Where the wild roses grow

К нам сегодня приходил Зоо-некро-педофил. Этого клиента Биллу подогнал Рико, смазливый пронырливый латинос, пользующийся неплохим спросом у пожилых рыхлых дядей, которым лень лишний раз и членом пошевелить для собственного удовлетворения. Хозяйка, естественно, была ни сном, ни духом, заказ белым парусом проплыл мимо кассы, суля неплохие бабки за минусом отката за информацию. Как и во всех заведениях подобного рода, правила для «ночных бабочек» установились жесткие, и узнай кто, что Билл промышляет на стороне, не видать ему больше свободных дней, «на восстановление». Впрочем, хастлеры были осторожны и подобные подарки принимали лишь от проверенных в деле коллег по цеху. Обещанный клиент был обрисован как «красивый молодой ублюдок с тараканами в голове, за подкорм которых он готов отстегнуть кругленькую сумму» — Привет! Скорую помощь вызывали? — игриво поинтересовался Билл, мило улыбаясь стоящему на пороге плечистому парню с оценивающими карими глазами и спадающими по сильной шее ниточками черных брейдов. Парень несколько секунд рассматривал его, а потом посторонился, пропуская внутрь квартиры. Билл коротко осмотрелся и, повинуясь направлению руки, прошел в просторную спальню с широкой кроватью посередине и минимумом прочей мебели. Без приглашения присев на кушетку в углу, он сбросил с плеча сумку с рабочим набором хастлера — смазка, презервативы, салфетки, аптечка, — а затем и короткую, едва прикрывающую поясницу куртку. — Можешь называть меня — Дикая роза, или как тебе больше нравится, — томно начал Билл. — А как называть тебя? Господин? — Том, — коротко ответил клиент, продолжая изучать гостя, не спеша, без смущения обшаривая взглядом свою покупку. Хастлер привык к подобной оценке, потому лишь принял позу поэффектней и, выждав несколько мгновений, уточнил: — Ты покупаешь меня на всю ночь? Тот лишь кивнул в ответ, задержавшись глазами на точеной шее парня, обрамленной длинными черными волосами со следами недавней тщательной укладки. — Это будет стоить… — Билл, помедлив, назвал сумму, в половину превышающую оговоренную с Рико. — И деньги вперед. — Тебе же передали аванс? — Естественно, иначе меня бы здесь не было! — проколотая бровь пренебрежительно дернулось, хастлеру не нравилось, когда клиент с порога начинал торговаться, а не капал слюнями, пораженный его красотой в самое сердце, ну или в пах, на худой конец. — Я должен убедиться, что не напрасно потрачу свои деньги, — тон был деловым, словно они тут собрались не непотребностями заниматься, а подписывать деловой контракт. — Никаких проблем. Хочешь посмотреть на меня? Мне раздеться? — Билл тут же подхватил его настроение, как известно, хозяин — барин. — Позже. — Тогда чего ты хочешь? — слегка обескуражено поинтересовался парень. — Штука евро — и любой каприз за твои деньги. Плати их, и на эту ночь я весь твой, можешь делать со мной все, что угодно, — он соблазнительно облизнулся и призывно развел пошире стройные ноги, демонстрируя их длину. — Для начала заставь меня тебя захотеть. А там посмотрим. Билл недоуменно уставился на странного клиента, осматривающего его оценивающе, но без похоти, словно фрукт на прилавке. — Ах, да, я забыл предупредить тебя. Я — натурал, — спокойно сообщил Том и уселся в огромное кресло у окна, завещающее интерьер, бросив парню в руки маленький красный комочек. — Надень это, может, тогда я больше заинтересуюсь. У тебя пять минут на попытку. Несмотря на выработавшуюся за время работы в борделе отменную выдержку, кровь бросилась Биллу в лицо. Когда его грубо щупали за зад и называли «шлюхой» и «дыркой», это было привычно и воспринималось как стандартное «милая» и «зайка». А сейчас ни с того, ни с сего задело — какого черта его вообще звали, если этот самодовольный козел не интересуется мальчиками в принципе?! Просто чтобы унизить, утвердиться за его счет в своей махровой гомофобии? Все, прочь эмоции, надо посмотреть на ситуацию проще: бить его вроде не собирались, а аванса в пятьсот евро вполне достаточно за попытку соблазнить натурала за пять минут. Ведь в случае удачи сумма утроится. Том скучающе зевнул в ожидании, как этот парень с личиком готической Барби сейчас начнет томно извиваться в стрип-танце или поглаживать себя, издавая наигранно-пошлые стоны, но оказался удивлен. Тот повел себя неожиданно, точнее, неожиданно для проститутки при исполнении. Небрежными движениями, словно не продавать себя пришел, а в гости к давнему приятелю, хастлер подошел к окну, небрежно поддернул рукава тонкой серой майки, обнажая витиеватую татуировку на предплечье и, внимательно посмотрев на Тома, переспросил: — Так значит, мальчики тебя не интересуют? Том лишь пожал плечом. Гость оперся рукой о раму и, не отводя взгляда от лица клиента, медленно развернул комочек, оказавшийся красными стрингами. Казалось, его даже порадовала эта вещица, он вдруг полностью переключил на нее свое внимание, повертел, потянул, словно оценивая размер, и в конце-концов одел его …на руку, обмотав вокруг кисти на манер перчатки-митенки. Том, заворожено следивший за этими манипуляциями и попадая под невольное обаяние изящных в своей естественности движений, оказался застигнутым врасплох жарким темным взглядом в упор. Тому захотелось поежиться — обыкновенная проститутка не может смотреть столь пронзительно, как щипцами вытаскивая из хитросплетений его сознания то, о чем он и не догадывался. И еще он внезапно осознал, насколько этот парень красив. Бездна в глазах вопрошала:  — Ты меня хочешь? Хастлер откинул за спину упавшие на лицо блестящие волосы и шагнул вперед, продолжая держать взглядом. Когда он успел преодолеть короткое расстояние до кресла, Том даже не заметил, зато кожей почувствовал ласку так и не коснувшихся его рук. «Таких людей-магнитов просто не бывает! Может он с этим, паранормальными способностями или вообще — пришелец? — на мгновение кольнул суеверный страх, тут же сменяясь рациональными доводами: — Чушь какая! Обыкновенная шлюха, пусть и элитная». Но было поздно — карие глаза в густом обрамлении подводки и длинных ресниц внезапно оказались совсем рядом и уже не спрашивали — утверждали: — Ты хочешь меня! Том заворожено смотрел, не смея ни оттолкнуть наглого парня, ни даже моргнуть, отведя взгляд, — чисто кролик перед удавом. — Так что мы же будем с этим делать? — шепнул Билл, склонившись к клиенту и чуть щекоча его непослушными прядями вновь упавших вперед волос, и слегка тронул изящным пальцем неприлично выпирающий бугор в штанах. Он был доволен собой, видя, что клиент и сам не понимает, откуда у него внезапно взялся такой стояк, но факт был неоспорим и несгибаем, причем в прямом смысле — гордо топорщил потертый деним дорогих джинсов. — Хочу! — невпопад выдохнул Том, притягивая его себе на колени. После порывистого и жадного секса Билл так остался сидеть на коленях клиента, ласково оглаживая того по лицу, перебирая туго заплетенные брейды. Том блаженно развалился в кресле, одной рукой придерживая тонкое тело, прильнувшее к нему на грудь. — Может, назовешь свое нормальное мужское имя? — внезапно попросил он. — Билл, — губы хастлера разошлись в улыбке, Том почувствовал это на своей шее, которую тот мягко целовал. — А откуда Дикая роза взялась? Сам придумал эту романтическую банальщину, или у вас там так принято? — Да какая к черту романтика! — фыркнул хастлер. — Роза — просто потому что я предпочитаю смазку с розовым маслом, от нее зад быстрее заживает. А хозяйке понравилось сочетание, говорит, что мне идет. — Почему дикая — спрашивать глупо, так? — хитро прищурился Том, вспоминая извивавшегося на его коленях парня, в порыве страсти — увы, наверняка наигранной, но вполне правдоподобной, — впившегося ногтями в его спину. — А мы начинает понимать друг друга — ухмыльнулся Билл. — Так что там с оплатой? Я же прошел тестирование? Момент был разрушен, Том молча спихнул свою ношу с колен, поднялся и как был в одной длинной футболке, прошагал в соседнюю комнату. Вернувшись через минуту с несколькими крупными купюрами в руке, он сунул их пристроившемуся на подлокотнике парню. — Держи. Как ты понимаешь, мы еще не закончили. Можешь пока сходить в душ. Хастлер ничуть не смутившись холодного тона, быстро убрал деньги в сумку, с сожалением прикидывая, что, пожалуй, надо было удвоить первоначальную ставку. Впрочем, отлынивать было не в его правилах, он был уверен, что сумеет угодить клиенту, а поскольку чувства тут ни при чем, значит не стоит и тратить время на их демонстрацию. Появившись через пятнадцать минут в комнате в одном полотенце на бедрах, Билл грациозно двинулся к зачем-то натянувшему на себя одежду парню, откинувшемуся навзничь на кровати, и игриво предложил: — Хочешь закрепить материал? Я еще много интересного могу показать. — Не сомневаюсь, — Том похлопал рядом с собой, и Билл присел на краешек, подвернув под себя гладкую ногу, так, чтоб полотенце разъехалось на бедрах. Но тот лишь усмехнулся на подобное ухищрение и продолжил все так же отстраненно: — Я через месяц женюсь… — Поздравляю! — вежливо ввернул хастлер, но, словив угрожающий взгляд, тут же заткнулся. — Моя семья занимает достаточно высокое положение, как и родственники моей невесты, поэтому скандалы из-за возможных похождений налево после свадьбы не допустимы. В принципе они и сейчас нежелательны, поэтому я предпочитаю иметь дело с тобой одним… — … чтобы можно было заткнуть мне рот, ведь это проще сделать одной шлюхе, чем нескольким и куче посредников в придачу, верно? — продолжил парень, задумчиво наматывая на палец прядь черных волос. — Ты сообразителен, — холодно заметил Том. — Надеюсь, до этого не дойдет. Билл лишь коротко кивнул. — Так вот, любовницы из числа топ-моделей в верхушке не осуждаются, даже некоторым образом приветствуются, нужно же чем-то развлекать голодную прессу — сообразно статусу и нормам. Чего нельзя сказать о более острых и нестандартных развлечениях. Мне захотелось, пока еще есть время, испробовать несколько таких, осуждаемых и неприемлемых обществом извращений, что я и собираюсь сделать сегодня с твоей помощью. Можно сказать — для галочки, чтоб на старости лет можно было с улыбкой вспомнить: и это у меня было! Я понятно излагаю? Рико предупреждал его, что клиент с придурью, Билл это помнил. И все же не ожидал, что симпатичный во всех отношениях и горячий в сексе парень окажется по сути занудой с философским уклоном, решившим расправиться со всеми своими комплексами одним махом. Ну или не комплексами, а какой-то лишь ему ведомой идиотской статистикой. «Лучше бы просто оттрахал без затей, — скептически хмыкнул про себя Билл. — Ну или с затеями, тоже вариант. Жалко, такое роскошное тело не часто встречается…» — он невольно облизнулся, а вслух ответил: — Вполне. Так что бы ты хотел попробовать? Я готов помочь в любых твоих фантазиях. — Гомосексуализм, инцест, педофилия, групповой секс, садо-мазо, некрофилия, зоофилия, — бесстрастно перечислил Том семь грехов-искушений, которые собирался воплотить в реальность этой ночью. — Первое успешно пройдено. И оказалось весьма приятным, — уже мягче добавил он. Билл растеряно перебирал озвученное, потянувшее бы сходу на несколько уголовных статей, пытаясь сообразить, каким боком этот список за исключением гомосексуализма и садо-мазо, может к нем относиться. Подумав о некрофилии он и вовсе передернулся. Том с интересом наблюдал за сменой выражений на лице озадаченного хастлера, и наконец сжалился: — Не грузи себе мозг, я все продумал, тебе останется лишь четко исполнять. Надеюсь, твой… эмм… коллега не ошибся, называя мне твои размеры. Билл вскинул на клиента настороженный взгляд:  — Я уже не удивлюсь, если у тебя в столе лежит полное досье на меня. — Не совсем, — усмехнулся Том, — мне было достаточно рекомендаций хозяйки заведения, анонимной естественно, и твоего друга, с учетом, что вы готовы друг другу глотку перегрызть за богатого клиента. Ну и конечно ты мне понравился на фото и в рекламном ролике. — Гдее? — искренне поразился хастлер. — О, ты похоже не знал, что в вашем заведении в каталоге шлюх не только ваши фотографии? — насмешливо прищурился Том. — Чтобы облегчить выбор, клиентам предлагают видеонарезку самых сочных рабочих моментов по каждому из вас. Скрытая камера, я полагаю. Ладно, пока ты перевариваешь эту новость, я поспешу тебя обрадовать, что еще пару пунктов мы с тобой проиграем в процессе исполнения остальных. С Билла словно спала маска, он сидел поникший, слегка покачивая босой ногой, и чувствовал себя обманутым, пусть даже это и принесло ему полторы штуки, которые совсем не будут лишними. — Эй, ты меня еще слушаешь? Хастлер кивнул.  — Так вот, поскольку вертикальный инцест мне противен в принципе, обойдемся горизонтальной версией. С педофилией тоже как-то не сложилось, дети меня не привлекают, пусть будет чисто для списка. Билл непонимающе нахмурился, а оратор наконец прояснил: — Я буду называть тебя сегодня своим маленьким братиком, малышом, и при этом трахать, чтоб ты не успевал ноги сводить. — Звучит заманчиво! — хастлер облегченно рассмеялся. «И всего-то? Да хоть горшком назови, только в печку не ставь!» — читалось у него на лице. — Не знаю, как пойдет с остальным, ну да в процессе разберемся, — Том потянулся в сторону, сдвигая дверь стенного шкафа, и бросил Биллу большой пакет. — Одевайся! Тот с недоумением вытряхнул на кровать дорогую белую рубашку, черный костюм, носки и строгие ботинки. За пару минут, пока облачался в торжественный наряд, Билл успел вернуть себе самообладание и отрешенность мысли и предстал перед клиентом, смотря с привычным дерзким вызовом. — Отлично! — похвалил тот. — То, что надо. А теперь идем, — взяв парня за руку, Том повел его в гостиную, посреди которой стоял массивный стол, покрытый белой скатертью. — Забирайся и ложись! — скомандовал он. И тут Билл понял — он должен сейчас сыграть покойника! Усмехнувшись про себя фантазии клиента, он вытянулся на столе, сложив руки на груди и закрыв глаза. На веки тут же опустилось что-то прохладное. А потом его накрыли легкой тканью. — Молодец, малыш, на лету схватываешь! — снова похвалил Том. — У тебя на веках монеты. Ты прикрыт простыней, то есть саваном — как там это называют? Твоя задача, братик, — не шевелиться и удержать их, ну если мне не приспичит перевернуть тебя, разумеется, — с усмешкой в голосе добавил он. — Посмотрим, каково это — иметь еще неостывший труп! Билл еле удержался, чтоб не хихикнуть, когда почувствовал, как парень уселся на его ноги, и принялся водить ладонями по неподвижному телу. Вот нетерпеливые пальцы сдвинули покров, расстегнули рубашку, следом скрипнула молния брюк. Член хастлера был мягким, но это его не особенно волновало — у покойника же и не должно стоять? Клиент тем временем замер, потом неуверенно сунулся пальцами в раскрытую ширинку, скользнул ниже, жестко сминая ягодицу, и… оставил его в покое, больше не касаясь. Билл лежал тихо, гадая, что будет дальше? Может Том надрачивает себе, чтоб вставить ему порезче? Главное — не дергаться, раз клиент того хочет. — Может открыть глаза и вставать, — послышался странно-приглушенный голос. Билл тут же снял монеты и с любопытством взглянул на парня. Тот сгорбился на стуле, закрыв лицо руками, то и дело передергиваясь. Билл спрыгнул на пол и подошел к клиенту, осторожно трогая его за плечо: — Что-то не так? Я не справился? Том поднял голову и хастлер с облегчением понял — парня трясло от смеха. Он, уже не сдерживаясь, заржал в голос: — О неееет! Ты был просто великолепен, даже дышал совсем незаметно! Просто некрофилия, как к счастью оказалось, не относится к числу моих предпочтений! — загибаясь от смеха, выдавил он. — Это ж надо такой идиотизм придумать, — обращаясь в невидимым извращенцам просипел Том. — И мораль тут ни при чем — просто не стоит у меня трахать бесчувственное бревно! Пошли, маленький братик, займемся чем-нибудь более живым! Выпить хочешь? Том плеснул в бокалы красного вина и, осушив свой залпом, и махнул едва пригубившему хастлеру — идем! Парни вернулись в спальню, где хозяин тут же полез в шкаф за очередным объемным свертком: — Раз уж некрофил из меня не получился, попробуем вот это! — Биллу в руки полетело что-то серое и пушистое. — Откуда эта прелесть? Без блох хоть? — парень, удивленно хихикая, разложил на полу мохнатый комбинезон, два комплекта меховых «перчаток» с когтями и шапку с торчащими ушками. — Блох нет, если только моль где-то зарылась, она сейчас современная, синтетику жрет за обе щеки! Из театральных закромов выпросил, кроме… — охотно пояснял Том, доставая из небольшого пакета с плейбоевским зайкой на логотипе длинный пушистый хвост со свисающими с него тонкими ремешками, на которых болтался мохнатый мешочек непонятного назначения. — Я так понимаю, сейчас я буду волком, а ты — зоофилом? — усмехнулся хастлер. — Правильно понимаешь, детка. Раздевайся и натягивай эти меха. — Странный ты, — парень позволил себе откомментировать прихоть клиента, хотя обычно это было строжайшим табу в его профессии. — Нет, не подумай, я не против. Просто если ты хочешь почувствовать себя зоофилом, не проще ли трахнуть настоящее животное? Ну там, собаку какую-нибудь дрессированную? — Фууу! — скривился Том. — Иметь в грязную задницу незнакомого пса, со всеми его зубами, когтями и возможно глистами? Кстати… — У меня нет глистов! — быстро вставил хастлер, влезая в комбинезон. — Вот и отлично, поэтому я и предпочел твою задницу, малыш! — фыркнул Том, помогая застегнуть на груди молнию, чтобы в нее не лезли клочья искусственной шерсти. Совместными усилиями они облачили Билла в звериный костюм, полностью опушившим обнаженное тело, оставляя открытым лишь лицо. Хотя пара прорех в шкуре все же оказалось — разрез вдоль попы и небольшое отверстие спереди. Том помахал перед парнем лохматым хвостом, который как ни странно не висел подобно брелкам, что любят носит на поясе рокеры, а упруго раскачивался — по-видимому, внутри для удержания формы была продета проволока. Поэтому, когда хвост был прилажен сзади, аккурат над разрезом, он выглядел вполне натурально. Через дырку спереди Том достал причиндалы хастлера и упаковал их в навесной меховой карман, из которого наружу выглядывала лишь головка. Маскарад выглядел почти достоверно, разве что подтянутые пряжками ремни на бедрах парня больше напоминали рисованных фурри, чем живого зверя. — А теперь, братик, становись на четвереньки и поиграем в собачку, — глумливо приказал Том, садясь на кровать и расстегивая штаны: — Иди сюда, подними хозяину настроение! Пока упакованный в меха «пес» горячо вылизывал пах хозяина, тот, прикрыв глаза, меланхолично зарывался пальцами в густую шерсть, пытаясь вызвать у себя нужные ассоциации. Картинка жаркого совокупления с лохматым братом меньшим упорно не шла, нормальность не желала сдавать позиции аморальности. Сообразив, что в конечном итоге встает у него сейчас именно на переодетого в животину парня, а точнее — просто на парня, а зверье тут вообще ни при чем, Том с наслаждением отдался умелому языку, мысленно вычеркивая еще один пункт из списка возможных пороков. Но банально кончить в рот ряженному показалось скучным — не зря же он добывал весь этот антураж? Чуть потянув парня за загривок, Том отстранился и, опустившись на ковер, пристроился сзади, раздвинул обтянутые мехом половинки, елозя налитым концом по открывшейся среди шерсти щели. Вход был скользким, этот хастлер знал свое дело — успел смазаться после первого раза. Протолкнувшись внутрь, Том вцепился одной рукой в задорно покачивающийся хвост — а кто в детстве не таскал кошек за хвосты? собаки-то не сильно позволяли, — а другой подхватил Билла под пушистый живот, притискивая плотнее. И вжарил в быстром аллюре, словно не парня драл, на лошади скакал. Через минуту такого галопирования он проверил содержимое «шерстяного кармана» и остался доволен — член хастлера упруго торчал из него уже наполовину. Погладив натянувшие пушистую шкурку яйца, Том, не сбавляя темпа, принялся поддергивать хвост, отчего отороченный мехом член парня начал подпрыгивать и мотаться из стороны в сторону, ведомый соединяющими ремнями. Он как бы удаленно дрочил парню, не касаясь непосредственно ствола, опять подхватив его под живот и рыча в полголоса, словно зверем был он сам. Том чувствовал жар тела хастлера даже через толстый слой меха, тот наверняка истекал потом — и от шубы с шапкой, и от бешеного темпа. В результате Том кончил, представив себе отнюдь не насилуемое им против всех законов природы дикое животное, а горячее мокрое тело, податливо изгибающееся в его руках и издающее по-звериному жалобный скулеж. Помогая раскрасневшемуся парню выпутаться из его шкур, Том с удовлетворением заметил на ковре мокрое пятно, свидетельствующее, что хастлер тоже не остался равнодушным к игре. Билл вернулся из душа освеженный, отмытый от клочков налипшей синтетики и заново смазанный: себя надо любить, а другим — просто позволять это делать. Том успел воспользоваться другой ванной и ждал его, развалившись на кровати: — Ну что ж, малыш, у нас осталось всего два пункта, которые мы сейчас и совместим. Групповик и бдсмные штучки… — Том, постой, секс с несколькими партнерами оплачивается по-другому! Как и нанесений телесных повреждений! Мы не договаривались об этом! Мне мое тело нужно в рабочем состоянии, все дни простоя должны быть компенсированы! — Повреждений не будет, это я тебе обещаю, — усмехнулся Том, — как и «других партнеров». Да, я хотел поучаствовать в гей-групповухе, но подставляться самому желания не испытываю, а делиться тобой — тем более, слишком я жаден и эгоистичен. Поэтому обойдемся своими силами. Этот человек изумлял его все больше, хастлер с невольным уважением следил, как Том достает из прикроватной тумбочки различные игрушки из секс-ассортимента. — Когда я увидел тебя в ролике между двумя мужиками, сразу подумал, что хочу повторить это. Ты выглядел божественно красивым и одновременно адски развратным, — награждая хастлера этим комплиментом, Том поманил его к себе пальцем, развернул спиной к стене, прикинув уровень, и прилепил к виниловым обоям гордо изогнутый вверх фаллос-присоску, мощный и гладкий. — Давай! — он показал Биллу на торчащую игрушку, — забирайся. Билл шагнул к своей сумке, доставая брошенный туда тюбик со смазкой, и вопросительно посмотрел на клиента — можно? После одобрительного кивка смазал резиновую поверхность и слегка присел, сползая по стене, чтобы насадиться. Было неудобно, присоска оказалась слишком низко. — Не так, — Том взял его за руку и потянул вниз, жестом предлагая встать на четвереньки. Билл приподнял зад и попытался направить в себя упруго качнувшийся и снова вздернувший голову фаллос. — Может, чуть пониже? — робко предложил хастлер, показывая, что ну никак не получится впихнуть в себя эту штуку в таком положении. — В самый раз! — отрезал Том, подхватив парня под живот, отогнул массивную игрушку, приставил к его входу и резко насадил на нее. Дилдо, упруго стремясь вернуться в вертикальное положение, подцепило зад парня как крюк, не давая ему соскочить, пока тот не распрямится. Билл дернулся было привстать, но твердая рука тут же вернула его назад: — Стой, как стоишь. Том опустился перед ним на колени и поднес к его послушно раскрывшимся навстречу губам свой уже возбужденный от этой картины член. Хастлеру было неудобно — помочь себе руками он не мог, иначе просто потерял бы равновесие, повиснув на резиновом монстре. Приходилось работать одним ртом, ублажая клиента сноровистыми движениями пронзенного штангой языка. «Какой только козел придумывает супер-клей для этих игрушек? — думал он, держа зад высоко поднятым, до хруста прогнувшись в пояснице. — И черти бы взяли этого внезапного проснувшегося святошу-извращенца, решившего за одну ночь перепробовать все что можно и нельзя!» Член «святоши» глубоко толкнулся ему в рот, и Билл сосредоточил свое внимание на том, чтобы ровнее дышать и расслабить горло. Давление на гортань, впрочем, тут же ослабло, зато загудевший сзади моторчик не предвещал ничего хорошего. В попе словно заработал огромный бур, вибрируя и пытаясь ввинтится еще глубже, надсадно жужжа из-за того, что положение парня не позволяло осуществить этот коварный маневр. Тем не менее, равнодушным это его не оставило, Билл стал срываться с ритма, рвано выдыхая, и несколько раз даже выпустил изо рта мокрый член. Его сотрясала дрожь, передающаяся телу от зудящей штуковины. — Нет, маленький, так не пойдет! — не выдержал Том после того, в как в очередной раз оказался за пределами припухших губ. Вибратор был выключен, все еще подрагивающего Билла осторожно сняли со стены. Но не успел он отдышаться, как послышалось строгое: — Одень-ка, братик, поживее и нагнись! На этот раз он беспрекословно натянул на попу пресловутые красные стринги и лишь поморщился, почувствовав, как в зад ему загоняют очередную игрушку. Может даже и хорошо, что не видел — какую. Том продел полоску стрингов в пряжку на торце вибратора, подтянул их повыше, чтоб придерживали ствол внутри, и включил на малую скорость. Билл снова был водворен на четвереньки, но теперь его положение было гораздо удобнее и устойчивей из-за широко раздвинутых ног и ровной спины. Зато Том трахал его в рот уже жестче, распаляемый мельтешащим пред глазами черным обрубком вибратора с красной лямкой посередине. Глядя как пупырчатый толстый стержень властно раздвигает упругие половинки, то почти исчезая между ними, то высовываясь на четверть для очередного удара, Том просунул руку вниз, чувствуя как огромные резиновые яйца то и дело бьются о поджавшуюся мошонку. Но Билл, столь активно обрабатываемый сзади, умудрялся сосать так умело, что держаться становились все сложнее. — Тааак, малыш, давай, хороший мой, — бездумно приговаривал Том, поглаживая парня по волосам, уже забыв и про кровосмешение, и про педофилию — просто так, от накатывающего удовольствия. В голове всплыл ролик, не дававший ему засыпать без рукоблудства уже целую неделю, в котором эта черноволосая секс-машина кончила одновременно с мужиком, имевшим его в зад, а потом в несколько движений головы довершила глубокий минет. На грани взрыва Том снова потянулся вперед, включая вибрацию на полную, и с наслаждениям ощутил, как задрожал хастлер в его руках, а искусственный фаллос, словно взбесившись, заизвивался в его теле. Билл был профессионалом, он давно научился глотать, не морщась и не кашляя, но сейчас опыт изменил ему — прикрывая рот рукой он отстранился, судорожно сглатывая и стараясь унять невольно выступившие слезы. Но подавился он не чужой спермой, он захлебнулся в собственном стоне. Пока парни отдыхали и восстанавливали силы фруктами и Сангрией, они молчали, с легкими улыбками оглядывая друг друга. Наконец, Билл спросил: — Ты специально заставил меня кончить вместе с собой — зачем? — Мне нравится, когда мои партнерши испытывают удовольствие одновременно со мной. Это плохо? — Нет, просто странно. Я же не твоя партнерша, я — шлюха. Том поморщился от грубого слова. — От этого ты не перестаешь быть человеком в моих глазах. Работа и образ жизни — не всегда одно и тоже. — Но мне нравится моя работа! — почти истерично выкрикнул парень. — Хорошо, — согласился Том. — Я рад за тебя, что так совпало. А Биллу вдруг стало до слез обидно, что его не стали переубеждать и рассказывать сказки, что мол обстоятельства складываются по-разному, его профессия — не призвание, а вынужденная злым роком необходимость и тому подобный успокаивающий бред. А правда была в том, что Биллу хоть и некуда было идти, никакой отец-алкоголик его в бордель не продавал, судьбу хастлера он выбрал вполне сознательно, польстившись на большие деньги и легкую жизнь. И сейчас, когда кто-то озаботился его удовольствием, пусть в своих, непостижимых ему целях, он отсек эту заботу на корню. Смысл подаваться сегодня под ласкающую руку, если завтра утром его вышвырнут за порог как бездомного котенка? «Хватит рефлексировать! — одернул себя Билл. — В сумке лежат полторы штуки, которыми не нужно делиться с хозяйкой. Клиент красив и мил с ним, что тоже редкость. Чего еще?» — Билл не понимал, и не собирался разбираться в этом. Когда господин на сегодняшнюю ночь поднялся на ноги, он тут же услужливо поднялся вслед. — Как насчет продолжить? — поинтересовался Том. — Что у нас дальше по программе? — хастлер призывно выгнулся навтречу. — Та же групповуха, только в обратном порядке, — хитро подмигнув, сообщил Том и снова полез в тумбочку. Теперь на кровать лег бондажный набор и что-то типа кляпа странной формы. Он развернулся к Биллу уже с разгорающимся огоньком в глазах:  — Иди сюда, детка, и будь послушным, — Том оглядел свою жертву, соображая, с чего бы начать. — Открой-ка ротик. Хастлер повиновался, и на него тут же был одет застегивающийся на затылке «намордник», заполнивший рот толстым цилиндрическим наконечником. — Нормально? Не давит? — заботливо поинтересовался Том. Билл помотал головой. Том скептически осмотрел растянутые резиновым штырем губы, нашел валяющуюся рядом с сумкой парня розовую смазку и щедро размазал ее блестящим слоем, отчего в воздухе повис цветочный аромат. Билл благодарно промычал в ответ. Том уложил его на кушетку, обмотав запястья прочным шелковым шнуром, опустил его руки вниз и надежно стянул их под каркасом, так что парень не то что освободиться, даже привстать не мог. Потом плотно обвязал такой же веревкой его лодыжки и, устроившись между раздвинутыми бедрами распростертого под ним хастлера, согнул его ноги и забросил их себе на шею. От этих приготовлений оба порядком возбудились, Том притерся к вожделенной попе торчащим членом, но пока не входил, лишь пощипывая Билла за соски и наглаживая напряженное тело. Плененный парень почти расслабился, чувствуя как его вылизывают и целуют, но тут хозяин положения передвинул рычажок, и кляп ожил, настойчиво зашевелился между губ, трахая его рот. Билл глухо застонал, испугавшись, что задохнется, если толстый штырь продвинется чуть дальше в горло, не имея никакой возможности его придержать или остановить. — Не бойся, маленький, амплитуда тут небольшая, до горла он не достанет, — успокоил Том, отводя с лица сбившиеся волосы. Билл снова заскулил, уже просящее, и недвусмысленно толкнувшись вперед бедрами. Том вошел в него плавно, но тут же, словно отпустив тормоза, начал отрывисто долбился внутрь, не отводя восхищенного взгляда своего «напарника», забившего рот беспомощного и возбужденного парня. Хастлер выгнулся навстречу, насколько позволили связанные руки, и надавил пятками на спину парня — не жалей, давай сильнее! И Том, дурея от такой отдачи, начал драть еще ожесточеннее, лизать мокрое от пота лицо, любуясь на блестящие от слюны и смазки растянутые работающим поршнем губы, крутить соски и стонать от восторга, заглушая собственными воплями приглушенный резиной скулеж хастлера. Билл извивался под ним, мычал, подавался на член, ловя кайф от двусторонней заполненности и не обращая внимания на тупую боль в натруженной заднице и сведенные почти до онемения щеки — наслаждение перекрывало все. Оставалось совсем чуть-чуть, когда Том понял, что опять чего-то не хватает. Не прекращая рваных толчков, он сорвал с парня «намордник», отбрасывая его на пол, и впился в измученный рот жадным поцелуем. Языком нащупал чужой пирсинг, и издав короткий стон, резко дернул хастлера на себя, насаживая до упора и кончая, почувствовав на своем животе теплую струю. О том, что в этом раунде он напрочь забыл про презерватив, Том вспомнил, лишь увидев вытекающую из смаянного долгим марафоном тела светлую струйку. Отвязав обессиленного Билла, он перетащил его на кровать и, накрыв обоих легким одеялом, провалился в сон. Опровергая известную аксиому, наступившее утро оказалось добрым и солнечным. — А я знаю, откуда ты такой взялся! — улыбнулся Том, наливая себе и хастлеру кофе. Билл, довольно жмурясь, надкусил разогретый в микроволновке пирожок с мясом, уже прицеливаясь на аппетитный пончик на краю большого блюда. — Как и все — из живота матери, — пожал он плечами, не переставая жевать. — Неет, — не согласился Том, — я просто знаю, где растут дикие белые розы, такие же красивые, как ты, — он коснулся рукой щеки парня. Билл лишь фыркнул в чашку — ну вот к чему он сейчас начал разводить эту романтику? Хочет показать свое лояльное отношение к представителям древнейшей профессии? Хастлер не признавал с клиентами иных отношений кроме как товар-деньги, он привык считать себя товаром и не видел в этом ничего постыдного, а всякие дешевые сантименты пресекал презрительным движением брови. «Не нужно пытаться разглядеть во мне личность! — говорил его взгляд. — Я не нуждаюсь в вашей любви и вашей жалости! Я — это просто я, и меня все устраивает». Та же глупая гордость не позволила ему оставить свой телефон. Бросив на прощание стандартное «пока, сладкий, с тобой было хорошо!» — Билл спустился к ожидавшему его такси. Это было хорошее утро — но не его. Через 2 недели. Билл сидел в холле небольшого отеля, под вывеской которого скрывался дом терпимости для «приличных» клиентов, и, осторожно прихлебывая горячий кофе, разворачивал сегодняшнюю газету. С первой полосы с легким прищуром смотрел его недавний клиент, тот самый чертов Том, который упорно не шел у него из головы. Нет, Билл не влюбился — жрецы продажной любви просто не умеют этого делать, ведь правда же? — и даже не строил планов по его охмурению, чтобы втихую иметь левые и, чего уж там, интересные и приятные заказы. Он знал, что новой встречи не произойдет, Тому она просто ни к чему, и все равно боялся, что тот позовет его снова. И все-таки ждал этого, вопреки здравому смыслу. Хастлер стал рассеян с клиентами, механически работая ртом и подмахивая задницей, невольно сравнивая всех этих мужчин с Томом. Проклятый, чертов Том не желал его отпускать! Щеки парня вспыхнули, когда он прочел разящую желтизной статью под фотографиями Тома и эффектной блондинки. Из пяти колонок текста следовало, что молодой бизнесмен Том Каулиц, наследник миллиардного состояния своего отца, владельца крупного автомобильного концерна, скандально разорвал помолвку с дочерью серебряного барона фон Шанталь, отменив назначенную через две недели свадьбу. Молодой красавец якобы официально извинился перед девушкой и ее семьей, но причин своего внезапного решения так и не объяснил. Сердце ухнуло куда-то вниз, горячий кофе ошпарил пальцы, но Билл даже не обратил на это внимания — в груди обожгло сильнее. Когда он поднялся к себе в комнату, в дверь почти сразу постучали. — Эй, а ну-ка угадай, что я тебе принес? — с порога заискрил Рико, демонстративно пряча что-то за спиной. — Хотя нет — лучше пляши! Еще вчера хотел отдать, но ты был на вызове. Билл метнулся к нему, но пуэрториканец оказался проворнее, отскочил обратно в коридор и язвительно захихикал: — Похоже, у нашей дикой розочки появился романтический поклонник! Парню пришлось с неохотой исполнить несколько замысловатых па, претендующих на танец, и только тогда Рико протянул ему запечатанный белый конверт и… пару веток одуряюще пахнущей дикой розы, усыпанных крупными белыми цветами. — Это… точно мне? — Тебе, тебе, Дикая роза! — заржал латинос. — Я цветы даже в воду ставил, чтоб сохранить — цени! Ммм, аромааат! — протянул он, склоняясь к ветке, а Билл вспыхнул от понимания намека на свое дурацкое прозвище и… любимый запах. Сердце тут же зашлось в радостном предчувствии. — Кто тебе это передал? — быстро спросил Билл, от волнения забыв скрыть свой интерес. Рико проницательно прищурился: — Курьер принес. От кого — не сказал, там внутри — записка, сам прочтешь, — и нехотя пояснил в ответ на скептический взгляд товарища. — Я на свет посмотрел, думал, может там деньги. Билл только рукой махнул на эту откровенность и, не стесняясь уже своего нетерпения, дрожащими руками достал записку, даже не задумываясь о том, что гораздо проще было узнать у Рико номер его мобильного, который он сам оставить не удосужился, а Том не попросил. Послание не в пример флористическому презенту оказалось лаконичным: «Приедешь, когда будешь свободен? Условия прежние. Том». И телефон. Билл еле взял себя в руки, чтобы не сорваться сию же секунду и не рвануть прямо без звонка по знакомому адресу. Он честно попытался успокоиться, отбросить идиотские мысли, что утренняя статья и записка связаны между собой, ведь он всего лишь парень-шлюха, хоть и дорогая. Телефон ответил на втором гудке, спокойно-деловой голос Тома, назначившего встречу на сегодняшний вечер, немного остудил парня, но через час он снова разволновался как девственница перед первым свиданием. Из шкафа летели тряпки, Билл ревностно проверял гладкость своей кожи — везде, мазался увлажняющими кремами, два раза мочил и сушил волосы, добиваясь идеальной прически, в общем, психовал как мог. «Это самый обычный вызов, — твердил он себе, пытаясь унять противную дрожь в ногах. — Да, я ему понравился, ведь я красивый и умелый. Так что удивительного, что он снова захотел меня? А отказ от свадьбы… Это его личное дело, может теперь ему больше нравятся брюнетки, и в этом все дело!» «Или брюнеты?» — провоцирующее шепнула надежда. И все же тайные предвкушения оказались ничем по сравнению с тем, как встретил его Том, сгребая в объятия прямо с порога и утыкаясь носом в пышно уложенные волосы. — Пойдем? — ласково шепнул он, отрываясь, наконец, от обалдевшего от счастья хастлера, потянув его за собой в гостиную, к сервированному на двоих столу. Заворожено глядя в темные глаза с пляшущими в них отблесками горящих свечей, Билл не сдержался и путано пробормотал: — А почему ты… ты вроде собирался… как же свадьба? Но Том понял и, отодвинув перед ним, как перед высоким гостем, стул, мягко улыбнулся и ответил: — Я еще не все распробовал. — Оо, всегда готов помочь. Есть новые идеи? Или хочешь, чтобы я тебе что-то показал? — нарочито пошлым тоном, сам же обозначая свое место, спросил хастлер. — Есть, — Том выдержал короткую паузу, за время которой Билл успел мысленно проклясть свои глупые надежды, свою профессию, свою бабскую кличку, ту гребаную ночь и, конечно же, самого Тома, чертова Тома, который прямо сейчас мучительно тянул из него жилы, нежа при этом своим теплым взглядом. — Я хочу распробовать тебя. И показать тебе то место, где растут дикие розы. «А вообще идея с некрофилией, пожалуй, не так уж и бредова», — с легкой улыбкой на губах подумал он, ловя в свои объятия почти безвольное тело без памяти влюбленного красивого мальчика. Fin