Любовь всей моей жизни.

Дорогая моя, Я сижу в темной комнате, слежу за тем, как пляшет огонь. И думаю о том, что на моей кровати напротив - твоя светлая фигура. Ты улыбаешься мне, огонь пляшет на румяных щеках и ты видишь мою надломленную улыбку. Я часто думаю, что ты рядом. Мне хочется наряжаться, когда я думаю о том, что ты смотришь. Хочется хорохориться, хочется смеяться. А знаешь ли ты, ангел мой, что я не улыбалась последние три года, потому что тебя не было рядом. И улыбаться, честно, было нечему. Наверное, это смешно, если думать, что я на самом деле так уязвима, дико одинока, разбита, раздавлена, а потом я вспоминаю, какой смысл люди вкладывают в слова "падшая женщина" и все становится на свои места. Наверное, после каждого раза, когда люди говорят это словосочетание они думают о змее искусителе. А ещё змеями называют подлецов. И все это я. Подумать только. А ты моя персональная религия. Мысль о твоих светлая ладонях заставляет меня тяжело сглатывать. Это наркотики. Ты подсаживаешь на ту тишину, которая воцаряется в моей вечно гудящей, как трансформаторная будка голове, когда ты меня касаешься. Мне хочется быть любимой до ломоты в теле. Меня так редко касаются - будто им противно, будто со мной что-то не так. А мне хочется быть холстом, который трогают руками. Хочется быть обласканной. Тобой. Твоими руками. Задохнуться в твоей благодати. Знать что ты счастлива, что ты не одинока, что досыта накормлена, оставив ещё и десерт для полного счастья. Хочется быть услышанной. Получить ответы на самые глупые вопросы в моей голове, хочется, чтобы на меня не смотрели как на пустое место, назойливую муху, увидеть хоть долю заинтересованности. Все думают, что такие как я не знают любви, не понимают и доли. Но моя любовь похожа на детскую. Я взрываюсь тысячами хлопушек счастья, привязанности и я была бы вовсе не против вечно сидеть у твоих ног, словно бы на поводке. Прости. Прости. Я... просто больная. У меня часто першит в горле, когда я думаю, что ты на мне. Думаю о том, какая на ощупь кожа на твоих плечах. Я недостаточно хороша для тебя. Я тебя недостойна. Никогда не буду, но никто ведь не станет похожим на бога, но люди не перестают отдавать ему свою жизнь. И я не перестану отдавать ее тебе. Всю, всю. До последней капли. О мой ангел. Нежность моя. Дай мне целовать твои руки. Я умоляю. Я всегда была вежливой, когда была таким же ангелом как ты и я буду вежливой с тобой, хоть и ненавижу многое после падения. Ровно также ненавижу мужчин, которые могут пытаться прикоснуться к твоим плечам и телу недостаточно бережно, нежно. Они не могут понять, какого это. Быть мучимой любовью к тебе больше шести тысяч лет. Мечтать прижать тебя к себе, целовать светлые ресницы, чувствовать губами твою улыбку. И ловить несдержанные стоны. Ты думаешь я не помню твое раздосадованное "ах", когда ты понимаешь, что подол твоего платья вновь испачкан? Или же как ты восхищаешься, когда ешь пироженые? Хотела бы я, чтобы мое присутствие вызывало бы у тебя столько же восторга... Ты знаешь, люди живут только мечтами и целями. Их окружает мрак и ненависть, непонимание, зло. Но лишь мечты могут заставлять их вставать по утрам. Ты мой смысл. Мое сердце болезненно тянет, возможно, я зацветаю, любимая. Мне одиноко спать в постели одной, мне тревожно, печально, страшно. Но я счастлива знать, что где-то есть ты. И ты можешь быть счастлива. Ещё я слежу за людьми. За детьми в особенности. Они такие честные и чистые. Отчего-то любят меня. Возможно, я кажусь им смешной. Они вечно тащат мои очки. И говорят, что мои глаза необычные. Они не пугаются, как все остальные. Жалко бедных детишек ноги которых стёрты в кровь об рыночные камни. Жалко и крох аристократов. Их бьют так сильно за незнание какого-то предмета. По спине и по бледным рукам, ангел. Я могу получить выговор от начальства, но я часто их исцеляю. Они думают, что я - ведьма. Чаще всего приходится прятать рыжие волосы, что за напасть. Но одна девочка сказала мне, что я добрая ведьма. Она нахмурилась забавно, но, думаю, что я в этот момент нахмурилась не очень забавно. Я бы ее забрала. Но Вельзевул не одобрит. Хотя она добрая. В ней нет зла, она похожа на мотылька, что сгорела от света свечи. Она поила меня чаем в тёмных подвалах ада и лечила после падения. Мне помогали только разные снадобья и твое имя в голове. Я смутно помню рай, но может, оно и к лучшему, понимаешь? Я просто хочу спокойствия, до крика, до ужаса. Иногда хочется согнуться пополам и кричать так долго, пока не выкричишь весь страх. Весь этот животный ужас, который видишь на земле. Животный ужас после падения, хочется бить себя в грудь, как хлопают по зажевавшему монетку аппарату. Я хочу быть зацелованной. Чтобы сердце мое было такое же горячее, как и люди, что спали долго- долго под теплым одеялом. Они такие сонные, милые и ленивые. Едва ли не мурлычут. Я умею мурлыкать. Хочешь, покажу? Я устала тебя отвоевывать, бояться и отворачиваться как от пощёчин. Хочу быть просто женщиной, которую бы назвали за глаза дьяволом, жить в маленьком доме и иметь возможность целовать тебя каждую минуту своей жизни. Я что, Мам, так много прошу? Я люблю тебя. Эти три слова во мне как мантра. Я же - само несчастье. Меня создали, чтобы показывать твоим братьям и говорить, "вот, вот что станет с вами, если ослушаетесь." Я люблю тебя. И от этого становлюсь лучше. Ты делаешь меня лучше, Азирафаэль. Я засыпаю и всем сердцем надеюсь, что вновь увижу тебя в своих снах.