Правда для идеального лжеца.

Избегающий любви Не даёт согреться своему Простуженному сердцу.

Бэд размахивал битой всё быстрее, украшая ошмётками монстра демонического уровня стену ближайшей многоэтажки. Вообще-то хватило бы и пары замахов, но в последнее время трудно оставаться в ладах с эмоциями. Хочется расхерачить в фарш всё, что под руку попадётся, а если вокруг пусто, то и воздух сойдёт. Сильнее, сильнее, сильнее, доказать, что не просто так попал в S-класс. Всем, каждой суке, в которой есть хоть капля сомнений, что Бита заслужил звание одного из сильнейших героев. Никто не смеет косо смотреть в его сторону. Всё из-за чёртова ублюдка. Как бы ни хотелось убедить себя в обратном, Бэд предпочитал оставаться честным, а потому чётко осознавал, чьи слова отдаются эхом в голове при малейшем намёке на неудачу. Блядский Маска, высокомерный хуила, чудом умудрившийся задеть за живое после мочилова с инопланетянами и разрушения города А. И без того чувствуя себя виноватым, Бита тогда выслушивал упрёки, больше всего на свете желая заткнуть чем-нибудь восхитительный рот первого мудозвона в А-классе. Самое поганое, что тот сучий потрох был прав: хуёвые из них герои. Весь S-класс — сборище безмозглых пиздоклюев, эгоцентричных и ленивых, ставящих в приоритет не спасение людей, а собственную крутость. Легко сидеть и пиздеть, как запросто они спасут мир. Но только выдалась возможность… А, к чёрту. Ебать такие размышления в хвост и в гриву. Так уж вышло, никто не мог знать о приближающейся угрозе. Тем более никто не смог бы остановить гигантский сверхпрочный корабль инопланетных вымудков, разве что малявка, но ей в первую очередь поебать на безопасность тех, кто не может спасти себя сам. Каким богам нужно молиться, чтобы одна смазливая рожа перестала занимать все нахрен мысли каждый сраный день? Кого нужно победить, чтобы обладатель этой смазливой хари посмотрел наконец с подобающим восхищением? Так же, как украдкой смотрит Бэд, когда видит его в новостях или мыльных операх, которыми увлекается Зенко. Это становится охуенно невыносимым. Хорошо, что они редко сталкиваются в процессе геройствований, иначе кто знает, на что мог бы быть способен Бита. Публично опозориться и обзавестись новым геройским именем вроде «Гомо-гомо Бита» — не самая приятная перспектива. Да и фанклуб девчонок, к которым можно прийти за утешением в крайнем случае, заметно поредеет. А после с избытком восполнится теми шизанутыми, которые тащатся от педиков. Нет, Бита вовсе не какой-то пидорас, просто Маска такой… красивый, сука. Женственный даже с короткими волосами. Ухоженный, разодетый по моде, с по-любому дорогущей причёской, и пахнет совсем как баба: то ли цветочками, то ли выпечкой. Жасмином и корицей. Нахрена Бэд так отчаянно выяснял конкретные оттенки аромата — он не знает и сам, просто как бы нужно было быть уверенным. Спокойные вечера выдаются в последнее время настолько редко, что каждый — настоящее сокровище. Можно сидеть на диване, слушать милую болтовню Зенко-тян, нещадно объедаться пересоленным набэ, приготовленным сестрёнкой, неосознанно соглашаться с её восхищённым лепетом о Милой Маске… Какого чёрта. Самоконтроль всегда плохо давался вспыльчивому Бэду, но объебаться так глупо — новый уровень пиздеца. Зенко умничка, маленький гений, самая чудесная красавица, она точно легко догадается до страшного секрета дурного братца. — Хочу его автограф! Нии-сан, ты мог бы уже давно попросить его для меня, — Зенко умилительно надувает щёчки, отчётливо понимая, как действует на брата её обиженная мордашка. — Эй, вообще-то твой брат в S-классе. Я гораздо круче этого обму… соленного журналистами актёришки. Зачем тебе бесполезная бумажка с его закорючкой? — приподняв бровь, Бита пытается показать искреннее непонимание. Хоть бы сестричка согласилась. Видеться с Бьютом, быть в полуметре от него, снова хереть от смеси корицы с жасмином… Нужно избежать этого любыми средствами. — Твоя популярность по опросам гораздо ниже, — жестоко отрезает Зенко. — Одноклассники мне завидуют, но если я заполучу автограф Милой Маски, стану самой популярной в классе. Разве ты не хочешь, чтобы я была лучшей? — Но ты и так лучше всех, Зенко-тян! Тебе не нужен автограф какого-то хмыря, чтобы быть крутой! — Ясно, братик. Ты просто не хочешь порадовать меня. Знаешь, можешь не приходить на мой следующий концерт. Я обойдусь без брата, которому на меня наплевать, — сложив руки на груди, Зенко горделиво отворачивается от Бэда и вздёргивает острый носик. Глупый братик никогда не поймёт, что пререкаться бессмысленно. — Прости! Прости, что заставил тебя так думать! Прошу, не нужно меня ненавидеть! Братик сделает всё для его маленькой принцессы! Обещаю, что завтра же достану автограф! Ну простиии! — дать Зенко повод для обиды — худшее в мире преступление. Бита действительно готов на колени встать, лишь бы сестрёнка не дулась. В общем-то по-быстрому докопаться до Маски не звучит как нечто смертельно опасное, особенно по сравнению с запретом приходить на концерт сестрички. Сплюнув на тротуар горькую после сигареты слюну, Бэд закидывает биту на плечо и суёт свободную руку в широкий карман. Уверенность, непоколебимость, стойкость. Нужно взять себя в руки и просто сделать, не задумываясь о процессе и последствиях. Хорошо, что героям S-класса доступна секретная информация и было легко узнать, в каком городе сейчас находится Маска. Отвлекать этого придурка от съёмок сродни самоубийству, а Бита такими наклонностями вовсе не страдает, поэтому он выглядит спокойным, пока дожидается перерыва возле съёмочной площадки. Только рука в кармане, плотно сжатая в кулак, от чего-то стала влажной. Блядское волнение. Ведёт себя как психанутая фанатка, аж тошно. — Здарова, я это… — О, Бита-кун, надеюсь, ты с радостной вестью о том, что переходишь на подобающее место в конце С-класса? — Бьют ненавязчиво поправляет волосы и вздёргивает подбородок, глядя сверху вниз на непутёвого коллегу. Не сказать, что его волнует, зачем он вдруг понадобился Бэду, но видеть Биту вне сражения довольно странно. Не герой, а обычный гопарь, он одним своим видом портит репутацию всех настоящих борцов с монстрами. — Слыш, говно, я тя щас в стену впишу. Ебало будешь по кусочкам собирать, — разозлившись, Бита входит в привычное русло. Даже мысли о том, насколько пронзительны и невероятны золотые глаза собеседника, больше не докучают назойливыми мухами среди родного мозгового бардака. — Я ваще это… автограф сбацаешь? — Бэд достаёт из кармана пиджака аккуратно сложенную вчетверо фотографию Маски и протягивает, почти упираясь пальцами в чужую грудь. — А, так ты стал членом моего фанклуба? — горделиво улыбнувшись, Маска забирает собственное фото, легко касаясь горячих пальцев Бэда. Злить этого наивного идиота невероятно весело. Однако реакция на прикосновение у него довольно странная. Намётанный глаз сразу определяет замешательство, испуг и… удовольствие? — Хуй тебе, а не фанклуб, уёба. Это для сестрёнки, — держаться ровно, когда Бьют так близко, одуренно сложная задача. Ёбнуть бы разок себе по башке, чтобы воспылать бойцовским духом и разделаться с тупым желанием глубоко засосать этого вымудка с живительно-прохладными наманикюренными пальчиками. Сука. — Окей. И что ей написать? — Да я ебу что ли? Зенко-чан, вся хуйня… Ты таких по сотне в день пишешь, сам придумай. Стоит Бьюту оторвать ручку от бумаги, Бита вырывает полученный автограф из чужой узкой ладони и спешит скрыться за поворотом, чтобы перевести дыхание. Закурить дрожащими руками довольно сложно, но приходится справиться: сигарета немного отвлекает от желания вернуться и позвать на свиданку. Сглотнув, Бэд разворачивает фотографию с автографом, чтобы прочитать стандартное послание и возможно насмотреться на конечно идеальный почерк Маски. «Зенко-чан, успехов в игре на фортепиано. Надеюсь, в будущем мы будем сотрудничать. Не становись такой же никчёмной и тупой, как твой неотёсанный братец. С любовью, Милая Маска.» Блядский сукин сын, да ведь Зенко не сможет показать это одноклассникам! Это нихера не смешно, на районе за такое ногами пиздят. За два прыжка преодолев квартал до съёмочной площадки, Бита без церемоний врывается в поле зрения камер и хватает Бьюта за горло, поднимая на вытянутой руке. Несмотря на то, что он и без того ниже ростом, Бэд всем своим видом показывает, насколько он сильнее и морально выше. — Я те говорил, что ебало расшибу? Готовься, сучара, ща будем плясать. Ты чё за хуйню там намалял? Не слышу извинений, — слишком близко, до жара и кома в горле. Прижать, схватить за волосы, вылизать тонкую шею, прикусить острый кадык… Озираясь, Бита вспоминает про камеры, и только благодаря этому хоть как-то сдерживается от непоправимого проёба. — Я не виноват, что ты никчёмный, тупой и неотёсанный, — Маска упирается ногами в крепкое плечо и ловко выскальзывает из захвата, спокойно становясь на землю. Будто ничего и не было. А Бита, кажется, не такой уж безмозглый, раз сперва прочитал записку. — Мне не за что извиняться. — Ты, тварь, испоганил любимую карточку сестрёнки. Я те по кости за каждую пиздливую чёрточку сломаю, уяснил? Доставай такую же, резко! Я-то твой гнилой базар потерплю, но не смей расстраивать Зенко! Закатив глаза, Бьют отточенным движением поправляет волосы и коротко кивает. Человеческие чувства далеки от его понимания, но то, с каким трепетом Бита относится к своей сестре, делает этому быдлу честь. В гримёрке всегда найдётся несколько десятков разных растиражированных фото, и Маска без труда находит там нужную, на которую заново переписывает начало предыдущей записки. Идеальный герой не может рушить ожидания маленькой девочки. Вернувшись на съёмочную площадку, Бьют осматривается в поисках Биты и замечает отблеск его оружия возле стоящего поодаль двухэтажного дома. — Сначала благодарность, потом автограф, — высокомерно проговаривает условия Маска, зажав карточку двумя пальцами. Может хоть так он научит школьника манерам. — Сделал бы сразу по уму, я бы подумал. А так давай сюда и пиздуй светить ебалом в другом месте, — Бэд протягивает руку и смотрит так, будто это настойчивый Бьют тратит его драгоценное время, а вовсе не наоборот. — Я не понял ни слова из того, что ты наговорил. По крайней мере точно не услышал среди бандитского сленга «спасибо». — Не за что, — усмехнувшись, Бита ловит собеседника за запястье и выдёргивает из тонких пальцев фотографию. Однако заставить себя отпустить чужую руку не может. Будто сигналы резко перестали проходить по нервной системе. Да просто не хочется отпускать, чего тут думать. Очень хочется притянуть ближе. И вот этот сигнал внезапно срабатывает: Бэд рывком дёргает Маску на себя, тут же прижимаясь своими губами к его. Нежным, мягким, немного липким от прозрачной помады. Даже глаза закрыть как-то не приходит в голову, поэтому Бита неловко целует и шокировано пялится на застывшего Бьюта. — Это тоже для сестры? — дождавшись, пока Бэд отстранится, Маска отходит на шаг. В его голосе нет насмешки, только абсолютное хладнокровное спокойствие, будто не произошло ни-че-го. — Пошёл нахер, педик, — бесит. Раздражает до дрожи. Ни ответа, ни сопротивления, ни какой-либо иной реакции. Пустое место. Бита разворачивается на пятках и шагает прочь, выстукивая своим оружием по асфальту рваный ритм. Какого хрена он натворил… Кто просил настолько безоговорочно палиться? И что вообще он выдал вместо нормальной последней фразы? Больно ущипнув себя за руку, Бэд разочарованно мычит, потому что это точно реальность, а не очередной ебанутый сон. Он засосал Маску. Нет, это сильно сказано, скорее чмокнул, как ссыкливый школьник свою первую подружку. Однако нельзя отрицать, что было приятно. Именно так, как всегда представлялось. Сладко. Вот что теперь с этим делать? Держаться подальше и без того было трудно, но тогда хотя бы вся ответственность лежала на его собственных плечах, а теперь Маска кто-то вроде соучастника, притом не по своей воле. Как же бесконечно тупо было провоцировать самого популярного героя, держащего в кулаке все СМИ планеты. Только вот ни на следующий день, ни через неделю Бэд не слышит о себе ни слова, даже на форумах всё в пределах нормы. По-хорошему, стоило бы порадоваться, что ничего не изменилось и можно дальше мирно надеяться перестать пылать неразумными чувствами. Хуй там. Раздражение захлёстывает, топит, не даёт вздохнуть полной грудью ни разу с той самой минуты. Несколько раз Бита порывался пойти поговорить, как-нибудь объяснить свой поступок, но в голову не приходило ни одной нормальной отмазки, кроме романтического нытья типа: «Рядом с тобой я не могу нормально себя вести» или «это всё из-за тебя, нехрен быть таким красивым». Был бы Маска обычным пацаном, всё могло бы сложиться иначе. Цветочки там, хуёчки, пивасик, свиданки на заброшках в городе Z, подвиги всякие, спасение от монстров. А Бьюту хрен пойми, чего надо: и букетами поди вся комната уставлена, и монстры сами от него разбегаются, потому что он даже Демона спокойно уложит. Ни подкатить, ни выкинуть из головы. Сложно пиздец. Проходя мимо по коридорам Геройской Ассоциации, Бита нарочно смотрит в противоположную сторону. Слишком живы воспоминания, слишком обжигающ иррациональный стыд, слишком страшно увидеть новую форму презрения. Только сейчас, вихрем пробегая, чтобы успеть в город M на битву с предположительно демоническим уровнем, Бэд позволяет себе задержать взгляд на идеальном лице, словно это может придать сил. Наконец-то можно выпустить пар. Бита размахивается и хуячит гигантское дерево прямо в стрёмный ебальник, чтобы жёсткая кора захрустела под напором металла. Бесполезно. Острые лианы и колкие ветки обвивают ноги, почти ломая лодыжки, но Бэд успевает ударить по ним, освобождаясь. Оглядываясь по сторонам, он не видит ни единого человека, а значит можно разойтись на полную катушку. С каждым разом замахи становятся сильнее, Бита бьёт по корням и принимает удары твёрдыми руками настоящего бойца. — Выкуси, блядский брокколи, — громкий крик придаёт уверенности в своих силах, и Бэд, пораскинув мозгами, втыкает биту прямо в глаз монстра. Это всегда работает. Но только не сейчас. Недостаточно, нужно сильнее. Пробить до сердцевины и раскрошить в опилки. Где-то на периферии доносится сирена и мелодичный голос диктора: «Срочная эвакуация. Жители города М, проследуйте в убежище. Опасность уровня «Дракон». Повторяю, опасность уровня «Дракон». Блядь. Продвигаясь вперёд, древесная тварь ощутимо набирает силы. Проследив траекторию движения, Бита бьёт себя по голове и радостно ухмыляется. Конечно, оно двигается к реке. Нельзя дать ему приблизиться к воде, иначе весь S-класс заебётся пиздить этот баобаб-переросток. Атаки веток и лиан становятся всё точнее, от любимой водолазки остались паршивые лоскуты, висящие на окровавленном теле. — Пизда тебе, дерьма кусок, — все рефлексы обострены до предела, уворачиваться от веток уже не так трудно, и Бэд как можно быстрее забирается на самый верх, после чего съезжает вниз, обрубая битой даже самые толстые ветки. Монстр слегка замедляется, видимо, затрачивая ресурсы на выращивание новых конечностей, и этого вполне хватает, чтобы успеть мощно замахнуться и воткнуть биту в землю, создавая кратер и разрушая корневую систему. Ещё медленнее. Бэд не прекращает град атак, но монстр всё равно успевает наносить ему урон несколькими особо гибкими ветвями. Где же его слабое место… Озлобленный взгляд, полный бойцовского духа, упирается в бензоколонку. — Э, хуила! Слыш! Сюда иди! Хочешь меня убить? Давай, ползи сюда, фикус! — заорав что есть сил, Бита бьёт в землю, создавая широкое русло, и разносит цистерны с горючим. Бензин собирается в лужу и утекает прямо к извивающимся корням монстра. Ждать слишком долго, так что Бэд бежит к противнику и взбирается на него, цепляясь за выступы коры, а когда находит удобное место, вновь принимается избивать, каждым ударом откалывая приличный шмат древесины, уверенно подбираясь к тому, чтобы отбить верхнюю половину монстра. Получаемый урон не имеет значения, Бита почти не чувствует боль, только сильнее преисполняется бойцовским духом и ускоряется, пока беспощадно колотит ублюдка. Посмотрев вниз, Бэд замечает, что все корни монстра пропитались горючим, а значит можно начинать представление: щёлкнув дорогущей любимой зажигалкой, Бита бросает её на землю и наблюдает, как быстро огонь распространяется по туловищу монстрятины, с каждой секундой охватывая всё большую площадь. Блядь. А как теперь слезть-то? Придётся прыгать. Высушиваясь, монстр становится ощутимо меньше, огонь подбирается к самым пяткам, времени на раздумья нет, и Бэд легко отталкивается от шевелящейся толстой ветки, надеясь приземлиться на ровный чистый асфальт. Как только опасность остаётся позади, тело резко расслабляется. Бэд смотрит по сторонам, проверяя, не осталось ли поблизости гражданских, но видит только золотые глаза и синеватые волосы. И самую невероятную во всём мире улыбку. — Видал? Мой… первый дракон. Те-бе. Спаси… бо, — болезненно усмехнувшись, Бита обнажает окровавленные зубы. Он тянет вперёд сломанную руку и тычет вывернутым пальцем в ослепительно белую футболку Маски, чтобы удостовериться, что перед ним не галлюцинация, после чего падает без сознания, пачкая кровью сухой асфальт и чужие поддерживающие ладони. Больно. Охуительно больно в каждой клеточке тела. Будто не с монстром дрался, а пропустил себя три-четыре раза через мясорубку. Да, даже от Демонов удавалось уходить почти без повреждений, но Дракон… Совершенно иной уровень. Тем не менее, стало немного спокойнее: завалив это чудище собственными руками, Бита подтвердил своё право называться героем S-класса. Может теперь даже немного поднимется в рейтинге. Омрачает радость победы воспоминание, как он, кажется, наговорил Бьюту какой-то херни. Интересно, какой, и что вообще Маска забыл на месте битвы с Драконом. — Доброе утро, — Бьют отрывается от журнала и придирчиво осматривает забинтованное тело Биты. Ну и где здесь S-класс… Даже Гатлинг справился бы лучше. По крайней мере Маска усердно убеждает себя в этом, однако где-то внутри он чувствует гордость за придурковатого пацана, взвалившего на свои плечи судьбу целого города. — Ты чё тут делаешь? — выражая полное непонимание, Бэд приподнимает левую бровь и таращит глаза. Конечно безумно радостно видеть Маску рядом, вроде как принимать его заботу, но это настолько неожиданно, что и без того спутанные мысли превращаются в склизкое желе. — Поддерживаю твой новообретённый имидж. Ты сейчас во всех заголовках. Пресса восхваляет героя, показавшего свою истинную силу. Наконец-то завалил Дракона… — А лучше бы тебя, — Бита перебивает мечтательно, кивая в доказательство своих слов. Но не проходит и секунды, как он вздрагивает и приподнимает бровь, а затем гневно кривит губы, одним взглядом приказывая Бьюту убраться прямо сейчас, не задавая вопросов. Объясняться с ним нет никакого желания, тем более Бэд уверен, что не сможет подобрать слов и правильно донести мысль, а говорить «то самое» совсем стрёмно, хотя, пожалуй, от этого стало бы гораздо легче. Получить прямой отказ и не парить мозги вероятностями. — Ты такой придурок, — лаконично замечает Маска. — Бросай это дело. Тебе это не надо. — Жопа, хуй, пина-колада. Ты в телепаты заделался? — сомнение в его честности всегда приводит Биту в бешенство. Несмотря на обилие бинтов и гипса на теле, он вскакивает с кушетки и впечатывает Бьюта в стену, удерживая за плечо здоровой рукой. — Реагируй как хочешь, но не строй из себя сраного умного. Я в эти ваши сложности вникать не мастер, у меня всё просто. Вижу монстра — разъёбываю, вижу тебя… — отпустив руку с плеча на тонкую талию, Бэд подходит ближе и утыкается разбитым носом в хрупкую на вид шею, глубоко вдыхая. Это же единственная возможность, так почему бы ей не воспользоваться. Договаривать он не собирается, действия значат куда больше. Просто стоять так близко уже восхитительно. По шкале прекрасного это где-то на уровне с выступлением Зенко и качественным мордобоем. Мозолистые пальцы пробираются под белоснежную футболку, еле ощутимо поглаживая нежную кожу, а губы, стянутые запёкшейся кровью, находят бьющуюся венку чуть выше ключицы. — Ты просто понятия не имеешь, во что вляпался бы, — голос Маски остаётся неколебимо строгим, однако он заметно расслабляется под мягкими прикосновениями. Кто бы мог подумать, что Бэд такой деликатный. Впрочем, он крайне заботлив по отношению к сестре и своей любимой бите, почему бы ему не быть таким же чутким с тем, кто вызывает у него симпатию. — То дерево вывернуло наизнанку полгорода. А я дал ему пизды. Чем ты собрался меня запугивать? — Бита смотрит в золотые глаза снисходительно, будто общается с клиническим идиотом. Сложный характер? Ну так и Бэд не подарочек с аляповатым бантиком. Папарацци? Их не пускают в офис Ассоциации. Работа без перерывов и выходных? Можно потерпеть, если быть уверенным, что Маска вернётся к нему при первой возможности. Не ощущая и толики сопротивления, Бита располагает ладонь на тут же покрывшейся мурашками пояснице и скользит губами по острой линии подбородка Бьюта. — Достаточно. Я позволил тебе слишком многое. Даже не думай ко мне лезть, — приготовившись отпираться от настойчивых объятий, Маска сосредотачивается, но Бэд отпускает его на удивление спокойно, с какой-то нечитаемой улыбкой направляясь обратно к кушетке. С присущей элегантностью махнув рукой на прощание, Бьют достаёт телефон и выходит из палаты, чтобы раздать указания подконтрольным СМИ. Отрываться от желанного тела где-то в глубине души болезненно страшно, но поганое ощущение с лихвой перекрывается одной важной мыслью: Маска тоже его обнимал. Несмотря на серьёзность голоса и безапелляционность заявлений, Бьют положил свою ладонь на плечо Биты. И этого более чем достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым, греть выскакивающее из груди сердце надеждой на положительный ответ. Каким бы холодным Маска ни казался, ему хочется страсти, огня, настоящих чувств вместо тех подделок, которые подсовывают фанаты. И кто как не Бэд может подарить ему именно такую крышесносную простую человеческую любовь. Верить в себя и свои силы — свойство настоящего пацана, и Бита долго был уверен, что нужно просто постараться, а там оно всё как-нибудь через три пизды колено получится. Каждый день разглядывая карту местоположений героев, он искал Маску, но тот исчез с радаров, перекрылся по полной, и даже работники Ассоциации боялись сказать Бэду, где в данный момент находится коллега. Походу этот выблядок не напиздел, он реально не хотел, чтобы Бита ошивался поблизости. Сука. Призрачный шанс на разговор выдался всего один раз, но тогда в коридоре помимо них было ещё несколько героев, а Бита не дебил, чтобы раскрываться перед посторонними. Паршиво. Хуёво настолько, что даже Зенко, первое время активно пытавшаяся разнюхать своим чудесным носиком, какая муха укусила хмурого братца, прекратила докучать однообразными вопросами. Поняла, конечно, что проблема во взрослых штуках, но просить пояснить за угрюмый ебальник перестала. Блядский Маска. Сердце этот мразень не разбил, но мозги выебал как нельзя более основательно, добравшись до самых тёмных уголков. Бесит теперь абсолютно всё, что когда-либо было с ним связано, особенно офис Ассоциации, тупые хари работников, бесконечные коридоры и дороги, в которых легко запутаться и сложно встретить Бьюта, чтобы поглазеть вживую. А хочется ведь до ужаса, хоть краем глаза заметить бледные волосы, руки, тощие ляжки. Слухи по раздражающим коридорам, однако, бегают быстро. Услышав несколько раз странное новое название какой-то херни, Бэд не сразу всёк, что оно значит, но вскоре Императорский Пиздюк разъяснил всё более чем доступно. Бита не привык слушать посторонних, тем не менее слишком уж складно стелил Дотей, чтобы не задуматься о его предложении. Нео-герои… Честно, в Ассоциации сплошные ебанашки без мозгов, распределение по классам у них уебанское, да и спонсоры в основном ссыкливые сальные стариканы, трясущиеся за свои никчёмные шкуры. И Маска. Вечно всё упирается в этого паршивого козла. Поэтому при разговоре с Императорским Пиздюком Бэд не отвечает ничего конкретного, только намекает, что подумает на досуге. Остаться в этой сраной яме ради Бьюта или свалить подальше, как тот и хотел. Наглости Бите не занимать. Размышляя, он всё чаще порывается обкашлять вопросик с Маской, да и вообще по-человечески попиздеть за жизнь. Ещё разок подкатить, так, чтоб он больше не вырвался из цепких рук. Но этот обмудок даже на телеке сидел с таким позорно страдающим еблом, как будто ему яйца щемит, и докапывать его в такой момент явно самое ебаное, что может взбрести в голову. От охуенно долгого обдумывания башка разваливается на куски. Нет, всё не так. Маска как-то пиздецки мощно влияет на решения и на жизнь в целом. Быть с ним, конечно, хочется до сумасшествия, но гордость куда подальше засунуть задачка сложная от слова «невыполнимая». К чёрту. Можно было отшить как-нибудь более однозначно, а не базарить своё чмошное «не надо», при этом подставляясь под откровенные приставания, и бегать от встречи как обиженная тёлочка. В пизду его манипуляции и хитровыебанные манёвры. И Геройскую Ассоциацию ровно в том же направлении. Заложив слегка отросшую прядь волос за ухо, Маска смотрит на заголовок статьи с заметным удивлением. Про Нео-героев он слышал, но всерьёз их не воспринимал. Больше похоже на шайку обиженных, чем на серьёзную организацию. Шайка, переманившая в свои ряды двух героев S-класса. Конечно у Ассоциации есть Тацумаки, Атомный самурай, Генос, Стальной Рыцарь… Тем не менее потеря целых двух высокоранговых героев — сильнейший удар по репутации, сгладить который будет невероятно тяжело. Бьют хмыкает и смотрит внимательнее на фотографию бывшего коллеги и… Кого? Стал ли Бита для него кем-то или так и остался посредственным знакомым, которого весело поддевать? Сердце монстра жаждет лишь насилия, крови, чужих страданий. Оно не может чувствовать что-то положительное вроде привязанности. Дерзкий взгляд чёрных глаз на экране заставляет вспомнить те странные моменты. В первый раз было как-то глупо, по-детски, не так, как Маска привык чтобы к нему приставали. Как-то честно что ли, без подвоха. Во второй немного серьёзнее, но в общем-то так же: по-настоящему и даже в какой-то мере мило, Бэд не требовал ответа, он просто показывал свои чувства и ждал реакции. Именно это оказалось самым волнительным. Бита не воспринимал Маску как идола, как героя, как бездушного красавчика. Он подошёл и сделал всё, что хотел, невзирая на возможность получить по морде, да ещё и ни к чему не принуждал, а как бы спрашивал, нужна ли его ласка. Будь Бэд чуть умнее, Маска задумался бы, не хитрит ли тот, но на деле это предположение сквозило отсутствием всяких оснований. Действия туповатого и донельзя прямолинейного Биты воспринимались как хренова милость Ками, которой, однако, нельзя насладиться в полной мере. Унылые размышления приводят к простому и логичному решению: убить двух зайцев одним выстрелом. К счастью, Бьюту плевать на методы достижения цели, он отличный актёр и собирается использовать это по максимуму. В любом случае с его телом не случиться ничего хуже того, что уже произошло. Принарядившись в белые джинсы и обтягивающий синий свитер, Маска собирается безукоризненно сыграть ещё одну роль. — Зенко-чан, добрый вечер. Твой непутёвый братец дома? — делая вид, что пришёл с деловым визитом, Бьют старается быть вежливым и серьёзным. Пробежавшись взглядом по девочке, он ловит в её глазах странный необъяснимый отблеск, который списывает на фанатское восхищение. — А вы подождёте две минуты? Он скоро придёт. Проходите в его комнату, я сделаю чай, — невероятно, но Зенко смотрит вовсе не на Маску, а тут же утыкается в телефон, провожая гостя к нужной двери. Чем бы ни был занят нии-сан, прочитав сообщение, что сестричка соскучилась, он точно прибежит за пару минут. — Не нужно чай, спасибо. — Не нужно обижать братика, — Зенко строит самое строгое лицо, на какое способна, и у Бьюта отпадает всё желание хоть как-то ей возражать. — Я пойду погуляю. Если что, вините во всём меня, тогда он не будет злиться. Спасибо за тот автограф, до свидания, Маска-сан. Ответить Бьют не успевает, потому что мелкая манипуляторша закрывает перед его носом дверь и убегает на улицу, чтобы не отвлекать брата от разговора. Не может быть, что она обо всём осведомлена… Правда что ли такая умная? Безразлично. В данный момент важно только убедить Бэда вернуться в Ассоциацию. Короткое ожидание тянется бесконечно, потому от скуки Маска разглядывает комнату, обставленную в типично гопническом стиле: неубрано, мрачно, аскетично и одновременно с огромным количеством хлама. В углу валяются детали от мотоциклов, по полу разбросаны остатки сломанных в боях деревянных и железных бит, а так же гири с гантелями, которыми, видимо, пользоваться больше ни к чему. Стены «украшены» кривым граффити с нечитаемым текстом и обвешаны плакатами зарубежных рок-групп. Только прямо над кроватью бестолково налеплены фотографии Зенко. И одна — самого Маски, в самом низу, почти за изголовьем, так что можно заметить, только если подойти близко и наклониться. Сентиментально, но, пожалуй, довольно мило. — Ты хули тут забыл? — За напускным недовольством отчётливо улавливается удивление. — И тебе привет. Давно не виделись, — Бьют садится на кровать, закинув ногу на ногу, и слегка откидывается, опираясь на руки за спиной. — Да и сто лет бы тя не видеть. И так со всех экранов палишь, — аккуратно поставив биту в угол у двери, Бэд перекидывает ногу через стул и усаживается лицом к спинке, прямо напротив Маски. Бьют в ответ на развёрнутое оскорбление цыкает, но остаётся спокойным. — Ты ушёл. — Нет, ты, — Бита держит недолгую паузу и, нахмурившись, продолжает, — а я просто свалил из чёртова гадюшника. Да и ты сам просил держаться подальше, в чём проблема? — Я подумал… — театральный вымученный вздох делает из Бьюта настоящего страдальца, задавленного тяготами судьбы. — Подумал, что ошибся. В тебе и вообще во всём. Ты сильный. И мне тогда было хорошо… — У тя чё, самоуважение вместе с сердцем ампутировали? — чтобы не выдать Маске диких пиздюлей, приходится рассмеяться. — Пиздец, не думал, что ты настолько печёшься о репутации. И чё, хочешь сказать, если бы я щас поверил во всю эту ёбань, ты бы со мной за ручку гулял, а ночью подстилался? Да ты все ожидания превосходишь. Звание мудила года официально твоё. Нет, это действительно смешно. За какого же дебила Маска его держит, что припёрся на следующий день после ухода из Ассоциации. Последний придурок всечёт, что это какая-то хуйня из-под коня. Смеяться резко расхотелось. Отвратительно. И унизительно. Бита же вот, открытый, простой как дважды два, искренний до страшного, а Бьют… Ублюдок в своём репертуаре. Поиметь бы его и вышвырнуть, чтоб неповадно было, но жалко. Хочется красиво и со вкусом. Взаимно. И с чего в душу запала подобная сволочь… Это даже немного стыдно — быть раскрытым практически сразу, не иметь шансов отговориться или вообще выйти сухим из воды. Чёртов Бита во всём прав. Но ждать времени нет, нужно вернуть его прямо сейчас, иначе завтра слухи обрастут фактами и будет поздно что-либо предпринимать. Запугать Бэда можно даже не пытаться, битва высокоранговых героев посреди города так же навредит репутации, а продолжать манипулировать как-то совсем жалко. — Ты понимаешь, что переход в конце концов навредит именно тебе? Эти Нео-герои не смогут соперничать с Ассоциацией, у них просто не хватит ресурсов и поддержки. Они быстро прогорят, а принимать тебя обратно в S-класс Ассоциации будет не выгодно, — давить на логику кажется неплохим вариантом, тем более Бьют уверен в своей правоте, именно так всё и должно случиться. — А те лишь бы соперничать. Нео-герои не о том. Нас просто бесит, что Ассоциация дохуя на себя берёт. И порядки там ебанутые. Пафоса дохуя, а по сути всем на всё похер, только деньги со спонсоров зашибают. Это не война, нам плевать, чем вы там у себя занимаетесь, мы тупо разъёбываем монстров по чесноку, без бюрократии и тихушников в руководстве. Маска искренне не понимает, как Нео-герои собираются существовать в условиях подавляющей конкуренции, но возразить ему нечего. Нельзя не признать, что у Ассоциации множество минусов, выправить которые не получится в ближайшие несколько лет, если это вообще теоретически возможно. Подкупает то, насколько Бэд свободен от груза общественного мнения, он без сомнений делает то, что считает для себя лучшим, и готов стоять за это до конца. Идеальный герой не может позволить себе подобное поведение, но Бьют даже немного завидует тому, как легко живётся Бите без навязанных обществом ограничений. Видеть Маску прямо перед собой через столь долгий перерыв охуенно. Бэд скользит взглядом по длинным ногам, по худощавому телу, по пиздецки красивому лицу, и медленно теряет самообладание. Припёрся в его дом, зашёл в его комнату и сидит своей восхитительной задницей на его кровати. Как же давно Бита мечтал увидеть это. Он забывает говорить, думать, просто смотрит вперёд и совершенно не знает, что делать. Нет, свои желания он осознаёт на все сто, но как претворить их в реальность — задачка похуже интегралов. К тому же, как ни странно, больше хочется поговорить, чем потрогать. Хотя совместить пизду с капустой вроде ничто не мешает. Бэд лениво встаёт со стула и подходит вплотную, ногой разводя чужие колени и становясь максимально близко. Он зарывается пальцами в густые налаченные волосы, чтобы слегка их растрепать, и ведёт рукой вниз, устраивая ладонь на впалой щеке. Просто приятное им обоим прикосновение. — Ты повёл себя как последнее хуепутало, — Бита кивает в подтверждение своих слов, а затем напряжённо вздыхает. — Но это не из-за тебя. Не знаю, мог ли остаться, если бы ты тогда хоть секунду побыл честным… Бегал от меня как цундыра. Я конкретно так заебался по тебе сохнуть. У тя чё, твой же хуй во рту застрял, что не можешь выговорить согласие? Ощущая тепло чужой руки, Бьют думает, что он жалкий. Потерянный, зависимый, напуганный идиот. Будто снова стал уродливым мальчишкой, который за просто так получил всё, о чём мог мечтать. Взрослый сильный эгоцентричный монстр съёжился под рёбрами, позволяя оставшейся человечности прогнуться под весом забытых эмоций. Мгновенно растеряв смелость, Маска осторожно, искренне боясь ошибиться, обнимает Бэда за талию, сцепляя руки за его спиной, и упирается лбом в рельефный пресс. В детстве он мечтал стать героем, чтобы всех защищать, потому что думал, что каждый нуждается в этом. Но, похоже, больше всех нуждался он сам. Быть защищённым от излишнего внимания, от бесконечной потребности соответствовать ожиданиям, от сидящего внутри кровожадного монстра, от окружившей плотной стеной убогой драматичности. — Другое дело, ёпт. Не сломался? — скрыть улыбку не получается при всём старании, Бита чувствует себя идиотом с придурковатым выражением лица. Хорошо, что Бьют закрыл глаза и не видит, как сильно влияют на Бэда самые обычные его действия. — Не-а, — плебейское словечко срывается само по себе, но Маска не придаёт этому значения. Бэд всегда выражается так, что уши вянут, и это один из признаков его внутренней свободы. Тогда почему бы не попробовать так же, хотя бы в его присутствии. Он поймёт. Бьют ощущает, как горячие надёжные руки скользят по его телу: одна ладонь Биты ложится между лопаток, а вторая на затылок. Спокойствие проникает в каждую клеточку тела, чтобы осесть там болезненным теплом. — Лан, хорош сопли распускать. Зенко скоро вернётся, а ей ещё рано на педиков смотреть, — наклонившись, Бэд с несвойственным трепетом коротко целует Маску и тут же отходит на пару шагов. — Я те на почту намаляю. Не смей опять игнорить, усёк? — бита, стоявшая в углу, оказывается зажатой в кулак. Угрожающе постукивая оружием по ладони, Бэд по-прежнему идиотски улыбается. — Не скучай, школота. Я буду ждать, — Бьют подмигивает на прощание и оглаживает рельефное плечо Биты. И совершенно не удивляется, когда слышит за дверью быстрый топот Зенко, слышавшей всё от первого до последнего слова.