Ты этого заслуживаешь

На входе их даже не обыскали и не заставили сдать оружие, только Ракета шепнул вышибале, от кого они. Значит, контингент здесь соответствующий. Гамора в каждом втором уже видела тех или иных преступников, за которых была назначена приличная награда на Ксандоре, и в уме высчитывала заоблачные суммы, какие они могли получить за них. Просто рай для охотников за головами. Жаль, Стражи здесь за другим. Впрочем, радоваться было лишним. Во-первых, это значило, что здесь и вправду опасные ребята, и чем выше награда, тем больше шансов, что преступник окажется скользким, безумным и невероятно сильным. А во-вторых, за Стражей Галактики тоже назначена немаленькая сумма. На Ксандоре с них сняли все судимости, но на Хале и в её провинциях на них всё ещё можно подзаработать, не считая того, что Квилла всё ещё ищут Опустошители, постоянно обновляя награду за его поимку. «Йонду правда считает, что я стою сто двадцать тысяч юнитов? Да он мне льстит!» — раздался в голове насмешливый голос Питера. — Я был здесь несколько раз, — шепнул ей на ухо Квилл. — Ничем хорошим это не закончилось. Сломанная ключица, два шрама на животе и моё разбитое прекрасное лицо. Гамора хмыкнула. Стражи сели за самый дальний столик, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ракета нервно стучал когтями по столу. К ним подошла официантка — молодая ксандарианка в слишком облегающем платье. — Питер? Ты всё-таки выжил после той ночки? Квилл молниеносно поднял глаза на неё. Ушные импланты Гаморы уловили, что у него изменилось сердцебиение. Официантка иронично наблюдала за его реакцией. — А, это ты… — Джори, — с усмешкой подсказала она. Мужчина щёлкнул пальцами. — Да, точно. Я же запоминал, как Джерри из того мультика про кота и мышь, только Джори. — Ага, верно. Как ты выжил, Питер? — Ну, меня довольно-таки трудно убить. Многие пытались, но как видишь… Гаморе захотелось со всей силы стукнуть Квилла по той самой сломанной ключице. — До сих пор не знаю, как к тебе относиться. Ты меня спас, но ты же мною и воспользовался. Не спорю, те две недели на твоём корабле были просто восхитительными. Но ты даже не помнил моего имени. — Как и ты моего. Джори рассмеялась, кокетливо прикрыв рукой лицо. — Твоя правда. Но, как видишь, за две недели я его выучила, повторяя много раз… — Мы вам тут не мешаем?! — истерично осведомился Ракета, ударив кулаком по столу. — Точно, — спохватилась официантка. — Что будете пить? Такая забавная мартышка, ещё никогда таких не видела… Загрузив заказ на планшет, Джори улыбнулась Квиллу и смерила оценивающим взглядом Гамору. Робот безмолвно принёс напитки. — Я тебя простила после всего этого, Питер. Хочу, чтобы ты знал. Жаль, что у нас тогда ничего не вышло. — Я тоже простил тебя за два ножевых ранения, — ласково отозвался он. — А ещё, кажется, ты пыталась откусить мне ухо. — Я и не думала тебя убивать. Это было из любви, из ревности, думала, ты поймёшь. Звони, пиши, ты знаешь, где меня найти. Как соскучишься, я составлю тебе компанию. Думаю, она тебе скоро понадобится. Говорят, у киборгов внутри не очень приятно, если ты понимаешь, о чём я. Да и этот постоянный запах металла… Пока! Гамора невольно схватилась за рукоятку меча у себя на поясе. Ей на руку успокоительно легла ладонь Питера. Женщина гневно оттолкнула её. Джори, уходя, громко и безумно расхохоталась, будто сказала невероятно смешную шутку. Зеноберийка залпом выпила свой коктейль, даже не почувствовав его вкуса. — Вот ведь сука, — пробормотал под нос Ракета. — И как тебя на таких тянет, Квилл? Квилл откинулся на спинку кресла, явно почувствовав облегчение. — Да она сумасшедшая. Она мне здесь в этом баре лично два ножа воткнула и провернула, с заботливым таким выражением лица. Жуть! — терранец попробовал свой напиток и тут же скривился. — Какая гадость! Понятно, почему тут так мало народу — не все выживают. Он становился слишком болтливым. — А избила тебя тоже она, надеюсь? — спросила Гамора, стараясь вложить весь яд в свои слова. — А побили меня два наёмника, которых она подкупила, чтобы преподать мне какой-то урок: якобы я её не любил как прежде. Возможно, ей не понравился тон моего разговора с той криянкой-офицером. Но мне нужно было знать, куда они везут тех заключённых. Я же узнал и вернулся, а она что? Зачем с ножом-то сразу? Хотя бы не в живот, а в плечо там, в ногу, — Квилл не знал, куда деть руки, и пытался то устроить их на столе, то зачем-то лез в карманы плаща. В итоге он скрестил их на груди. — Что-то в этом пойле есть. Или мне кажется?.. — Жесть, — крякнул Ракета. — Недостойно юной девы, — отозвался Дракс. — Ещё как! — Так какого хрена ты спал с долбанутой девахой, да ещё и целых две недели? Я вас, людишки, не пойму. — Иногда мужам требуется регулярное соитие, чтобы сохранить голову в трезвом рассудке… — О, Бессмертные, — пробормотала про себя Гамора. — Эй! Во-первых, так не было задумано. Я спасал её от наёмника, который жёстко требовал с неё денег и обещал убить, всё завязалось само. А во-вторых, она тогда не показалась такой чокнутой. Она постоянно шутила, мы танцевали… Она мне казалась живой. Зеноберийка задумчиво посмотрела на Квилла. — Это намёк на то, что ты трахаешь всё, что есть живое на этой планете? Типа она двигалась и дышала? — заржал енот-киборг, стукнув стаканом по столу и расплескав напиток. — Пошёл ты! Да ты вечно всё… — Да всё, всё, забыли. — Всем в космосе бывает одиноко, грызун. Тогда я думал, что она — именно то, что мне нужно. Горячая сумасшедшая подружка, которая покрошит в капусту всех врагов. — А в итоге она покрошила тебя! Ой, не могу! — ещё громче засмеялся Ракета, медленно сползая с дивана. Питер молча встал и скрылся в толпе. Дракс сложил руки на груди и неодобрительно посмотрел на грызуна. Кажется, кого-то ждёт лекция о тайнах соития женщины и мужчины. — Ты маленький меховой говнюк, — Гамора поспешно ретировалась, прихватив с собой напиток Квилла, чтобы Ракета не напился вдрызг, и щёлкнула енота по мокрому носу. «Он бросит вас, бросит вас всех. Как Джори, как всех остальных дурочек, которые имели счастье довериться этому межгалактическому бабнику. Ты думаешь, тот поцелуй и признание что-то значили для него? А твоё желание и те нелепые приставания в кладовке просто жалки. Наверняка у него найдётся десяток таких историй про других инопланетянок». — Замолкни. «Он ненадёжный. Ты ведь знаешь это. Откажи ему, и вот у него уже есть готовое утешение, которое так и падает само в руки. К тому же, Танос, снабдив тебя облегчённым скелетом и другими имплантатами, вряд ли позаботился о твоих будущих любовниках. Квилл наверняка запомнит слова той чокнутой. Конечно, до этого никто не жаловался, но кто будет жаловаться на неудачный секс наёмной убийце, готовой вот-вот воткнуть нож тебе в горло?». — Серьёзно? Ты этим меня запугиваешь? Чтобы скрыть недовольство, она отхлебнула из бокала. На зубах хрустнуло что-то горькое. Коктейль и правда ужаснейший. Женщина избавилась от него, незаметно поставив бокал на чужой столик. Квилл был у бара и с любопытством рассматривал бутылки странных форм. Покупать дорогую выпивку он не будет: Стражи и так на мели, более двух недель не брались ни за какое задание. — Да что с тобой? Не нашлось фразочек для Ракеты? Он неопределённо пожал плечами. — Хотел сказать мусороеду, что у меня хотя бы бывает секс, в отличие от искусственно созданного побочного отхода кибернетических экспериментов, но это было бы жестоко. К тому же, я вряд ли выговорю это ещё раз не запнувшись. Полукиборг недоверчиво покачала головой. — Сам поражаюсь, какой я добрый, честно. Нужно как-нибудь ему насолить. У меня как раз новый шокер, — рассеянно продолжил он. — Что-то не так? — проницательно спросила она и не удержалась. — Кроме двинутых девиц, которые пытались зарезать невинного тебя? — Потанцуем? — несмело предложил он. Он взял её за руку, и они ушли подальше от толпы и шума. Музыку было едва слышно, её заглушали пьяные крики наёмников. Питер обхватил женщину на талию, зеноберийка положила руку ему на плечо. — Живая, значит? — Да. Мне так казалось. Оказалось, она просто была чокнутой. — Ты уже усвоил урок. Зачем тебе ещё одна горячая проблемная… компания? Чтобы не было одиноко пару недель? А что потом? — Надеюсь, потом ты не будешь нанимать бугаев, чтобы избить меня. — Я могу это сделать сама, не надейся, — сухо прервала она Квилла. — Зачем я тебе? — А зачем я тебе? — Не играй со мной, Квилл, я предупреждаю. Он убрал руку с её тела, Гамора же наоборот ещё сильнее вцепилась в воротник его куртки. — Я серьёзно. Даже я сам не понимаю, зачем я тебе нужен. Думаешь, я играю? Ты говорила, что беспокоишься обо мне, когда у меня проблемы. А ты знаешь, как я беспокоился, когда ты могла умереть у Кората? А когда ты задыхалась в открытом космосе рядом с Забвением? И это, по-твоему, моя дурацкая игра? — Квилл… — А знаешь, кто на самом деле играет? Ты. То отталкиваешь меня, то вдруг обращаешь внимание. Сегодня вообще поцеловала. Я до тебя дотронуться боюсь, чтобы вдруг по печени не схлопотать или не ранить тебя одним только прикосновением. Думаешь, я не заметил, как ты реагируешь на них? Я понял это до того, как ты мне лицо подбила, уж поверь. — Я просто боюсь, что ты уйдёшь, — признание буквально вырвалось из неё до того, как Гамора успела продумать все последствия. Эти слова заставили его на мгновение замолкнуть. — Я не… — А ей ты тоже говорил, что никогда не уйдёшь? Скольким ты ещё это обещал? И после этого ты удивляешься, что мне не хочется тебе доверять? — Мне подписать какую-то бумагу? Оформить доверенность? Заключить контракт? Как я могу доказать, что я не уйду? Гамора сжала губы. — Какой же ты невозможный!.. — Послушай, ты мне доверяешь? Мне хоть кто-то в этой жизни поверит? Его лицо на пару мгновений изменилось от досады, но тут же сменилось раздражением на себя за это проявление чувств. — Мы всё доверяем тебе свои жизни, этого мало? — Вы, чёрт возьми, мои друзья, мои первые настоящие друзья. Я с вами, вроде бы, галактику спас, не забыла? Мы чуть не сдохли, но сделали это. Такое скрепляет, я полагаю. Думаешь, я брошу тех, кто делает мою жизнь настолько невыносимой, что хочется жить не только ради себя и, представь себе, помогать другим? Ты помогла мне найти в себе хоть что-то достойное уважения и каким-то образом помогла увидеть это и остальным. Что мне ещё тебе сказать? Да у тебя волосы вишнёвой жвачкой пахнут! — выпалил Питер и тут же отвёл взгляд, осознав, что он только что сморозил. Зеноберийка отпустила куртку Квилла. — Как доказать? — ещё раз спросил он. — Во-первых, ты должен сказать мне, что такое вишнёвая жвачка. Питер ухмыльнулся уголком губ. Гамора не смогла не ответить ему улыбкой. — А во-вторых? — А во-вторых, я очень сильно хочу обломать чокнутую суку Джори. Женщина притянула его к себе. Губы Квилла на вкус были горьковатыми, как алкоголь, который он недавно пил. Поцелуй был недолгим; прервав его, Гамора легко коснулась губами подбородка мужчины. — Это не из-за тебя, а из-за неё. Ты просто вовремя оказался рядом. — Конечно, я всё понимаю. Женская солидарность, — ляпнул он. Ей нужно было сказать не эту глупость. Нужно было сказать, что она боится предательства Стражей, хотя она впервые, кажется, в жизни готова верить хоть кому-то вопреки здравому смыслу. Что она, пугаясь власти, которую Квилл имеет над её телом, трепещет каждый раз, когда он касается её кожи. Что она боится привязанности к другим существам, потому что ей всю жизнь говорили, что это слабость. Все эти страхи раздирали её грудную клетку каждый раз, когда она находилась одна. Нужно было рассказать именно про них, чтобы Питер объяснил ей, что об этом не стоит беспокоиться. Она с надеждой посмотрела ему в глаза. Но, кажется, он не смог бы подобрать таких слов, чтобы её убедить. Квилл обнял её и поцеловал в макушку. На тот момент это было наилучшим ответом на все её страхи. Иногда терранец мог быть удивительно чутким. Она прижалась к нему, уткнувшись носом в его шею. Какие же они нелепо разные, даже внешне. Он мускулистый, и у него большие руки, гораздо больше, чем у неё, хотя она сильнее. Может, будь у него такой же облегчённый скелет, как у Гаморы, они могли бы посостязаться в силе. Ещё у Квилла всегда горячие кожа и дыхание, будто температура его тела как минимум градусов на сотню больше, чем у неё. А она наполовину состоит из металла, у неё прохладная кожа и подтянутое, сухое тело. У него мягкие светлые волосы и голубые глаза, которые всегда отражают его настроение, а у неё бордовые волосы-змеи с красными кончиками и непроницаемые тёмные глаза. Он ловкий, юркий, хитрый и находчивый, она же смертельно гибкая, быстрая и опасная, решающая все проблемы прямо, «в лоб». Гамору не учили лживым уловкам, в отличие от воспитанного межгалактическими пиратами Квилла, который, кажется, освоил их науку в совершенстве. Почему тогда он говорит о чувствах честно, а она использует увёртки, свойственные скорее Опустошителям, чем детям Таноса? Питер сказал, что не знает, зачем нужен ей, но в нём было нечто, чего она никогда не видела в других. Почему он не видит в себе этого? Неужели он не замечает, что дарит окружающим свободу чувствовать? Кажется, эти слова были изобретены для него: «свобода» и «чувства». Квилл весь отражён в них. Это доказывают и его шутовские танцы, и дурацкие шутки, и раскованность, и импульсивность, и музыка, и такая трогательная привязанность ко всем терранским традициям! И невероятная любовь к матери, умершей почти тридцать лет назад… Чувства, которые он никогда не скрывал, потому что не видел необходимости. Гамора вспомнила слёзы, стоявшие в его глазах, когда он включил ту самую кассету. Как он смог сохранить под наигранным цинизмом некоторую наивность и умение сопереживать и чувствовать? Она вот не смогла. И теперь завидовала Квиллу. Гамора подняла на него глаза. Он смотрел на неё тем самым обожающим взглядом. Как она хотела хоть раз ответить ему таким же. Неужели он не видит её нутро? Испорченная, уродливая, сломленная, с кровоточащей душой и вечным чувством вины за прошлое. А если видит, неужели ему это нравится? Зеноберийка попыталась мягко улыбнуться дрожащими губами. Немного свело мышцы на лице. Почему у Питера всегда получается вывести её на чувства? Это так раздражает и так… волнует. О, Бессмертные, пусть он никогда не разочаруется в ней и никогда не увидит, что она из себя представляет. — Теперь всё хорошо, да? — Да, — хрипловато прошептала Гамора.