Истина

Красочные заголовки на разных сайтах социальных сетей в Интернете пишут: «Соулмейты — это хорошо!» Блоггеры, писатели, ведущие вечерних шоу и им подобные говорят: «Соулмейт — это облегчение жизни!» Кого не спроси, все твердят: «Так намного лучше!» А потом на просторах международной паутины появляется статистика о разводах; блоггеры становятся эпицентром громких разрывов с разделением имущества, а их обсуждают улыбающееся во все тридцать два ведущие развлекательных шоу. Лукреция Монтесиноса Хендрих точно знает, что этот мир, есть ли в нем такое понятие как соулмейт или нет, полон лицемерия, лжи и тайн. Её родители, которые носят имя друг друга на запястье и при этом общаются исключительно через неё, пример абсурдности такой системы. Лу бесит эта судьбоносная функция, что отбирает выбор. Она ненавидит, что в свои шестнадцать лет, придя на вечеринку, в её сердце ничего не «щёлкнет», если его там не будет. Она злится, что смотря на красивого парня, обращает внимание на его руку, словно тридцатилетняя незамужняя женщина на безымённый палец мужчины, что улыбнулся ей. Её приводят в бешенство глупые разговоры школьниц в столовой Las Encinas о том, что у них до сих пор! нет желанной метки или им не нравится их избранник, но они покорно примут судьбу и пригласят его к себе домой. Лукреция чувствует ненависть ко всему, что касается его. Или намеренно пытаться вызвать у себя такое чувство. Она, человек двадцать первого века, со средним баллом 10.0 и демократическими взглядами на жизнь, искренне уверена, что каждый должен иметь право на выбор. Об этом она пишет статью в газету и пост в Инстаграме, с уверенностью говорит на уроке правоведения, но в ответ получает лишь непонимающие взгляды одноклассников и сочувствующий учителя, что думает, будто она чувствует себя обделённой без метки среди сверстников. Они не понимают, что девушка завидует всем тем, у кого нет чёртовой надписи на запястье. Обычная перемена в школе. Половина одноклассников уже находились в аудитории и занимались своими делами: Самуэль и Карла тайно, но не так тихо, как им казалось, шептались о… пасте?; Поло и Кайэтана смеялись над плоскими шутками Валерио; Ребекка сидела на парте впереди и достаточно громко делала предположения, кому же может принадлежать буква «Ф», что вдруг появилась на её руке после похода в клуб. Лу очень сильно хотела её заткнуть, потому что «никому, блять, не интересно, кто твоя сранная судьба», но сдерживалась, ибо не хотела в этой теме привлекать внимание. — Хотите узнать самую грязную вещь, что происходила со мной? — спросил Валерио на весь класс. Такое заявление, конечно, заинтересовало многих, и они обратили свой взор на парня. Все, кроме его любимой сестры, которая знала о всех его грязных проделках, ибо была в большинстве из них главной героиней. — Лу, тебе не интересно, сестрёнка? — делает ударение на обращении брюнет. Девушка вздохнула и повернулась к брату. Его лицо было живым напоминанием о ссоре с отцом, ограничении в деньгах, борьбе за стипендию с Надей, а еще аморальном прошлом, которое она предпочла бы забыть. Эти кудри и большие глаза внесли в её жизнь слишком много черной краски. Теперь к этому человеку она чувствовала ещё больше ненависти и отвращения. Шатенка мило улыбнулась и показала средний палец. Тот показал язык. Всё-таки идиллия в их отношениях присутствовала. Она развернулась обратно и случайно её взору предстала мило беседующая рядом пара. Гусман был повёрнут к Наде и спрашивал о разнице между большим и малым кругом кровообращением, на что мусульманка с едва ли скрываемой улыбкой и бегающими от его глаз зрачками всё так же уверенно и спокойно давала ответы. Лу наблюдала за их флиртом и пониже стягивала рукав формы, дабы скрыть имя бывшего парня, что теперь целиком вырисовывалось на её запястье. Ей уже не было больно или, может, она просто свыклась, поэтому это больше не ранило её сердце. Во всяком случае, теперь не хотелось плакать, смотря на них. Когда впервые появилась первая буква имени, она сразу поняла, что это он. Девушка была чрезмерно рада, но решила подождать ещё несколько букв, чтобы убедиться. Однако с каждым днём Гусман становился ей всё более чужим, а букв его имени становилось ещё больше. Дошло до того, что он перестал видеть её в классе, когда рядом была Надя. Тогда Лу и возненавидела тему соулмейтов. Это могло бы быть её конечной победой, скрытым оружием против соперницы, но она посчитала это слишком искусственным. Она не хотела держать всё ещё любимого парня таким способом. Она хотела настоящей любви, но посчитала, раз не заполучила её, будучи просто Лу, имя на кости не имеет смысла. Школьными коридорами прокатился звонкий звук, что оповещал начало урока. Недовольные лица учеников входили в класс и занимали свои места. Через секунды кабинет был полон от запаха табака, духов и чипсов. Ребекка соскочила с парты с глухим стуком, что смешался с общим шумом, и направилась на своё место. По пути она затронула ногой книжку Лукреции, от чего та неблагополучно приземлилась на пыльный пол класса, собирая белыми страницами всю втоптанную за день грязь. — Смотри куда прёшь, сучка! — бросила ей в след шатенка, на что юная бизнесменша только пожала плечами. Вот сучка, подумала Лу и потянулась за учебником. Она не хотела скандалить в конце учебного года, а еще… просто не хотела. Она устала от интриг, обмена обидных выражений и своём участии в этих цирках. Тем более с такой дешевкой, как Ребекка. Поумнела? Нет, она всегда была умной, это неправильное слово. Повзрослела? Возможно. Не хотела, чтобы он продолжал видеть её в таком свете? Именно. — Лу?.. — услышала ещё родной до сжатия всего внутри голос. Она не спеша повернула голову с заготовленным лицом «тебе чего?», но так его и не использовала, ибо взгляд парня был прикован к так не вовремя оголившемуся запястью с его именем. Девушка тут же мятежно натянула рукав и отвернулась, мысленно проклиная Ребекку, учебник, пиджак, класс, школу — всё, что привело к этому моменту. — Лу! — повторил парень, оборачиваясь к ней, но она не реагировала. — Нам нужно поговорить! — дёргая за рукав того самого проклятого пиджака, повторил парень. — Не о чём! — ответила шатенка, убирая его руку и бросая прожигающий взгляд. Он длился всего ничего, но этого было достаточно, чтобы заметить и посчитать все веснушки парня на лице, заглянуть в глубину бездонных глаз цвета холодного океана осенью и утонуть у них, как последняя грешница на земле. Мимолетного касания хватило для того, чтобы в одну секунду вспомнить все теплые объятия его сильных рук и внутренне умереть от переизбытка феромонов в крови, что закипала по всему телу. — Гусман, Лукреция, у нас урок, — послышался твердый голос учителя с немного слышным италийским акцентом. Когда именно он успел войти, девушка не знала, но благодарила небеса, что сейчас он оказался здесь. Наверное, впервые в жизни она так была рада увидеть учителя. В течение всего урока Лу чувствовала пристальный взгляд парня у себя на лице и руке. Он выедал глазами её правую сторону, и девушка ощущала, как она начинала пылать. Шатенка чувствовала себя предельно неловко, хотя и здравый разум говорил ей, что на это нет причин. Она не была виновата в том, что оказалась его соулмейтом, но всё равно чувствовала, словно её спалили с поличным на месте преступления. Всего, что ей сейчас хотелось — исчезнуть, провалиться сквозь землю, раствориться, оставляя на память шлейф от духов Dolce&Gabbana Anthology L`Imperatrice. План по исчезновению она начала исполнять сразу после урока. Главное — пережить перемену. Лу вышла с класса, не успел ещё учитель дочитать задание на дом. С какого времени она начала убегать? Девушка, что всегда шла напролом, встречалась со всеми трудностями лицом к лицу, теперь убегала от парня, за которым, по иронии доли, бегала ещё в начале учебного года. Чёртово имя на запястье, которому она не давала волю, всё равно управляло ней. Оно действовало не традиционно, а кардинально противоположно, но, как бы не противилась Лу, всё же влияло на её жизнь. Девушка быстрым шагом направилась к выходу. Она видела свет в конце коридора, свободу от душного взгляда Гусмана и почти уже выдохнула, как вдруг крепкая рука схватила её за талию и потянула в сторону. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы догадаться, кому она принадлежала. Лу начала дрожать, сердце ускорило темп, а дыхание обрывалось на каждом вздохе. Шатенка не чувствовала ног, что послушно следовали за парнем. Она не совладала с телом, когда её держал он. Быстрыми маленькими шагами она направлялась туда, куда её тянул русый. Отчётливый звук шпильки заставлял смотреть на ребят всех школьников в коридоре, среди которых была и Надя. Как всегда, она смотрела на них с особым притворством безразличия, замерев на секунду в центре светлого коридора и приоткрыв слегка рот. Гусман завёл бывшую девушку в раздевалку и прижал к холодной серой стене. Воспоминания нахлынули с новой волной жара, что растекалось по телу девушки. Получался удивительный тандем лица, полного уверенности и самообладания, где даже бровь не дёрнулась, и тела, которое словно жило своей жизнью — потные ладони, бешеное сердцебиение и волнение в груди, что подкашивало коленки. Парень стоял вплотную к Лу, обжигая её кожу своим горячим дыханием и несомненно сексуальным одеколоном. Девушка хотела начать возмущаться, что он себе позволяет, но он начал говорить первый: — Какого чёрта, Лу?! — он смотрел ей прямо в глаза, отчего все пересчитанные выше ощущения удвоились или даже утроились. Девушка продолжала пытаться сдерживать безразличие на виду и усмирить бурю внутри себя, чтобы голос прозвучал не менее гордо и красиво. — Когда ты мне собиралась рассказать? — Никогда! — сразу же ответила та. То, как важно прозвучало это слово, немного успокоило Лу. Она почувствовала себя уже не жертвой ситуации, а её лидером. — Это, — она подняла руку на уровень глаз Гусмана, — не должно что-то менять, если здесь пусто! — она сильно ударила кулаком той же руки в грудь парню, от чего он немного попятился, но тут пришёл в себя и подошел ещё ближе. — Мы уже пробовали быть вместе, но у нас нихера не получилось. Хотя, что это я говорю, — она отвела взгляд и усмехнулась, — всегда пробовала я! — она опять посмотрела на него и даже немного наклонила голову ближе к его лицу, что удивленно лицезрело её речь. — У тебя не было чувств ко мне, когда я была просто Лу без этой грёбанной надписи. На кой чёрт всё должно измениться с ней?! Почему именно она должна решить, быть нам вместе или нет? Она не должна работать так! Видимо, Вселенная что-то там попутала, но мы никак не подходим друг другу. Шатенка вырвалась с хватки бывшего парня и вышла в коридор. Почти возле самой двери она заметила Надю. Ей действительно было сейчас жаль, хотя они все трое знали, что пара Гусман-Надя продержится ровно до первой буквы чужого имени на коже. Только вот Лу не хотела, чтобы именно она стала причиной их ссор. Она не считала Надю подругой и близко, но, тем не менее, не хотела причинять ей боль. Она не хотела, чтобы мусульманка видела в глазах Лукреции их с Гусманом приговор, когда это самое судьбоносное решение было приговором и для нее самой. Шатенка остановилась на секунду перед бывшей-будущей соперницей и глазами дала ответы на все вопросы. Когда дверь за спиной открылась второй раз, а Надя перевела взгляд куда-то над плечом Лу, последняя, не оборачиваясь, пошла, куда и намеревалась в начале. Ей сейчас было жизненно необходимо вдохнуть свежий воздух, чтобы перестать чувствовать запах Гусмана возле себя. Но не сейчас, ни через десять минут, ни через ночь, она не забыла его запах. Наверное, она вообще никогда не забывала, но именно теперь она чувствовала его повсюду. Словно кожа, кроме имени на запястье, теперь ещё и имела штамп на себе в виде его парфюма. Девушка проснулась очень усталой. До поздней ночи она не могла уснуть, ибо картины с раздевалки витали в её голове. Полгода пошло на то, чтобы разлюбить Гусмана, и полминуты разговора с ним, чтобы опять влюбиться. Она корила себя за это чувство, ведь ему-то плевать. А если вдруг уже нет, так исполнился главный страх — он заметил её только после того, как увидел своё имя на кости. Лу перестала быть ручной собачкой парня, но соулмейт опять возвращал её в старые воды. Шатенка пошла в ванну, а затем на кухню. Есть совсем не хотелось, но стакан воды выпить обязательно для хорошей фигуры, даже если на улице апокалипсис. Вдруг в дверь позвонили. Сначала она не обратила на это внимания, потому что ждала прислугу, но та всё не шла, а утренний гость продолжал упорно звонить. Никто другой, кроме курьера, не мог бы придти в столь ранний час, поэтому девушка поплелась сама открыть дверь. И замерла. Перед ней стоял русый парень с веснушками. — Что ты здесь делаешь? — возмутилась Лу, сдвигая брови к переносице. Парень на это не ответил. Он лишь закатил рукава, поднял две руки вверх и спросил: — Видишь это? — Но ведь там ничего нет, — всё так же хмурясь, ответила девушка. — Именно! Там нет твоего имени, хотя уверяю, что думал о тебе всё время после того, как узнал правду. Я не знаю, как эта чертовщина работает, но уверен лишь в том, что ты ошиблась. — Я ошиблась?! — ещё больше возмутилась школьница. — Да, — спокойно повторил парень. — Ты сказала, что надпись решает за нас, но это не правда. Она лишь помогает увидеть глазами то, что давно видит сердце. Случайности не случайны, Лу. Она только помогла мне признаться в том, что я всё время чувствовал к тебе, но уж точно не заставила влюбиться. Ведь я давно влюблён в тебя. — Ты думаешь, что я настолько наивна, чтобы поверить в твои слова? — спросила девушка. Пыталась быть уверенной, но голос подвёл — на последних словах он задрожал: она действительно поверила. — Я люблю тебя, — повторил Гусман и начал подходить. С каждым шагом лицо скидывало маску безразличной бывшей. Сердце быстро стучало, но в этот раз ей нравилось такое волнение. С ним словно приходило очищение от лжи и обмана. Шатенка также сделала неуверенный шаг, а потом ещё один и, наконец, кинулась на шею любимому. Он заключил её в свои крепкие объятия, словно никогда больше не хотел отпускать. Лу воткнула нос в его воротник и наслаждалась ароматом, что преследовал её. Она чувствовала его сердцебиение и знала, что её стучит в такой же ритм. Его объятия были её домом, её уютом и мечтой, которой было суждено в небе воплотиться. Теперь в душе царило неимоверное спокойствие и идиллия. Если это и есть чувство, что переживают созданные друг для друга люди вместе, то соулмейт — это лучшее, что может случиться с Лу.