Безымянный 2.0

      Да, его не часто привлекали люди и их мысли в общем, но слова Мина волновали его больше, чем его собственное эгоистичное эго, на что любой, хорошо знавший Чонгука, сказал, что этого априори быть не может и скорее всего тот просто полностью лишился рассудка.       Последней каплей его железного терпения стало то, что клиент опустился перед ним на колени. «Как же он красив с этого ракурса» - с мыслью об этом он запустил пятерню в его шелковистые пряди, не сильно потянув их назад. С невообразимым пристрастием разглядывая его прелестное личико сверху вниз и с некой едкой усмешкой наслаждаясь его видом, ему казалось, что тот так похож на маленького котёнка, которой так отчаянно лакомится молоком, будто больше такого шанса не представится.       Будь они в немного другой обстановке, парень одарил бы собеседника самым нежным, даже в каком-то смысле любовным взглядом, ели бы он не сгорал от дичайшего возбуждения и желания повалить на пол оппонента и отодрать, как последнюю суку перед концом света.       Именно это он и решил для себя, обхватив тонкое запястье парнишки и подняв его с кортов, ловя в свои сильные объятия, он прошелся пальцами мягкими касаниями по настолько чувствительной головке, наблюдая, как тот легким вздрагиванием реагирует на него. - Прости, малыш, но я уже перезрел.       Проведя языком по линии сомкнутых губ гостя, тот облизнулся, ощутив горько-сладкое послевкусие алкоголя. Он в прямом смысле слова хотел задохнуться от своей прихоти и от мучительной нужды овладеть хозяином такого опьяняющего запаха. Уже столько лет никто не мог затмить его обыденную потребность и превратить её в одичавшую жажду, а тут всего лишь какой-то мимо проходящий мальчишка…. - Сладок, как никто другой.       Резко обернув его к себе спиной и обхватив его тонкую шею рукой, не сильной сжимая её и не принося дискомфорта, но полностью подчинив волю другого, прогнул беззащитного в спине и опер корпусом об стойку, потеревшись под конец напряженным пахом об искусный зад. Грубо? Возможно, но это уже давно не контролировалось.       Приспустив собственные брюки вместе с боксами и обхватив свой член у основания, Чон юрко скользнул ним в анал бедняги до самого конца, на мгновение замерев и позволив ему хоть немного привыкнуть к новым ощущениям, и только после он плавно начал двигаться в чужом нутре, все так же придерживая мальца.       Он ликовал. Жертва была повержена, и дальше можно было не вести себя учтиво, наблюдая, как Юнги смиренно расположился на барной стойке в такой удобной позе для Гука. Резко склонив голову парня вниз, тот припал горячими губами к основанию его хребта, плотно прислонившись торсом к его спине, с такой тонкой точностью повторяя его изгиб. Постепенно спускаясь легкими поцелуями ниже, чтобы хоть немного компенсировать стремительно быстро набранный темп ебли, пронзив бы членом насквозь такое хрупкое тело, если бы это было возможно.       Таким образом, дойдя до лопаток, слегка отстранился от нежной кожи, облизнувшись и уже мокрыми губами обхватив мочку уха, тихо простонал краткое «Юн…», ощущая сокращение внутренних стеночек анала, что создают неимоверно приятное давление на орган. Вовсе сбитое дыхание и резвую скорость движений бёдер довели вплоть до того, что стал ловить звёздочки в глазах, отдалённо напоминая эффект собачьего кайфа. С тем самым по-хамски, с размаху шлёпнув по бесстыдно сексапильной ягодице, оставляя чёткое пятно в виде своей руки, что агонией разлилась по телу мальчишки, понуждая форсировать его и только резче насаживаться на стояк. Не отцепившись от неё, лишь сильнее сжимая чужой зад в руке, едва ли не впиваясь тупыми ногтями в плоть, не удержавшись, полоснул ними её, оставляя пять ярких царапин, что через несколько секунд слегка налились кровью.       Недовольно разорвав с парнем контакт телес, сноровисто перевернул его к себе лицом, усаживая его на стойку и снова проникая в его жаркое нутро, не замедленно возвращаясь к бывалой быстроте. Имея доступ к аппетитным частям тела для мелких шалостей, что так и манили Чона к себе, будто мёд медведя, он прижался устами к шее, на рандомно выбранных местах зацикливаясь, вырисовывая усердным посасыванием просто громадные бардовые засосы, что вряд ли сойдут и через недели две. Несколько секунд потратив на разглядывания своей умелой работёнки, волной накрывшись ненормально безумной страстью, бармен нагло одарил партнёра развязным поцелуем и налапал на одной из полочек острый предмет, что оказался штопором, чьим концом впился в кожицу и провел почти ровную, небольшую полосу около ключицы, за ней вывел завернутую линию, что качалась средины предыдущей полосы, образуя букву «Ч». Довольствуясь стонами боли в смесь с наслаждением, Чонгук вырезал на нем свое имя кровавыми начертаниями, что вовек останутся и покроются шрамом, и что при каждом виденье себя в зеркале будут напоминать об этой сумасшедшей встрече. Зализав надпись, чтобы быстрее заживало, укусил беднягу за сосок, просто добивая его душу жгучими болями с глубоким восприятием полной заполненности и изнуряя до предела, вообще не оставив сил, позволил мученику кончить первому и обмякнуть в крепких руках.       Не смотря на такую добродушность, брюнет все так же продолжил безжалостно вытрахивать дырочку до характерного покраснения, абсолютно не думая уже о состоянии её владельца, доведя его уже до такого, что мало того, что сидеть не сможет минимум с дюжину дней, так ещё и лежать будет крайне неприятно. Ну, и скалы рушатся. Вскоре и черноволосый щедро излился в парнишку с облегченным выдохом, напоследок оставив отрадное теплое чувство наполненности.       Выйдя из него, работник заправился, приведя, по крайней мере, свой вид снизу в порядок, и, подобрав вещи своего отодранного клиента, стянул его со стойки к себе на руки, заботливо отнеся его в одну из комнат отдыха, разместив его на мягоньком диване. - Спасибо…