Хранитель

«ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ ВЫШЛА НА ОХОТУ?!» «ХРАНИТЕЛЬ ГОТЭМА ВЗИМАЕТ КРОВАВУЮ МЗДУ?!» «НОВЫЙ ПОЧЕРК СЕРИЙНЫХ УБИЙЦ ИЛИ ТВАРЬ ИЗ АДА? ТАЙНА ОБЕСКРОВЛЕННЫХ ТРУПОВ…» И прочая, прочая в этом же духе, разложенное в хронологическом порядке… Подшивка статей из желтых газетенок за последние пятнадцать лет, а также очень давние газетные статьи, начала прошлого века, отсканированные и распечатанные. Там, разумеется, ни слова о Бэтмене, зато много леденящих душу подробностей о гигантских летучих мышах, обитающих в предместьях Готэма. И среди этого внезапно – совсем свежая распечатка сегодняшней новости с такого же желтого современного сайта новостей: «…этой ночью было найдено обескровленное тело сутенера, печально известного торговлей малолетками. На теле обнаружены многочисленные рваные раны, похожие на укусы. Полиция подозревает сектантов…». Ни слова о вампирах. В двадцать первом веке уже смешно верить в подобные сказки… – Хотелось бы услышать объяснение, – прозвучал стальным колокольчиком мальчишеский голос. – Прошу прощения, господин Дэмьен. Всему виной моя неловкость. Я принес вам чай и задел документы на вашем рабочем столе… – Хорошо, допустим я поверил. Спасибо за чай, – Дэмьен прошел от порога ванной через комнату, приглаживая еще влажные черные волосы. Сдержанно, задумчиво, по-взрослому. Альфред уже научился не испытывать ни умиления, ни ледяного ужаса при виде этого двенадцатилетнего воина. Наследник рода Уэйнов заслуживал уважения. – Ты еще нужен отцу? – Нет. Мистер Уэйн отдыхает. – Ты сейчас занят? – Нет. – Прекрасно. Я желаю партию в шахматы. – Не лучше ли вам будет тоже лечь спать? – Нет. Мне нужно успокоиться. Успокоиться… Он уже выглядел пугающе спокойным. Но ночь еще долгая, хозяева вернулись рано. – Как изволите, мастер Дэмьен. Шахматы всегда стояли на предназначенном для них столике. Дэмьен поставил рядом с доской две старинные китайские глиняные чашки, по-хозяйски наполнил каждую зеленым чаем. Сам сел на свое место, на сторону чёрных фигур. Альфред сел на сторону белых и сделал первый ход. Ход сделал и Дэмьен. – Спроси, если хочешь, – сказал он, отпивая глоток чая. – Какой вопрос вам угодно услышать? – Например, зачем я собираю подобную ерунду… Они обменялись еще парой ходов и Альфред проговорил: – Признаться, я несколько удивлен, мастер Дэмьен. Такая подшивка – интересный документ эпохи, но именно у вас я не замечал склонности к городскому фольклору. – Скажем так – меня интересует все, что связано с фамилией Уэйнов. – Формально эти гнусные слухи связаны не с фамилией Уэйнов, а с Бэтменом. – Так ли? Ты разве не успел рассмотреть заголовки и даты старейших экземпляров в подборке. Все началось задолго до появление Бэтмена в Готэме. Тогда еще не было человекоподобного нетопыря, чтобы записать на него все найденные обескровленные трупы, который порой находили в городе и окрестностях. Тени летучих мышей скользили над городом задолго до появления на свет моего отца. – Вы подобрали исключительно красивое художественное сравнение, – отметил Альфред, передвигая очередную свою фигуру, с досадой понимая, что придется ею пожертвовать. – Благодарю. – Дэмьен сделал очередной ход, и фигура и вправду оказалась съедена. – У меня крутилось на языке еще одно: кровавые отпечатки отмечают страницы истории Уэйнов на многие годы назад. – Кровавые и грязные отпечатки пятнают множество семейных хроник. – Верно. Но я имел в виду несколько иное. Не преступления. Не в прямом, общечеловеческом смысле. – А вы полагаете, бывают разные смыслы? – Я вырос в Лиге Теней и в семь лет впервые казнил человека. Да, Альфред, я полагаю, что здесь возможно многообразие смыслов. Уже два года я живу в Готэме, в доме моего отца и стараюсь понять мир и жизнь, в которые оказался включен. Ты знаешь моего отца так долго и хорошо, как не знает больше никто. – Да, с самого его рождения… – Ты знал и его отца. – Я имел честь быть знакомым даже с его дедом, если вы хотите копнуть настолько глубоко. Дэмьен смерил дворецкого взглядом – то ли оценил, то ли все же решил не гневаться на остроту. – Возможно. Знаешь, Альфред, я хотел бы копнуть много глубже. Скажи, почему Уэйны всегда вели закрытую жизнь? – Прошу, поясните ваш вопрос, господин. Что именно вы имеете в виду? Вашему отцу приходится скрывать свое альтер-эго… – Ты прекрасно понял, что я имел в виду не отца. Благотворительность, обязательные светские раут время от времени – не более, чем навязано приличиями западной аристократии. Этот особняк всегда был закрытым, потаенным от чужих глаз местом. – Этот особняк всегда был домом, мастер Дэмьен. А его обитатели, несмотря на их богатство и статус в обществе – благородными и скромными людьми. Простой пример. Прапрадед вашего отца помогал беглым рабам переправляться на Север, превратив особняк в один из перевалочных пунктов «подземной железной дороги». Разве мог он не вести скрытную жизнь?.. Дэмьен задумался над положением своего короля и над словами Альфреда. Альфред почувствовал некоторое тайное удовлетворение – нечасто ему удавалось заставить юношу по-настоящему задуматься. – Да, в этом есть смысл, – произнес, наконец, Дэмьен и своим слоном «растоптал» белого офицера, встав в опасной близости уже от короля Альфреда. – Кажется, это всё. – Вы, разумеется, правы, мастер Дэмьен. Я вам еще нужен сегодня? – Нет, ты свободен. – Благодарю. – Однако, ты не притронулся к чаю. Разве это вежливо? – Прошу простить. Мое единственное оправдание – мой возраст. Мой организм не позволяет мне пить зеленый чай. На ночь. – Хорошо. Извини, Альфред. Ты можешь идти. И погаси, пожалуйста, свет. Альфред поднялся из-за стола и направился к двери. Он щелкнул выключателем ровно в тот момент, когда Дэмьен зажег лампу на прикроватном столике. – Доброй но… – Зачем они привезли с собой гроб? – Простите, мастер Дэмьен? В теплом свете лампы Дэмьен выдвинул ящик и достал оттуда лист бумаги. Он подошел к двери и протянул лист Альфреду. Это была фотокопия гравюры начала XVIII века: груженая сундуками парусная лодка, слуги на веслах, хозяин – щеголеватый молодой человек. – Это Эдмон Уэйн, первый Уэйн-американец переправляется с фрегата на берег бухты в Готэмском заливе. Этот рисунок хорошо мне знаком. Все еще не понимаю вашего вопроса, господин… – Посмотри внимательно – среди сундуков есть гроб. – Глаза у меня уже не те, что прежде, это верно… Должен признаться, никогда не обращал внимания, но очертания вот этого ящика и вправду напоминают гроб. Удивительно! Возможно, шутка художника. А возможно, Эдмон Уэйн перевез на новую родину прах кого-то из своих славных предков. – Значит, наверняка тебе это не известно? – Прошу прощения, мастер Дэмьен, не уточнил у господина Эдмона. И возможность вряд ли представится. – Ясно. – Дэмьен забрал у Альфреда лист и сложил его вдвое. – Ты можешь идти. Спокойной ночи, Альфред. Альфред поклонился и ушел. Дверь комнаты наследника рода Уэйнов захлопнулась. – Спокойной ночи, – повторил Альфред про себя и усмехнулся. Он направился через весь дом к старой винтовой лестнице, предназначенной для слуг поместья. Для этого ему пришлось пересечь почти оба крыла дома, включая портретную галерею. Он не слишком любил бывать здесь, но если случалось – обязательно глядел каждому Уэйну в глаза. Он не смел говорить с ними вслух, но мысленно приветствовал каждого словно старого друга. И вспоминал данную много лет и на другой земле назад клятву – данную тому, чьего портрета здесь не было. Слишком давно это было… Достигнув винтовой лестницы, Альфред стал подниматься. Его шаги о кованые ступени отдавались эхом в колодце лестницы. Альфреду нравилось, что он теперь один остался в особняке из постоянной прислуги. Это было удобно ему. Может, это было не вполне правильно, но ему так было спокойнее. Он заслужил немного спокойствия. Да и ночной образ жизни хозяина Брюса был тоже весьма удобен с определенной точки зрения. Но как же часто Альфреда посещала мысль: «Только бы успеть, если что-то пойдет не так…». Однако сейчас было не время для лирических мыслей и воспоминаний. Альфред подошел к двери на чердак, поправил и без того идеально сидящий фрак, вздернул подбородок еще чуть выше и, придав лицу крайне строгое выражение, открыл дверь. Перед ним распахнулся вид на обширный чердак северного крыла поместья, залитый лунным светом. Одно из окон было открыто и, стоило распахнуться двери, по полу побежал, шурша сухими листиками, перьями птиц и прочим сором, сквозняк. Под балкой потолка висели три летучие мыши: одна черная, другая черная с белой полосой на спинке и рыжая, чуть меньшего размера. Альфреда они поприветствовали ехидным, но радостным писком. – Паразиты, – пробормотал Альфред. Он взял метлу, стоявшую вместе с совком в углу за дверью, и направился к мышам. Молниеносным движением старого самурая он смахнул мышей с балки. На пол попадали уже двое парней и девушка. – Мастер Ричард… Мистер Тодд… Мисс Гордон. Я с нетерпением жду объяснений вашего в высшей степени неосторожного поведения. – Мастер Ричард… Мистер Тодд, – передразнил Джейсон, отряхивая штаны с нашитыми наколенниками. – Что мы по-твоему опять сделали не так? – спросил Дик, разводя руками. Барбара только достала из кармана замшевого пиджака очки и, надев, наблюдала за происходящим. – Я жду от вас всех объяснения ваших действий. – Каких, дед? – поинтересовался Джейсон. – Что плохого в том, чтобы принять облик тотемного животного? – Такая ночь… – вздохнул Дик. – Ведь так и манит в полет. Самому не охота расправить старые перепонки, Альфред? – Я – в своей жизни, господа и леди, руководствуюсь не тем, когда мне хочется расправить перепонки. Данная мною клятва связала меня с родом Уэйнов. Я – хранитель этого дома, и руководствуюсь лишь благом его обитателей. Чего ожидаю и от вас. В конце концов, я несу ответственность за все ваши действия как ваш создатель. Я допускаю, что съеденный вами сутенер заслуживал наказания, а быть может, и своей участи. Но как можно было оставить столь явные следы? – Не было времени, Альфред. В самом деле… Мы немного увлеклись. Нас его девочки могли увидеть. Еле успели выпорхнуть в окно. – Ага, значит вы, мастер Ричард, сами признаете, что проявили преступную неосторожность. Я много веков был хранителем рода и надеялся, что теперь, когда время простерло и надо мной свою скорбную сень, у меня появилась достойная смена… – Можно я уже закурю? – пробормотал Джейсон, роясь во множестве карманов своей кожаной куртки. – Да, как вижу, я жестоко ошибался, молодые люди. – Альфред! – не выдержала Барбара. – Ведь не жалеешь же ты этого гада? Никто и не подумает о том, что могло произойти на самом деле. Уж можешь мне поверить – я в курсе полицейских расследований. – Я жалею лишь о чести семьи, на которую может пасть тень… Осторожность и еще раз осторожность! – Ты из осторожности меня полгода не выкапывал, дед? – Именно, мистер Тодд. Вы имели неосторожность погибнуть при таких обстоятельствах, что ваших похорон было, к сожалению, не избежать. Благодарите судьбу за то, что мне хватило рачительности обратить вас задолго до этого печального момента. – О, благодарю каждую ночь! Прям сейчас вот особенно. – Попрошу без неуместной иронии. Я предвидел подобный исход после того, как за годы до этого вынужден был обратить мастера Ричарда. К счастью, он тогда лежал под капельницей и хозяин не заметил его смерти. И он безропотно принял и мое решение, и новый образ жизни. Или – мисс Гордон! Как разумная особа, она не жалуется, что я выждал год, прежде чем вернуть ей возможность ходить. – Год на каталке или полгода под землей. Отличный выбор! Можно мне первое? – Вы знали, чего ждать, мистер Тодд. Однако вы никогда не отличались терпением. Я сам рад тому, что вы трое сейчас находитесь в… относительном здравии, ибо за вас нес ответственность мистер Уэйн. А значит – и я. А теперь я отвечаю за ваши действия. – Так кормил бы нас почаще и понажористее, – предложил Джейсон. – Может вы составите меню, мистер Тодд? Впрочем, довольно прений. Вы проявили неосмотрительность и неосторожность, и я делаю вам последнее серьезное предупреждение. Я не хочу наказывать вас, но буду вынужден. И смогу это сделать – как ваш мастер. Вам это прекрасно известно. Пока ограничимся тем, что вы отправитесь на боковую. Все трое издали стон досады и боли. – Да ладно, Альфред! Еще несколько часов до рассвета. – Ничего не желаю слушать! Даже от вас, мастер Ричард. Хватит с вас на сегодня. Полагаю, вы получили свою порцию развлечений, а также дешевой бульварной славы. Все трое понуро потащились в соседнее крыло чердака, где в укромном уголке рядом с колонной трубы дымохода стояло три уютных гроба: светлый для Барбары, классический красного дерева для Дика и медный для Джейсона. Все улеглись под присмотром Альфреда, все еще сжимающего в руках метлу. Последним закрыл свою крышку Дик. – Альфред… – заговорщицки прошептал он. – А может, пора рассказать Брюсу? Предыдущие Уэйны ведь знали, с кем имеют дело. Он уже шутит на счет того, как ты сохранился, а еще через десяток лет заподозрит неладное… – Здравая мысль, мастер Ричард. Я с радостью выслушаю ваши соображения на счет того, как лучше сформулировать и подать эту мысль – до утреннего кофе с тостами или после. Альфред склонился и захлопнул крышку гроба. – А заодно хотелось бы знать, как сказать хозяину о вас… Он не сомневался, что хозяин примет новое знание, как и то, что на самом деле случилось с его юными друзьями. Но Альфреду все равно было страшно – никто из Уэйнов еще не становился ему близок, словно сын… Поставив метлу обратно в угол, Альфред, вышел с чердака, затворив за собой дверь, и стал спускаться вниз по винтовой лестнице. До утра дом был в его власти и лишь под его неусыпным надзором. Как и множество ночей прежде… Альфред понимал, что его подопечные еще слишком молоды, слишком горячи и неосторожны. Но все же он не мог относиться и к ним иначе как к детям. И не мог не улыбаться про себя, понимая, что теперь у него все же появилась смена на посту хранителя рода. Март, 2020