ним, я всё равно вообще всё помню очень и очень расплывчато. А чё прячетесь, совесть взыграла? — Э-э-э. — Ладно, не отвечай, а то мы тут до завтра. Ой! Голова у Чонина резко закружилась, он зажмурился и почти упал, но Джисон его поймал. — Иди к остальным, я скоро приду. В ванной Ян, в основном, сидел на полу, вперившись взглядом в стену между зеркалом и раковиной. Вроде же всё хорошо: его не убили, Чан вернулся, друзья, оказывается, за него беспокоятся и готовы порвать любого «плохого дядю». Но всё равно ощущение, что камень с души даже не сдвинулся. Чонин чувствовал себя ещё более виноватым. Напился, несмотря на предостережения Минхо, а ведь если бы он с самого начала разобрался с Чаном, сказал Феликсу, что их приведённый друг — и есть его бывший, тот самый бывший, из-за которого Чонин даже дышать ни в чью сторону не мог, то ничего бы не случилось. Поняв, что сидеть ещё дольше уже нельзя, Чонин встал, умылся и, кое-как держась на ногах, пошёл в зал, совмещённый с кухней. — На, пей, — Чан сел на корточки около Чонина и протянул ему стакан с мутной жидкостью. — Меня от этого стошнит ещё вероятнее, чем от двух пальцев в рот. Старший безапелляционно легонько ударил Чонина по затылку. — Пей. — Дай трубочку, — капризно скривил губы Ян. — Какую? — Жёлтую. Чан помедлил, но всё же принёс трубочку. — Лучше залпом. — Залпом меня вывернет точно. И вообще, сам разберусь, взрослый ведь человек. — Господи Боже, — Чан притащил со стола свой ноутбук и уселся на пол вплотную к Чонину. — Ты не взрослый человек, забудь, что я так тебя назвал. — Нет, падажжи, если назвал, значит, так и думал. Эти слова Чан проигнорировал. — Э, вы там обеспечены весельем? — Ага! — хором отозвались парни за столом, которые во все наличествующие глаза изучали разложенные на столе правила игры. — Ты что им дал? — «Эволюцию», — сосредоточенно ответил Чан, всовывая Чонину в руки стакан с лекарством, который тот секунду назад отставил. — Допивай. Я сразу говорил, что лучше залпом. — Да допью я, отстань. Ян открыл подлокотник дивана и достал оттуда чёрную гелевую ручку, кладя к себе на колени руку Чана. Ото всех переживаний он всегда использовал этот метод — рисовал простые четырёхлистные цветки по направлению вен Чана. Связанные линией, которая являла собой стебель, эти цветочки, в итоге, покрывали всю руку, не затрагивая только ладонь. И Чонин прекрасно знал, что специально их стирать Чан не будет, потому что сам любит эти цветы. Вот и сейчас, чтобы успокоить волнения души, Ян начал рисовать симметричные лепестки дрожащей рукой. — Чани. — М? — Прости меня, — прошептал Чонин, опуская взгляд. — Прости. За это время я научился контролировать себя. Я действительно больше не ребёнок и больше не могу позволить себе так срываться ни по каким критериям. Я и правда долбоёб, но я работаю над собой и максимально пытаюсь быть долбоёбом поменьше. — Фенек, дело не в том, долбоёб ты или нет, — Чан таки отвлёкся от ноутбука и развернулся к Чонину. — Мы все были со сдвигами в крыше в каком-то возрасте, и когда мы с тобой были друзьями — это было вполне нормально, вон, глянь, как эти за столом грызутся, и ничего, все живы. Но отношения — это бóльшая ответственность, потому что человек полностью открыт тебе. Поэтому надо думать о своих словах. Я терпеливый, толстокожий и довольно меланхоличный в отношении негатива, но ты должен понимать, что для меня твои слова гораздо весомее, чем слова кого-либо ещё. Надеюсь, ты действительно сейчас это осознаёшь. Хочешь выместить эмоции — побей подушку. Ещё один инцидент я, честно говоря, вряд ли выдержу. — Прости, — Чонин судорожно закрыл лицо руками и, согнувшись пополам, практически уткнулся в пол. — Я больше не буду, не буду, я всё понял… — Глупый фенек, — устало вздохнул Чан. — Ну всё, иди ко мне. Я тебя люблю. Парень поднял Чонина за плечи и аккуратно притянул к себе, чтобы не смазать цветы на руке. Ян весь дрожал, но через несколько секунд всё же отлепился и сел в изначальное положение, слабо улыбаясь. — Давай обратно руку. — Угу, — Чан придвинул конечность к Чонину. — Кстати, у тебя… почти не осталось красных трубочек. — Да. Я почти не юзаю зелёные. Чан обеспокоенно поёрзал. У Чонина было много разных систем и привычек. Если одна из них — это цветы на руке, то ещё одна — это трубочки для напитков. В его доме всегда было три типа трубочек: красные, жёлтые и зелёные. Использовались они, конечно же, по принципу светофора и подбирались под настроение. В прошлом Чан избегал подходить к Чонину, когда тот использовал красную трубочку. — Даже тогда в парке ты взял жёлтую. — Ага. Давай не будем об этом.♁ ♁ ♁
Продрав глаза, Чонин нашарил телефон и взглянул на часы. До будильника было ещё десять минут, но парень тяжело поднялся и потащился на кухню. — Доброе утро. — Доброе, — Чонин обнаружил за кухонным столом Чана и тут же уселся лицом к лицу ему на колени, сонно кладя голову на плечо. — Ты вообще спал или чисто на кровати полежал? — Я спал, — Чан поцеловал младшего в шею и, обняв его рукой с цветами, свободной рукой продолжил работать свою работу в ноутбуке. Посидев подобным образом до будильника, Чонин со второго раза отлепился от Чана и просто встал, пытаясь хоть немного проснуться. На звук будильника из комнаты около кухни вывалились остальные парни, которые вчера играли в «Эволюцию» настолько до последнего, что Чонин благосклонно разрешил им остаться ночевать у него. Тем более, что ночевали они у него и без того довольно часто. — У тебя сегодня какая занятость? — У меня встреча в одиннадцать, и, скорее всего, она надолго затянется. — Деловой, — весомо хмыкнул Чан. — Ой. Чонин прогрузился и пошёл к холодильнику, вынимая оттуда йогурт. — Привет, братец! — раздался со стороны Чана звонкий девичий голос. — Привет, Ханна. Ян резко развернулся и окончательно проснулся. Чан мельком глянул на него, поставил телефон с видеосвязью, облокотив на экран ноутбука, и закинул ноги на близстоящий стул. — О, что-то случилось? — спросила Ханна, наверняка щуря глаза. — Да нет, — Чан левой рукой поправил волосы, но тут же округлил глаза и резко убрал руку за кадр. В телефоне на секунды три воцарилось молчание, а потом всем выбил барабанные перепонки девичий визг. — Я видела! Цветы на руке, о Боже, и ты это называешь «да нет»?! Он здесь? Он здесь?! Чонин! — Привет! — громко поздоровался Чонин. — Давно не виделись, Ханн! — Ва-а-а-а, мама! Мама, иди сюда! Ян вынул из холодильника большую миску с салатом и передал парням, чтобы им было не совсем скучно. — Как она поняла, блин, что что-то случилось? — нахмурился Чан, пока Ханна, кинув телефон на диван, скакала по дому в поисках мамы и другого брата. — Так ты ж нихера сдерживать выражение лица не умеешь, по тебе сразу видно, что ты виноват, что-то скрываешь или что-то еще. — фыркнул Чонин. — Ой-ой, тоже мне. А вот ты стоны сдерживать не умеешь, я ж не злорадствую, — мстительно выдал Чан. Ян распахнул глаза и, сглотнув йогурт, стервозно поводил в воздухе указательным пальцем. — Один-один, но, — Чонин подошёл к Чану со спины, сжал плечо и громко и вполне натурально простонал на ухо. — Два-один, чёртов фетишист. Кто-то на галёрке подавился многострадальным салатом. — Так, мы пришли! — Ханна подняла телефон и снова завизжала. — А-а-а-а-а, Чонин! Привет, сучка! — Ханна! — возмущённо шикнула женщина около Ханны. — Привет, мам, — улыбнулся Ян, всё так же со спины обнимая Чана за плечи и устраиваясь подбородком ему на макушке. — Привет, Лукас. Семья на том конце провода моментально начала переругиваться, пытаясь доказать друг другу, что можно сейчас говорить и спрашивать, а что нельзя. Но внезапно они все замолкли и глянули на собеседников. — Эй, Чонин-а, ты чего? — Ничего, я просто… — Чонин всхлипнул, а в комнате вздрогнули ровно все, потому что лично стоящие за кадром друзья впервые в жизни видели, как Чонин плачет. До этого момента у всех у них было мнение, что парень вообще не умеет такое чувствовать. — Я просто так сильно скучал по вашей ебанутой семье. — Эй, ну не плачь, всё же хорошо! — Ханна куда-то поставила телефон и села на пол перед ним. Мама и Лукас сели за ней на диван. — Чан, сделай что-нибудь! Заведя руки за спину, Чан как-то умудрился перетащить Чонина и усадить его себе на колени, обнимая за талию. Краем глаза он заметил, что парни, перешёптываясь о чём-то, затолкали друг друга обратно в комнату вместе с оставшимся салатом и закрыли за собой дверь. — Когда будет отпуск — приезжайте к нам! — Хорошо, Ханн. Но с отпуском у меня пока проблемы. — На работе заваливают? — спросила мама, подаваясь к камере. — Да, это, пожалуй, один из минусов работы начальником отдела. — Ой-й-й, ты же только вчера школьником был! — Ханна всплеснула руками. — Начальник отдела, а это чувствуется как в Сотусе или нет? — Ты меня младше, неплохо ты для своих лет меня школьником помнишь. И нет, это вообще не как в Сотусе. Работать в офисе в принципе ну такое. — Фенек, ты на встречу успеешь? — подал голос Чан, ероша Чонину волосы. — М, точно, я схожу умоюсь и оденусь. Чонин поцеловал Чана и ушёл. — Ну, а теперь, братец, рассказывай. — А что мне рассказывать? Мы сошлись буквально вчера после того, как его чуть не попытались изнасиловать. Здорово, правда? — Что?! — Ему что-то подсыпали в клубе, я до сих пор злюсь на это. — Как он себя чувствует? — Сейчас не знаю, но вчера был… не очень. — И сегодня уже на работу? Он же явно не мог полностью восстановиться. — Не мог, но мы все понимаем, что если я попытаюсь не пустить его на работу — это приведёт только к ссоре. Разберёмся, когда он освободится. — А вы… а как вы… — Ханна лихорадочно пыталась подобрать слова. — Как мы вообще встретились после полутора лет? Очень сложно, я не хочу об этом говорить. — Вы… разобрались со всем? — спросила уже мама. — Это тоже сложно, мам. Мы вчера говорили, довольно много и откровенно, но сразу всё это не рассосётся. Взрослые отношения — это пиздец. Извините за мат. — Хэй, братец. Я пока не могу в полной мере осознать ваши взрослые проблемы, но всё наладится. Если вы уже сошлись — второй раз на одни и те же грабли не насту́пите. — Да, Ханн, точно. — Оу, что у вас тут за атмосфера? — Чонин, уже одетый, проскочил за ноутбук и, положив на стол косметику и поставив зеркало, принялся краситься. — Да ничего такого. — Ханн, у тебя отговорки ровно те же, что и у Чана. — Поразительно, а мы ведь даже не семья. — Ханна Бан! — Прости, мам. — Чонин, — отстраненно позвал Чан. — А? — Ты очень красивый. Ян вздрогнул и перевёл взгляд на Чана. Тот не улыбался, не кусал губы, как делал это обычно, а просто смотрел усталыми, тёплыми, доверчивыми глазами и звучал как-то совершенно по-особенному. Чонин в ответ улыбнулся и смущённо уставился обратно в зеркало. — Всё, я побежал, — через десять минут Чонин сложил все кисти и вскочил на ноги. — Буду часов в восемь. — Удачи, фенек. — Этих дармоедов, кстати, можешь просто выставить за дверь. — Обязательно. Чонин ещё раз поцеловал Чана, подхватил рюкзак и ушёл. «Этих дармоедов» Чан, кстати, не выставил. Они ускакали сами, но прискакали через четыре часа с каким-то невероятным количеством продуктов. Сгрузив это обалдевшему старшему, они захватили «Эволюцию» и уселись на пол в метре от стола, чтобы не мешать. Где-то в половину десятого в прихожей хлопнула дверь, и в квартиру ввалился Чонин. Поставив рюкзак в один из углов, он грохнулся за стол и уронил голову на руки. — Чонин, пошли в кровать, — отвлёклся от нарезания чего-то там Чан. Чонин что-то промычал и повернул голову в сторону источника звука. — О, Чани. Сделай лапки. Глубоко вздохнув, Чан раскатал рукава толстовки, и те, за счёт размера оверсайз, кончились только на уровне второй фаланги пальцев. Чонин дотянулся до его рук своей и окончательно рухнул на стол без сознания. Аккуратно освободившись от хватки младшего, Чан подхватил его на руки и унёс на диван, оставив там же ему на растерзание свою толстовку. — Что с ним? — взволнованно спросил Феликс. — Типа как переутомление, — Чан зло рубанул ножом по доске и сложил руки за груди. — Когда его перенапрягают, он всё выполняет подчистую, потом дотягивает до безопасного места и отрубается. И каждый такой раз я дико злюсь то на его учителей, то на его деканат и сейчас вот на начальство. Блеск. — Это ж вы сколько друг друга знаете… Чан вскинул голову, осмотрел всех парней и внезапно улыбнулся. — А сколько мы, по-вашему, встречаемся? Предположите. — Ну, от двух лет, наверное. Года два-три. — Мило. Но нет. Ещё предположения? — Не, нету. — Седьмой год. Мы в отношениях седьмой год. — Чего?! Это ж Чонину лет шестнадцать-семнадцать было! — Было, — кивнул Чан. — А знаем мы друг друга и того дольше. — И каково это — настолько длительные отношения? — Хах, это… бесит. Тебя всё бесит. То, что он может шляться непонятно где с неработающим телефоном, то, что он не бережёт себя, не пьёт лекарства, да в конце концов не убирает за собой косметику. Но, как только что-то извне расстраивает его, будь то хоть удар мизинцем о косяк или солнечный луч в глаза — ты уже готов снести нахер дом и потушить солнце, лишь бы ничего ему дискомфорт не доставляло. В общем, это странно, сложно и двояко. — Можно… довольно грубый вопрос? — подал голос Хёнджин. — Давай. — Оно того стóит? Чан покусал губы и усмехнулся. — Знаешь, мы ссоримся. Иногда даже по сущим пустякам, когда оба копим раздражение. И хочется каждый раз хлопнуть дверью и уйти, чтобы он хоть немного почувствовал свою нужду в тебе. Но каждый раз я вспоминаю, сколько всякого невыносимого дерьма он пережил, как тяжело ему выражать даже те эмоции, которые он выражает… я просто не могу допустить, чтобы он страдал ещё больше, я слишком его люблю, чтобы так играть с его чувствами. Так что, пока я могу его защищать и обеспечивать комфорт — да, стóит. — Мы вообще хоть что-то о Чонине знаем? — уточнил Сынмин у круга друзей. — Неа, — ответил за них Чан. — Вы знаете то, что он вам сказал, а сказал он неправду. Заметили, как он называет мою маму? — Ну да. Мамой. Он говорил, что его родители умерли в аварии. — Его родители живы и здоровы. Я даже знаю, где их квартира. Но они в те же шестнадцать-семнадцать лет отказались от него, прогнали в ночь, поменяли замки и телефоны. Поэтому его мама — моя мама. Не на правах моей второй половинки, а именно на правах сына. — Т…ты же несерьёзно, пожалуйста? — Хотелось бы. Парни разом взглянули на Чонина. Тот сжался на диване, прижимая к себе толстовку и хмурясь во сне. — Он действительно жёсткий, прямолинейный и, порой, невыносимый в своей упрямости, но всему этому есть объяснение. Вот, как-то так. — Боже, это ж если он сейчас такой, то страшно представить, что с ним творилось тогда. Чан взял со стола свой телефон и, что-то там открыв, передал телефон друзьям. Минхо принял его и включил первое попавшееся видео из папки. — Кто это у нас тут такой вырвался со всех работ! — Чан, задолбал с камерой. Зачем ты вообще это снимаешь? — Ценные воспоминания, фенек. Когда мы станем душными взрослыми, то посмотрим эти видео и… ну, что-то там произойдёт. Чонин посмотрел на довольного Чана как на что-то искренне его оскорбляющее. — Придурок. И максималист. — Ну, это же прикольно! — Чан прижал Чонина к себе, крайне воодушевлённо вещая. — Побудь ты хоть немного мечтателем, полюбуйся за звёзды, послушай птиц и поешь мороженое с посыпкой. Отринь свой образ злого скептика! — Чан. — А? — Придурок. Чан фыркнул и уставился в сторону. — Но, знаешь, от мороженого я бы не отказался. Минхо перелистнул на ещё какое-то видео и нажал на кнопку воспроизведения. — …дём, идём! — Чани, ну не люблю я свои дни рождения. — Знаю, но у тебя совершеннолетие, а это, извини, я проигнорировать не могу. Чан за руку затащил Чонина в какую-то тёмную комнату. Поставив телефон на, видимо, стол, он взял торт с неким количеством свечей и подошёл к Чонину. — Даже не буду ничего петь, загадывай и задувай. Секунды через три Чонин таки-задул свечи и слабо улыбнулся. — Ну правда, зачем это всё? — Потому что ты достоин. И потому что я могу это организовать. — Ты бы эти деньги лучше на что-то полезное пустил, у нас их и без праздников вообще не ахти. — А я и пустил. Не ворчи, — Чан достал откуда-то из-за кадра серую коробочку. — Вот. С днём рождения. Чонин принял подарок и осторожно открыл. Немного погодя, он достал из коробочки кожаный браслет с выбитой на нём надписью: «разве я когда-то тебя подводил?». — Это… — Ага. Смотри, — Чан гордо продемонстрировал своё запястье с таким же кожаным браслетом. — О Боже, Чани… блин. Я люблю тебя. Спасибо, что ты всё ещё здесь, со мной. —И никуда и ни за что не денусь. Дальше Минхо включать не стал. Вместе с остальными он поднял взгляд на Чана, но тот стоял, сверля пустым взглядом пол в метре от себя, щипал пальцами нижнюю губу, а на оставшуюся сложенную на груди руку капали слёзы. Ли аккуратно положил телефон на пол и опустил взгляд. — Снова у вас атмосфера такая, будто кто-то умер, и скоро начнётся отпевание, — Чонин повис на Чане, отчаянно зевая. — Ой, хэй, Чани, что случилось? Чего ж мы ревём-то оба в один день, — младший бережно вытер чужие слёзы. — Фенек, — Чан с трудом перевел взгляд на Чонина. — Если ты заболеешь — я тебя убью. — Да ну, не впервой. И всё же: что у вас такое случилось? — Чонин-а, — возник Сынмин. — А? — Ты же знаешь, что все наши подколы — это впустую, и что мы реально все тебя любим? Чонин откровенно насторожился и оправился, а особо внимательные в метре от него смогли заметить у него на запястье кожаный браслет. — Да что с вами?.. — Ничего, — всё-таки оживился Чан. — Честное слово, ничего. Мы тут просто все сентиментальные идиотки. Я тебя умоляю, пойдём в кровать, пока ты ещё на ногах стоишь. Только мне надо тут закончить, и я с тобой лягу, ладно? — М, Чан-хён, иди, — Хёнджин вскочил на ноги. — Мы тут закончим, вызовем такси и свалим. Всё в порядке, идите оба. Чан нерешительно кивнул и повёл Чонина в комнату. Усадив его на кровать, парень стёр с его лица косметику и заменил пиджак и рубашку на домашнюю майку. — Ложись. — Чани, почему ты плакал? Чан залез под одеяло рядом с Чонином и вздохнул. — Ты утром плакал, потому что соскучился. Вот и я тоже по тебе соскучился. Просто пиздец как соскучился. Чонин переборол сон и, перевернувшись на другой бок, поцеловал Чана, цепляясь за его майку. — Давай больше не будем лить слёзы из-за друг друга, ладно? — Ладно, — рассмеялся Чан. — Всё, спи, потом наговоришься.