I Am What I Am

Джек уже далеко не впервые наблюдает это во всех отношениях впечатляющее зрелище — то, как Доктор пилотирует ТАРДИС, и всё равно каждый раз ловит себя на том, что любуется. В том, как она стоит около консоли, есть что-то непостижимо правильное и прекрасное. Словно всё во Вселенной на своих местах, и ничто не сможет нарушить привычный порядок вещей. Он мечтательно смотрит на узкую спину, светловолосый затылок Доктора и, почти не думая о том, что делает, подходит ближе. Конечно, подходить к Доктору со спины, тем более когда она так сосредоточенна на своём, может быть опасно. Помнится, когда-то очень давно, она — тогда ещё он — от неожиданности так перепугалась пристроившегося к ней со спины Джека, что заехала ему локтем в солнечное сплетение. А потом очень долго извинялась. Но на то капитан Харкнесс и бессмертный, чтобы самым безрассудным образом игнорировать очевидную опасность. Он делает ещё шаг ближе и обнимает Доктора под грудью, закрывает глаза, прижимаясь к ней всем телом. Секунду Джек ждёт, что таймлорд начнёт возмущаться, сопротивляться или хоть как-то проявит своё недовольство, но она остаётся спокойной и вместо попыток освободиться откидывается Харкнессу на плечо, медленно расслабляясь. Джеку не хочется произносить это вслух, но то, как он ощущает её тело в своих объятиях... Для описания подойдёт разве что слово «идеально». Каждый выступ, каждый изгиб словно созданы для того, чтобы обнимать, прижиматься ещё теснее, что Джек и делает. Он утыкается Доктору в волосы и в который раз жалеет, что она почти ничем не пахнет. Ему кажется, что он улавливает лёгкий запах чая и чего-то похожего на машинное масло, но своего собственного запаха у Доктора нет, сколько бы Джек ни пытался его почувствовать. Впрочем сейчас это не самое главное, гораздо важнее то, что Доктор с ним. От неё исходит успокаивающее тепло, а сердца бьются прямо у Джека под руками. «Я могу держать мир в своих руках. Потому что ты и есть мой мир,» — совершенно некстати думает Харкнесс и улыбается. Он погружается с головой в этот момент практически абсолютного единения с самым важным для него существом во Вселенной, позволяет реальности ускользать и плыть мимо него. Наверно, это именно то, что некоторые люди называют медитацией. Джека наполняют лёгкость, умиротворение, но вдруг... к этим чувствам добавляется новое, и Харкнесс без особого удивления понимает, что у него тяжелеет между ног. Тело реагирует почти против его воли совершенно недвусмысленным образом, и в штанах становится горячо и тесно. Не то чтобы в этом есть что-то особенное, а если бы и было — это точно не то, чего Джек собирается стыдится, поэтому он не отстраняется, давая Доктору почувствовать, как крепкий стояк упирается ей в поясницу. Спокойная расслабленность мгновенно улетучивается из тела Доктора, а потом она изворачивается каким-то невообразимым образом и неожиданно оказывается в нескольких шагах от капитана Харкнесса, снова собранная и настороженная, словно не млела в его объятиях всего несколько секунд назад. - Джек, - произносит таймлорд предупредительным тоном, стоя на безопасном расстоянии. Она выглядит как дрессировщица, вошедшая в вольер с медведем, и Харкнесс, позабавленный собственным сравнением, тихо смеётся, поднимая руки. - Всё в порядке, Доктор, расслабься, - усмехается он. - Я вовсе не собирался... опорочить твою честь. Последнюю фразу Джек произносит нарочито шутливым смеющимся тоном, но Доктор в ответ только хмурится и поджимает губы. - Ну же, Доктор, - примирительно продолжает Джек, - ты же меня знаешь. И знаешь, что я никогда не сделаю ничего против твоей воли, даже если это человеческое тело с его рефлексами не всегда поддаётся моему контролю. Пару секунд Доктор смотрит на капитана Харкнесса так строго, как будто сканирует его невидимым детектором лжи, но, наконец, смягчается. - Да, всё в порядке, - вздыхает она, опираясь на консоль. - Я просто... Ох, не бери в голову. Ты человек, для тебя это вполне нормальная реакция. Она замолкает и смотрит перед собой таким потерянным взглядом, что Джек просто не может промолчать и, делая шаг к Доктору, но всё ещё держать на почтительном расстоянии, произносит: - Я только вот чего не пойму: ты же уже большая девочка, но почему-то каждый раз, когда на словах или на деле доходит до чего-то, касающегося секса, ты ведёшь себя так, как будто никогда им не занималась. Он тактично не употребляет выражение «строишь из себя девственницу» и почти сразу понимает, что в кои-то веки не сказал именно то, чего говорить было и не надо, когда Доктор на грани слышимости бормочет: «Не занималась». Голос у неё совсем тихий, она по-прежнему смотрит на консоль, но Джек почти уверен в том, что услышал, и всё же единственное, что он может из себя выдавить: - Что? - Что? - отзывается Доктор, поднимая голову и глядя на капитана Харкнесса самыми чистыми глазами на свете. - Ты сейчас прикалываешься надо мной? - Пытается прийти в себя Джек. - Ни разу, - качает головой Доктор. - Ладно, я понял. Ты имела ввиду, что ещё не занималась сексом в этом теле, так? - Ни в этом, ни в других, - отвечает таймлорд. И Джек был бы уверен, что над ним издеваются, вот только он знал, какие у Доктора глаза, когда она издевалась над ним. Сейчас в них нет и тени того, что он привык видеть. Не зная, что ещё сказать, Харкнесс молча переваривает неожиданно свалившуюся на него информацию. Должно быть, на его лице сейчас такая озадаченность, что Доктор невольно улыбается, глядя на него. - Понимаю, твоему человеческому омнисексуальному мозгу трудно это принять, но я говорю правду. - Но... как же так? - снова беспомощно вопрошает Джек. - Тебе тысячи... Сколько там тысяч лет? И ни разу? - Я не человек, Джек, не забывай об этом, - пытается урезонить его Доктор. - У меня нет влечения в том смысле, в каком вы его понимаете, соответственно — нет потребности. На Галлифрее не развито половое размножение, и секс вообще считается чуть ли не пережитком прошлого. В целом мой организм устроен так, что я в нём просто не нуждаюсь. - Ну хорошо, хорошо, - немного успокаивается Харкнесс. - Пусть не нуждаешься, но как же все твои спутницы? У тебя на борту было столько прекрасных девушек, и тебе ни разу не хотелось?.. - Джек! Я таймлорд, а не животное! - голос Доктора звучит даже не обиженно, а по-настоящему оскорблённо. - Просто пойми, что я не такая, как люди, не такая, как ты. Это было бы очень в твоём духе — завести интрижку с симпатичной спутницей, развлечься с ней, а потом оставить и бежать дальше. Но для меня в этом нет ничего обыденного. Для меня спутники не развлечение, а ответственность. И секс это такая же ответственность перед людьми, как и всё остальное. Если бы я решилась подпустить человека или кого-то ещё настолько близко к себе, это означало бы больше, чем близость, больше, чем то, что вы называете «отношения». Это значило бы полное доверие, выраженную готовность отдать себя в чьи-то руки, означало бы связь такой силы и глубины, что создать её можно было бы только один раз, а разрушить невозможно. Хотя ты вряд ли поймёшь. Моногамность всегда мало что для тебя значила. Таймлорд говорит быстро, на эмоциях, но вдруг что-то её тормозит, и, осёкшись, она виновато шепчет: «Прости». Джек понимает. Ей кажется, что она прозвучала слишком обвинительно, что обидела его своими словами. Но Харкнесс не настолько глуп, чтобы обижаться на неё, тем более сейчас. Зато теперь он чувствует в себе достаточно уверенности, чтобы подойти ближе и коснуться Доктора в ободряющем жесте. - В общем... это сложно объяснить, - продолжает таймлорд, стараясь звучать как можно мягче. - Но, в любом случае, я не готова создать такую связь. Ни с человеком, ни с кем-либо вообще по причинам, которые утомительно перечислять, поэтому не буду этого делать. Она рассеянно проводит ладонями по краю консоли, на которую всё это время опиралась, словно в поисках поддержки, и Джек внезапно слышит тихий голос ТАРДИС, механические звуки и мерный гул, немного похожий на пение. Он улыбается, понимая, что ТАРДИС успокаивает своего Доктора. Капитан Харкнесс присоединяется к ней, накрывает ладонь Доктора своей и медленно поглаживает, лаская чувствительные ложбинки между её пальцев. - Всё хорошо, - говорит он. - Я рад, что ты попыталась объяснить мне. Конечно, ты права, я не смогу понять всего, но мне это и не нужно, чтобы принимать тебя любой. Главное, не переживай из-за того, что ты такая, какая есть. В конце концов это твоя природа, то, что для тебя нормально точно так же, как для меня нормальны другие вещи. Джек притягивает Доктора к себе и нежно трётся носом о её висок, прежде чем поцеловать. Пусть таймлорд и говорит, что не нуждается в сексе, но она всё ещё нуждается во внимании, прикосновениях, объятиях, поцелуях и всех других проявлениях любви, которые способна принять. Словно в подтверждение этой мысли, Доктор довольно жмурится и робко ласкается к Джеку в ответ на поцелуй. Она в этот момент так похожа на кошку, что Харкнесс не может удержаться от смешка и, отстраняясь, снова скользит кончиками пальцев у Доктора за ухом. Таймлорд хмыкает и, с улыбкой покосившись на Джека, отворачивается обратно к консоли, чтобы вновь углубиться в какие-то манипуляции. Харкнесс решает на несколько минут оставить её в покое и отходит на своё прежнее место, с которого он опять может любоваться узкой спиной и светловолосым затылком Доктора. Он думает о том, что всё-таки они с ней не похожи, однако при этом их точно не назовёшь противоположностями. Но как бы там ни было, Джек искренне надеется, что они с Доктором из тех, кто притягиваются, и со временем, если всё сложится удачно, притянутся ещё сильней.