Двумя годами ранее.
Очередной день в Париже. Заслуженная пенсия после всего, что произошло. После смерти Рэйвен, после ухода Джин. В тот день Профессор Икс, покинувший свой пост директора, сидел за одним из столиков у кафе, заказав себе чашечку кофе. Он делал так каждое утро. Но именно в этот день, в это утро, в эту минуту, знакомо перебирая потоки мыслей, уверенным шагом к нему пришёл он. — Что ты тут делаешь, Эрик? — выгнув брови, пальцы с некой нервозностью ощупывали чашку. — Ну, как тебе на пенсии? — игнорируя вопрос, спокойно, как и всегда, ответил Леншерр. Пожалуй, из всех, кого знал Ксавьер, Эрик был одним из немногих, кто мог в любой ситуации сохранять уверенность и хладнокровие. Ну, только если он сам этого хотел, конечно. — Что ты тут делаешь, Эрик? — повторяет, подобно заевшей пластинке. — Решил тебя навестить, дружище, — Чарльз чуть отстраняется, недоверчиво, еле заметно поворачивая голову немного влево, не уследив за тем, как уголки губ невольно подернулись в лёгкой улыбке. Приятно было слышать, как он произносит это слово – д р у ж и щ е – ведь в прошлую их встречу Магнето просил обойтись без этого. Он пришёл, чтобы предложить сыграть в шахматы. Точнее, этим он хотел показать то, что, видимо, не решался сказать. И Ксавьер согласился. Ход за ходом. Белая пешка за чёрной. Чтобы игра была честной, Чарльз не смел заглядывать в разум другу. Но, чем ближе партия подходила к концу, тем заметнее становилось то, как Леншерр нервничает. Былое спокойствие, куда-то испарилось, не оставив и следа. — Когда-то давно ты спас мне жизнь, — нарушая тишину, начал Эрик, шагая конём. — Затем ты дал мне дом, — ещё несколько шагов. Неверных. Зачем он поддаётся? — Я хочу отплатить тебе, Чарльз, — шах и мат. И далеко не в пользу Эрика. — «Ты поддался», — звучит голос профессора в голове, что уже давно перестала ставить стены, которые могли бы воспрепятствовать дару Чарльза. — Да, — вслух ответил мужчина, беря в руки короля и наклоняя его деревянной головёшкой в сторону соперника. — Потому что хочу спасти. — Или спастись, — кивает своим же словам, смотря на фигуру и наконец принимая её, убирая в нагрудный карман кофты, поближе к сердцу. Именно в тот день они покинули Париж, направляясь в сторону Колумбии, где их никто бы не стал искать, а если бы и искал – не смог бы найти. Они ушли, решив начать жизнь с чистого листа. Но на этот раз не по одиночке, как это пытался когда-то сделать Эрик, а вместе. Они купили дом на холме, чтобы быть чуть дальше от общей городской массы. Двухэтажный, цвета слоновой кости, с чёрным фартучком на фундаменте, с красными перилами и дверьми, а также черепицей разнообразных красных оттенков. Первый этаж, что наполовину переходил в подвальное помещение, они отдали под пивоварню и кухню. Второй же этаж полностью обжили. Эрик занялся пивоварением, а Чарльз стал пекарем. Обычная работа, что, как ни странно, сыскала спрос у местных и приносила достаточно, чтобы можно было жить не зная бедности. От дома вниз по склону извивалась пыльная дорога, ведя к городу, а дальше уже и к самому Карибскому морю. Именно оно вдохновило Эрика стать рыбаком. Отличный способ прокормиться без лишних трат. Чарльз же, поддержав идею о том, что нужно есть то, что добыто собственным трудом, занялся садоводством. Так и началась их новая история, незапятнанная чужой кровью и горем потерь.Наше время. Вечер.
Чарльз слышал как скрипнули ворота. К дому подъехал автомобиль, хлопками дверей и скрипами проржавевшего кузова оповещая о том, что рыбак вернулся, и, судя по тому, что он сразу не зашёл в дом, вернулся он с уловом. — Как прошла рыбалка? — Ксавьер уже привык всё спрашивать. С тех пор, как они с Эриком поселились тут, Чарльз узнал у Хэнка рецепт улучшенного чудо-зелья, что позволяло ему ходить, но совершенно блокировало его телепатические способности. — Попугай и две мурены, на пару дней нам хватит, — помыв руки, мужчина прошёл к уже накрытому столу. — Видел акул. Похоже, на время придётся воздержаться от рыбалки. — Ну, в этом году урожай хороший, так что не страшно, — разлив чай по кружкам, Чарльз сел напротив Эрика. — Сегодня на ужин фаршированная свинина с овощами, а на десерт пирог с жимолостью. Приятного аппетита. — Приятного аппетита. *** — Ты добавил кориандра? Вышло очень вкусно, — проводя взглядом улыбающегося Чарльза, Эрик постарался как можно тише встать из-за стола и, подхватив тарелки, направился следом. Ведь оставался ещё десерт. — Тебе отрезать побольше или поменьше? — прикрикнул с кухни Ксавьер, не замечая, как мужчина подкрадывается к нему со спины. — Побольше, — голос раздаётся над самым ухом, от чего Чарльз вздрагивает, задевая рукой намыленные вилки, что тут же летят на пол. Но не долетают. Магнето останавливает их на лету и заставляет вернуться обратно, на это раз уже прямиком в руки Чарльза. — Эрик, нельзя же так пугать. Я не могу ощущать твоё присутствие заранее, ведь я больше не могу читать... — А ты все так же много болтаешь, — хрипло посмеиваясь, слегка прикусывает мочку уха, замечая, как мокрые руки Ксавьера, покрываются мурашками. Но должного ответа на ласку не следует, лишь попытка продолжать как ни в чем не бывало мыть посуду. — Профессор, вы обещали десерт. — Во-первых, я уже давно не профессор. Во-вторых, сейчас я закончу и сядем есть пирог, — увиливает, дразнит неприступностью. Такой весь правильный и тихий. Но это ненадолго. — А я хочу сейчас, — нагло развернул к себе, Леншерр усаживает мужчину на столешницу, неотрывно смотря в глаза напротив, заставляя вслушиваться в то, как медленно завинчивается ручка, перекрывая горячую воду. — Эрик, ну не на кухне же, мне ещ... — Тс-с-с, — прислонив указательный палец к губам Чарльза, Магнето повёл рукой по щеке, оглаживая шею, цепляя ворот рубашки. — Ты же знаешь, что я не люблю, когда так много пластиковых пуговиц. — Знаю, — затаив дыхание, смотрит, как грубые пальцы мужчины принимаются расстегивать каждую пуговку. — Эрик, отпусти, мне нужно достать пирог... — Не утруждайся, — не успел он договорить, как духовка распахнулась, выпуская из раскалённой пасти противень с пирогом, опускающимся на деревянную доску, и только после этого захлопываясь. — Пахнет чудесно... Заставляя нож вспорхнуть, отрезает кусок, отламывая лезвием верхний слой теста. Палец тут же зачерпывает мякоть запекшейся жимолости, не обращая внимание на жар. Поднеся ко рту и подув, дождавшись, пока ягоды остынут, мужчина намазывает ими сосок пекаря, наблюдая в этот момент за лицом, видя, как Чарльз слабо вздрагивает, хмуря брови, но вовсе не от злости. — Ой, кажется, уронил, — с трудом подавляя ехидную усмешку, склоняется, очерчивая кончиком языка подслащенный сосок, слизывая то, что превратилось в варенье, посасывая. — Вкусно, но жестковато. Попадаются комочки. Может ты передержал? — Эрик... — на выдохе произносит мужчина, поджимая нижнюю губу, стараясь не зацикливаться на ощущениях, чтобы не сдаться так рано. А он целует. Покрывает шею влажными дорожками, прикусывает кожицу на ключице, проводя языком по образовывающим засосам, безмолвно прося прощения. Обычно уединение на «десерт» проходили в нежности, но иногда Эрик будто бы срывался с цепи, придумывая на ходу очередную томительную пытку, а после беря Чарльза на любой горизонтальной (и не только) поверхности как в последний раз. Вот и сейчас Леншерр, поддавшись мимолётной идее новой сладостной пытки, покрывал миллиметры бледной кожи содержимым десерта. Ждал несколько секунд, пока горячая ягодная масса слегка обожжёт любовника, после чего тут же слизывал, оставляя не меньше трёх поцелуев на следах своей маленькой шалости. Он пытал Ксавьера не больше нескольких минут, но для обоих эти мгновения тянулись целой вечностью. — Эрик… — вновь роняет его имя, но на этот раз оно звучит в разы сексуальнее, срываясь с тихим стоном. Сдерживаться становится всё труднее. Для них обоих. — Эрик, прошу… — Что такое, Чарльз? — чёртов садист. Тянет, строя непонимание, играя на струнах перетянутых нерв, что готовы вот-вот лопнуть от желания. — Сделай это, прошу… — цепляется пальцами за влажную ткань рубашки. Не удивительно, что Леншерр весь вспотел. На кухне жарко, а то, что эти двое тут устроили, подогревает каждого ещё сильнее, только уже изнутри. — Что сделать? — шепчет у самого уха, касаясь кончиком носа мочки, накрывая губами пульсирующую артерию, отбивающую бешеный ритм в такт его сердцу. — Чёрт… — шипит Чарльз, подрагивающими руками вытягивая футболку из брюк, цепляя пальцами бляшку ремня и поспешно расстёгивая, притягивая мужчину ближе к столешнице, прижимаясь к бёдрам мучителя, трясь напрягшейся плотью о пах Эрика, оставляя между ними лишь тонкую грань ткани нижнего белья. — Возьми меня, Эрик. Сейчас. Последняя капля, подобна раскалённой магме, срывается, сжигая все предохранители. Рывком Леншерр расстёгивает рубашку Чарльза до конца, срывая её и отбрасывая куда-то в сторону. Надавливая на пресс мужчины, опрокидывает его на стол, заставляя прижаться лопатками к стене, приняв положение полулёжа. Ещё несколько движений и штаны вместе с боксерами летят вслед за рубашкой, оставляя Ксавьера беззащитным перед пожирающим взглядом. — Чарльз, кажется, я заляпался, — тянет усмешку, опять зачерпывая пальцами начинку пирога и поднося те ко рту мужчины, наблюдая за тем, как указательный и средний скрываются за пересохшими губами. Приходится сжать челюсть, чтобы не выдать то, насколько ему приятно ощущать извивающийся язык на подушечках пальцев. — О, Чарльз, ты тоже заляпался, — хриплый смешок невольно срывается с губ. Мозолистая рука оглаживает бёдра, очерчивает острые колени и устремляется выше, проводя двумя пальцами по напряжённой плоти, от самого основания и до уздечки, собирая капельку выступившей смазки, размазывая по головке. Улавливая еле слышный стон, что срывается с губ, сомкнутых на пальцах Магнето. — Чш-ш-ш, я ещё не начал, — обхватывая ладонью подрагивающий член, Эрик сделал несколько движений вверх-вниз, наблюдая за выражением лица любовника, что тут же приняло жалобную гримасу. Ещё несколько движений, поглаживание большим пальцем по уздечке, и очередной долгожданный стон вырывается наружу. Эрик вынимает пальцы из рта Чарльза, но только ради того, чтобы лучше слышать его вздохи, вперемешку с несдержанными поскуливаниями. И он мучает. Двигает рукой неспешно, специально прервав любые другие прикосновения к телу Ксавьера, заставляя того сжимать пальцами край столешницы до побелевших костяшек. В его планах было долго тянуть сладостный момент, но Чарльз, схватившийся за запястье и смотрящий в самую душу влажными, от подступивших слёз, глазами, заставил замереть. — Прошу… Я не могу больше… — раскрасневшиеся, припухлые от покусываний губы подрагивали. — Я хочу тебя, Эрик… Утробный рык неосознанно вырвался из груди. Притянув за бёдра ближе к краю, Эрик, потеряв голову, поспешно увлажнил кольцо напряжённых мышц, пристраиваясь и тут же толкаясь, заставляя обоих застонать в унисон. Слишком узко, слишком жарко. Слишком. — Давай же… Пожал… Ах! — не дожидаясь окончания просьбы, Эрик ещё раз двинул бёдрами, проникая наполовину, давая Чарльзу время привыкнуть, поглаживая впалый живот, осыпая грудь беглыми поцелуями. Проходит не больше минуты, прежде чем запястье Эрика вновь сжимают, оповещая о том, что можно продолжить. Очередной толчок не заставляет себя ждать, срывая с губ Ксавьера протяжный стон, что становится лучшей затравкой для оголодавшего хищника. Чарльз опирается руками о столешницу, тем самым приподнимаясь над ней, позволяя рукам Эрика обхватить себя за бёдра и раз за разом насаживать на себя. Но этого становится мало. Закинув ноги любовника себе на бёдра, Леншерр подхватывает мужчину, прижимая к себе, одной рукой придерживая за шею, вовлекая в страстный, жадный поцелуй, второй же придерживая за поясницу, вколачиваясь в простату, заставляя Ксавьера захлёбываться в собственных стонах. — Боже, Эрик, я… — выгибаясь в спине, цепляясь за широкие плечи, льнёт к возлюбленному, стараясь быть как можно ближе, обжигаясь об разгорячённое тело, чувствуя, как магнитное поле, исходящее от Леншерра, заставляет все металлические предметы подскакивать со своих мест. Ничего не отвечая, Эрик прижал Чарльза спиной к стене, вновь целуя и, придерживая за бёдра, совершая резкие, быстрые толчки, приближая обоих к кульминации. И вот уже через мгновение жилистое тело прогибается в спине, запрокидывая голову и громко, блаженно простонав, при сопровождении звонко падающих предметов по всей кухне, изливается на живот Магнето, плавно обмякая в крепких руках, обладатель которых тут же прижал к себе, целуя в скулу. Придя в себя, Чарльз нехотя слез с мужчины, желая направиться в душ, но оказывается вновь прижатым к столу. Довольная ухмылка тянула уголки губ Леншерра чуть ли ни до самых ушей. — Десерт вышел даже вкуснее, чем основное блюдо, дружище, — посмеивается, собирая с локтя Ксавьера варенье и тут же слизывая ягоды с пальцев. — И я тебя люблю, идиот, — улыбается Чарльз, притягивая мужчину к себе и целуя, зарываясь пальцами в волосы на затылке. — Но кухню убирать будешь ты. — Только если получу добавки…