Неправильный цикл

Это прекрасно, когда ты вдруг понимаешь, что ещё не потерял способность удивлять самого себя.

«Красота по-американски (American beauty)»

      Только под мерный шум голосов пионеров я более менее успокоился. Хотя какое там — Ольга Дмитриевна наверняка немало удивилась моей вихляющей походке, хотя я искренне старался делать вид, будто ничего не произошло. Убедительность всегда была моим коньком (ну или мне так казалось), потому вожатая просто пробормотала что-то себе под нос и выдала первое в моей пионерской жизни задание.       Рука ощупала уже ставший таким знакомым клочок бумаги. Обходной лист, ну в просторечии, «бегунок». Предполагалось, что это должно сблизить и познакомить меня с местным лагерем. Обострять отношения с местной администрацией мне не хотелось, но исследовать лагерь на голодный желудок — задача не из приятных. Видимо, в этот раз Вселенная была на моей стороне, потому послала звук пионерского горна, который, как оказалось, собирает здешних обитателей в обитель принятия материальной пищи.       Столовая представляла собой небольшое, такое же обшарпанное и видавшее виды здание, причем как внутри, так и снаружи. Колотый кафель на полу и стенах, ужасающий звук вытяжки, ну и конечно два вечных столововских атрибута: бесконечно длинная очередь на раздачу и полное отсутствие свободных мест.       «Черт, словно в школу вернулся» — в который уже раз подумал я, опять озираясь по сторонам. Как ни странно, но найти свободное место мне все же удалось. Да и на раздаче все происходило довольно быстро и как будто автоматически. Никто не лез вперед, никаких «подружек» и «друзей», для которых якобы занималась очередь и которые якобы стояли впереди… Как все похоже и одновременно не похоже…       От воспоминаний о еде в школьные времена лет 10 -15 назад… Или все 30, но вперед…? В общем, становилось немного тошно. Стандартные байки о тараканах в булочках и супах, работающие без перчаток и прочих санитарных средств повара, скудный ассортимент с ломовыми ценами…       Хотя кормили здесь вполне прилично. Передо мной, отчаянно пытаясь привлечь мое внимание, стояла тарелка с хоть и нехитрым, но довольно вкусным содержимым: картофельное пюре, от которого еще шёл полупрозрачный дымок, и большая котлета из свинины. В качестве напитка был компот из сухофруктов. Дай-ка малость поиграюсь… Надпись «Расширенный режим» замигала перед глазами. Затем, пропала. Ставшая уже привычной после пробуждения в автобусе картинка обычного мира несколько померкла, выцвела и стала. более прозрачной что-ли? В уголках глаз забегали строчки данных. Цифры, русско-латинские символы, какие-то значки, ничего не сказавшие бы ни мне, ни человеку, который не знаком с высокими технологиями моего времени. Затем появилось что-то наподобие прицела, маленькой, но различимой во всех чертах точки. Обычно я скрывал её, согласитесь, немного странно говорить: «У тебя пятно на рубашке», а на вопрос «Почему?» ответить: «Прицел на красный цвет навёлся». Навожу «прицел» на стоящую передо мной тарелку с едой и запускаю сканирование. Конечно же я не опасался отравиться тут всерьез. Как минимум, потому что это столовая, да ещё и в лагере. Как бы тут о ней не думали, но умирать от здешней пищи едва ли кому-то приходилось. Да и потом, поскольку я оказался в Советском Союзе, точно стоит сказать, что за качеством там следить умели. Тем временем моя команда, данная сенсорам-анализаторам, уже возымела эффект: перед глазами висел аккуратный отчет программы из нескольких позиций. Анализ завершён. Состав объекта наблюдения А: алюминий (0,92%), железо (0,18%). Состав объекта наблюдения Б: вода (0,75%), крахмал (0,14%), белок (0,03%), клетчатка (1%), жиры (0,03%). Обнаружены скопления витаминов группы С, B1, В2, В6, РР и К. Состав объекта наблюдения С: говядина (0,94%), вода (0,04%), соль (0,01%) перец (0,01%). Риск для здоровья и жизни: отсутствует. Требуется ли идентификация объектов сканирования? Нет. Расширенный режим зрения деактивируется, возвращая меня к обычному, почти «человеческому» зрению. Всё-таки не врали про советское качество. Аж на душе приятно. Потихоньку поглощая обед, я попытался совместить несовместимое. Но мысли все равно возвращались к происшествию в домике. Да уж, такое точно не забывается…       Закончив с разбором казалось бы не могущих существовать здесь вещей и ещё раз оглядев сумку с коллекцией значков, я заметил небольшое зеркало в двери платяного шкафа. Лучше бы я этого не делал. Как там говорится, любопытство кошку сгубило?       Из зеркала на меня смотрел молодой паренёк. Совсем молодой, чуть больше семнадцати. Стройный, немного даже подтянутый. Приятное лицо, с начинающими зарождаться мужественными чертами. Темные глаза под густыми бровями. Длинная челка, кончики которой напоминали соцветие сосулек. Немного развернувшись, я заметил небольшой конский хвост, растущий от затылка. Кончики хвоста загибались, но в строго противоположную кончикам челки, напоминая лезвия косы. В общем и целом, это был я, только не разменявший четверть века состоявшийся в жизни мужик, а только начинающий свой жизненный путь мальчик-подросток лет так семнадцати. Но при этом, с полным сохранением всей радиоэлектронной начинки, что сопровождала меня уже около пяти лет, семи месяцев и двадцати дней.       От мыслей меня отвлек звонкий девичий голосок с небольшим акцентом. Я не специалист, но сказал бы, что его обладательница скорее всего из Китая или Японии. — Привет, ты наверное новенький? Меня Мику зовут! Никто не верит, а меня правда так зовут. У меня отец русский, а мама японка. Они у меня молодцы, папа строил АЭС… Или ГЭС… А впрочем неважно!       Передо мной сидела симпатичная девушка, по возрасту примерно равная той блондинке у ворот. Елки, я ведь тоже её имени не узнал. Ростику в ней было немного, фигура аккуратная, словно выточенная искусным скульптором. В ней словно не было ничего лишнего, чрезмерного. Красивые глаза цвета морской волны и огромной длины аквамариновые волосы, завязанные в два хвоста. В лице, конечно же, восточное происхождение. Вот только спокойствием и мудростью Востока от нее и не пахло — даже сидя передо мной, она всем своим телом выражала неуёмную активность. А язык ее словно подменили маленьким пулеметом — уши до сих пор горели от скорости восприятия информации.       «И молчать неприлично, но и отвечать что-то нужно» — подумал я. Но с точки зрения этикета — сначала представится. Вот только как? «Вожатая назвала меня Семёном. Вероятно, здешнего меня зовут именно так. Значит, не станем разубеждать народ. Особенно, пока я не разберусь, что тут происходит.» — Очень приятно, меня зовут Семён, — лучезарно улыбаясь, отрекомендовался я. Японка просияла и бойко затараторила, успевая с фантастической скоростью поглощать пищу. — Сёмочка, а ты супы любишь? Я вот не очень, в первый же день как приехала, так и не смогла их есть. После них немного… Она осеклась, скорчила милую улыбку, а затем быстро перевела тему. — А мороженое? Я так эскино… Или москино… Не помню, как правильно… — Эскимо — вежливо подсказал я, стараясь, по мере сил, чтобы ничто не выдавало закипания изнутри. Обед с этой внешне милой девушкой определённо начинал превращаться в пытку.       К сожалению, а может и к счастью, но первым пунктом в бегунке оказался музклуб. Я приглядел его ещё собираясь обедать, всё-таки идти было сравнительно недалеко. Но как оказалось, моя новая знакомая являлась его главой, а значит придется ещё около минут 20 потерпеть её болтовню. К счастью, или к сожалению, но Мику собиралась идти именно туда, а значит становилась невольной попутчицей. Или это я становился?       Пока мы шли к музкружкам, я лихорадочно соображал, какую линию поведения избрать. Попутно, проверял свое биомеханическое нутро. Неизвестная аномалия, не менее неизвестный лагерь, хоть и в знакомых тонах советской эпохи, странные девушки, первыми идущие на контакт. Слишком это всё необычно, ни в одну логическую конструкцию не уложить: уравнение с хреновой тучей неизвестных получится.       Пока я закачивал в сопроцессор необходимые команды, сравнивал показатели систем за последние сутки с нынешними, анализировал время отклика, и на всякий случай состав местной атмосферы (да, дышу тут уже столько времени, но додумался лишь сейчас), с удивлением отметив её чистоту (15% кислорода против в лучшем случае 10% в городах-миллионниках, исключение — «зелёные зоны»), мы дошагали до музклуба. Внутри он выглядел куда более впечатляюще, чем снаружи. Бросались в глаза удивительный порядок и чистота — видимо, Мику свою вотчину очень любит. Впрочем, плюсик в моих глазах она получала не только за любовь к порядку… У стены, в несколько рядов, выстроились всевозможные музыкальные инструменты. Духовые, ударные, струнные и смычковые… Причем расставлены они были удивительно аккуратно, каждый из них был не просто на своем месте, будто в какой-то музыкальной иерархии, а ещё и готов с честью и достоинством отыграть свою партию. «Значит, барышня мультиинструменталист…» Мику, тем временем, продолжая щебетать, унеслась в подсобку (или кладовку, ну, в общем, куда-то вглубь здания). Секунда — и она уже возвращается с чайником, чашками и блюдцем с какими-то сладостями. Понятно, восточное, опять же, гостеприимство… Такими темпами я бегунок до ночи не заполню… — Сёмочка, ты располагайся пока, а я чай заварю. Пробовал когда-нибудь чай из японских трав? Представляешь, как полезно? — Нет… Слушай, Мику, мне бы тут бегунок заполнить, я же новенький. Поможешь? А то мне бы до вечера успеть, Ольга Дмитриевна съест… — пошутил я, пытаясь продолжать выглядеть душкой. Но, наверное ч получилось не очень, потому что взгляд Мику чуть погрустнел. Но правда на миг, потому что затем искорка радости сразу же вернулась на свое место. — Конечно, давай сюда! — девушка оставила поднос, пулей унеслась во всю ту же подсобку, принеся небольшую жестяную коробочку, а затем приблизилась ко мне. Я вынул виновника нашего чаепития и вручил ей. Она, к большому моему удивлению, положила бегунок на стол, а затем, взяв в освободившуюся руку ручку, принялась подписывать. Параллельно засыпая чай в небольшой стакан. «Вот так девочка, даром что мультиинструменталист, так ещё и обеими руками виртуозно владеет.» — Сёма, а ты к нам в клуб записаться не хочешь? Умеешь на чем-то играть? Если не умеешь — научу, я на всем играть умею! Правда-правда! И на скрипке, и на флейте, и на барабанах! Ты, главное запишись, а то я тут одна, а так вместе будем, так интереснее, может группу создадим… К счастью, долгоиграющие планы Мику прервались шумом открываемой двери. Я обернулся. На пороге стояла давешняя рыжеволосая хулиганка. Она со снисходительностью оглядела Мику, словно бы приветствуя, а затем остановилась взглядом на мне. Но уже не совсем дружественным. — А этот что тут забыл? — осведомилась девушка, вперев взгляд в меня. Видимо, в музкружке вообще гости редко бывают. Во всяком случае такие, которые не проходят фейс контроль у местной «королевы». Но ругаться сейчас мне не хотелось, всё-таки атмосфера уюта, созданная Мику, расслабляла только так. Интересно, всё это только из-за моей маленькой самообороны? Но ведь я ей и не навредил по сути, всё цело, а она и не кричала от боли там и прочее. — Обходной. — попытался улыбнуться я, — А ещё — просто общение с интересным человеком. — Что-то со мной ты не слишком… «общался»… — насмешливо сказала рыжая, продолжая осматривать меня с головы до ног, словно лисица, изучающая понравившегося ей зайчика. — Алиса! — крикнула Мику, с непередаваемым недовольством в голосе, — я только чай принесла, а ты как всегда начинаешь отваживать всех из музкружка! Мы из-за тебя уже недели две нормальную группу собрать не можем… А ведь смена не резиновая, всего неделя осталась… " Ну точно, Лиса Алиса. Хотя, изначально ставил я на Селезнёву». Сравнение с персонажем знаменитого «Буратино» было очень кстати. Причем не только из-за идентичности имен. В глазах Алисы полыхнул огонёк. Лицо перекосила гримаса злобы. Точнее, ярости. Губы, обнажившие белые и прямые зубы, напоминали оскал. Янтарный глаз, не прикрытый чёлкой, раскрылся до предела. Ой, что сейчас будет… — Ты мне ещё тут пенять будешь, самурайка?! — прорычала Алиса, надвигаясь на неё, попутно разминая кулачки. Японка отступила назад, продолжая что-то сверхбыстро лепетать, в надежде затормозить приближение рыжего урагана.       Лезть в женские дела — дело неблагодарное. Особенно когда тебе противостоит «королева» здешнего лагеря. Последствий небось не оберёшься… Но, как мужчина, сидеть на месте когда собираются устроить линчевание беззащитной девушке? В два прыжка я оказался рядом с отступающей Мику, а затем коротким движением задвинул её себе за спину. Алиса ещё более осклабилась, но уже с некоторым оттенком сомнения. Возможно, наши танцы на улице были не совсем безболезненными для неё. — Ух ты, уже и заступаешься за неё, а случайно жениться (Мику при этих словах заполыхала от лица до пяток) ещё не надумал? А то ишь какой резвый, сразу грудью на амбразуру… Ну и получай! Алиса кошкой кинулась на меня. Но не успела сделать и пары шагов. — Алиса! — раздался женский окрик из-за моей спины. В памяти сразу всплывает, что его обладательница — та девушка, которую я встретил у ворот лагеря. Обернулся. Ну да, всё именно так. Алиса замерла на месте, обернулась от практически готовой провалиться под землю Мику и, разом поскучнев, бормоча себе что-то под нос, пулей вылетела из музкружка. — Вот это да, — с уважением произнес я, глядя на блондинку. — Я полагал, её ничем невозможно остановить, наверняка весь лагерь в кулаке держит… Лицо блондинки приняло обычное радостно-приветливое выражение. — Да нет, какое там, — она чуть покраснела, — просто я помощница вожатой. Потому Алиса и отступает. Однажды её уже сильно наказали за… — она осеклась. Совсем как Мику в столовой. — Вообщем, натворила она кое-что. А я стала невольным свидетелем. И исполнила пионерский долг. — В этих словах девушки проскальзывала неподдельная гордость. Помощниками вожатой просто так не становятся… Наверняка заслужено это место верностью идеалам ленинизма-марксизма… Вон и про пионерский долг вспомнила… — Прости… — я вспомнил, что забыл даже познакомиться с девушкой. — Всё произошло так быстро, там, у ворот. Мы ведь даже познакомиться не успели… — Меня Славя зовут. Точнее, полное имя Славяна, но все зовут меня Славей. И ты зови! — повторила свою неописуемую улыбку помощница вожатой. — А меня Семён зовут, — представился я. — Семён, тебе бегунок выдали? — осведомилась Славя. " Черт! ведь забыл про него со всеми этими чаями и разборками». — Да, конечно. Ольга Дмитриевна просила до ужина с ним покончить… — я метнулся к окну. Положение Солнца было примерно на уровне трех часов дня. Проверить время по внутреннему дисплею не выходило: ещё на пути к музклубу я машинально полез его проверять и обнаружил, к своему удивлению. что время безнадежно сбито до стандартных настроек «0:00». Дата также была «по дефолту», но сильно далеко в прошлое не ушло. Теперь же там красовалось: «7 июля 1987 года». «Быстро время летит, однако…» — Ужин в пять — задумчиво продолжила Славя, посмотрев в сторону. Давай я с тобой пойду? Чтобы тебя никто не задерживал по пути разными… поручениями. В этот момент мимо меня пронесся аквамариновый тайфунчик. Пронесся и заключил Славю в бурные объятия. Через несколько минут в музкружке наблюдалась сцена из вполне себе банального аниме: Мику, словно змея, обвившаяся вокруг Слави, щебеча разного рода глупости и благодарности, прикрыв глаза и блаженно улыбаясь. Красная от неожиданности и такого выражения чувств Славя, силящаяся избавиться от благодарного «удава». Наконец, ей это удалось и мы, оставив спасенную в гордом одиночестве, направились по пунктам из бегунка.       Вторым пунктом оказался медпункт.Честно, никогда бы не сказал, что сильно жалуюсь на здоровье, наверное за всю осознанную жизнь я попадал сюда только с симптомами легкой простуды, после чего меня отправляли обратно, настрочив в карточке совершенно непонятным для простых смертных почерком, нечто крайне невразумительное. Надеюсь, что у них нет рентгена, или он как минимум не заявлен как обязательное медицинское мероприятие. Иначе не знаю что делать. Всё-таки в СССР (а становилось очевидно, что меня всё-таки занесло в прошлое) всякую мистику и паранормальщину не жаловали, а уж технологии, которые были созданы вне самой страны (с точки зрения хронологии)…. Медпункт выглядел именно так, как выглядит любой медпункт. Кушетка, стенка, большой деревянный письменный стол, который вполне мог быть любимым столом Троцкого или Ленина, ввиду своей огромности и потертости. Как ветеран-автомобиль, в сравнении с современным мне электрокаром… Впрочем, технологии добрались и сюда: на столе стоял, древний как этот мир, компьютер, состоящий из пластикового системного блока и большого монитора, напоминаюшего игрушечный домик. Что-то такое нынче продают в наборах «Сделай сам». Но и здесь нашлось место необычному. А именно — медперсонал. На небольшом крутящемся стуле сидела медсестра. Причём очень и очень интересной наружности. Это была молодая женщина, примерно 25—30 лет, с темными длинными волосами, завязанными в большой хвост. Но наибольший интерес вызывали глаза. С разной радужкой. Левый был огненно рыжего цвета, второй был тёмно-синего оттенка. Гетерохромия полной стадии, во всей, так сказать, красе. Интересный кадр… Услышав наше появление, она поднялась и внимательно осмотрев меня плотоядным взглядом (Алиса нервно курит в сторонке) и поинтересовалась: — Пионер значит… Новенький… С бегунком? — Каждую гласную в слове она тянула, будто сладкое мороженое. Добавить к этому непонятно откуда взявшуюся томность и получался взрывной коктейль. Я ощущал, как в голове начинают носиться мысли… весьма и весьма личного характера, что подогревались наличием рядом целых двух вполне симпатичных девушек… — Я Виолетта Церновна, медсестра здешняя. Но ты можешь звать меня Виолой. Проблемы со здоровьем есть? — представилась, продолжая свою игру медсестра. Она приблизилась ко мне, Славя дипломатично сместилась, оставляя меня наедине с местным светилом медицины. — Да вроде бы не жалуюсь, спасибо, — сказал я, собрав внутри все силы в пудовый кулак. Может это такое «посвящение в пионеры»? С игрой на животных инстинктах? — Мне бы обходной, Виолетта Церновна, подписать… Через несколько минут в руках у меня уже был бегунок с двумя подписями. Доктор Смерть (как я за глаза стал именовать Виолу) хотела было что-то ещё у меня выведать, но дверь отворилась и в нее буквально вплелся пионер. «Надо же, в этом царстве амазонок и мужчины есть» Посмотрев на него я удивился. Он как две капли воды напоминал Электроника. Или Сыроежкина, но это на любителя. Точно такие же неестественно блондинистые волосы, голубые, почти как у Слави, глаза, неплохое телосложение. На вид лет 16—17. Ну правильно, откуда взяться людям старше в детском лагере? Да, кстати о глазах… Только сейчас я замечаю, что под правым глазом блондина красуется здоровый синяк, причем поставленный умело и со вкусом. — Виолетта Церновна… — смущаясь, произнес «Электроник», косясь на меня и Славю, — Я тут на футболе упал… Неудачно… Поняв, что мы тут немного лишние, мы переместились за пределы медпункта. Последним пунктом нашего путешествия стало место, именуемое «кружками». Конечно, я слышал о таком. В свое время интересовался историей Союза и пионерией в частности. С детских лет молодое поколение страны Советов стремились занять. Причем, не забывая и о боге страны. Вот и сидели молодые Поповы, Герцы, Маркони и Теслы в кружках по робототехнике и увлеченно конструировали разного рода технические приблуды… — Надо же какой я догадливый… — подумал я, заходя в обитель здешних умельцев. Тут стояла именно такая картина, которую я представлял. Верстак, доверху заваленный разного рода оборудованием и инструментами. Тут и там лежали радиолампы, антенны, куски металла, причем явно самодельные, довольно искусно выточенные. Шарниры, гвозди, болты и гайки, имелся даже небольшой сварочный аппарат, со всеми прилагающимися атрибутами. В то время, как я, заворожённо рассматривал достижения и оснастку здешних изобретателей-конструкторов, Славя подошла к двери, ведущей куда-то вглубь помещения и вежливо постучалась. Спустя небольшой очереди из лёгких ударов, она открылась, выпуская ещё одного пионера. И как ни странно, тот тоже словно сошел с советских киноэкранов: Рубака-парень, скромный интеллигент, Петя, который Саша, в общем, Александр Сергеевич Тимофеев, по прозвищу Шурик, воплощённый гениальным советским актером Александром Демьяненко. И вот он стоит передо мной. — Добрый день, я глава кружка кибернетики «Совёнка». Меня зовут Александр, но все зовут меня Шуриком. Сам удивлен, как я так похож на него… Буду рад видеть тебя в рядах строителей технологического будущего нашей великой страны! — Очень приятно, Семён, — представился я, как только Шурик закончил торжественную речь. Но тут мне на помощь наконец то пришла Славя: — Он к вам с Эликом с бегунком пришел. Подписывай, быстро, у нас ещё куча работы! Семён, давай его сюда. — Ну подожди, Славь, может быть у нас наконец-то третий кибернетик будет? Представляешь, — обратился он ко мне, — делаем большой проект, люди нужны, а никого кроме Элика уговорить работать не удалось. А ведь это интересно! Когда что-то создаёшь, душу вкладываешь… Да и ради общего блага! — А что за проект? — у меня возникло небольшое любопытство. Может и в самом деле? Третьим не лишним… Расскажу этим мастерам что-нибудь такое, этакое… Когда ты сам наполовину техника, то по неволе станешь в ней разбираться. — Робот! — обрадовано сказал Шурик, немного напыжившись от гордости, — Правда… — он потер затылок, пока все только на стадии проектирования и разработки, основные узлы пока ещё только начали изготовляться. Но с тобой мы управимся куда быстрее! Честное пионерское, к концу смены весь лагерь удивим! Шурик бы наверное и дальше разглагольствовал, но вмешалась Славя и будущее светило науки спешно начал исполнять бюрократические формальности. Тем временем, раздался звук горна. Значит, время ужинать. — А вот и ужин. Молодец, справился в срок! — похвалила меня Славя. — Служу Советскому Союзу! — с пафосом сказал я, стараясь, чтобы это не было похоже на иронию.       Вместе со Славей мы отправились в столовую. Там уже была толпа голодных пионеров, осадившая главный вход. В толпе я увидел знакомые лица: Мику, Алиса, Лена… А также Ольга Дмитриевна. Которая сразу же заметила меня. — Ну, Семён, справился? — лучезарно улыбнулась вожатая. — Да. — я с чувством исполненного долга передал Ольге Дмитриевне сменившего не одни руки листок. Та, коротко пробежалась по нему взглядом, сунула в карман. — Записался куда-нибудь? — продолжила допрос вожатая. — Нет пока, думаю до завтра подумать. А вообще, много интересного тут у вас — кибернетика, музкружок… — А что, разве у тебя такого нет? — с искренним удивлением спросила Ольга Дмитриевна. — Не на таком уровне, — неопределенно ответил я.       Ужин оказался не хуже обеда. Перловка с несколькими кусочками курицы, холодный, но освежающий чай. Правда, после чая Мику, этот просто был вне конкуренции: даже близко не было похоже на тот сладковатый вкус сушенных трав, соединенных с кипятком и чем-то приторно мягким, судя по всему — мёда, либо же чего то на него похожего. Но душа определенно была счастлива.       Соседкой оказалась Славя, видимо, решившая не отпускать меня сегодня ни на шаг. Покрутив головой, я заметил кибернетиков (Электронник выглядел вполне живым, видимо, несмотря на внешность, Виола свое дело знает). Рыжеволосого монстра в окрестностях столовой не наблюдалось, впрочем, за избиение будущего прогрессора, наказание в виде заключения в домике вполне могло бы иметь место..... — Славя, к тебе мож… — раздался рядом нерешительный голосок. Подняв голову, я посмотрел на потревожившую нас пионерку. Судя по полыхающим щекам, прервалась она увидев рядом со Славей меня. Да уж, помешал подругам поужинать… — Садись к нам, Лена, — добродушно сказала Славя. — Ты с Семёном уже успела познакомиться? — Да, — нерешительно ответила девушка, всё больше напоминая помидор. Очень и очень спелый помидор. Помаявшись, Лена всё же села к нам. Мест всё равно больше не было.       «Елки-палки… И чем я занимался? Бродил по лагерю, собирая никому не упавшие подписи. А главное — вообще не представляю, что делать дальше. Как же хреново, когда нет плана действий. Надо поразмышлять… Пусть пока фоном поищет решение, пока я нужен «во внешнем мире». — Семён! — Эй, Семён! — голоса девушек вернули меня в реальность. — Да? — спросил я. — Мы тут обсуждаем, кто в команде будет на завтрашней игре, — пояснила Славя. — На какой игре? — удивленно спросил я, лихорадочно крутя в голове все возможные развлечения пионерии.Затем не выдержал и подключил знания по истории. Пока маленький помощник передавал мне информацию, имитируя поток мысли, меня уже спасли от невежества: — Зарница. Завтра будет турнир между отрядами. Но решить нужно уже сегодня, кто и с кем. От каждого отряда требуется собрать команду. Человека три, вроде… Есть ещё… место, позиция… — с неожиданным красноречием сказала Лена. Вот так дела, я думал, она в высшей степени застенчивая. Краска на миг пропала с ее лица, но глаза все же выдавали чудовищное волнение. Странно….       «Три танкиста, три весёлых друга. Экипаж машины боевой. Ну, отказываться-то глупо, да ещё если это мероприятие отрядного значения. За пропуск такого легко голову снимут. Конечно, не любитель я публичных мероприятий, но в первый же день обострять ситуацию не будем. Лучше сейчас наработать хорошую репутацию образцового пионера и затем аккуратно пользоваться в своих целях.» — Да так-то я не против, — улыбнулся я. Девочки ответили, улыбнувшись в ответ и начали обсуждать что-то своё.       Меж тем, ужин подошел к концу. Столовая постепенно пустела, отпуская сытых и довольных юных строителей коммунизма на очередные трудовые подвиги. Лена, словно позабыв об уверенности, снова стала будто отрешённой к происходящему и оставила нас со Славей наедине. Поздний вечер, пустая столовая, красивая девушка рядом… Романтика, блин. Воспетая великими поэтами и прозаиками прошлого. Если бы не один случай в прошлом… Точнее теперь уже в будущем, но да неважно. Я крепко зажмурился, чтобы отогнать наползающие воспоминания, отдал команду по банку памяти отменить открытие файла, о котором я уже давно не вспоминал и который теоретически давно уж должен отсутствовать. — Семён! Что с тобой? — Славя обеспокоенно заглянула в мои глаза. «Да так, прошлое… Точнее, будущее стучится в двери моих мыслей». Осторожно сказав, что всё нормально и я просто запнулся, я пошел вперед, так что Славя оставила попытки выяснить, что происходит. Но по глазам я понял: не верит. Причем ни на йоту. Улыбаюсь, лепечу что-то из серии «се хорошо, я просто перегрелся». Вроде работает. «Но вместе с тем — может поговорить? Как минимум, более близкое общение в данных условиях более чем необходимо, особенно, если это — помощница вожатой. Да и как девушка она… "       Я оборвал эту мысль. Конечно, новое тело, симпатичные пионерки — это хорошо. Но сейчас, подобное уж точно не к месту. Хотя бы с точки зрения морали. А ещё это просто неправильно — кидаться на совершенно незнакомую девушку..... Но начать разговор я все же решился. — Славя… — я поразился слабости и будто бы некоторой сухости своего голоса. Будто он был механизмом, который забыли смазать. Но голосовой синтезатор, к счастью, смазки не требовал. — Да, Семён? — Славя посмотрела на меня все с такой же радостью-теплом в глазах и лице. Причем, это выглядело естественно. Абсолютно. Словно для нее так тепло относиться к незнакомому, ну хорошо, малознакомому человеку, совершенно нормально. — А ты откуда? Ну, в смысле приехала откуда? — бросил я пробный камень. — С севера, из-под Архангельска. Правда, мои родители по распределению в Самару перебрались, ну и меня с собой, конечно. Там я нашла свою любовь… — глаза девушки затуманились романтической дымкой, губы непроизвольно расширились в тихой улыбке. — Повезло… — протянул я, не зная как продолжить разговор. Всё-таки в моей жизни подобному аспекту много места не находилось..... Во всяком случае Там. — Да, — согласилась Славя, смотря мечтательно в окно, — лес очень красивый там. Представляешь, несколько десятков гектаров нетронутой природы. Птицы поют, аккуратный ветерок обволакивает тебя, такое чувство будто лес… дарит тебе что-то. Будто силу свою передает. Я как вспомню, как вернулась после первого похода оттуда — непередаваемые чувства. Даже ночью не смогла уснуть — мыслями возвращалась туда. А потом родители щенка купили, я стала ещё счастливее. Они у меня врачи, потому заботиться и любить кого-то у меня в крови..... " Вот так дела… Тогда понятна её тяга к общественной деятельности. И теплое отношение ко мне. Да и ко всем, ведь даже к той же Алисе она относится с некоторым снисхождением… Несмотря на весь этот беспредел с ее стороны. И что ещё больше удивляет — открытость. Она ведь спокойно рассказывает о себе, о семье, хотя мы знакомы всего ничего. «. «8 часов, 10 минут и 6 секунд.» Спасибо, дорогие часики… — У меня родители хотели, чтобы я стал врачом. Ну, вернее хотят (я подкорректировал историю, понимая, что сейчас расскажу все с позиции 25-летнего балбеса, а не 17-ти летнего пионера). А я и сам пока не знаю, быть или не быть. Как-то не определился ещё, что ли...... Да и в других сферах вроде бы задатки неплохие есть… Например, меня полиглотом считали, когда у меня языки хорошо выходили… Ну то есть выходить стали. Даже в английскую школу перевести хотели. В сущности, то что я сказал действительно имело место быть в мои семнадцать — восемнадцать лет. Колледж, юрфак, первая линейка, собрание курсов, знакомство всех со всеми…. Ну и желание определенных побед и достижений, конечно же.       Славя внимательно слушала, теперь уже смотря мне в лицо. В ее небесно голубых глазах можно было утонуть. В них словно бы отражалось что-то непонятное, недостижимое… Картина усиливалась лунным светом, падавшим из окна: блики блуждали по лицу девушки, оттеняя волосы, подсвечивая косу, добавляя.какой-то мистический блеск в глаза. Я невольно залюбовался — все же прекрасное мне не чуждо, да и искусство всегда было близко… — Значит, многого добьёшься. У тебя тем более родители дипломаты, значит языки — прекрасное направление. Да и стране знающие люди всегда нужны. Ведь каждая профессия важна и… — она со все той же улыбкой посмотрела на меня, призывая продолжить фразу. — Уважаема… — немного кисло протянул я. — Извини, Славь, кажется, меня от жары немного разморило. Прямо-таки ничего делать неохота. Даже говорить, — я виновато улыбнулся. — Ой… Да, мы засиделись, уже время к отбою… — заключила Славя. И правда: по внутренним часам было примерно 10 часов вечера. Боюсь, что устану от местного времени за пару таких дней… — Я тогда побежала, надо ещё кое-что сделать успеть… Дорогу к Ольге Дмитриевне нашёл? — поинтересовалась Славя, начиная подниматься. — Да, конечно, и вещи у неё, да и жить мне негде, кроме как у нее… — ответил я, мысленно отвесив себе (черт знает, какую по счёту) пощёчину. Как же это звучало-то мерзко… — Отлично! — Славя уже стояла в дверях, — Тогда до завтра! — продолжила она со своей обычной жизнерадостностью и исчезла в темноте.       До домика Ольги Дмитриевны я добрался довольно быстро. Кое-как привел себя в порядок перед самым домиком, только тогда поняв, в каком виде сидел со Славей: волосы растрепаны, челка слиплась от пота, одежда липнет к телу покруче клея… В теории, можно было бы добраться до реки и решить эту проблему, но… Лень. Самое страшное чувство человека, неистребимое никакими путями. Вожатая лежала на кровати и читала книгу. Завидев меня, она оторвалась от чтения и поинтересовалась: — Ну, как Семён, что скажешь о лагере? — Все замечательно! — устало сказал я, пытаясь держаться в рамках приличия. — Чтобы обязательно завтра записался в какой-нибудь кружок! Лично опрошу всех руководителей. Пионер должен быть разносторонне развит и иметь тягу к делу! — Да, конечно… — ответил я, уже лежа в кровати. Хорошо, адски хорошо.       Прохладная белая простыня, чуть жестковатая перьевая подушка… Но после такого дня и эти пережитки, точнее составляющие советской эпохи были приятнее подушки с регулятором мягкости и одеяла с функцией подогрева… Услышать последнюю реплику вожатой мне помешал переход в спящий режим.