Lys

      Стряхивая с себя и своей ноши снег, Линдел ворвался в шатер. За его пределами резвилась и бушевала пурга, снижавшая видимость почти до нуля. Чародей едва не сбился с дороги, и теперь ему не терпелось поскорее согреть свои окоченелые руки теплом уже угасающего костра. Благо, того валежника, что он натаскал, хватит на несколько дней вперёд, если снежная буря так и не уймётся.       Сбросив с себя верхнюю одежду, Линдел принялся докидывать в костёр дрова. Он не отразил момент, когда вместе с хворостом в огонь попало что-то ещё. Вот его внимание привлекла черно-желтая пятнистая ящерка. Она мирно покоилась на бревне рядом с ветками, объятыми самым жарким пламенем на краю этой ледяной пустыни, и огонь, казалось бы, не был помехой для маленькой жизни.       Линдел приблизился к пламени, отложив набранный в близлежащей роще сушняк для костра.       Ящерка была бездвижна, словно игрушечная.       Он как завороженный наблюдал, как поблёскивая словно раскалённый воск, на её шкурке прямо на аспидном окрасе извивались бликующие огненные нити. Чародей подавил в себе внезапное желание сунуть руку в костер и вынуть это существо из огненной пляски, что усиливалась с каждой минутой. Он не отрывал взгляда от ящерицы, поэтому отчетливо увидел поднявшийся столб пламени, который чудом не прожог плотную ткань вигвама.       Огненная саламандра начала шевелиться.       Он не рискнул подойти ближе, наблюдая за шевелением хвостика маленькой огнеопасной зверушки. Сейчас он не знал, как обезопасить себя от огня, который сам и привел в свой дом. Все-таки стоило ему остановить это чудо, пока еще была возможность сделать это без особых последствий. Ящерица начала неспешно переползать с одного бревна на другое — она была лишь там, где ей позволяли находиться границы пламени.       Следующее мгновенье — новая вспышка света, а за ней последовали и другие. Пламя не приносило особого вреда, но дождь огненных искр, который неизбежно возникал при малейшем копошении и возне ящерки, беспокойство всё же вызывал. Не ровен час, одна из искорок угодит куда не надо, и пожара не миновать. Чародей уже пытался палкой выцепить проказницу из костра, поджидая момент, когда саламандра переберется на обособленное брёвнышко, которое ему останется лишь откинуть подальше от основного пламени, но коварному плану не доставало коварства — зверушка была слишком ловкой и шустрой, чтобы так просто попасться. От новых огненных всплесков он защищался своим уже чуть почерневшим плащом.       Одна из следующих вспышек оказалась особенно сильной. Линдел тут же пригнулся и прикрыл себя плащом. Послышался треск, хруст и звук удара обо что-то твердое. Откинув ткань, он увидел перед собой разбросанный костер и обнаженную девушку. Он замер буквально на секунду, встретившись с ней взглядом. Она была в сознании и явно не понимала, что происходит.       Чародей ахнул и, опомнившись, принялся собирать разбросанные угли и тлеющие ветки, пока они не стали причиной нового возгорания.       Девушка, отодвинувшись от пылающего полена, сидела почти неподвижно, наблюдая за суетой чародея. Тот всеми силами старался не смотреть в её сторону и спешно приводил в порядок свое жилище. Голубоглазый светловолосый юноша — на его бледно-белом как молоко лице особенно отчетливо виднелся румянец.       Закончив, Линдел был вынужден вернуть свое внимание гостье. Он достал из одной из сумок чистый комплект сменной одежды и, отвернувшись в сторону, протянул его незнакомке.       — Даже имени не спросишь?       Он машинально повернулся на её голос и взгляд его упал на множественные ожоги на теле девушки. Она расслабленно сидела, обнимая руками колени, таким образом прикрывая и грудь. Взору Линдела предстала часть левого бедра и покрасневшая кожа на боку и руках девушки. Он вновь стыдливо отвернулся. Девушка усмехнулась и, наконец, приняла одежду из рук чародея.       — Я лучше спрошу, что ты такое?       — Полагаю, в обличии ящерицы я тебе нравилась больше. И вообще, неприлично задавать такие вопросы существу, что недавно намеревался проткнуть палкой.       Линдел был почти уверен, что никогда не сталкивался с подобным. Учитель его к такому точно не готовила. Ему пришлось на время забыть о месте, где они находятся, чтобы найти подходящий ответ. На ум приходили лишь обыденные порождения огня, причиной которым всегда была людская оплошность, но это был другой случай. Или нет? Мог ли он, как какой-нибудь арабский алхимик, по неосторожности освободить огненное божество? А то, в свою очередь, приняло человеческий облик, чтобы после его было невозможно найти.       Молодой человек усмехнулся своим мыслям и покачал головой. Истина, должно быть, куда проще, чем он сейчас нафантазировал.       — Так ты — огненная саламандра? — он сказал первое, что пришло ему в голову, и улыбнулся уголками губ.       Она не видела его улыбки, но без труда её почувствовала. Его лицо даже в расслабленном состоянии оставалось доброжелательным, что даже подсознательно не могло не вызывать доверия у девушки. Чистоту его намерений не трудно заметить. Он был слишком хорош собой для тёмных искусств, и слишком молод для подобных глупостей. Чародей, вероятно, только начал свой самостоятельный путь, и ей было трудно удержаться и не воспользоваться его наивностью.       — Скорее огненная саламандра — это я, — девушка скопировала полуулыбку своего собеседника, — Не знаю откуда и каким образом ты меня достал, но я тебе благодарна.       — Или же ты человек? — нахмурившись, он чуть повернул голову в её сторону. Прочесть её ауру для него не составляло особого труда. Однако и её можно подделать — был бы веский повод и желание.       — Я человек не более, чем ты, — отшутилась гостья и рассказало одну из историй, придуманных на распутье звериных троп её исчезнувшего края. Ей было нужно его доверие, а чистой истиной его было не получить, но ведь это и не единственный способ показать свою безобидность.       История, что несет в себе свет, сама по своей сути является светом. И это работает хоть с колдовством, хоть без него. Девушка никогда об этом не забывала и порой активно использовала такую истину. Безотказный способ, даже если от самого света в тебе остались только воспоминания о нём.       Линдел выслушал её и что-то понял для себя. Дело было далеко не в словах. Он не мог утверждать, что полностью понял её, но что-то определенно стало ему ясным. Её рассказ был чем-то похож на заговор, и этот заговор был явно не его уровня. Чародей ещё сомневался, кто перед ним — человек или иное создание? — но отступать от своих первоначальных намерений он точно не собирался. Перед ним было существо, которое нуждалось в помощи, и он мог дать ему эту помощь — другое значение не имело. Его мысли несколько отрезвились.       — Мне нужно осмотреть твои ожоги. Я могу исцелить тебя, — чуть промолчав, он добавил, — Позволь мне помочь тебе.       Когда девушка дала свое согласие, он подошел к ней и сел рядом. В нос ударил легкий запах древесного дыма. Осторожно опустив край свободной рубахи с плеча девушки, он внимательным взглядом осмотрел часть раны. Подняв взгляд выше, на лицо девушки, он встретился взглядом с медовыми глазами гостьи. Отблески пламени придавали им особое очарование. Казалось, огонь пылает в самих глазах, а не в их отражении.       — Тебе придется снять рубашку, — она ответила кивком на его просьбу.       Линдел до сих пор удивлялся спокойности своего голоса. Каждую секунду внутри него словно всё переворачивалось, сжималось и замирало в неясной истоме. О причине этого чувства он изо всех сил старался не задумываться, лишь ставил себе в укор отсутствие должной сосредоточенности и то и дело приливающую к лицу кровь. В собственных одеждах первый раз в жизни ему стало ужасно жарко, и он поспешил себя отвлечь.       Снаружи всё ещё выла снежная пурга. Пока девушка избавлялась от верхней части одежды, Линдел успел набрать снег в котелок и растопить его на огне. Ближе к очагу он положил и свёрток целебных трав. Он просидел напротив огня некоторое время, пока со спины к нему не подошла незнакомка.       — Если ты ждешь, пока закипит вода, то я могу с этим помочь, — прошептала ему на ухо. Линдел вздрогнул и повернул голову в её сторону. Она стояла над ним, чуть склонившись, и прижимала к себе его рубашку, — здесь тепло, но все же не настолько.       Не дожидаясь его ответа, она протянула руку с тонкими пальцами к костру. Тот тут же разгорелся пуще прежнего и дал больше жару, но за отведенные границы очага не выходил. Через минуту на водной глади начали появляться первые пузырьки.       Девушка отошла в сторону, пока Линдел смачивал в кипятке платок с уже завернутыми в него всеми необходимыми противоожоговыми растениями, которые он только смог у себя найти. В этих краях большим спросом пользовались снадобья, что спасали от обморожения и его последствий. Бросив взгляд в сторону опустившей голову девушки, Линдел тут же простил себе отсутствия необходимых в этот момент снадобий, которые мигом заживляли подобные раны. Пусть для её исцеления потребовался бы лишь глоток отвара на основе берестяного порошка — травма этой гостьи была не столь серьезной, и он вполне может помочь ей и своими силами.       Когда он подошел к ней, девушка уже повернулась в его сторону травмированной частью. Сначала он осторожно смочил обожженную часть руки, потом перешел на спину, затем на бок. Линделу приходилось одной рукой придерживать её волнистые волосы, чтобы те ему не мешались, пока девушка обнимала ткань рубашки из грубого сукна. Словно невзначай, он касался её нежной кожи кончиками пальцев, краем глаза следил за ускользающими капельками влаги на её теле.       Девушка чуть выгнулась в его сторону, чтобы ему было удобней. Щеки молодого чародея вновь покраснели то ли от повышенной температуры в шатре, то ли от смущения.       — Ты слишком стеснителен для целителя, — не удержалась она, лукаво поглядывая в сторону своего белокурого спасителя.       — А ты чересчур разговорчива для саламандры, — совершенно серьезно ответил тот, всеми силами пытаясь не выдавать своего напряжения, — и как так получилось, что огненное существо пострадало от огня?       — Я же человек. А люди вообще страдают от чего угодно… ай, осторожней! — она болезненно вскрикнула и дернулась, когда Линдел коснулся особенно пострадавшего участка её кожи.       — Прости. Нужно потерпеть еще немного, — он сказал это, к собственному удивлению, очень ласково и начал что-то шептать.       Рану начало немного пощипывать, но в остальном она чувствовала себя более чем спокойно, не смотря на весьма неоднозначную ситуацию, на её душе была непривычная легкость и умиротворение. Во многом это было из-за приятной мягкости в голосе чародея.       — Вот, теперь всё.       Девушка повернула и склонила голову, осматривая свое плечо. Дотронувшись рукой до гладкой кожи, незваная гостья, к своему удивлению, не обнаружила там и рубца. Подняв полный благодарности взгляд, она вдруг поняла, что их лица находятся в сантиметре друг от друга. Отстраняться никто не спешил, и не то чтобы это хоть как-то смущало её или его. Линдела влекло к девушке, словно мотылька на пламя.       — Ты голодна? — он предпринял отчаянную попытку спастись из омута её очаровательных глаз.       — Я замерзла. Согрей меня, — она осторожно, словно боясь спугнуть, подалась ему навстречу и запустила руку в его светлые волосы, которые едва доставали ему до плеч.       Линдел удивлённо моргнул, не веря в происходящее. Их губы соприкоснулись, а его мысли окончательно спутались. Когда он почти в полном забытьи углубил свой первый поцелуй, на его губах появился еле различимый привкус пепла.       И он захотел большего.       Повалившись на кучу одеял, что заменяла чародею постель, они принялись нетерпеливо избавлять друг друга от одежды. И если резкость и скованность движений молодого чародея можно было понять, то почему подрагивали руки у более опытной девушки, пока та пыталась справиться с пуговицами на верхнем одеянии своего любовника, она сама не понимала.       Без одежды в шатре было очень прохладно, и от этого они жались друг к другу еще сильнее. Линдел позволял себе быть ведомым ею, пока до исступления не переполнился вожделенной страстью. В пламенном порыве обладать, он с едва контролируемой силой укусил её за мочку уха, и в тот же момент почувствовал, как её ногти впились ему в кожу. Неторопливо двигая бёдрами и проникая на всю длину, Чародей принялся шептать ей на ухо бессвязные пылкие слова, и делал это он до тех пор, пока девушка не оттянула его за волосы и не прервала его порыв грубым поцелуем, едва успевая вдыхать небольшие порции воздуха и изнывая в жарких объятиях своего ненасытного партнёра, ставших для неё жизненно важными на этот невыносимо страстный момент. Никто уже не сдерживался.       В желании продлить момент их близости, она попыталась отстраниться от него, но он не позволил ей этого и лишь перевернул девушку на живот, сжимая её грудь. Он прикасался губами к красному вытатуированному треугольнику между её лопаток, и жаркими поцелуями прошёлся вдоль позвоночника, наслаждаясь каждым её содроганием. Куда бы он не дотронулся, она изнывала под ним словно в незримом пламени. И в том же пламени горел их рассудок, подкрепляемый хворостом из сладострастной неги, томных стонов и слов, смысл которых было не разобрать.

***

      Он пробудился ранним утром в полумраке. Повернувшись на спину, Линдел медленно вздохнул. Воздух внутри шатра тронула легкая дымка. Костер уже догорал, угли редели угасающим малиновым светом.       Принять, что события недавней ночи происходили с ним наяву, а не являлись зыбким наваждением, Линдел смог лишь тогда, когда обнаружил пропажу одного полного комплекта своего одеяния и части запасов еды. Фамильяр, не дававший о себе знать со вчерашнего вечера, с головой зарылся в мешок с одеждой и мирно посапывал.