Broken

Pow Джисон Интересно, в какой момент люди осознают, что они сломались? Окончательно. Безвозвратно. Когда они ловят себя на мысли о том, что внутри пустота? Что нет ни боли, ни удушающих слез, ни сил бороться. Буквально ничего. Пустота. Внутри щекочет что-то, как будто пытается еще вылезти наружу, но четкое понимание того, что ничего уже не будет как раньше, гораздо сильнее. Когда случился этот надлом? Когда произошел этот переломный момент? Я, правда, вспомнить уже не могу. Просто с каждым днем, как будто, все тускнело, теряло краски, и смысл моей жизни куда-то исчезал (если он вообще когда-то был). Это произошло, конечно, не за день, два или неделю. Нет. На это потребовалось долгих два года, самых худших года моей недолгой жизни. Возможно, все пошло по пизде где-то после смерти моей бабушки. Мне было 12, и я никогда не забуду дрожащие руки матери и ее красные глаза. Никогда не забуду похороны и ее истерику у могилы. Тогда мое детство как будто закончилось. Ведь бабушка была единственным человеком, кто принимал меня таким, какой я есть. Она дарила мне то детство, которое нужно самому обычному ребенку. Она покупала мне мороженое, мы гуляли по парку, а я рассказывал ей об очередной документалке про акул, которую я недавно посмотрел. Меня всегда привлекала морская живность, не знаю почему, но мне было важно, чтобы она тоже это знала. Моим родителям было все равно, что у тигровой акулы 300 зубов, им было все равно, что мне приснилось вчера, им всегда было просто все равно. Им было не до меня. А она дарила мне тепло и заботу, которой мне так не хватало. Мне до сих пор стыдно, что я иногда срывался на нее после очередного скандала с родителями. В такие моменты мог наорать на нее из-за любой мелочи, даже не попросив прощения потом. А она просто молчала, обижалась иногда, но молчала. В тот день я похоронил самого важного человека в моей жизни, так и не попросив прощения за свои слова. Я похоронил ее и заодно свое счастливое детство. 31.03.20 6:43 Я открываю глаза и выныриваю из собственных мыслей. Смотрю на время. Очередная бессонная ночь. Когда я последний раз нормально спал? Вопрос без ответа. Сегодня, вроде, вторник, значит к первому уроку. Время поспать еще есть, хотя бы попытаться. Но вместо этого я поднимаюсь с кровати, ощущая всю боль собственного тела. Почему-то, когда я долго не сплю, мое тело начинает жутко болеть, как будто ломит. Хм, ломка, давно ее не было, кстати. Надо пройти на кухню, хоть кофе выпить, иначе шлепнусь в обморок в школе. 4 раз за последний месяц. Медсестра не выдержит. Неужели уже завтра апрель? В прошлом году в это время все было немного иначе. Нет, нет, не сейчас, не хочу думать об этом снова. Главное – не разбудить родителей, не хочу тревожить их своим присутствием и лишний раз напоминать о своем существовании. Нам и по отдельности хорошо, я понял это давно. Тихо спускаюсь по лестнице и слышу топот маленьких лапок. Молю, чтобы эта собака не залаяла на весь дом, иначе мне пизда. Снова начнутся крики о том, как я выгляжу, как себя веду, и что вообще все в моей жизни неправильно. Достало. 7:13 Иногда я думаю о том, что бы случилось, если бы я просто умер. Заметил бы это кто-нибудь? Из домашних – вряд ли. Мы иногда и по нескольку недель не видимся, нас все устраивает. Возможно, Феликс бы заметил, но тоже спустя время. Я могу днями не появляться в школе, всем насрать. А вот если бы я не пришел в наше убежище, думаю, он бы спохватился. Из размышлений меня вырывает кипяток, который вытекает из кружки прямо мне на руку. Блять. Утро уже не задалось. А оно хоть когда-нибудь нормально начиналось за последние несколько лет? 9:12 — Как ты блять каждый раз умудряешься опоздать? Ты живешь в пяти минутах ходьбы, - Феликс прожигает меня взглядом, пока я сажусь рядом с ним. Он знает, что я не отвечу. Я поворачиваю безразличный взгляд к окну. Смотрю на проходящих людей. Интересно, куда они все так спешат? Может, у них семья, дети, счастливый брак, собака и домик у моря. Они счастливы, потому что просто живут. У них есть любимый человек, деньги и смысл жизни. Они каждый вечер спешат домой, где их ждет тепло, уют и забота. Такие люди существуют? 10:42 Спустя два урока английского, безостановочного бормотания Ликса о том, что учитель нихера в нем не смыслит, мы идем в столовку. — Так если ты так дохуя знаешь, че ты ничего не отвечаешь на уроке? – с легким безразличием, чисто ради того, чтобы поддержать разговор. — Да пошел он нахуй, - справедливо. – Будешь что-нибудь? Вчера зп получил, - Ликс показывает на витрину с булочками, аж передергивает. — Ты же знаешь, - устало смотрю на него. Он не отвечает. — Пойдем тогда в подсобку, курить хочу пиздец. 12:01 Если мы уходим в подсобку, это значит, что как минимум три урока мы проебем здесь. Прошло уже два. Ну а что делать еще? В подсобку никто не заходит, здесь маты лежат, мы привыкли. Да и на уроках нас не спохватятся, знают, что долбаебы, прогуливаем постоянно. — Может, съебемся после этого урока в пещеру? - Ликс затягивается, это вроде уже третья сигарета за сегодня. Я киваю. Мне насрать, куда угодно, лишь бы не домой. — Будешь? – он протягивает мне пачку. Я молча беру, знает, что денег у меня сейчас на сигареты нет. Я затягиваюсь, и легкие начинает приятно жечь. Я не курил уже два дня, на удивление как-то не свихнулся. Я начал курить лет в 14, тогда вообще многое произошло. И выпил я тогда впервые, было весело. Да и я был веселый, всегда. Мне как-то удавалось всегда улыбаться, даже из-за всякой мелочи. Когда все изменилось? — Джисон, - слышу нотки волнения в его голосе. Я вижу, что он уже минут 20 пытается что-то сказать, но начинать этот бессмысленный диалог в сотый раз мне не хотелось. Всегда же проще сделать вид, что ты не замечаешь. Этому меня научили мои родители. – Когда ты последний раз ел? Я продолжаю безразлично смотреть на него, тяжело вздыхаю и отвожу взгляд. — Сегодня утром, - получилось фальшиво. — Я же знаю, что нет, - он смотрит на меня этим взглядом. Я его не совсем понимаю, но он вроде переживает. Если за такого как я вообще можно переживать. — Ликс, отъебись, - я выбрасываю окурок в какую-то банку из-под фасоли. Он ничего не говорит, только головой мотает и вздыхает так, как будто я его чем-то расстроил. 18:27 — Давай напьемся? – я смотрю на Феликса пустыми глазами. Мы сразу после четвертого урока пришли сюда. Здесь хорошо, спокойно, здесь нас никто не найдет. — По какому поводу? – без особого удивления, наверно, привык. — А разве он нам нужен? – звучит скорее как утверждение. Он встанет с матраца и идет в противоположный угол комнаты. В тумбочке всегда есть заначка: несколько бутылок пива, пару бутылок водки, сигареты и иногда что-то из еды. — Знаешь, Джисон, - он немного запинается, - мне иногда кажется, что я ебанутый, раз начал с тобой общаться. Я ухмыляюсь. — Тебе не кажется. Он протягивает мне уже открытую бутылку пива и ставит еще одну рядом со мной. Я чувствую, как жидкость проходит по всему телу до пустого желудка. Чувствую, как она неприятно плюхается внутри. Противно до жути, но сейчас насрать. Хочется поскорее перестать думать. Хочется просто забыться, не вспоминать. Я забываюсь где-то между второй бутылки пива и пятого, наверно, глотка водки. Оно и понятно, я не закусываю. Знаю, что полезет обратно, а трезветь я так быстро не хочу.

***

Я снова вижу его. Вот он стоит передо мной. Но что-то не так. Он улыбается. Нет, он так не умеет. Не при мне. Грудь больно сжимается, я давно не ощущал этого. Разве так бывает? Разве воспоминания могут быть такими яркими спустя время?