***
Им очень жаль… Они сделают все, что в их силах… Конечно, таких семей как мы за последний месяц становится все больше, и я не имею права злиться на слова врачей, но это не помогает унять боль в сердце. Этот мир несправедлив. Моя мама слишком молода, чтобы покидать этот мир. Как случилось, что в эпицентре последних событий оказалась и наша с ней небольшая семья? Хотя если задуматься — за последний месяц семей с трагичными событиями становится все больше и больше, и цифра продолжает неумолимо расти. Моя мама — одна из многочисленных женщин, что не успели пожить в свое удовольствие. В детстве тяжелая работа на полях в провинции, а после замужества и к повседневному труду прибавилась забота о семье и воспитание единственного сына. Мне кажется, что любви моей маме хватило бы на десятерых детей, однако закон, принятый в Китае в восьмидесятых годах — один ребенок в одной семье — наложил запрет. Однако, это не умерило ее пыл и она начала заботиться о соседских детях, животных, а впоследствии выучилась на ветеринара. Это и послужило причиной ее болезни. Она оказалась в первых рядах, кого одолела хворь неизвестного ранее типа. Если честно, то я до конца не понимаю каким образом на рынке города Ухань оказалось мясо, пораженное новым загадочным вирусом. Это злой рок или запланированная акция против населения планеты? В последнее время я много об этом думаю — вынужденное пребывание дома дало пищу для размышлений. На сегодняшний день, по всей стране объявлен строгий карантин и правительство приняло жесткие меры для борьбы с распространением вируса по стране: закрыта государственная граница, прекращено сообщение и передвижение между городами, однако волна заболевания продолжила накрывать Поднебесную, а зараза успела выйти за пределы Китая. Массовая истерика и паника накрыла страны всего мира, однако все решают эту проблему по разному: начиная от строгой изоляции, как у меня на родине, до полного отсутствия каких либо мер в Европе, оправдывая это тем, что у населения должен вырабатываться иммунитет к новому виду вируса. Если бы дело не касалось осложнениями в виде смерти от отказа легких или других жизненно важных органов — это было бы оправдано, но в данной ситуации не только патриотизм, но и здравый смысл дает мне основание думать, что линия поведения моей страны выбрана верная. Несомненно, что мне тяжело находиться в изоляции в четырех стенах, но то, что моя мама находится в больнице в тяжелом состоянии, подключенная к системе искусственной вентиляции легких, просто медленно убивает меня изнутри… Мне несомненно было бы больно видеть ее ослабленной, лежащей на больничной койке, но понимать, что она страдает в одиночестве и, что, возможно, мы не успеем попрощаться, для меня просто невыносимо. Лично меня от стремительного заражения спасло только то, что в период вспышки эпидемии в родном городе я находился на гастролях в Пекине. Однако, как только мне сообщили о состоянии мамы, то я сразу же вернулся домой, но она уже была в больнице, куда вход здоровым людям, даже членам семьи, воспрещен. Я даже не успел с ней толком поговорить и сказать о том, как сильно ее люблю. Мне пришлось покинуть родной город две недели назад в спешке, потому что главный актер сломал ногу и его срочно понадобилось заменить. Являясь дублером я поймал птицу счастья за хвост — роль досталась мне, а это значит, что блистать на сцене удалось мне и мой банковский счет значительно пополнился. Однако, пребывать на седьмом небе от счастья мне удалось недолго — все закончилось также внезапно, как и началось. Как только по всей стране объявили карантин, все общественные заведения и места массового скопления людей закрылись, в том числе и театр в Пекине. Моему триумфу на сцене столицы был отведен срок в две недели. Такой недолгий подарок я получил от судьбы и столь непродолжительное было счастье провинциального актера. Теперь, сидя на кухне в одиночестве и доедая порцию лапши быстрого приготовления я почувствовал тоску по матери: по ее домашней еде, по саркастическим замечаниям по поводу моих работ на сцене и даже по ободряющим подзатыльникам. От мысли, что я могу потерять близкого мне человека, к горлу подступил ком, а из глаз потекли слезы. Я готов был променять эти две недели профессионального счастья на то, чтобы увидеть маму хотя бы на один день. Не в силах больше сдерживаться, я закрыл лицо руками и зарыдал в голос. Пусть меня услышат соседи — у меня горе и я никому не мешаю жить, поэтому буду выражать свое отчаяние столь экспрессивным способом. Немного успокоившись и вытерев ладонями влажные дорожки с лица, я по привычке подошел к мойке. Мама не любила, когда грязная посуда копилась в раковине, поэтому я рефлекторно выполняю действия, к которым привык с детства. Насухо вытерев тарелки, я принялся расставлять их на полке в шкафу гарнитура, и в этот момент мое внимание привлекла любимая миска мамы. Немного подержав изделие из белого фарфора с синим цветочным орнаментом, я поставил ее на законное место на полке и тут же улыбнулся. По какой-то причине я вспомнил слова мамы, сказанные мне в детстве о том, что ее сына ждет блестящее будущее на сцене. С ранних лет я был очень подвижным и артистичным ребенком, поэтому после смерти отца она отдала меня сначала в спорт, чтобы направить активность подрастающего мальчика в полезное русло. В старшей школе она также не стала противиться моему желанию и дала благословение для поступления в театральную студию. Если честно, то я и по сегодняшний день не могу понять, почему она так легко приняла мое стремление посвятить себя сценической жизни. Более того, эта героическая женщина оставила свое привычное место обитания, друзей и полностью сменила образ жизни. Ради того, чтобы я мог продолжить свое обучения театральному искусству, нам пришлось перебраться в ближайший крупный город, коим оказался Ухань, ставший в последствии трагически известным. Однако, когда мой отец-военный был жив, он хотел, чтобы я продолжил эту стезю или хотя бы служил в полиции. В свое время ни я, ни мама не сопротивлялись этому решению главы семейства, но когда он погиб при исполнении, она больше не поддерживала эту идею и даже была рада, что сын выбрал более мирную профессию. Размышление о прошлом во время незамысловатого ужина в одиночестве разбудило во мне ностальгию. Оно же заставило меня взять в руки семейный альбом и погрузиться в воспоминание о счастливых временах нашей семьи. Толстая книжка квадратной формы в потертом переплете бережно хранила снимки различных периодов на страницах из плотного картона. Я намеренно перелистнул свое детство и начал внимательно изучать фотографии со свадьбы родителей и наши совместные мероприятия, где был отец, мама и я. Мама в молодости была очень красивая и почти все время солнечно улыбалась. Отец даже в кругу семьи сохранял военную выправку и почти всегда был в форме, однако, в окружении дорогих ему людей и на его сдержанном лице появлялась улыбка. Мой родитель имел суровый нрав и был строгим в отношении не только своих подчиненных, но и членов семьи, однако маме, непонятным для меня образом, удавалось смягчать острые углы его характера. Когда отца не стало, мама начала работать как проклятая. Со временем я понял, что дело было не в деньгах, потому что мы получали от государства пособие по потере кормильца. С помощью изматывающей работой она отвлекалась от печальных мыслей и боролась с болью от потери. Несомненно, она любила своего мужа, а он ее в ответ, иначе как объяснить мирное существование, казалось бы, абсолютно разных людей. Отец шутил, что его сын внешне похож на свою мать, но если бы выглядел как он, то был бы гораздо привлекательнее. Мама нисколько не обижалась на данные заявления, лишь слушала задорный смех мужа и понимала, что если бы их отпрыск действительно перенял круглое лицо и коренастую фигуру, то был бы далек от идеала красоты. Вспоминая шутливые перепалки своих родителей, я рассмеялся. В столь странной семье не мог вырасти посредственный наследник, которого бы удовлетворила жизнь простого обывателя, который ходит каждый день на работу в офис или в цех. Слава богам, что я вырос творческой личностью, а не пациентом психиатрической клиники. Устроившись поудобнее на диване в небольшой гостиной, я положил голову на мягкий подлокотник и, прижав альбом к груди, обнял его обеими руками. Закрыв глаза, я продолжил воскрешать воспоминания о прошлом, но незаметно для себя погрузился в беспокойный сон.***
Сквозь дрему я услышал голос матери, который звал меня по имени. Мое сознание не могло понять — это продолжается сон или я уже бодрствую. Меня подобным образом по утрам звала мама, стоя у дверей моей комнаты и не смея зайти, чтобы не сконфузить сына. После гибели отца, оказавшись в доме единственным мужчиной, я понимал возложенную на меня ответственность, а мамино воспитание было направлено на культивирование во мне качеств главы семейства. Ее забота обо мне распространялась лишь на то, чтобы приготовить завтрак, разбудить меня, а после того, как я поем, пожелать удачного дня и уйти на работу. Находясь практически целыми днями без присмотра и опеки, я рано научился поддерживать порядок в доме, готовить простые блюда и решать свои проблемы самостоятельно. Так продолжалось до того дня, пока мама не попала в больницу. И сейчас, мой мозг не может сориентироваться и четко ответить своему хозяину — я все еще в плену сновидения? Весь кошмар, охвативший мир — это сон, а я вновь подросток, которого с утра будит мама? Приподнявшись на диване, я сквозь темноту увидел силуэт и вновь услышал ласковый голос мамы: — Сынок, почему ты спишь на диване? Спина же будет болеть… — покачав головой, произнесла она. — Мама, ты уже здорова? Почему пришла сама домой? Позвонила бы мне, чтобы забрал. Наверняка вещи было неудобно нести, а ты слабая после болезни, — проморгавшись, ответил я. В ответ на мои замечания, она лишь слабо улыбнулась и отрицательно покачала головой из стороны в сторону. — Не волнуйся, малыш. Мне больше не тяжело. Единственное, что теперь меня беспокоит — это твое здоровье. Обещай, что не будешь беспечным. — Конечно, мама. Клянусь, что ты еще моих детей увидишь, — поспешил я дать обещание любящего сына. — О большем я и мечтать не смею, — ответила мама, умиротворенно улыбнувшись и перевела взгляд с моего лица в сторону. Обратив свое внимание на угол, который привлек ее внимание, я увидел еще один, как мне показалось, женский силуэт, и вопросительно уставился на него. — А вы кто? Это благодаря вам мама доехала до дома? — Можно и так сказать. Мы уже уходим. Твоя мама лишь хотела с тобой попрощаться, и я ей помогла. — Перед уходом? Вы снова увезете ее в больницу? — спросил я, чувствуя, что начинаю паниковать. В нетерпении я сделал шаг в сторону мамы, чтобы обнять ее на прощание, но споткнулся и упал на колени. Боль от падения окончательно вернула меня в реальность и я проснулся от то, что мое тело слишком резко дернулось. Открыв глаза, я понял, что по прежнему лежу на диване. Из моих ослабевших рук выпал альбом с фотографиями и с глухим стуком ударился об пол. Приняв сидячие положение, я потер глаза и осмотрелся вокруг. На улице было раннее утро, поэтому я смог четко рассмотреть комнату и понять, что никого кроме меня в ней нет. Взъерошив волосы, я поднялся на ноги и направился на кухню. Налив воды и выпив все содержимое стакана, я вспомнил странный сон, который привиделся мне перед пробуждением. Я не являлся циником или ярым атеистом, но увиденное было слишком даже для меня. Помню, что в детстве я боялся слушать страшные истории про призраков или приведений, вплоть до истерик по ночам. Однажды мой старший кузен, ради шутки, рассказал мне и еще одному брату жуткие рассказы о том, японские призраки бродят по кладбищам, возвращаются в свои старые жилища и не дают покоя новым жильцам. После этого я забился под одеяло и начал кричать, и не успокоился до тех пор, пока меня не забрали родители в свою спальню. В ту ночь я уснул только в объятиях мамы. С тех пор прошло много времени, но я по прежнему не смотрю подобные фильмы и не читаю истории с данной тематикой. Во взрослой жизни я уже не боюсь подобного до приступов паники, но верю — не все в этом мире можно объяснить или измерить научными приборами. Прислушавшись к своим внутренним ощущениям после сновидения, я понял, что при всех его странностях, во мне не было страха или нервозности. Лишь недоумение и острое желание вновь увидеть маму. Не успел я убрать помытый стакан обратно в шкаф, как мой телефон зазвонил… Кто может звонить в такую раннюю пору? Взяв в руки гаджет и увидев на экране имя абонента, я почувствовал как мое сердце пропустило удар, ладони вспотели, а горло охватил спазм. Заставив взять себя в руки и прокашлявшись, я все же ответил на вызов. — Хуан ЦзыТао? — вежливо поинтересовались на другом конце провода. — Да, это я. Слушаю вас, доктор. Есть новости о состоянии мамы? Ей стало лучше? — с надеждой спросил я. — Боюсь, что новости плохие. Буквально полчаса назад ее душа покинула этот мир. Мы сделали все, что могли, но я предупреждал, что прогнозы неутешительные. Вам необходимо приехать и заполнить бумаги. После того, как все подписи будут предоставлены, а формальности соблюдены, проведут процедуру кремацию тела, а родственникам выдадут лишь прах. В свете последних событий это необходимая процедура… Вы меня слушаете? — поинтересовался абонент, после того, как понял, что диалог с ним не поддерживается. — Да… Слушаю… — выдохнул, так как почувствовал, что в груди все сперло, а воздуха стало катастрофически не хватать. — Вы знаете, что нужно быть осторожным, поэтому вызовите такси. При входе в больницу вам выдадут все необходимое и объяснят что делать дальше. Береги свое здоровье. — Конечно. И вы тоже будьте осторожны, — смог произнести я, прежде чем сбросить вызов. После разговора с врачом я продолжил задыхаться до тех пор, пока в глазах не потемнело и я панике не подумал, что умираю. Последнее, что я почувствовал — это как из-за слабости в коленях, мои ноги подкосились и дальше все погрузилось в темноту.***
Сидя в кресле и сдавая кровь на анализ, я все еще пребывал в прострации. Медицинская сестра услужливо принесла мне пару таблеток успокоительного прежде, чем взять кровь. Как только я приехал в больницу, то после подписания бумаг сообщил, что потерял сознание, после того, как начал задыхаться. Мне оперативно сделали снимок легких, но тот отчетливо дал понять, что пневмонии у меня нет. Или точнее будет сказать, пока нет. Прекрасно. Умерла мама, а теперь за ней последую и я. Хотя где я мог заразиться? Самое пугающее в этом вирусе то, что он не изучен и лекарств от него нет. Игла, проткнувшая мою кожу, вернула меня из мира размышлений в физический мир, и я слегка крикнул от неожиданности. — Как девчонка. Даже иглу не может вынести… — буркнула женщина, стоящая у дверей. Я обернулся, чтобы ответить на обидное замечание, однако мой недовольный взгляд нисколько на нее не подействовал и она продолжила стоять на прежнем месте. Выглядела она довольно странно: черное платье до колен прямого кроя, темные кожаные ботинки на каблуке. Ее лицо обрамляли волнистые волосы, но его черты я разглядеть не мог, однако оценив ее фигуру и голос незнакомки я предположил, что ей около тридцати лет. Вновь повернувшись к молодой девушке, берущей у меня кровь, меня вдруг осенило. Все, кто находится в больнице, включая меня, одеты в специальные защитные костюмы, а лицо прикрыто маской. У меня не было ни одного голого участка кожи, кроме моего локтевого сгиба, куда минуту назад вогнали иглу, а эта женщина стоит в повседневной одежде с открытым лицом. — Сестра, почему эта женщина не защищена? — спросил я, обратившись к медицинскому работнику. — О ком вы говорите? — удивленно уточнила моя мучительница, которая уже заполнила пробирку и согнула мою руку, чтобы остановить кровь. — О ней… — озадачено ответил я, повернувшись в сторону угла и кивнув головой в направлении незнакомки, которой уже след простыл. Увидев пустую стену, я сконфуженно извинился и, напоследок поклонившись, вышел из кабинета. «У меня на фоне стресса начались галлюцинации?» — задал я себе вопрос, присаживаясь на скамейке напротив кабинета. — Ты меня видишь? — раздался рядом знакомый голос, и я, повернув голову, увидел загадочную незнакомку. — Я что слепой? Конечно я тебя вижу… — огрызнулся я и поднялся на ноги. Она продолжила стоять напротив меня и поэтому я оценил насколько она оказалась миниатюрной. Разница в росте между нами стала очевидной, но меня привлекают женщины немного старше меня невысокого роста. Таких мне хочется оберегать. — Странно… Ты меня слышишь и даже видишь… — медленно произнесла женщина, задумавшись. — Не совсем вижу. Я хоть и стою напротив, но не могу рассмотреть твое лицо, — поспешил я уточнить. — Не важно… Ни один живой не должен нас видеть, — отмахнулась она от меня движением ладони, как от навязчивой мухи. — Что значит живой не должен видеть тебя? Я что, умер? — тут же спросил я, не понимая происходящего. — Ни разу не видела, чтобы из души брали кровь! Не говори ерунды. Видимо когда ты упал в обморок, то сильно ударился головой, — хихикнула незнакомка. — Тогда объясни, что происходит! — теряя терпение вскрикнул я. — И откуда ты знаешь, что я терял сознание? Я не видел тебя в кабинете врача, когда рассказывал об этом. — Она была права — у тебя вспыльчивый характер, — невпопад произнесла моя собеседница, обреченно покачав головой. — Хватит говорить загадками. Отвечай на мои вопросы… — уже более сдержанно прошипел я сквозь зубы. — Поезжай домой на такси и ложись спать, — твердо произнесла женщина. — Что значит идти домой? Я могу быть болен! — запротестовал я. — Если продолжишь находиться в больнице, то это случится. Через пару дней тебе позвонят из лаборатории и сообщать результаты, а сейчас, по пути домой сходи в магазин, купи продукты и приготовь себе нормальный обед. Тебя мама просила позаботиться о себе. Забыл, что ты дал ей обещание? — Да как ты смеешь говорить о моей маме? — начал было я возмущаться, но фигура на моих глазах растаяла, и я остался в коридоре один. «Что за ерунда со мной происходит? Или я действительно сильно ударился головой?» — пронеслась мысль, однако я послушно повернулся и последовал в сторону выхода.