— — —
так он начинает своего рода рутину. он возвращается сюда каждый вторник. это всегда он и тэхён, только они вдвоем. он заказывает одно и то же, но тэхёну все равно нравится его спрашивать. однажды, он положил радужную посыпку, просто ради веселья. после это чонгук всегда заказывает с посыпкой, и тэхён не берет с него дополнительную плату. они строят дружбу в мелочах, в разговорах, но в основном в мимолетных замечаниях, мыслях, произносимых вслух без всякого смысла. это интимно в том смысле, что чонгук не привык к такому. так или иначе, ему это нравится. — а тебе хочется временной любви? — спрашивает тэ однажды. чонгук моргает. ему восемнадцать, он молод и никогда не был влюблен, и все, что он знает – это несколько плохих слов и слова, не имеющие значения. он смотрит на тэхёна, ковыряющего стойку с неуместной свирепостью, и чувствует, как говорит в ответ. — да, — сглатывает чонгук. — думаю, что да. разве любовь это временное явление? — а это… — тэхён замолкает, колеблется, а затем снова начинает скрести с новой силой, словно смущаясь. — это нормально? да , думает чонгук. может быть он ничего не и не смыслит в этом, не знает о том, как привязанность разъедает изнутри, сжигая мосты в слепом доверии… но у него есть время научиться. может быть. — да, — отвечает чонгук, — думаю, что да.— — —
в другой раз, когда чонгук входит, тэхён резко приземляется на прилавок. елка все еще голая, а гирлянды все еще не включены, и чонгук никогда еще не испытывал такого тяжелого чувства неправильности. — эй, — говорит он, протягивает руку и тут же ее отдергивая, когда тэхён поднимает глаза, — что-то случилось? — не хочу об этом говорить, — бормочет тэ, что означает, что он все равно сделает это, но по человеческой натуре будет избегать разговора до тех пор, пока сможет. — окей, — отвечает чонгук и сидит с ним, пока тишина снова не становится привычной. — а ты бы позволил себе грустить, если бы расстался с кем-то? он выдает вопрос слишком быстро, и чонгуку интересно, действительно ли тэхён спрашивал его, или, может быть, себя самого, а может быть совсем никого. некоторые вопросы не предназначены для того, чтобы на них отвечали. иногда тишина является лучшим ответом. тэхён смотрит на него, и чонгук думает, что сейчас на этот вопрос обязательно нужно ответить. — да, — говорит чонгук, и на этот раз он уверен, — это нормально. — почему? — спрашивает его тэхён, снова слишком быстро. у него уставшие глаза. чонгук тоже не знает. ему восемнадцать, и он все еще очень молод. почему? должно быть, расставаться больно. — может быть, потому что ты все еще любишь, хоть немного, — отвечает он, — даже если недолго. тэхён садится, положив голову на ладони. он спрашивает: — а что, если это не так? тогда, может быть, ты и не любил его. — тогда, — говорит чонгук и пожимает плечами, — ты ничего не можешь с этим поделать.— — —
их отношения развиваются слишком быстро. они на территории, которая должна быть нарушена чуть более осторожнее, все происходит слишком быстро. они продвигаются слишком быстро, потому что не знают, как еще это сделать. они торопятся заиметь кого-то, кто мог бы назвать тебя своим, даже если и ненадолго – и это опрометчивый поступок. чонгук начинает приходить по два раза в неделю. во вторник и пятницу. иногда по пятницам они идут куда-то вместе, после того, как тэхён заканчивает работу. в бар, на вечеринку, туда, где громко, чтобы не приходилось думать. тэхён предлагает сегодня сходить в ресторан, и чонгук не возражает. ни у кого из них нет денег, чтобы пойти прям в ресторан-ресторан, поэтому они довольствуются уличной едой. это дешевая лапша и разбавленное соджу под прозрачным зеленым тентом, в этом есть определенное спокойствие, в котором чонгук находит себя. в такие моменты они становятся в тысячу раз ближе, чем когда-либо. они впускают друг друга в свои жизни, как нечто большее, чем просто рутину - как еще одну деталь в хорошо смазанную машину. и чонгуку хочется остаться в этом состоянии. — чонгуки, — тэхён не пьян, но его слова звучат туманно, — ты когда-нибудь был влюблен? чонгук играет с краем засаленной скатерти. — нет, — честно отвечает он, — наверное нет. ну или, я не знаю, что это такое. он был в отношениях. и он был растерзан ими, но все же думает, что конец той истории далеко не причинил ему такой боли, как следовало бы. — а у тебя были отношения, хён? тэхён пожимает плечами. выпивает шот. на дне его стакана все еще есть жидкость, но он все равно ставит его на стол. — не очень много, — говорит он. — ох.. тэхён вздыхает, его дыхание превращается в пар. он откидывается на спинку стула, вцепившись в него онемевшими от холода пальцами и, глядя в ночное небо, спрашивает: — как ты думаешь, ты смог бы полюбить меня? а я, возможно, уже, хён, честно думает чонгук. что это за любовь, ему еще придется выяснить. в конце концов, все цветы выглядят одинаково под землей. — да, — говорит чонгук, не удержавшись, чтобы не ответить искренне. когда дело касается тэхёна, слишком тяжело сказать неправду. — я думаю, я бы смог.— — —
они меняют свой привычный распорядок дня. чонгук заглядывает в магазинчик, когда ему вздумается, пока работает тэхён. они видятся друг с другом и после работы, и это заставляет чувствовать их свободными и одновременно пугает, отрывая от ритмов жизни, которые они когда-то знали. тэхён – его противоположность. другой, потому что чонгук может только чувствовать. чувствовать, но не объяснять. чонгук думает, что тэхён он более чувствительный, и то, как он прикасается, тоже отличается. их прикосновения – мимолетная вещь. они распадаются на части под пальцами друг друга, как снег тает под солнцем. снег – безопасное место, беззаботно думает чонгук. снег означает зиму, мороз, а еще означает остаться вместе, потому что никто не захочет пережидать холод в одиночестве. снег означает зиму, означает остаться, остаться, остаться… так что они делают, когда тает снег? — почему я тебе нравлюсь? — спрашивает тэ. сегодня воскресенье, полдень, солнце начало заходит за горизонт. чонгук никогда не бывал здесь в такое время, но ему нравится, как послеполуденные часы рисуют себя на коже тэхёна в виде разноцветных пятнистых цветочков, сияющих там, где зимнее солнце дарит свои прикосновения. почему? чонгук замечает слово «нравлюсь» и ничего не говорит об этом, потому что ему восемнадцать и он все еще очень молод. слишком быстро, и он знает это, но для сердца время измеряется только эмоциями, и нет никакого подходящего способа измерить. почему? потому что ты заставляешь чувствовать себя прекрасно. тэхён снова носит эти серьги, астероидные пояса, и когда чонгук смотрит на них, они отражают галактику. они тянутся бесконечно, и, возможно, это все, что нужно, потому что из-за тебя я чувствую себя тем, что стоит искать. — ты не можешь не нравиться людям, — вместо этого говорит чонгук. — просто ты мне нравишься чуть больше, чем остальные. губы тэхёна смешно изгибаются, словно он собирается засмеяться или заплакать, или все вместе. он говорит: — чон чонгук, мне кажется, я мог бы влюбиться в себя.— — —
для тэхёна это не навсегда, чонгук знает. он знает, но все равно остается. в конце концов, именно он сказал ему, что это нормально, и что так и должно быть. чонгук понимает, что временно - это самый безопасный способ любить, не быть сломанным, не быть привязанным к чему-то, к кому-то, когда ты еще слишком молод, чтобы остаться человеком навсегда. все же они оба еще юны. чонгуку восемнадцать, он молод и знает, что впереди еще много всего. так было до тэхёна, так будет и после тэхёна, и неважно, что он чувствует сейчас по этому поводу, со временем это пройдет. жизнь протекает почти нормально. чонгук все еще учится в колледже, он занят своими делами, нянчась с одиночеством, которое достигает своего апогея в алкоголе и вещах, ужасно похожих на банальное отвлечение внимания. (тэхён - ни одна из таких вещей. чонгук говорит себе этом, но не совсем уверен, правда ли это). — тебе бывает одиноко? — спрашивает он однажды. они растянулись на матрасе тэхёна, и чонгук все еще привыкает к тому, что они видят друг друга за пределами магазина мороженого. — одиноко? — повторяет тэхён, лениво выговаривая слова. – да. всем людям бывает одиноко, правильно? чонгук пожимает плечами. у него затекла рука. — наверное. (ты чувствуешь себя одиноким, когда оно пожирает тебя? в том смысле, что ты забываешь как дышать, и ты не в состоянии это прекратить. а иногда ты беспокоишься, что все вокруг замечают как тебе плохо? неужели тебе так же одиноко, как мне, поэтому ты позволяешь себе верить, что влюблен, потому что это приносит тебе облегчение?). только не ты. скажи мне «нет». скажи мне, что ты не понимаешь. — да, — говорит тэхён, и звучит это слишком мягко, чтобы быть неправдой. – иногда мне бывает одиноко. чонгук прикусывает свой язык и ненавидит себя за этот вопрос.— — —
— пойдем наблюдать за звездами, — однажды предлагает тэхён. его смена почти закончилась, и уже давно наступила ночь, а у чонгука завтра с утра пара, но он все равно здесь. — наблюдать за звездами? — смеется он. — в смысле, смотреть на них? — одно и то же, — тэхён рассеянно машет рукой. — нам надо пойти. — прямо сейчас? — отличная идея! — говорит тэхён, вытирая руки. — пойдем сейчас. — почему? — а почему нет? есть много причин, но ни одна из них не кажется достойной озвучивания, не тогда, когда тэхён уже выглядит таким возбужденным, а грудь чонгука вздувается так сильно, что может лопнуть. он еще никогда такого чувствовал. — хорошо, — говорит он, сдаваясь. — пойдем сейчас. им приходится уехать далеко. звезды тонут в свете городских огней, и только на длинном отрезке дороги чонгук начинает видеть миллионы лет в ретроспективе. их мороженое начинает таять - двойная порция ванильного с радужной посыпкой разваливается пополам. чонгук облизывает то место, где она стекает белой дорожкой вниз по вафельному конусу, тэхён смотрит на него: — ты уже видишь что-нибудь? — начинаю видеть, — говорит чонгук, опуская окно и высовывая голову наружу. – давай дальше. холодный воздух обдувает его лицо, пахнет свежестью и чистотой. словно, именно здесь они находят то, что потеряли давным-давно. тэхён останавливает машину, когда ему кажется, что они уже достаточно далеко уехали от засветки, и только теперь, когда зимний ветер забирается под воротник его пальто, он смеется. смеется над тем, как глупо они себя ведут: едут за много миль от города, чтобы просто увидеть звезды. (может быть, не глупо. может быть, с надеждой). тэхён первым вскарабкивается на капот машины, а затем берет у чонгука мороженое, когда тот пытается присоединиться к нему. чонгук нетерпеливо протягивает ее ему, засовывая холодные руки в карманы, как только они освобождаются. — у меня застыли губы, — жалуется тэхён и, застегивая молнию на куртке, возвращает мороженое чонгуку. чонгук подвигается к нему чуть ближе. — это ведь ты предложил взять сюда ее. — да, — соглашается тэ, — но только потому, что это твой любимый вкус, а я просто пытаюсь быть хорошим бойфрендом. бойфренд. чонгук считает, что тэ и есть бойфренд. какая странная и могущественная вещь - привязывать людей к словам. — угу, — тупо отвечает он. небо над головой расплывается черной простыней, и чонгук смотрит на него по-новому, с чувством удивления. звезды - это просто крошечные отверстия в безграничном океане, который простирается глубоко наверх. — смотри, — указывает тэхён, — вон та - полярная звезда. чонгук прищуривается. она ярче, чем те, что окружают ее, и чонгук помнит, что в ней есть что-то удивительное, но сейчас его разум пуст. — она особенная, верно? — произносит он. — ага, — кивает тэхён, его глаза сверкают. – она всегда остается неподвижной. другие звезды движутся вокруг нее, но она всегда будет на том же месте. а еще она всегда указывает на север. всегда указывает на дом. — ох, — говорит чонгук, — это потрясающе. он протягивает тэхёну мороженое, но тот смотрит на него с каким-то напряженным выражением в глазах. тэхён обхватывает своими руками пальцы чонгука, держащие вафельный рожок. проходит слишком много времени, прежде чем тишина прерывается: — будь моей полярной звездой. (полярная звезда всегда. постоянна. до сих пор. полярная звезда остается на месте, неважно, сколько звезд проходит мимо нее, она неподвижна, балансируя на грани непостоянного. было бы глупостью со стороны чонгука сказать «да»). — хорошо. (но зачем он тогда соглашается, если даже боится произнести это вслух). губы тэхёна странно искривляются, словно он собирается засмеяться или заплакать, или все вместе. он говорит: — чон чонгук, я хочу поцеловать тебя прямо сейчас. во рту у чонгука пересохло, а его губы замерзли. мороженое продолжает таять, стекая вниз по их пальцам, и он, вероятно, никогда еще не был таким неуклюжим. — пожалуйста. губы тэ холодные, но рот теплый и на вкус как ваниль и радужная посыпка. он на вкус как обыденность, как ночи вторников, как прошлое, как всегда… на вкус он как изменения, как одинокие вечера, как будущее, как мимолетность… он на вкус как тэхён, и чонгук забыл как забывать, что у них не так много времени, как у звезд, которые горят над ними.— — —
чонгук думает, что любит тэхёна. может быть, еще слишком рано. возможно, они постоянно двигаются слишком быстро, но в этом есть некая интимность, думает он. может быть, быстрота – это их личный способ любить. тэхён никогда не спрашивал его, поэтому чонгук спрашивает себя сам. почему ты любишь меня? почему ты любишь его? потому что. и много этих ‘потому что’. потому что ты заставляешь чувствовать себя лучше. лучше, чем я есть. прекрасным, так, что однажды я смогу стать достойным. достойным, чтобы в один день я почувствовую себя найденным. найденным, чтобы быть твоим, по-настоящему, чтобы в один прекрасный день мое одиночество наконец прекратилось. (чонгук знает, что любовь не излечит его одиночество, но благодаря тэхёну он правда чувствует себя лучше, так, что почти верит в это). нам нравится противоречить самим себе, мы любим других в ситуациях, не важно, привычных или нет: мороженое зимой и наблюдение за звездами перед занятиями рано с утра- мы любим всеми способами, к которым не привыкли, и это кажется особенным. потому что я влюблен в тебя, беззастенчиво и безоговорочно, потому что я влюбился слишком быстро. это все, что у меня есть. поэтому я говорю тебе это сейчас, если у нас есть срок годности или зеленый знак выхода, так тому и быть. пусть будет так. (чонгук влюблен, даже когда снег растает, он будет любить его. он будет здесь).— — —
любовь не сделает тебя менее одиноким. а чонгуку очень этого хочется. с тэхёном он чувствует себя менее одиноким, но тэхён говорит ему, что он должен найти конец своему одиночеству внутри себя, а чонгук не знает, где его искать. — из-за чего тебе бывает одиноко? — спрашивает тэхён однажды, и чонгук знает, что если ему не хватает смелости ответить – это нормально. (но ему хочется быть храбрым. хочется быть храбрым для тэхёна) — я не знаю, — говорит он, — много из-за чего. иногда без причины. иногда мне просто так становится одиноко, и я не знаю, почему, - он прикусывает губу, — много всяких причин. — что за причины? — через мгновение спрашивает тэхён. чонгук снова пожимает плечами: — я не знаю. всегда по-разному. порой мне кажется, что дело во мне, бывает, что причиной являются другие люди. а иногда я вообще ничего не понимаю. и это я ненавижу больше всего. тэхён берет его за руку, и она холодная: — а из-за меня ты чувствуешь себя одиноким? это глупый вопрос, но он задан так тихо, что чонгук думает, правильно ли он вообще его расслышал. — нет, — наконец отвечает чонгук, — благодаря тебя я чувствую себя прекрасно.— — —
тэхён - это противоречие всему, что когда-либо знал чонгук, и он в курсе этого. тэхён - это радужная посыпка и астероидные пояса, океаны, сплетенные бесконечностью галактик. он - ветер, снег и солнечный свет одновременно, прекрасная катастрофа, образующая целое торнадо в своих руках. тэхён - обыденность и перемены, он врывается в жизнь чонгука, как только что вспыхнувшая полярная звезда, особенно, когда ты придаешь свой смысл дому. чонгук - это противоречие всему, что когда-либо знал тэхён, и он в ужасе. чонгук любит его так, словно у них есть больше времени, чем тэхён прошептал ему: он любит его без срока годности, и тэхён забывает, что это может быть опасно - протягивать свое сердце тому, кто обещает не ронять его. и тэхён так сильное его любит, так сильно, что никогда еще его сердце не сжималось с такой болью. он любит его, и поэтому будет справедливым, если отпустит его. (они оба одиноки. тэхёну страшно, что чонгук не позволяет ему быть ближе; тэхёну слишком страшно задать вопрос – из-за меня ты чувствуешь себя одноразовым?).— — —
это приходит из ниоткуда, и все же чонгук ждал этого. тэхён говорит: — нам надо побыть порознь какое-то время. это не давай расстанемся, чего так боялся чонгук, но ему все равно очень больно. врозь - такое же резкое слово, как расставание. — ладно, — говорит чонгук, его голос предательски дрожит. прошло много времени с тех пор, как он расстался, он забыл, как себя вести. — хорошо, — повторяет он скорее для себя, — давай побудем порознь. слишком поздний вечер вторника, но нет лучшего времени для того, чтобы продолжить историю там, где она когда-то, очень давно, началась. чонгук думает о ванильном мороженом и астероидных поясах в виде сережек и о том, каково это быть незнакомцем. — нам не обязательно расставаться навечно, — говорит тэхён. он выглядит очень грустным. – вечность - это слишком долго. — да, — соглашается чонгук, смотря в сторону, — давай побудем порознь.— — —
нам надо побыть порознь. оно учит чонгука новому виду одиночества. оно совсем не похоже на опустошенность, скорее, на тоску. многие бы сказали, что это одно и то же, но это не так. совсем не так. незнакомцы-влюбленные-незнакомцы. это про них, полагает чонгук. забавно, как быстро кто-то может войти в твою жизнь, и, уйдя из нее, все равно остаться. незнакомцы - хороший способ начать, но ужасный, чтобы закончить. чонгук учится в колледже. он ходит на пары и забывается в других вещах. еще есть эта потребность или что это - искать тэхёна в других людях, людях, которым не нужна любовь, даже если временная. но чонгук не может заставить себя сделать это. он не может. вместо этого он отправляется наблюдать за звездами. там, где они в прошлый раз останавливались вместе с тэхёном. он едет туда один и представляет, что тэхён рядом. будь моей полярной звездой. хорошо. чонгук смотрит на звезды. перед глазами все плывет и туманится. я буду здесь, так что возвращайся домой. возвращайся домой.— — —
самое разрушительное в привычке то, что она кажется нормальной, даже если все вокруг изменилось. чонгук заходит в магазин мороженого во вторник, не осознавая этого до тех пор, пока над его головой не раздается звонок, и он входит в помещение, где все еще отсутствует коврик с надписью ‘доброй пожаловать’, а там тэхён, за прилавком, смотрит вверх. странно. они смотрят друг другу в глаза, по привычке, так же глубоко, как и прежде. в этом безымянном магазинчике время идет не так, как должно, и кажется, что ничего и не изменилось. — что мне приготовить сегодня для тебя? — шарик ванильного, — нерешительно говорит чонгук, — и, ммм, радужную посыпку. пожалуйста. тэхён мягко улыбается: — 1100 вон, пожалуйста. (он не берет с него дополнительную плату. чонгук платит ровно столько же, без сдачи). тэхён идет делать ему мороженое, и это действие уже порядком поднадоело ему. чонгук позволяет себе сонливо наблюдать за ним, на этот раз с полуулыбкой на губах - все так знакомо. тэхён протягивает ему рожок, и на нем снова надеты эти серьги ... что же сказал чонгук в последний раз? в последний и в самый первый тоже... мне нравятся твои серьги. — они похожи на пояса астероидов. — что? — ой, — моргает чонгук. я сказал это вслух? — ничего, хм, твои серьги. мне хотелось рассказать тебе об этом. но никогда не делал. тэхён тихонько улыбается, тень от заходящего солнца падает на его лицо. чонгук не думает, что они снова станут чужими друг другу, вовсе нет. — я люблю тебя, — говорит тэхён, словно это правда. (возможно, так оно и есть). чонгук чуть не свернул себе шею, повернувшись, чтобы посмотреть на него. не говори так, но слова уже не вернешь назад, не говори мне сейчас, когда это уже не имеет значения. — я просто, — выдыхает тэхён, вдыхая и выдыхая снова, словно заново учится дышать, — хотел тебе сказать. но, знаешь, — он улыбается без улыбки, — у меня никогда не было такого шанса. идиот, хочет прямо сейчас сказать чонгук, но не может. — все в порядке, — говорит он, а затем почти шепотом: — думаю, я знал. где-то, где-то внутри себя, да. там, погребенный под всей этой тоской, под этим одиночеством, слишком напуганный, чтобы выразить словами, он тоже любит тебя. (интересно, эта любовь уже превратилась в прошедшее время?)— — —
это совсем не похоже на рождество. чонгук думает об этом, стоя прямо посреди вечеринки по поводу рождества, сжимая в руке одинокий стакан разбавленного алкоголя и пытаясь не винить себя за то, что он здесь. они с тэхёном находятся в неловком подвешенном состоянии разобщенности, и он задается вопросом – является ли изменой спать с другими, но нет, тэхён не стал бы возражать, в конце концов, это была его идея - быть порознь. ему все еще кажется это неправильным. чонгук никогда не чувствовал себя настолько неуместным в обстановке, которую он использовал в качестве отвлекающего маневра, и его немного пугает, насколько глубоко тэхён поселился в его жизни, даже не осознавая этого. (он полагает, это и есть любовь). это глупо, это так глупо, и чонгук закидывается остатками своего напитка, прежде чем выбросить стаканчик в мусор и заставить себя вернуться на временную ‘орбиту’.— — —
тэхён не прекращает думать о чонгуке с тех пор, как они перестали зависать вместе, и это становится чем-то вроде проблемы. нам надо побыть порознь. это к лучшему, с горечью думает он, потому что чонгук всегда заслуживал лучшего, чем то, что мог дать ему тэхён со всеми этими обещаниями, окрашенными в непостояннство. благодаря тебе я чувствую себя особенным, - сказал ему однажды чонгук, и тэхён подумал: ты заставляешь меня чувствовать себя любимым. (может быть, дело не в том, что ему нужна непостоянная любовь. тэхён всегда убеждал себя в этом, потому что так было безопаснее). но ведь с чонгуком все было совсем иначе, верно? благодаря тебе я чувствую себя найденным. ты заставляешь меня чувствовать себя достойным поиска. — я люблю тебя, — говорит тэхён пустой комнате, — поэтому давай быть вместе.— — —
чонгук думает, что этого парня зовут чимин. на самом деле это не так уж и важно. чимин очень нежен, а чонгуку этого не надо. за окном рождество, и ему нужен жесткий, грубый и не запоминающийся секс, но вместо этого чимин двигается лениво, так, что позволяет чонгуку задуматься… он знает, знает. чимин добрый, но он не тэхён, и его руки не принадлежат тэхёну, чонгук правда пытается перестать думать о нем, но это так сложно, так чертовски трудно забыть того, в кого ты влюблен. — эй, — приближается чимин, чтобы поцеловать его, но останавливается, — ты в порядке? чонгук видит его повсюду. в закатах, снежинках и падающих звездах, в каждой обыденности жизни, которую он больше никогда не будет знать без ванильного мороженого и радужной посыпки. тэхён везде, куда бы он ни посмотрел. — чонгук? — значит, он все-таки знает мое имя. — у тебя все нормально? я скучаю по нему. — да, — отвечает чонгук, — я в полном порядке. его голос дрожит, и чимин мотает головой, вытирая лицо чонгука рукавом рубашки, которая все еще на нем. — нет, ты не… — я в порядке! — огрызается он и понимает, что его лицо мокрое. во рту соленый привкус, и когда чонгук прекращает яростно тереть глаза, чимин садится и с любопытством смотрит на него. — знаешь, — начинает он, натягивая носки на ноги, — когда ты смотрел на меня раньше, было нетрудно понять, что ты скучаешь по ним. — по нему, — с несчастным видом поправляет чонгук и удивляется, почему незнакомый ему человек раздает любовные советы. — по нему, — повторяет чимин и встает, — но если ты так сильно скучаешь по нему, то перепихоны тебе не помогут. чонгук знает, он все это понимает. — отдохни немного, малыш, — чимин уже на половине пути из комнаты. — и счастливого рождества. — счастливого рождества, — эхом отзывается чонгук, и, когда дверь захлопывается, он позволяет себе расплакаться.— — —
тэхён просыпается в последний день года, чувствуя себя опустошенным. он ощущает онемение и тяжесть в конечностях, которые никак не может стряхнуть, как бы ни старался. — ах, — думает он, — так вот каково это – сломаться. сейчас два часа дня, и ему больше нечем заняться, кроме как бездельничать в своей квартире. все магазины сегодня закрыты, поэтому на работу ему не надо. отвлекись он хоть он на что-то, ему было бы легче. последние несколько дней ему было очень тяжело, если еще и не хуже. было тоскливо, а потом сверху нахлынуло чувство вины и ответственности – дозволено ли мне скучать по нему? разрешено ли мне скучать по тому, кого я отпустил? вопрос, который тэхён задал бы чонгуку давным-давно. еще до того, как любовь стала любовью, до момента, когда цветок начал прорастать из-под земли, когда начало этой истории стало слишком затянутым, чтобы было по-настоящему увлекательным. тэхён думает о начале и конце их истории. он точно знает, что их история не заканчивается там, где они расстались. тэхёну есть что сказать, и он не уверен, что чонгук захочет его слушать, но он достаточно долго избегал любого рода огорчения, и, возможно, время пришло. возможно, пришло время вернуться к их началу.— — —
завтра наступит новый день, завтра будет новый год, чонгук не знает, как его встретить. новый год. новое начало. начало с чистого листа. в последнее время он зациклен на завершении всего, но новое начало смотрит ему прямо в лицо, и, на самом деле, у него нет выхода, кроме как полностью отдаться ему. он просыпается в последний день года с путаницей в голове и грязной квартирой, решая, что у него на этот день есть много дел, которые нужно успеть сделать. он убирается в квартире, заканчивает свои задания и ест нормальную еду впервые за неделю. чонгук звонит родителям и желает им всего хорошего, обещая навестить их в следующем году, и отклоняет два приглашения на вечеринки, потому что у него есть помимо этого вещи, с которыми ему еще нужно будет столкнуться лицом к лицу. он не был уверен, как ему правильно поступить, но быть может чон чонгуку просто немного повезло. за 15 минут до полуночи, до нового года, он получает сообщение: давай украсим елку.— — —
эта елка всегда стояла голой, а гирляды незажженными. этот магазин мороженого, который также одинок, как и тэхён, не позволивший остальным себя найти, был совсем не похож на рождественский. гирлянды легко бы это это исправили, но все же кажется неправильным украшать елку в одиночку. и тэхён знает только одного человека, который мог бы ему в этом помочь. и ему страшно. конечно, ему страшно. он был напуган всю свою жизнь, однако, бояться – не лучший способ начать этот новый год. именно поэтому он сейчас здесь. чонгук не отвечает ему на сообщение, но он его прочитал, и тэхён может только надеяться, что он уже на пути сюда. (а если нет, то что ж. тэхён надеется, что чонгук счастлив). моя полярная звезда, ты будешь ждать меня?— — —
чонгук врывается в магазин со снежинками в волосах и отблеском звезд в глазах, и тэхён никогда еще не испытывал такого огромного облегчения. слова застревают у него в горле, и словно мир замолкает, переворачиваясь вокруг своей оси, словно они единственное, что существует в этот момент. их глаза встречаются, смотрят друг на друга. вот, что люди, должно быть, называют созерцанием звезд, думает тэ. — ты пришел, — наконец произносит он. простое утверждение, просто то, что они итак знают, уже истинно, но на словах оно кажется совсем иным. — мне не хотелось плохо заканчивать год, — отвечает чонгук. тэхён улыбается, и это пугает, когда тебя снова впускают в обыденность. именно те люди, которых мы любим больше всего, способны причинить нам наибольшую боль. и он позволяет себе вернуться сюда, к этому человеку, которого он любит больше всего на свете. он позволяет себе вернуться к возможности быть раненым, быть выпущенным в открытый космос далеко от земли, и он не знает, что может быть страшнее этого. и все же. и все же. — мне очень жаль, — говорит он, и это на самом деле так, — я не хотел все рушить. я не хотел рушить нас. чонгук ничего не говорит, потому что знает, что тэхёну хочется сказать больше. — и я… я чувствую себя ужасно, и мне очень жаль, что я не был храбрым тогда, но сейчас я намного смелее и... — он сглатывает, — и ты не обязан ничего отвечать. но я думаю... я думаю, что никогда не прощу себе, если не скажу тебе этого. на этот раз комната не пуста. — я люблю тебя, — говорит он, и они оба здесь, сейчас, в этот момент, — давай будем вместе. чонгук встречается с ним взглядом, и он выглядит печальным, но с каждой частичкой его души счастливым. в его эмоциях есть такая простота, что тэхёну не хочет облекать их в затейливые слова – сейчас они честны, и тэхёну кажется, что его сердце вот-вот разорваться. — хорошо, — едва слышно прошептал он, — давай будем вместе. глаза чонгука блестят, и если тэхён посмотрит, то увидит, как все галактики отражаются в них. как одна звезда может вместить целую галактику, тэхён никогда не узнает, но когда чонгук открывает свои объятия, он чувствует, что возвращается домой. тэхён закрывает глаза, а затем снова открывает их. он надеется, что чонгук сможет увидеть там галактики. он надеется, что сможет увидеть самого себя. — чон чонгук, — говорит тэ, и ему кажется, что он вот-вот рассмеется, или заплачет, или все вместе, — я думаю, что буду любить тебя еще очень долго.