Роза

Тихий звук шагов вырвал герцога из дрёмы, и он открыл глаза. — Я принёс вам шоколад. Не знаю, правильно сделал или нет… — Атли аккуратно поставил чашку на столик рядом с оттоманкой. — Мне остаться? Или уйти? — Останьтесь. Пожалуйста. Рандвальф выпутал голые руки из пледа, поправил подушки под спиной и взял чашку. Посмотрел на юношу, который сел в соседнее кресло, облокотился на колени и задумчиво уставился на огонь. Мягкая ткань пледа льнула к телу, игриво поглаживая кожу при каждом движении, и сидеть в подобном виде рядом с Атли — наводило на сотни приятных фантазий, ни одна из которых не могла стать реальностью. Что за горькая ирония… Произошедшее у бассейна так вымотало, что Вальф чувствовал себя будто во сне. Рассудком понимал, что чуть не умер, и всё-таки — не верилось, что это действительно могло произойти. Подобное просто не укладывалось в голове. В конце концов, вот же он — жив, дышит, по-прежнему чувствует. Казалось, что опасность была мнимой. Просто краткий миг — напугавший, но наверняка не столь серьёзный. — Как вы вообще здесь оказались? Сегодня выходной. К тому же праздник. — Я не люблю праздники, — Атли не отрывал взгляда от камина. — Выходные обязательны для всех слуг. Просто потому, что я люблю побыть один. — Я знаю. Поэтому старался не попадаться вам на глаза. — О, так вы… всё время были здесь? Каждое воскресенье? Юноша кивнул, и Вальф смущённо вспомнил, как гулял по парку или, напевая, готовил что-то на кухне — всё это время рассчитывая на полное уединение. — Это неприятная новость, — герцог поджал губы. — И что, вы всё время за мной следили? — Я не следил… То есть… Мне же нужно было знать, где вы. — И сегодня вы тоже совсем не следили. — Простите, господин, — Атли покосился на него настороженно и снова отвернулся к огню. — Я работал в сарае, убирал вещи на зиму. И видел вас из окна. Видел, что вы сидели у бассейна. А потом — исчезли. И я побежал. — Спасибо. Это было очень своевременно. А впрочем, — Вальф улыбнулся невесело, — по завещанию все слуги получили бы неплохое наследство... Атли несколько секунд возмущённо рассматривал его, а потом выпалил: — Мне не нужны подобные деньги! — он было снова посмотрел на камин, но через короткое время вернулся к Вальфу. — Я знаю, не пристало мне такие вопросы задавать, но — у вас что-то случилось? Что-то плохое, да? Но всё равно, нельзя из-за этого… Всегда можно что-то сделать. — Вы решили, что я?.. Нет, я просто… — герцог хотел было объяснить, что потянулся за листком в воде, но решил, что это прозвучит странно и глупо, а потому промолчал. — Тогда зачем вы говорите про наследство? — во взгляде Атли читалось искреннее недоумение. В голове Вальфа мелькнуло: «Потому что я бы хотел, чтобы у тебя был собственный дом, но я не могу сделать такой подозрительно щедрый подарок», и он, не найдя иного, правдиво звучащего объяснения, принялся сосредоточенно разглядывать чашку в своих руках. В комнате повисло молчание, лишь потрескивали поленья в камине. Неожиданно одно из них хрустнуло сильно, рассыпавшись снопом искр. Герцог допил шоколад, горячее тепло которого разлилось внутри, и поставил чашку на столик. — Я скоро уеду, — Рандвальф чувствовал себя настолько опустошённым, что не испытывал ни страха, ни стыда. — В Италию. Хотел позвать вас с собой. Помните наш разговор в библиотеке маркграфа? Юноша перевёл на него взгляд и кивнул. — Однако теперь у вас семья, ребёнок… Вальф не удержался, чтобы не добавить злорадно про себя: «Что, стоила какая-то посудомойка — всей Италии с её прекрасным искусством и закатами? Я бы дал тебе что угодно, всё, что только бы мог, а ты предпочёл…» Атли опустил голову, рассматривая собственные пальцы. — Это не мой ребёнок. Он помолчал, снова мельком глянул на изумлённого Вальфа и продолжил: — Пару недель назад я случайно нашёл Клариссу на чердаке. Она хотела повеситься. Плакала, сказала, что Барр всё равно её убьёт, поэтому лучше ей умереть сейчас. Летом, после праздника, она возвращалась из города, и её изнасиловали. Она надеялась, что всё обойдётся, но потом оказалось, что беременна, и это уже не скрыть. Я кое-как уговорил её, сказал, что помогу. А про свадьбу — мне это внезапно пришло в голову. Просто я знаю, как относятся к ублюдкам, родившимся вне брака. Если я на ней женюсь — у её ребёнка будет отец. И я не позволю никому больше её бить. Герцог только глазами хлопал, разглядывая Атли. — То есть вы не… Юноша покачал головой. — Она сначала не хотела. Сказала, что не хочет больше… быть с мужчиной. Мы договорились, что не будем спать вместе. Вальф несколько раз открыл и закрыл рот, затем хмыкнул. — Я думал, только аристократы женятся по расчёту и спят в разных спальнях. Сколько видел браков между слугами — это было по любви. Потому я и подумал… А что предлагала она? — Монастырь. Но я сказал, что ребёнку нужен отец. — Но… — от неожиданной мысли Вальф даже сел, отчего плед сполз с его груди. — Это ведь ответственное решение, на всю жизнь, а вы очень молоды. Не боитесь пожалеть об этом? Атли снова покачал головой, поднялся с кресла и направился к окну в глубине комнаты. Остановился, вглядываясь в темноту за стеклом. Герцог настойчиво повысил голос: — Но так нельзя... Конечно, я восхищён вашим поступком, однако эта самоотверженность может поставить крест на вашей собственной судьбе. Что, если вы встретите человека, которого полюбите? Может, через год, через два. И вы готовы пожертвовать возможностью быть вместе? Рандвальф и сам заметил это двусмысленное и чересчур прямолинейное слово «человека» — почему не «девушку»? — однако Атли, кажется, принял его как должное. — Я уже встретил такого человека, — голос его звучал неожиданно твёрдо. — Но быть вместе мы не можем. Поэтому мне всё равно. В груди у Вальфа всё снова ухнуло вниз. «Час от часу не легче! Он не любит свою невесту, так любит кого-то другого…» — Но вы ведь только что говорили — мне — что можно что-нибудь сделать, что… стоит хотя бы попытаться! Вы уверены, что это невозможно? Вы спрашивали об этом? Атли повернулся к Вальфу и спокойно сказал: — Давайте я спрошу, господин. Я люблю вас. Что можно с этим сделать? Опешивший герцог медленно кивнул, словно пробуя услышанное на вкус и мысленно принимая его к сведению, облизал пересохшие вдруг губы и наконец выговорил: — Для начала вы можете согласиться поехать со мной. — А если бы я согласился? — юноша изучающе смотрел ему в лицо. — Что дальше? — Дальше, — Вальф скользнул взглядом по шее и плечам Атли, и его голос перешёл в более низкую и мурлычущую тональность, — вы можете подойти ко мне, потому что под этим пледом теплее, чем там, где вы стоите. На лице юноши мелькнули какие-то чувства, но он, очевидно, хорошо умел держать себя в руках, поэтому лишь недоверчиво посмотрел Вальфу в глаза, раздумывая. Всё же решился. Подошёл. После паузы — опустился на колени рядом с оттоманкой. Рандвальф обвил его руками и потянул к себе — в уютное тепло. Тяжело дыша — должно быть от страха, Атли нырнул под плед и, схватив мужчину в охапку, прижался лицом к его груди — спрятался, словно его оставило последнее самообладание. Выдохнув от облегчения, Вальф тоже обнял юношу, уткнулся носом в его волосы, прижал к себе, погладил по затылку, прошептал на ухо: «Всё будет хорошо…». Тело Атли мелко подрагивало, а босые ноги были и вовсе ледяными. Вальф потёр своей — горячей — ступнёй ногу юноши и укоризненно пробормотал: — И почему ты без обуви? — Она промокла. Я думал, вы умерли… — шёпот Атли прерывался. — Там, в воде… — Нет-нет, никто не умер, — Вальф спустился ниже, дотянулся до лица юноши и начал покрывать его поцелуями. — Никто больше не умрёт. Всё будет хорошо. Я всё решу, и всё будет хорошо. Атли нашёл его губы, и Вальф замер, опасаясь смутить его напором, однако юноша вдруг начал целовать его с такой страстью и неожиданным умением, что Вальф, отбросив все соображения, отдался чувствам — целуя, прижимаясь всем телом, потираясь пульсирующим членом о приятную твёрдость бедра… Стоило ему нырнуть рукой под рубашку, как Атли, прервав поцелуй, сам стянул её, затем торопливо вернулся назад, к губам Вальфа. Ладони герцога жадно обняли голую спину — и обожглись ощущением бугристых шрамов. Он опасливо погладил кожу юноши, пытаясь понять, не больно ли тому, но, кажется всё было в порядке. Более того — Атли как раз был весьма увлечён происходящим. Не успел Вальф оглянуться, как его язык оказался во рту юноши, который, посасывая, скользил по нему губами так, словно это был вовсе и не язык, а, допустим, член. А вот член Вальфа Атли тоже нашёл, сжав крепко, как герцогу и мечталось с их первой встречи. Рандвальф только застонал, чувствуя, как сознание тонет в темноте возбуждения. Когда удовольствие от прикосновений Атли, столь острое в первый момент, чуть ослабло, позволив Вальфу хотя бы вернуть контроль над собственным телом, — он тут же скользнул ладонями к бёдрам юноши, нырнул под ткань одежды, сжал ягодицы, прошёлся по коже ногтями. Атли, жадно впившись в его губы, заворчал и начал извиваться под пледом, пытаясь выбраться из штанов. Наощупь, да ещё когда в голове мутится от страсти, поймать застёжку оказалось слишком сложным делом, поэтому мужчина просто вцепился в грубую ткань штанов и потянул её вниз, а Атли помогал ему как мог — пока от неловкого движения не покатился с края оттоманки. Вальф едва успел схватить его за талию, и они свалились на ковёр вместе. Посмотрели друг на друга и прыснули от смеха. Атли всё же отвлёкся, чтобы расстегнуть штаны, а Вальф тем временем любовался его телом в отблесках пламени, осторожно гладил шрамы на груди… «Чёртов Кларенс! — челюсти герцога сжались от злости. — Жаль, что к нему не пускали, — я бы с удовольствием полюбовался на его морду, когда он подыхал!» — Тебе не больно? — Вальф провёл пальцем по рубцу, заходящему со спины на бок. — У вас же тоже есть, — Атли сел, чтобы стянуть штанины. — Ну, вдруг… — Нет. Только иногда щекотно. Без одежды Атли был прекраснее, чем все фантазии, и Вальфу хотелось провести пальцами — или языком — по каждой линии, поцеловать каждый маленький участок кожи, прижать юношу к себе, переплетаясь, впитать, поглотить и сделать своим… И ещё — сделать так, чтобы ему никогда больше не было больно. Атли лёг обратно и посмотрел на Вальфа именно так, как в его мечтах — вопросительно, немного смущённо, но с явным желанием, — и мужчина окончательно потерял контроль. Набросился на Атли — целуя, кусая — обхватил за талию и, перекатившись на спину, усадил сверху. Конечно, в голове мелькнула мысль, насколько идеально было бы сейчас войти в него, погрузиться в жаркую тесноту и, обняв за бёдра, направить движение… Но нет, для первого раза такой вариант не подходил. Поэтому Вальф провёл ладонью по животу юноши, в конце концов остановив движение на его члене, взял средний темп, а сам принялся наблюдать за чудесным зрелищем: Атли закрыл глаза, чуть откинулся назад, доверчиво отдавшись его рукам, и дышал приоткрытыми губами — так, что Вальф готов был кончить даже без помощи рук, только лишь от этих страстных звуков. Дыхание Атли ускорилось, по мышцам живота то и дело пробегала лёгкая дрожь, сначала он кусал губы, чтобы сдержаться, но вскоре начал постанывать на каждом быстром выдохе, и, не выдержав, Вальф свободной рукой потянул его к себе, заставляя наклониться вперёд. Юноша оперся на руки и открыл глаза, скользя расфокусированным взглядом по лицу Вальфа. Мгновение — и он выдохнул протяжно, подаваясь бёдрами вперёд, скользя по ладони, которая стала ещё более влажной. Мягко лаская, Вальф дождался, пока последние капли упадут на его живот, и наконец-то переключился на себя: обхватил член скользкой от спермы ладонью, провёл несколько раз по возможности медленно, стараясь растянуть удовольствие, — но всё равно кончил почти сразу. Всё тело словно растворилось в тёплой темноте, и в этот момент — Атли его поцеловал. Сил ответить не было, поэтому Вальф, тяжело дыша, просто свободной рукой обнял юношу за шею, не позволяя отодвинуться. Передохнув, мужчина открыл глаза, прошёлся довольным взглядом по телу Атли, всё ещё сидящего на нём, и улыбнулся. — Придётся, наверное, использовать твою одежду — больше вытереться нечем. Потом найдём что-нибудь. Юноша кивнул и потянулся за рубашкой, валяющейся неподалёку. Когда они вытерлись, Вальф взял с оттоманки подушку и плед, притянул Атли к себе и укрыл их. Огонь в камине по-прежнему облизывал потрескивающие поленья. Было тихо и уютно, и хотелось верить, что отныне так будет всегда. — Что мне теперь сказать Клариссе? Или… ничего? Вы уедете… И всё будет как планировалось. Вальф лениво разлепил веки и посмотрел в глаза — снова настороженные — Атли. — Ты хочешь поехать со мной? — Конечно… Но… Герцог потянулся, устраиваясь удобнее. — Значит, поедешь со мной. Кларисса пойдёт в монастырь, как и хотела. У меня есть знакомая настоятельница. Если будет считаться, что это мой ребёнок, к нему будут относиться достойно — я прослежу, чтобы они ни в чём не нуждались. Однако Атли молчал, и Вальф ткнулся носом в его щёку, промурлыкав что-то вопросительное. — Я дал слово. Перед всеми. Барр отказался на ней жениться, теперь я тоже откажусь? — Я понимаю, — мужчина стал серьёзным. — Но ты не можешь загубить свою жизнь из-за одного обещания. Пожалуйста. Я всё объясню Клариссе — ты ведь сам сказал, что она не хочет замуж, — Вальф, увидев сомнение на лице юноши, усилил нажим. — Ты не можешь сделать несчастными нескольких человек из-за одного обещания, которое никому не нужно! Я прошу — будь со мной… Атли смотрел на него, кусая губы, и — в конце концов — тяжело вздохнул и кивнул. Вальф с облегчением прижал его к себе. — Пойдём наверх? Все должны вернуться только утром, но вдруг… К тому же я не хочу тебя отпускать. У тебя есть планы на завтра? — Ну, мне нужно продолжить уборку в сарае… Рандвальф ухмыльнулся и прижался губами к его шее, лизнул солёную кожу. — Нет, не нужно. Я хочу, чтобы ты провёл день со мной — будем валяться в постели и кормить друг друга пирожными. Любишь пирожные? Если что — я ведь и приказать могу… — Да, господин, — в голосе юноши слышалась улыбка, — люблю. Оторвавшись от его шеи, Вальф чмокнул Атли в губы. — Что ж, пойдём. Сегодня у меня есть только печенье и фрукты, но завтра — я накормлю тебя так, как ты никогда не ел. Он хотел было сесть, но Атли вдруг обнял его за талию и потянул обратно, заглянул в глаза склонившемуся над ним Вальфу, демонстративно провёл языком по верхней губе и прошептал: — Почему не сегодня? Мужчину так и обдало жаром, однако он всё же нашёл в себе силы ответить: — Нам нужно десять минут, чтобы убрать здесь и подняться наверх. После этого — всё, что захочешь. — По-моему, слишком долго. Атли выпутался из пледа и вихрем пронёсся по комнате — потушил огонь в камине, собрал свою одежду и бегом унёс её куда-то, обнял уже поднявшегося на ноги Вальфа и, жадно целуя, потянул к соседнему помещению — к лестнице. Второпях мужчина успел захватить плед и, стараясь не упустить ни секунды поцелуя, обернул их обоих в мягкое тепло. Продвигаться в темноте было не так-то просто — они то и дело прикладывались спинами о мебель и стены, пользуясь этими паузами, чтобы пройтись руками по разгорячённым телам друг друга, а потом Атли и вовсе запнулся о край ковра, чуть не повалив их обоих на пол. — Стой, — в шёпоте Вальфа слышался смех, — нужно хотя бы подняться, а потом… Атли хихикнул в ответ. — А может, прямо на лестнице? — он дёрнул Вальфа, пытаясь уронить его то ли на соседнюю ступеньку, то ли на себя самого. Пока они целовались, герцог всё же двинулся вперёд спиной, нащупывая ногами ступени и подтягивая Атли за собой. — Я бы предпочёл… — слова то и дело перемежались с поцелуями, — мягкую постель, в которой можно сразу заснуть. Не хочу спать на лестнице… Однако стоило им добраться до широкой лестничной площадки, как где-то справа от холла раздался шум. Вальф и Атли мгновенно замерли, прислушиваясь. Негромкие шаги. Свет фонаря мелькнул на стене. И из дверного проёма в холл выступила женская фигура. Рандвальф тут же обернул плед вокруг их бёдер на манер той самой тоги с портрета, а Атли нырнул ему за спину — впрочем, понятно, что спрятаться таким образом ему бы не удалось. — Марта?.. Домоправительница вскрикнула от неожиданности и подняла фонарь выше, подслеповато вглядываясь в сумрак лестницы. — Господин Вальф? С кем это вы? — Добрый вечер, Марта, — Атли смущённо выглянул из-за спины герцога. Женщина удивлённо озирала представшее перед ней зрелище, и Вальф поспешил взять инициативу в свои руки. — Видишь ли, мы с Атли случайно упали в бассейн, так что пришлось раздеться. А потом я вспомнил наш с тобой разговор и… Как праздник? Ты рано вернулась. Фонарь качнулся в руке Марты. — Праздник чудесный, только Ахти снова устроил драку за какую-то девушку — ну уж как всегда у него бывает. А вернулась я потому, что стара уже для Самайна — кости по сырости ломит, голова от дыма болит... — О, — герцог помолчал. — Ну, если всё в порядке, тогда мы пойдём. — Да уж идите. Послать вам чего наверх? Окорок вон есть в кладовке. Рандвальф не зря утверждал, что истинный аристократ должен уметь с честью выйти из любой ситуации — сам он прекрасно держал этот экзамен: беседовал с домоправительницей совершенно спокойно, словно не стоял на лестничной площадке почти голый, чувствуя, как его собственный садовник под прикрытием пледа обнимает его за талию, застенчиво уткнувшись лицом в его затылок. — Окорок был бы очень к месту. А тот французский твёрдый сыр ещё остался? Отправь его тоже, пожалуйста. И кстати, когда вернётся Кларисса — поговори с ней, спроси, в какой монастырь она хотела. Марта даже заулыбалась. — Да это уж известно, в обитель святой Клары и хотела — то ж заступница её небесная. Это Атли вон вступила женитьба эта. Упёрся рогами будто баран, да, Атли? — Марта подпёрла бок кулаком, но ответа не дождалась да, судя по всему, особо и не рассчитывала на него. — Хорошо, тогда скажи ей, что я лично переговорю с настоятельницей и обеспечу ей и ребёнку всё необходимое. А сейчас — нам нужен окорок. И сыр. Я проголодался как волк, а ты, Атли? — в затылок Вальфу кивнули, и он продолжил. — В общем, нам полкладовки всего и две чашки шоколада, пожалуйста. Проследи, чтобы завтра меня не беспокоили. — Будет сделано, ваша светлость, — Марта кивнула и направилась обратно на кухню. Атли опасливо выглянул, чтобы убедиться, что она ушла. — Фух, хорошо хоть там, в комнате, нас не поймала… Герцог повернулся к нему, обнял. — Главное, чтобы Барр нас не поймал. Боюсь, подобное зрелище повредит его рассудок, а он всё-таки хороший конюх. Атли фыркнул от смеха и снова прижался к губам Вальфа. Таким образом, целуясь и блуждая жадными ладонями по телам друг друга, они добрались до четвёртого этажа. Вальф нащупал дверную ручку — здесь он уже ориентировался даже в темноте — и повёл Атли вперёд по коридору, как вдруг взгляд его зацепился за большое светлое пятно справа. Окно в гостиной. Окно, где стоит тёмно-красная роза. Вальф улыбнулся, вспомнив как гладил цветочные лепестки. Притянул к себе юношу, провёл кончиками пальцев по его коже, нырнул носом в волосы — и подумал, что Атли прекраснее любой розы. Он заговорщицки подмигнул цветку, скрытому в сумраке гостиной, и потянул любимого к спальне.