Страшные вещи пришлось двоим узнать — Они ножом по плоти режут. Старые враги решили вновь восстать, А сердце, всё кричит, всё скрежет.
Земля уходила из-под ног, а голова сильно кружилась. Тонкие пальцы с дрожью сжимали тонкую, старую бумагу, глаза бегали по крупно напечатанному тексту, по печати нотариуса и подписи доктора Вонки. Он точно не знал, что испытывал в данный момент, но чувствовал, как внутри всё сворачивается в крепкий узел и гонит всё наружу. Ощущение не из приятных. Пробежавшись глазами по расплывающемуся тексту, мужчина сказал тихим голосом вслух: — Лилиан Грей Вонка, погибла 29.02.1961 в результате кровотечения... — в горле всё пересыхало. Он приложил кончики дрожащих пальцев к своим ярким губам и судорожно выдохнул, сначала отложив свидетельство, а потом, вновь начав читать его, — Она умерла сразу после родов... ДВОИХ детей?! Дышать становилось всё труднее. Перед глазами мерещилась всякая чертовщина, он едва ли успел схватиться рукой за край письменного стола, но всё равно сполз на пол. В памяти начали проявляться картинки: тот "муравейник" на кладбище был вовсе не муравейником, а могилой. Ещё одной маленькой могилой возле его матери. — Он знал всё... Знал... И не посчитал нужным мне рассказать... Даже спустя столько лет... — огорчённо выдохнул кондитер, приложив обе руки ко лбу, нагибаясь к полу, словно дитя. Непроизвольно взгляд мужчины сник к полу и заприметил небольшую папку с непонятными для него бумагами. Тонкие листы, опечатанные объятиями плёночной, старой бумаги едва ли держались на креплениях, поэтому шоколадному инженеру следовало быть осторожным. Откинув титульный лист, мужчина увидел маленькую фотографию своей матери до плеч. Здесь она не была такой прекрасной, как в фотоальбоме. Она была болезненно бледна и худа, а тёмные круги под глазами придавали фото дополнительный мрак. Здесь она не была такой счастливой, как на других фотографиях. Взгляд её был направлен куда-то в пустоту, такой несчастный и безнадёжный. Следующая страница была исписана мелким, врачебным почерком. Так как отец мистера Вонки был врачом, прочитать текст таким почерком не составило особого труда. Сердце сжималось. Злость прошла, пыл утих, появилась жалость. Жалость к своей матери, которую он никогда не видел, с которой никогда не был знаком всего лишь от одной, главной строчки в этом документе:Случайное падение тупого предмета на голову вызвало сумасшествие у беременной Лилиан Грей Вонка.
Отложив папку подальше, кондитер вновь закрыл голову руками. Он не понимал, что чувствовал. Это было что-то между жалостью и гордостью. Гордостью за своего отца, который не бросил слабую, недееспособную женщину, а начал лишь сильнее заботиться о ней. Если не это то, что такое есть любовь? Сделав очередной глубокий вдох, мужчина принялся складывать всё на свои места, чтобы потом забрать на фабрику, как вдруг, в самом низу злосчастного ящика, нашел старую, потрёпанную временем тетрадь. Её тёмно-зелёная обложка уже совсем прохудилась, а тетрадные листы выпадали, стоило на них просто подышать. Любопытство побороло всякую неприязнь и шоколадных дел мастер только успел взять её в руки, как вдруг услышал пронзающий крик из своей детской комнаты, шквар двери и скрежет разбитого стекла, которые заставили его подскочить на ноги и ломануться к двери, запинаясь, падая и снова запинаясь. — Чарли! В ответ он услышал сдавленный, хриплый крик и животное рычание. Оно пробирало изнутри, заставляло содрогаться всё тело. Вбежав в комнату на всех парах, фабрикант с ужасом обнаружил разбитое окно и рваные простыни. Вдалеке виднелась фигура просто невероятных размеров, которая уносила на своих громадных плечах малыша Чарли. Картину ужаснее и представить было невозможно. Времени на раздумья не было, да и самих раздумий тоже. Не помня себя, мужчина выскочил из дома и побежал в глухой лес, по следам немыслимого чудовища, в объятия сладостной смерти. — Отпусти! — выкрикивал малыш Чарли, стараясь вырваться из тисков огромных, мохнатых лап, которые крепко сжимали его. Юный Бакет утыкался грудной клеткой в острое, несмотря на объёмы, костлявое плечо. Казалось оно с лёгкостью способно вспороть его живот, стоит совершить лишь одно неверное движение. Страх и ужас охватили его сознание. Перед глазами всё мелькало тёмными пятнами и мазками, а потом, после гулкого удара по затылку, всё вдруг резко пропало.Глубокой ночью.
Мальчик резко распахнул свои глаза, втянув в себя как можно больше воздуха. Повсюду чувствовался смог и пыль. Они забивали дыхательные пути, заставляя мальчика откашливаться. Более менее придя в себя, малыш Чарли прищурил глазки и, не торопясь, осторожно огляделся: он находился в каком-то подземелье, повсюду были каменные стены, вид которых освещал лунный свет, пробираясь через маленькое окошко с железными штырями. Ещё через несколько минут Бакет понял, что сидит на железном, тяжёлом стуле, связанный к нему по рукам и ногам несколькими верёвками и ремнями. Они больно впивались в нежную, молочную кожу, безжалостно оставляя следы красных полос за собой. Попытки расшатать стул не увенчались успехом — он был намертво приварен к железным плоскостям, которые, в свою очередь, были присверлены с каменному полу. Взгляд испуганно метался в поисках спасительного выхода, несмотря на то, что мальчик понимал, насколько сейчас тот будет бесполезен. Почти смирившись со своим положением, Чарли услышал жуткий скрип за своей спиной, а потом поток яркого света из открытой двери осветил большую часть камеры, бросив длинную тень вошедшего. Навострив свой слух, юный Бакет прислушивался к чётким, тактным шагам в свою сторону. Каблуки мужских ботинок словно играли звонкую мелодию, необъятную слуху простого человека. На мгновение малышу Чарли показалось, что к нему вот-вот подойдёт мистер Вонка, уж так сильно шаги были похожи на его, и скажет, что всё это шутка. Но вместо этого мальчик услышал посторонний, чужой для него голос: — Так, так, так, Чарли Бакет, — таинственным, властным шёпотом говорил он, подходя всё ближе, — Мальчик, который таинственным образом 2 года назад выиграл "мировую лотерею". Юный Бакет судорожно выдохнул и слегка заёрзал на месте. Тут же послышалась усмешка. Мальчик дрогнул, чувствуя, насколько широко улыбнулся незнакомец. Он положил свои руки на плечи малыша, разгладив тонкими, длинными пальцами одежду. Юноша попытался сбросить их, но ремни не давали. — Я представлял тебя немного иначе, — задумался похититель и слегка похлопал малыша по плечам, — Ты такой милый. Горячее дыхание резко обдало мочку нежного уха, а сладкий шёпот заставил непроизвольно содрогнуться всё тело. Бакет брезгливо покривился, показав свои маленькие зубки и сразу почувствовал пальцы в своей ротовой полости. Они бесцеремонно лазали за дёснами, окольцовывали влажный язык и задевали язычок, вызывая позывы рвоты. От возмущения он замычал, стараясь отвернуть голову. В качестве ответа раздалась новая волна смеха и мужчина, убрав свои пальцы, встал перед учеником всемирно известного кондитера этого века. Прокашлявшись, малыш Чарли увидел перед собой высокого мужчину с черными волосами до лопаток. Его драная рубашка, местами испачканная алыми пятнами, оголяла одно острое плечо, и местами сливалась с окровавленными губами. Такой вид ввёл мальчика в состояние шока и реального испуга. Незнакомец оглядел свой внешний вид и изобразил негодование от самого себя. — О, прости, я забыл переодеться, — хихикнул он уже который раз, — Собирался перекусить по дороге домой. — Где я?! — неожиданно даже для себя закричал юный Бакет. — Дурачок, неужели непонятно, — начал говорить кровопийц в манере мистера Вонки, — Ты у меня дома. — Кто вы такой?! — вновь осмелел Чарли. — Меня зовут Николас. — Зачем же я нужен Вам, Николас? — Странно... — Ник слегка прищурил горящие, чёрные глаза и нагнулся, внимательно разглядывая обречённое лицо мальчишки. — Что странно? — переспросил он. — Почему ты не боишься? — вновь нежная рука погладила дитя по голове, стараясь ощутить весь шёлк его волос. — А чего мне бояться? — резко ответил Бакет, посмотрев на встречу маньяку, — Тут только два варианта развития событий. — О, и какие же они? — противно засмеялся он, резко присев на колени и сложив руки на ногах ученика мистера Вонки. — Либо меня спасут, либо ты меня убьешь. — хладнокровно ответил Бакет. — От Вонки нахватался? — поднял бровь Николас, мило улыбнувшись и оголив пару белых, толстых клыков. — Ты... Ты что... ВАМПИР??? — испуганно пискнул малыш. Всё его бесстрашие сразу исчезло. — Нет, унеси Дьявол этих кровососущих тварей, — брезгливо поморщился мужчина, — Я обычный анимаг. — Будьте здоровы... — икнул Чарли. — Ты не знаешь, кто это? — Нет... — растеряно признался мальчик. — С ума сойти... — засмеялся в удивлении Ник, — Хочешь сказать, он тебе не рассказал? — Кто? Мистер Вонка? — не понял Бакет. — Да. Он знаешь о всех тварях больше любого на этой планете, — в шоке воскликнул он, — Причём на своей шкуре! — Ты врёшь, — прошипел мальчик, — Я тебе не верю. — У тебя будет время расспросить его об этом. Наверное. Закончив свою мысль, мужчина, не обронив больше ни единого слова, скрылся за плотной дверью. Мрак окутал бедного Чарли со всех сторон. Тело уже затекло и начинало ныть. Он устал. Устал от новой порции тайн мистера Вонки. Устал от нахлынувших обстоятельств. Сейчас ему было холодно и страшно в этом угнетающем одиночестве. Ненароком он вспомнил, как несколько лет назад, когда мальчик учился в первом классе, в студёный январь злые дети заперли его одного в школьном подвале в собственный день рождения. Всю ночь он провёл в этом ледяном королевстве, плакал и умолял хоть кого-нибудь выпустить его, пока пришедшая рано утром уборщица не нашла малыша. Вот и сейчас было также страшно. Так же тряслись колени, содрогалось тело, а сердце наполнялось безнадёжностью и падалью этого жестокого мира. Он не заметил, как по щекам начали стекать крупные, горячие слёзы, как память о страшных воспоминания, что породили столько фобий у маленького мальчика.Рано утром.
Лишь только солнечные лучи осветили холодную камеру, как дверь со скрипом отворилась. Чарли устало постарался посмотреть назад, но не смог. Закрыв глаза в предвкушении новой порции страха и, возможно даже, боли он неожиданно услышал родной и любимый голос шоколадного магната. — Чарли! — вскричал мистер Вонка, подбежав к своему мальчику, — Я нашёл тебя! Я тебя нашёл! Несколько секунд — и юный Бакет был освобождён от пут. Ещё немного — и он уже в объятиях фабриканта, плачет, словно маленький ребёнок. Он в безопасности, наконец, в безопасности. И никто ему не страшен. Уже через 10 минут они шли по лесу. Освобождённые и свободные. Мужчина шел впереди в своём неизменном, пошитом, как с иголочки, наряде, вальяжно неся в руках свою любимую трость. Надышавшись кислородом, у Чарли начали нормально работать мозги. И тут всё стало каким-то подозрительным. Уже так скоро мистер Вонка забрал его, одежда на нём цела, словно он только что забрал её из прачечной, а сейчас он идёт на фабрику так, словно всю жизнь, каждый день ходил этой дорогой. — Мистер Вонка...? — тихо начал разговор малыш Чарли. — А? — спросил он, не оборачиваясь. — Как вы так быстро нашли меня? — Я часто был здесь в детстве и знаю это место, — рассказал мужчина, уже раз 10 поправляя шляпу на своей голове, — Мне просто чудовищно повезло, что здесь я тебя нашёл. — Но... А как же... — начал было мальчик вновь, как кондитер перебил его. — Чарли, потом поболтаем. Времени совершенно нет! — с лёгким раздражением прикрикнул шоколадных дел мастер. — Времени на что? — не понял он. — Я устал не меньше тебя, — не обратил внимания тот на слова своего мальчика, продолжая чётко говорить каждое слово, —Ещё неизвестно, какие обвинения по всем смертным грехам мне вынесут твои родители.Неужели он смог выговорить слово "родители"? Ого... — подумал про себя малыш Чарли.
— Да... — согласился юный Бакет, отведя взгляд в сторону, — Неизвестно...