***
Прошло довольно много лет с тех пор, как на Кибертроне возродилась жизнь. Войны окончательно стихли, стало тихо и спокойно, великие города возрождались — а вместе с ними и сама планета. В тот год здесь впервые за миллионы лет зацвели бионические цветы. Кибертронцы уже и думать забыли о них, но они правда пробились из самой глубины планеты. Сами по себе они походили на обыкновенные нарциссы, но состояли из миллионов металлических пластинок и были крупнее привычных нам раз в семь. Алексис безумно нравились эти цветы. Правда, на весь Кибертрон их нашлось только три вида, слабо отличавшихся друг от друга, хотя… Даже эта малость была необыкновенной для этого мира. Улыбнувшись, она продолжает идти вперёд. К старой поляне, куда имела привычку приходить каждый год в один и тот же день. То место отличалось не только тем, что представляло собой огромный кратер. Только здесь росли красные цветы. На самом деле, каждый, кто тут побывал, говорил о том, что это место было очень жутким. Его можно было сравнить с высоты птичьего полета с раной: кратер с неровными краями полностью зарос этими кроваво-красными цветками, и почти каждый из них тянулся к центру, где из земли торчал гигантский по человеческим меркам клинок. Никто уже и не помнил, чей он, но… Издалека казалось, будто с лезвия стекала кровь. Однако, она не боялась этой картины. Всю свою жизнь девушка прожила в вечных войнах, и здесь чувствовала себя в безопасности. Она прекрасно знала, кому принадлежал этот меч. Помимо прочего, для неё он был неким памятником… — Знаешь, я ведь так давно не навещала тебя… Извини, что прихожу только раз в год. Столько проблем навалилось после воскрешения и очередной гибели Мегатрона… Я уже просто не знаю, что мне делать. …И не только. Крылатый мечник, погибший здесь пятнадцать лет назад, был её близким другом. Так уж сложилось, что после возвращения трансформеров на Землю Алексис осталась совсем одна. Друзья-люди рассеялись кто куда: Ред остался на Кибертроне, Карлос улетел на Марс, Фреда и Билли привлекла Луна… Другие люди её откровенно боялись. Она работала чаще с десептиконами, чем с автоботами, зная, что по старой памяти «отрицательных персонажей» истории общество будет долго притеснять, и защищала их, как могла. Она старалась добиться равенства. И всеми силами облегчала жизнь трансформеров в новом мире. Так что… Никто не хотел связываться с кем-то вроде неё, и имя Алексис чаще звучало скорее с отвращением, чем с благодарностью. А самим трансформерам было вовсе не до неё. У них была своя работа, обязанности, и как такового удавалось только поговорить с миниконами. Такова была тяжёлая ноша человека, отдавшего жизнь для своих друзей. Именно это объясняло то, почему тридцатилетняя женщина могла выговориться только здесь. Раньше она приходила чаще — когда была чуть моложе и было больше времени. А сейчас она бывала тут только по самой важной дате — дне, когда трансформеры впервые объединились. Дне, когда десептикон доказал, что мир необходим для всех. Дне, когда погиб её друг… И каждый раз визит превращался в долгий монолог о всех жизненных проблемах, иногда прерывающийся неконтролируемыми слезами. Всё всегда начинается одинаково. Сначала она кажется счастливой — веселое, хоть и трудное детство всегда останется ярчайшим воспоминанием — а потом вдруг мрачнеет, глядя на всё сильнее и сильнее стареющий металл. Спиной опирается о не заострённую сторону клинка, берет в руки кулон и затихает. А мгновение спустя начинает говорить. — Представляешь, кучка фанатиков сегодня чуть не сожгла половину резеденции Циклонуса! А я ведь буквально за час до этого решила, что могу взять выходной! Когда-то давно она обещала самой себе, что будет сильной и поможет друзьям не смотря ни на что. Даже после гибели друга. Даже после того, как исправление косяков металлических друзей вошло в привычку. Странно, но с тех пор этот детский огонёк вспыхивал в её глазах так редко… Осталось только обязательство. Масла в огонь подливал вечный нейтралитет Прайма, будто помощь Алексы была явлением самим собой разумеющимся. А этот парнишка, Кикер? Он ведь вообще считал, что она всё делала недостаточно, в то время, когда она ночами не спала. По правде говоря, она просто морально устала. — Без тебя и твоего красноречия здесь правда туго. Помнишь, как мы вместе работали на базе Прайма, когда ты на время примкнул к нам? Тогда было так здорово… Всегда было с кем поговорить, и к тому же ты всегда выручал. А теперь… Никого вокруг. Знаешь, на днях мне снилось, что ты уверенно, как в детстве, пришел на Океан-сити и вдруг заявил, что я совсем закисла. Я умом-то понимаю, что быть этого не может, но вдруг стало так тепло и уютно… Я улыбалась. И ты тоже. Признаться, я только сейчас осознала, как сильно я скучала по этой твоей редкой улыбке. Она печально улыбается, вспоминая ту картину. — Но мне не даёт покоя то, что… Я видела тебя совсем недавно. Вернее, я до сих пор не понимаю, действительно ли это ты — трансформер, внешне так на тебя похожий, совсем ничего не помнил, а после влияния этого старого идиота Мегатрона… Просто стал игрушкой. Поговаривают, что он был воскрешён Альфой Кью, но Искра до сих пор витает где-то здесь… Интересно, это правда? Мне довелось всего раз взглянуть в оптику, но… Я никогда не видела столько боли. Если он… если ты и сейчас пытаешься вспомнить… Я так хотела бы помочь… Ведь сейчас ты — единственный, кому я хочу действительно помочь… Другим я просто не нужна. Хотя… Тебе я вряд ли чем-то помогу… Она обнимает колени, уткнувшись носом в собственный шарф. Тот скрывал сотни мелких царапин и порезов с синяками. Под очередным порывом ветра куртка чуть задралась. Поёжившись, Алексис поправила одежду и снова взяла в холодные пальцы кулон. — Селли вчера сказала, что мне было бы неплохо сменить работу и уехать куда-нибудь в Канаду или Великобританию. Забыть о трансформерах, о войне. Завести семью, купить дом в лесу. Пожить для себя. А я просто понимаю, что совсем забыла, как это вообще — делать что-то ради одной лишь себя! А забывать… Этого я просто не могу. Нормальная жизнь кажется бредом сущим. Да и… Кто тогда будет приходить сюда? Я не могу свыкнуться с мыслью о том, что ты останешься совсем один. Хотя… Это ведь ужасно глупо, да? Ты погиб полтора десятилетия назад, а я прихожу как маленькая девочка и плачусь… Ты, может, совсем меня не слышишь… Смешно, правда? Может, мне действительно стоит уйти?.. Она прижимает холодный зелёный камень к груди и пытается бороться со слезами. — Я скучаю. Правда. Я так давно видела тебя-нормального в последний раз… Мне будто снова семнадцать, я стою перед иллюминатором и смотрю на россыпь белых звёзд… Почему я не могу этого забыть, как все? За всю историю войны погибли миллиарды кибертронцев. И всем как-то не до них. А я просто продолжаю цепляться за эту поляну!.. Обычно в такие моменты она начинала бесконтрольно кашлять от комка в горле, но сейчас она почти спокойно смотрела на цветы. — Поле золотых цветов завяло после твоего ухода, Стар… Если бы только оказался рядом… Я больше не могу с этим справляться одна. Даже тот сикер, похожий на тебя, пропал. Так где же ты сейчас? Жив ли? Просто… Я всё ещё надеюсь, что у тебя всё будет хорошо… Она просто обессилела. По правде говоря, было страшно смотреть на то, как, казалось бы, всегда такая сильная девушка, как Алексис, сейчас опустошено смотрит куда-то далеко, всем телом прижимаясь к старому куску металла. Мрачности добавлял чёрно-красный пейзаж планеты. Лишь вдалеке виднелась жизнь — там были города, а здесь… Здесь только следы отчаяния, безвыходности и ноющей боли с тоской. И холод. Алексис ждала, и верила, что всё обойдется. Так и вышло: сейчас все войны прекратились, а два мира влияют друг на друга исключительно положительно. Профессор Джонсон даже создал машину, чтобы трансформеры могли становиться меньше в размерах — так контактировать с людьми становилось гораздо проще. Поставка энергона была налажена, люди и трансформеры успокоились… Она добилась заветной цели, хотя счастье явно решило пройти в шаге от неё. Она отдала всю себя этому миру. Но ничего не получила взамен. — Не так давно я… Поссорилась с парнями. Это было в канун рождества. Тогда команда Прайма ещё не получила разрешения на свободный въезд на Землю, и всё ещё занималась перестройкой планеты. Я как могла добивалась разрешения у Совета, а когда получилось, была так счастлива… Я вернулась домой поздно вечером, уставшая и совсем измученная, а там… Ред… Мы ведь тогда хотели пожениться, были даже помолвлены! А этот козёл лежал на нашей кровати в компании двух… Не могу подобрать адекватного слова, извини… Он сказал, что я совсем повёрнутая стала, что должна всё бросить. А как я могу?! Мы столько пережили — в конце концов, мы ведь и начали эту войну заново! Мы дали слово, что поможем!.. Я… Я просто не смогла этого перенести. Я помню, что ушла из дома, при чем так быстро, как могла, а утром очнулась в больнице после сердечного приступа. Представляешь? Меня притащила туда Селли. Тогда-то она и заявила, что мне пора уходить. Позже позвонил Карлос, и после долгого разговора всё свелось к тому, что он поддерживал Реда, а меня так же назвал дурой. И… Я просто не знаю, что делать. Сейчас я живу далеко от предыдущего дома, но эмоции… Тот новый год был самым ужасным в моей жизни. Честно, сейчас на Землю совсем не хочется возвращаться. Семья, тобишь мать и старший брат, самоустранились ещё десятилетие назад, когда трансформеры впервые вернулись на Землю. Мать завела роман, брат уехал куда-то в Финляндию… Чёрт их разбери, мне не звонили больше семи лет. Интересно, если я снова слягу с приступом, и не выберусь, то… Кто-нибудь придет на похороны?.. Она закрыла глаза. Её руки стали сильно дрожать, она выронила из рук камешек… Слёзы всё-таки вырвались с глаз. Беззвучно, без всхлипов, они градом капали на биомеханическую растительность, пока ладони в панике искали единственную причину жить в этот момент. Сердце сковала боль. Вскоре одна из слезинок скатилась с щеки и упала на расколотый кулончик, когда тот всё-таки оказался в её руках. Девушка в ужасе увидела себя в отражении. «О, да, Алексис, погляди, каким дерьмом ты стала. Грёбаная истеричка, да и только» Она не могла рассказать всего этого Селли, не могла прийти на работу с весёлым «ребят, как у вас дела?», не могла вспомнить, когда в последний раз вообще шла куда-либо, зная, что там её ждут. В конце концов, сил на это просто не было. …И ведь правда интересно — придёт ли кто-нибудь на её похороны?..***
Он уже давно бродит здесь, совсем один. С тех пор, как Гальватрон снова сгинул, всё вокруг совсем потеряло смысл. Все говорили ему: «найди себя и вспомни, чёрт возьми, кем ты был!», но никто не брал в счёт то, что он физически не мог этого сделать. Он мог только искать старые документы, где о нём говорилось, но каждый второй раз он замечал сотню правок и тонну лжи. Никто не хотел вспоминать прошлого. Да и нужным это не представлялось. О событиях последних двадцати лет он не нашел ничего, кроме имён пятерых людей, четверо из которых всей душой его ненавидели. Пятую он искал довольно долго, но когда нашёл, то понял, что даже просто подойти стало гигантским испытанием. От неё веяло добротой и заботой о каждом, она была всегда уставшей, а зелёные глаза так и кричали о постоянной боли. Он понимал, что знал её, и очень хотел встретиться с ней. Но чувство вины ставило барьер. За долгие месяцы поисков кусочков прошлого он узнал, что пока он воевал на стороне Мегатрона, она пыталась как-то выйти на контакт, поговорить, она знала его, она хотела помочь. А он даже не заметил. Преданность своему лидеру напрочь скосила прочие чувства. А сейчас… Он мог только наблюдать. Он знал, где она живёт, знал, что произошло в её жизни в канун рождества. Это он тогда отправил сообщение Селли, чтобы та пришла её спасти. Он был счастлив, что смог помочь, и заметил, что переживал за неё. Он не мог говорить о ней без улыбки. «Ангел» — только такое слово приходило на ум. Не так давно он узнал об этом месте. Поляна с красными биомеханическими цветами, растущими только здесь. И клинок в самом центре — последнее, что осталось от погибшего здесь воина под смертельным ударом Юникрона. Найтскрим знал, что та девушка приходила сюда временами. Раньше он не осмеливался слушать, но… Сегодня он застал довольно тяжёлый разговор. Это вышло совершенно случайно — он просто думал о прошлом, укрывшись в странных цветах, когда пришла она. Повезло ещё, что он не решил вернуться к обычному для трансформера размеру. Парой часов ранее он был в архивах, где подобная незаметность была весьма кстати — совсем не хотелось быть у всех на виду. Он слушал. Достаточно долго, чтобы понять, что искал именно этого человека не просто так. И чем дольше она говорила, тем больше он понимал, насколько крепка была эта тонкая связь между ними. Одно из многочисленных коротких воспоминаний подобно куску паззла встало на своё место: та девочка, что когда-то давно сказала «я верю тебе», была ею. Искра сжималась в агонии, когда он осознал, какую боль он принёс тем, что поддался влиянию бывшего лидера, как кукла. Даже не подумав, что его могли обмануть. Слушая её тихий голос, он медленно вспоминал и другие моменты. Он старался не издвавать шума. Быть тихим. Но потом… — Интересно, если я умру, кто-нибудь придёт на похороны?.. Вопрос был таким… Пустым. Она знала ответ, но всё равно спрашивала, от отчаяния говоря эти мрачные мысли вслух. Она надеялась, что кто-нибудь её остановит от необдуманного поступка, но никого не было. — Как это символично — умирать на могиле друга… Женский голос стихает, когда рука опускается в карман за маленьким ножом. Он слышит это. Чувствует, что если ничего не сделает, то на одного хорошего человека станет меньше. Сикер не успел осознать того, как успел оказаться позади человека, крепко сжимая запястья на расстоянии. Понял только, что она испугалась, как, впрочем, и он. — Не делай этого, Алекса… Найтскрим просто уткнулся носом в плечо девушки, медленно принимая тот факт, что глубоко внутри он и счастлив, и напуган, и зол одновременно. Плечи тряслись — видимо, от полной перегрузки процессора — но сейчас это было не важно. Пальцы человека разжались; она выронила нож. Тщетно пытаясь выговорить его имя, она проходила в себя. Стальная хватка на руках ослабла, и теперь крупные механические руки просто обнимали её со спины. — Прости меня… Я должен был вспомнить раньше… Вернуться… Но просто не мог… После секундного молчания она вдруг начала тихо смеяться — не то от сдающих нервов, не то от шока, не то от всего вместе. — Ты никогда не меняешься, а?.. — То есть?.. — До тебя всегда очевидные вещи доходят так поздно… Большие бутоны цветов дружно отклонились под дуновением ветра. Время словно замерло на секунду и снова пошло своим ходом. Человек и трансформер… Два ветерана, отдавших себя современному миру, чтобы обеспечить мир и покой. Для кого-то они — просто изгои. Но сейчас они наконец-то нашли себя. Нашли свой покой в лицах друг друга. Один мой знакомый как-то сказал: доброта — это то, что меняет мир. Её могут проигнорировать, забыть, воспользоваться ею — но однажды она обязательно вернётся. Так и произошло. Одновременно произнося с кибертронцем это тихое «я скучала», Алексис едва ли верит самой себе. Но знаешь, что? Она действительно заслужила право на счастье и покой…