Once Upon a Time... in Miami Beach

      В Майами Бич так солнечно, так знойно, так замечательно. Гэвин смотрел из машины на снующую молодёжь на роликах, в коротких шортах и с рожками мороженого. Где-то молоденькие, смуглые ребята хиппи сидели кучками вдоль набережной. В их пальцах легко возникали и исчезали тонкие бумажные соломинки, как у фокусника монетки, но Гэвин на это только скептично шевелил усами. Нечестно будет в такой хороший день вдруг к ним пристать, будто он сам никогда не баловался человеческой дурью. Всё вполне… сносно. Не в рамках закона конечно, но…       Он свернул с набережной от медленно заходящего солнца в нежном розово-золотом свете. В отличие от своих сородичей, Гэвин не всегда отличался идеальной исполнительностью. Его оранжевые, глянцевые кутикулы* мягко отсвечивали случайные лучи меж домов, попадающих в его вытянутую, прямоугольную патрульную машину.       В Майами Бич так хорошо. Здесь всегда тепло — что немаловажно для его многочисленной осиной семьи — и рядом море. Отличное место, чтобы поселиться всем вместе, неспешно проводить патрули, как сейчас, а после смены ходить в бар или дунуть косячок под волнами расслабляющего рэгги. Конечно об этом знать никому не надо, а те, кто знают, — не заложат.       Никто не осмелится заложить палача.       Проезжая мимо милые кафетерии с круглыми неоновыми вывесками и призывно мерцающими автоматами, глядя на залётных ласточек, девочек-конфеток, он уложил свой локоть на дверцу, о своём вздохнул. Правыми руками повернул руль и встал на светофоре. В машине тихонько наигрывало Баба О'Райли.       Наверное, на моменте припева он медленно повернул голову и заметил на перекрёстке парочку молодых ребят. Грызун, ящер и человек? Странная компания. Судя по шмоткам, тоже из хипповской общины. А впрочем…       Тот, что человек, стоял в безобразно коротких шортах. Почему безобразно? Гэвин не знал. Ведь до этого он не обращал внимания на шорты остальных. Но теперь смотрел на длинные ноги.       Светофор зажёгся жёлтым.       Мальчишка развернулся, заметил голову патрульного, повёрнутую на них, и, как ни в чём не бывало, помахал рукой, улыбнулся. Покрутился и засмеялся. Кажется, этот смех доносился до машины.       Нет, нужно вернуться в участок, закончить. Если проехать прямо, то придётся делать целый крюк. А время…       Мигает.       Лучше не стоит.       Красный.       Автомобиль завернул у перекрёстка. Гладкая голова песочного оттенка показалась из окна.       — Не подвезёте? — Тот самый хиппи привалился, сложив руки, и бесцеремонно сместил локоть.       — Я? Прости, не могу, — неоднозначно повёл головой Рид, показывая, что рад бы, но он при исполнении.       — Только в участок не везите!       — А за что?       — ...За это. — В ловких пальцах мелькнула кислотная самокрутка.       Изнутри Рида донёсся гул.       — Подкупаешь? — По его глазам сложно сказать, но, кажется, он усмехнулся.       — Я? Что Вы, офицер! Только прошу о маленькой услуге.       Миловидный мальчишка скуксил губы и сделал самые грустные щенячьи глаза, умоляя.       — ...Хорошо. — Рид когтями забрал кислоту и сунул в карман на портупее.       — Отлично! — Тут же попрощавшись и пообещав свидеться у «дома», хиппарёнок забрался вперёд и хлопнул дверью.       Они поехали тот самый крюк. Гэвин не знал, верно ли поступил, уговаривая себя на то, что он просто оказывает услугу. Солнце в последние часы заката особенно сильно било косыми лучами над горизонтом по глазам, будто целилось. Играло в густых тёмных волосах случайного попутчика. Тот не стеснялся разглядывать копа. Конечно, семьи у ос большие, но нельзя сказать, что селились они на каждом шагу.       — Ты из наших?       — Что? Нет, — протянул Гэвин, не превышая скорость.       — Тогда почему?       — Просто так. Ты попросил, а я просто делаю то, что должен делать... хороший коп.       — Кадришь человека при исполнении?       — Хэй, — он выставил одну руку перед ним, притормаживая гонор.       — Зануда. Кстати, как тебя зовут?       Рид помедлил с ответом, не имея понятия, стоит ли говорить:       — ...Гэвин. А ты?       — Коннор.       — Ты не здешний.       — Так заметно? Я приехал по учёбе.       — О… И на кого учишься? — протяжно продолжал спрашивать Гэвин, будто никуда не торопился.       — Не важно, — отмахнулся Коннор, откровенно пялясь.       — Что? — наконец его спросили.       — Я просто никогда не видел вблизи таких… Ты классный, — без шутки уже ответил он, заправил волосы за ухо и закинул ногу на ногу.       — Классный? Впервые такое просто слышу.       — Ты реально крутой. Тащусь от таких.       — Вот как… Так ты ещё и любишь экзотику.       — А ты нет?       — Стреляешь не в бровь, а в глаз.       — Папа научил.       Коннор безотрывно, с приоткрытым ртом смотрел на коричневые полосы между тергитами на гладком песочном теле. Кажется, его не смущали ни длинные усы, ни странная, острозубая челюсть, ни большие глаза, ни две пары рук. Он смотрел так, словно удерживался от того, чтобы протянуть пальцы и потрогать из желания удовлетворить точащее любопытство. Совершенно нечто иное. Не кожа, не шерсть. Какое оно на ощупь… Как камень? Или панцирь? Или за гранью его представлений? Как двигается под пальцами, как реагирует?       — Ты меня сейчас просто здесь сожрёшь. Надеюсь, суп со мной не собрался варить?       — Что? Нет! Мы — веганы… — Несколько обидчиво нахмурился Коннор, ненадолго отвернулся, но снова поправил волосы за ухо и более удобно раскинул острые колени.       Кожа светлая, не такая, как у многих. Рид сразу приметил. На Майами Бич невозможно найти не загорелого человека. Особенно, как эту детку.       — Какой он у тебя?       — Что? — непонимающе нахмурился коп.       — Какой у тебя хер? — прямолинейно и спокойно спросил Коннор, приподнял бровь для весомости.       — Поверь мне, ты не хочешь этого знать.       — Да брось.       — Я серьёзно, Коннор.       — Я видел всякие, мне не страшно.       — Не стоит таким интересоваться. Лучше найди другого.       — Ну хэй, скажи.       Рид грудно загудел, и без того горячий воздух в машине с открытыми настежь окнами стал невыносимым для одного хотя бы одного вдоха.       — Ты не хочешь этого знать.       Напрягшись, Коннор отвёл глаза в сторону, ощущая исходящий от тела патрульного предостерегающий, нехороший жар, и смолк.       — ...Я думал, ты из наших.       — Я же сказал, что нет, — раздражённо повторил Гэвин и уткнулся в дорогу перед собой.       Они свернули в тень зданий, оказавшись где-то совсем у черты города. Патрульная машина встала на полупустой стоянке. Коннор смотрел так, словно что-то хотел сказать, но теперь для ситуации это было бы лишним.       — Дальше не повезу. Дойдёшь?       — Да…       Но никто из них не торопился выйти или выпроводить другого. Они молча сидели в тишине, мягко обдуваемые солёным ветром, слушали городской далёкий шум.       Коннор поймал встречный взгляд дружественного копа, осторожно подтянулся ближе. Сиденье заскрипело под ним. Он опёрся на руку, вторую поставил уже с другой стороны от включенного ручника. Музыка больше не играла. Он смотрел на выступающие клыки хищника и без спешки потянулся к ним.       Его совсем юношеский, робкий поцелуй не встретил сопротивления. Они смотрели друг другу в лица.       Внизу вжикнула молния.       И Коннор не разрывал взгляд, опускаясь, пока мог.       Впрочем, конечно офицер Гэвин был прав, видеть такое мало кому-то из людей захочется. Но с другой стороны — всё не так уж страшно. Волосатые херы Коннор встречал в своей жизни не раз. Может, немного другие, может, без угрозы быть проткнутым случайно на рефлексе, но… Хотя бы ненадолго прикоснуться к этому жёлтому телу, к этому крепкому покрытию и увидеть своими глазами, какое на самом деле у ос-палачей может быть большое жало. Ощутить, как руки поочерёдно его гладили сразу по затылку и спине, не сбиваясь. Как сверху доносилось грудное гудение, совершенно иное, до тёплых вибраций. Тело осы-палача ужасно горячее, как набережная Майами Бич в разгар полудня, и брать его остроконечный член в рот невозможно. Кажется, что внутри от него всё не то сохнет, не то плавится, а от волосков по всей длине не так уж и мерзко, когда они влажные. Скорее щекотно. Даже странно, как такое могло помещаться внутри Гэвина.       А внутри него поместится?       От одной мысли Коннора приятно повело, дурманило, в паху протяжно знакомо зудело. Губы припухли, их не щипало, но жгло. Наверное, из-за яда жала, находящегося довольно близко. К нему прикасаться не находилось уже столько решимости. Зато сочилось из несгибаемого парамера** с достатком. Конечности Гэвина были похожи как на шарнирные, чем-то соединённые изнутри. И несмотря на это, рыжая ладонь давила весьма с конкретным усилием, всё грубее и грубее под хлюпающие звуки. Уши и щёки Коннора раскраснелись, спина ныла, руки с трудом держали, но желание удержать во рту самый дикий и странный член, мать его, копа «палача» сильнее, чем обычные неудобства.       — Да, детка… — низко прозудел Гэвин, выделяя секрет, сжал волосы на чужом затылке и удержал рот на месте, кончая.       Солнце окончательно село. Коннор поднял голову, утирая уголки губ и облизался.       — Чёрт, никогда не подумал бы, что у ос кислая сперма…       — Ты много ещё о чём не знаешь, — удовлетворённо усмехнулся патрульный на Коннора, недолго отдышался, снимая с себя перегрев, и снова завёл машину. — А вот теперь выходи.       — Конечно. Сигаретку можешь оставить себе, — отойдя, бросил он из-за плеча.       — Что?.. — возмущенно протянул Рид.       — На чай, — так и дразнил Коннор. То ли своими шутками, то ли уходящими вниз по дороге белокожими ногами в коротких шортах.       — Хиппи… — хмыкнул Гэвин, повернул и поехал мимо. Наконец в сторону участка, получать за опоздание выговор.