сожги здесь всё.

: burn everything here💥» — сынмин, может не надо? — неуверенно спрашивает феликс, прячась за спиной чанбина, пока чонин во всю пытается найти коробок спичек в старом изношенном рюкзаке. — да че ты ссышь, феликс, — говорит джисон, нетерпеливо топчась на месте. — нормально всё будет, че ты как двенадцатилетняя девочка. — завали ебало уже, — отвечает бин, потирая ладони друг о друга, чтобы хоть как-то согреться. и зачем он только согласился пойти с этими малолетними дебилами поджигать старые вещи какого-то заброшенного дома? да и вообще, нахуя им это? это так теперь развлекаются подростки двадцать первого века? и вообще сейчас главное не нарваться на копов или на любопытные глаза соседей. — сынмин, ты долго там рожать этот огонь собираешься? заебал, ей богу, — старший продолжает жаловаться и все ещё пытается согреться, прижимаясь к руке феликса, потому что его чёрная косуха не способна на тепло. — хён, вот ты сейчас реально завали ебало, — грубит сынмин, уже в который раз зажигая вечно потухающие от ветра спички. — ты как со старшими разговариваешь, мелкий? сынмин уже что-то хочет сказать, но все сразу же умолкают, когда у чонина получается зажечь дорожку бензина, которая постепенно начинает добираться сначала до кучи газет, затем до старого дивана и телевизора. парни смотрят с восторгом на вздымающиеся языки пламени и чанбину кажется, что эта затея младших, возможно, не увернётся провалом или ещё хуже какими-то проблемами, пока они не начинают замечать, что огонь доходит до ржавого понтиака тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. — эм… сынмин? — нервно зовёт того бин. — ебанёт? — спрашивает рядом стоящий джисон. — не должно, — отвечает сынмин с полной уверенностью в голосе, перед тем как узреть сильный взрыв, огонь до самых небес и летящее во все стороны битое стекло. парни подскакивают и испуганно вскрикивают на месте. — ох, ёбаный ты в рот, — восклицает чанбин, когда слышит зов полицейских сирен. — дали отсюда! чанбин хватает стоящего в ступоре за ним феликса за куртку и тащит за собой, а вслед за ними джисон, сынмин и чонин. *** у со буквально пылают легкие от отдышки, в голове все ещё неприятно гудит и звенит от внезапного взрыва и полицейских машин. по коленам стекает алая дорожка крови, ноги начинают ныть, а на коже появляются синяки от вечных падений. пробежать им пришлось нехилое расстояние при чем не останавливаясь, чанбин за всю жизнь столько не бегал. он падает на холодный асфальт, вместе с остальными, опираясь головой о кирпичную стену и еле как приводит дыхание в норму, взглядом пробегается по младшим, надеясь, что никто из них не пострадал и, убедившись в этом, чувствует как становится спокойно на душе. — никогда, блять, не делайте так, — наконец говорит он, — вы меня слышали? ни-ко-гда. — ты шутишь?! — восклицает джисон. — да это был лучший день в моей жизни! четверо подростков с избитыми коленками и пятнами на джинсах заливаются звонким смехом и соглашаются. — издеваешься? мы чуть не умерли! и, к тому же, даже если бы не умерли, то обязательно сели бы за решетку за порчу чужого имущества! — да ну и похуй, — без эмоционально говорит сынмин. — в натуре похуй, — соглашается чонин, смеясь. — было круто. — вы точно надо мной издеваетесь. — да ладно тебе, хён, — говорит феликс. — все же хорошо, к тому же, было и в правду весело. чанбин опешил от такой атаки подросткового максимализма и, когда понимает, что у него больше не остаётся весомых аргументов, кидает простую фразу и, с ненастоящей обидой в голосе, встаёт с места и направляется в сторону их любимой забегаловки. — ой да идите вы нахуй, я всё уджину-хёну расскажу. парни снова смеются. — ну чанбини-хён! — ноет джисон. — ну не обижайся ты! все четверо догоняют старшего и пытаются всячески обратить на себя внимание, вешаясь на плечи и тыкая его в бока, а чанбин только и делает, что пытается сдержать улыбку и радость от того, что именно эти беспризорные дети — его настоящие друзья, с которыми он готов пройти через любое дерьмо в этой жизни.