Кто их знает...

Всё шло как по маслу: Матсукава везде успевал, дело в руках спорилось, клиенты попадались приятные и даже погода радовала глаз. Такое спокойствие для человека в возрасте было… Подозрительным. Если всё идёт хорошо, что-то пойдет не по плану. — гласит народная мудрость. — Я дома! — А я уже заказал доставку, — выглянул Ханамаки. Казалось бы, человеку 27 лет, а он не сдвинулся с отметки «16» ни физически ни морально. Всё такой же молодой, красивый и безработный беззаботный. — С сырными гамбургерами? — С тремя сырными гамбургерами, — подмигнул этот дьяволёнок. — А оплачивать буду я? — усмехнулся Иссей, заваливаясь на диван. — А оплачивать будешь ты, — невозмутимо развёл руками Ханамаки, — Ты ж тут муж и деньги в дом приносишь. — Плохая из тебя жена. — Зато любимая. — И не поспоришь. Оставшийся день Матсукава провёл райски: под интересный сериал с любимым человеком и едой из макдака. Ничего не предвещало беды, одним словом. Разморенной счастливой хрюшкой Иссей так и заснул в объятиях Ханамаки. Кто же знал, что это станет ошибкой для сохранения его нервов и сердечно-сосудистой системы. Проснулся Матсукава посреди ночи один-одинёшенек в своей кровати. Одеяло, окружившее мужчину со всех сторон, душило своей теплотой, но любая попытка высунуть ножку заканчивалась мгновенным замерзанием этой конечности. За всё то время, пока Ханамаки жил на птичьих правах у своего бойфренда, привычка спать с открытыми окнами даже в разгар зимы — не изменилась даже после тысячи тщетных попыток Матсукавы. «Не могу спать в духоте». «Кстати» — пролетела мысль, отбрасывая эхо в пустой непроснувшейся голове, — «А где эта пидрила?» Вопрос же, конечно, с места сам собой не решился, как и раскрытое окно. «Вот она, — решил Матсукава, вставая невнятным коконом, — Вселенская кара за обычный хороший день» Ручка подзаела. Сквозь прорехи в одеянии крестьянки холод добивал чувствительного к температурам Иссея. Однако и жопа, которая запрела, и пися, которая чуть не отвалися — резко отошли на второй план, когда мужчина почувствал, как его кто-кто цапнул зубами за щиколотку, опаляя несчастную огненным дыханием. Пронзительный визг крик и инстинктивным подпрыгиванием не заставил себя ждать. Матсукава споткнулся о тумбочку. Всё вокруг загремело. Включился свет. Заорали из-за стенки соседи. Ханамаки, согнувшись в три погибели, ржал как полковая лошадь. — Прости, — задыхаясь выдавил он, заходясь в очередной волне звонкого смеха. — Блять придурок, — усмехнулся Иссей, закрывая глаза ладонью, дабы не видеть этого озорного. Этой ночью Такахиро так и не заснул.