Пункт

      Очередное утро, такое солнечное и тёплое, ведь на дворе май. Олежа мирно посапывает под боком у Димы, тот разрешал ему спать рядом, чтобы не мучили кошмары. Сам же Дмитрий не спит, проснулся от яркого солнца и щебета птиц за окном. Его зеленые глаза обращены на призрака, который мило улыбается во сне, сжимает краешек одеяла в руках и сладко сопит. Он напоминает ребёнка, такого невинного и чистого. Хотя отчасти таковым и является.       Дима улыбается, кончиками пальцев касаясь мягких и прохладных волос Олежи, чуть зарывается в них и легонько треплет. В груди так же солнечно и тепло, как и за окном. Душнов на действия парня чуть морщится и сонно утыкается носом куда-то в ключицу, обнимает Диму за шею и что-то бормочет под нос. Щёки студента немного краснеют, а сердце стучит громче, запуская бабочек в живот. Вскоре Дима тоже засыпает сладким сном, он давно уже влюблён в Олега, хотя вернее сказать, что не влюблён, а любит его, ведь это разные вещи.       Сердце каждый раз замирает и трепещет, когда Побрацкий ловит задорный взгляд голубых глаз, сам ошалело смотрит, чувствует как всё внутри полыхает, греет, заполняет ярким солнечным светом. Под рёбрами приятно щекочет от звонкого смеха парня, переворачивает все внутренности, заставляет широко улыбаться и подхватывать такой заразительный хохот, заставляет чувствовать себя счастливым маленьким ребёнком.       Дима безумно любит Олега, боится потерять. Всякий раз выполняя задание из списка, парень ощущает, как теряет призрака. Это пугает похлеще самых страшных ужастиков и смерти. Это заставляет сердце биться в загнанном ритме, болеть, а липкий и холодный страх заползать внутрь, стекать по спине, забиваться в лёгкие, мешая дышать. Страх сковывает, душит, разрывает сердце и душу в клочья, оседает где-то глубоко внутри, так далеко, что не достанешь, не выгонишь. Дима боится, боится безумно, не спит ночами, наблюдает за Олежей, ему страшно оставить парня одного, он боится отпустить. Дима слишком сильно любит, тянет с этим списком, старается медлить, отвлечь призрака, лишь бы не потерять.

А вот и остаётся последний пункт. Этот злосчастный поцелуй, который навсегда закончит этот список и вычеркнет призрака из жизни Побрацкого. Это пугает.

      Дима сидит на кровати потупив взгляд, он погружён в свои мысли, старается придумать оправдание, чтобы не выполнять злосчастный пункт, но времени ему не дают. В комнате летает Олежа, что-то бурно рассказывая, дополняя свое повествование энергичными жестами. Шатен улыбается, поджимая губы и грустно вздыхает. В груди снова все рвёт, обливается кровью, ноет, так сильно и больно. Хочется не просто плакать, а рыдать, биться от боли в истерике, кричать, бить руками стены, сбивая казанки в кровь, рвать на себе волосы, хочется выплюнуть сердце, чтобы не болело, чтобы ничего не чувствовать, чтобы забыть. Но это невозможно, да и будет слишком много вопросов, а Олежу волновать не хочется.       Олежа. Он такой добрый, весёлый, до жути неловкий и неуклюжий, но такой живой. За всё время прожитое вместе, у Димы бы язык не повернулся назвать этого задорного паренька мёртвым. Он был самым живым, человечным, был человечнее всех других людей на свете, он был настоящим. Таким светлым и тёплым мальчишкой, невинным и честным. Было слишком страшно терять его. Из раздумий Дмитрия вывел щелчок пальцев перед носом. — Аууу, ты меня вообще слушаешь? — недовольно спрашивает Олег, скрестив руки на груди — А? Да, прости, я задумался… — выдавив улыбку отвечает шатен и сцепляет вместе озябшие от страха пальцы. — Всё в порядке? Дим? Ты в последнее время какой-то рассеянный стал — взволнованно спрашивает призрак, легким движением руки убирая челку с глаз парня — Просто не высыпаюсь — неловко улыбаясь отвечает Дима, рефлекторно поддавшись прикосновению Душнова. Тот лишь с грустью и волнением осматривает парня, а после обнимает, утыкаясь в изгиб плеча, цепляясь руками за лопатки. — Я волнуюсь… — уходит куда-то в шею шёпот призрака. И Дима обнимает его в ответ, стараясь не заплакать от боли и страха. — Всё в порядке, правда — успокаивает Олега шатен, но это ложь. Ничего не в порядке, всё блять далеко не в порядке, все поехало по пизде ещё давно, когда Дима познакомился с этим призраком. Олежа грустно вздыхает, отстраняется и выжидающе смотрит, чуть хмуря брови. От этого взгляда не по себе. Он словно касается самой души, доходит до сокровенного, разорванного, заполненного страхом. Дима всё ещё сдерживается, чтобы не выплеснуть всё, что накопилось, старается улыбаться, хотя на самом деле готов просто разорвать грудную клетку руками.       Ночью Олежа все же решает выполнить оставшийся пункт, он выглядит таким веселым, в трепетном нетерпении, чтобы наконец освободиться от этого места, переродиться. Побрацкий сидит рядом, смотрит в конспект, который уже вызубрил наизусть. Его взгляд наполнен болью. — Как мы выполним этот пункт? — невинно хлопая глазками спрашивает призрак и широко улыбается. Он так счастлив. — Я отказываюсь от этого — сухо произносит шатен и встаёт с кровати, небрежно сжимая конспект и бросая взгляд на кровать, где сидел Душнов. — Почему? Я же не заставляю тебя целовать меня, я могу вселится в тебя и поцеловать кого-то другого! — Олежа в недоумении, все же было хорошо, они договаривались — Не в этом блять дело! — устало рявкает Дима, в его голосе звучит режущая боль. На глазах вот-вот появятся слёзы, он сжимает конспект пальцами, видит, что Олегу больно, но не может остановиться. — Тогда в чём?! Объясни мне! Мы же договаривались и ты прекрасно знаешь, как это важно для меня! — вспылил Душнов, подлетая к студенту и обдавая лёгким морозом. — Да терять я тебя не хочу, придурок! Ты слишком дорог мне! — выкрикивает Побрацкий, чувствуя, как горло неприятно сдавливает подступающий комок слёз. — Я люблю тебя, идиот! — первые хрусталики слез стекают по щекам, а челюсти стискиваются вместе до боли в скулах. Олег ошарашено смотрит на парня, открыв рот, но забывая, что хотел сказать. Призрачные руки тянутся к лицу шатена, ложатся на щёки, большими пальцами вытирая мокрые дорожки от слёз. Голубые глаза лихорадочно бегают по лицу парня, а после закрываются. Резкий поцелуй приходится на губы Димы, задерживаясь на них лишь на пару секунд. Душнов отстраняется, расфокусировано смотрит из-под приоткрытых, подрагивающих ресниц, смущенно и счастливо улыбается, но грустно вздыхает. Его тело начинает светиться и рассыпаться, а из глаз льются слёзы. — Я тоже тебя люблю — еле уловимый шёпот доносится до ушей Побрацкого, а после он остаётся один. Олег покидает этот мир навсегда, оставляя на память лишь старый конспект с глупым списком. Внутри все окончательно разрывается.       Парня трясёт, он оседает на колени, глотая слёзы и прижимая конспект к груди. Из его уст вырывается беспомощный крик боли и отчаяния, он заполняет собой все пространство, заглушает остальные звуки. Следом идёт ещё один крик, и ещё, и ещё, пока голос не срывается, а дальше слышен лишь сип и громкий плач. Шатен падает на пол, бьёт старый паркет руками, цепляется за волосы, рвёт их, царапает лицо, сжимает свитер где-то в районе солнечного сплетения, тянет, словно хочет вырвать сердце и рёбра, хотя там уже ничего не осталось, лишь клочья, море крови и нескончаемая боль.       После того случая многие обеспокоились состоянием Димы, он перестал есть, а под глазами появились огромные тёмные круги. Из его комнаты постоянно доносился плач и звуки ударов кулаков о стены. Вскоре он перестал появляться на парах, оставаясь в комнате, кутаясь в одеяло на кровати Олежи, до дыр зачитывая конспект, а после прижимая его к груди, вновь и вновь срываясь на плач. Везде ему мерещится Душнов, в каждом уголке и предмете комнаты, в каждой частичке воспоминания. Это сводит с ума…       Когда комнату Димы открывают, то видят подвешенный к потолку труп. Он не выдержал, думал, что сразу встретится с Олегом или переродится, но нет. Теперь Дмитрий Побрацкий — заточенный навеки призрак 213 комнаты, двенадцатого общежития.