Сто шагов назад

Снег заметал пустынные улицы. До Нового года два часа, поэтому все сидят по домам и ждут наступления праздника. Вэй Усянь и Лань Ванцзи вместе нарезали салаты, друзья должны вот-вот приехать. Неожиданно, нарушая идиллию праздника, Вэй Ин заговорил на не самую приятную тему. — Ты же в курсе, что через неделю придут счета за квартиру? — непринуждённо начал Усянь. — Мгм, — лаконично ответил Ванцзи. — Чем платить будем? У меня ни копейки, а стипендии не хватит, — парень отложил нож и упёрся руками в подоконник. — Если бы ты на работе вёл себя более сдержанно и не накопил штрафов, то перед увольнением, тебе бы выдали зарплату. — Лань Чжань говорил спокойным тоном, не отрываясь от дела. — То есть ты винишь меня?! — Вэй Ин повысил голос и развернулся к собеседнику, — да, несколько раз по неосторожности споткнулся и уронил подносы. Но в последний раз посетитель меня настолько взбесил, что я вылил ему чай на голову. Он меня оскорблял! — Ты мог позвать администратора и не поступать столь опрометчиво, — Ванцзи стоял на своём. — Да ты просто не хочешь меня слушать! Значит я больше тебе ни слова не скажу! — Усянь развернулся и вышел из кухни, громко хлопнув дверью. Он сам понимал, насколько по-детски поступает, но злость на парня заставляла путаться все здравые мысли. Вэй Ин давно начал замечать, что их отношения ухудшаются с каждым днём. Усянь долго добивался расположения вечно угрюмого старосты-отличника. Делал всё, чтобы тому стало привычно его общество, касания, шутки, внимание. И Ванцзи действительно начал улыбаться, переплетать пальцы и быть достаточно расслабленным в его компании. Но в последнее время вернулся тот мороз во взгляде, постоянно поджатые губы и прямая напряжённая спина. На все вопросы он лишь вёл плечом и говорил, что всё как обычно. Лань Чжань действительно опять стал считать Вэй Ина чужим человеком. Ванцзи остался на кухне и ещё некоторое время резал ингредиенты на салат, потом со вздохом отложил нож и так же, как Усянь десять минут назад, облокотился на стол. На самом деле он знал, о чём думает парень, и в мыслях, не вслух, пытался оправдать себя. У Лань Чжаня было тяжёлое детство. Ещё тогда он решил построить непробиваемую, как он думал, ледяную стену. Лишь когда в его жизни появился этот лучик света, который медленно начал растапливать стену, Ванцзи вернулся в прежнее состояние из далёкого детства. Но уже достаточное количество времени он видел, как искра во взгляде, направленном на него, стала принадлежать другому. Цзян Ваньинь, несомненно, был хорош собой, да и знакомы они были дольше, поэтому Лань Чжаню оставалось лишь тяжело вдыхать. Скорее всего Вэй Ин сам ещё этого не осознаёт, поэтому не понимает, почему Ванцзи вновь строит ледяное ограждение. А строит он его как и тогда, чтобы не было так больно. И уже действительно…не больно. В дверь позвонили. Вэй Усянь подбежал, чтобы открыть. Лань Чжань краем уха слышал смех Хуайсана и голос старшего брата. Те, оказывается, столкнулись у подъезда. Вроде как говорили о том, что звонил Яо, который должен был вот-вот приехать. Вэй Ин спрашивал про Ваньиня, но от него никаких известий. Он даже не ответил на приглашение праздновать. Но Ванцзи знал, что Усянь будет ждать до последнего. Вэй Ин впустил друзей в гостиную и прошёл на кухню. Тактично проигнорировав Лань Чжаня, он забрал закуски и понёс их гостям. Сичэнь удивлённо проводил того взглядом. Обычно Усянь при любом удобном и неудобном моменте вешается на его брата и болтает без умолку. А тут даже и словечком не обмолвился. Неужели повздорили? Хуайсан, сидящий на подоконнике, радостно хлопнул в ладоши и, спрыгнув, направился к двери. Никто не обратил на это внимание, так как все знали, что так встречать он может только Мэн Яо. Стол был накрыт, шампанское уже стояло на поверхности. Вэй Ин шутил и смеялся сам, нервно поглядывая на часы. До Нового года меньше получаса. Он соврёт, если скажет, что уже не надеется на приход друга. Нервное покусывание губы, беглые взгляды Ванцзи, ещё какое-то время, и в дверь постучали. Нерешительно. Без звонка. Хуайсан привычно спрятал хитрую улыбку за одним из коллекционных вееров и убрал телефон. Усянь тяжело сглотнул и, пытаясь взять себя в руки, пошёл к выходу. Вэй Ин выдохнул и открыл дверь, за которой стоял Ваньинь с одним единственным подарком в руках. Было понятно, что он здесь только ради одного человека. — Рад, что ты пришёл, Цзян Чэн, — проговорил Усянь и подвинулся, чтобы гость не стоял на пороге. — Прости, я опоздал, — Ваньинь потупил взгляд, — это тебе. С Новым годом, —он протянул перевязанную красной лентой коробку. Усянь принял её, случайно соприкоснувшись пальцами с другом. Он потянул за кончики банта и открыл крышку. В коробке лежала блестящая чёрная флейта. Насколько Вэй Ин ещё мог разбираться в инструментах, она была очень дорогая. Удивлённо распахнув глаза, он уставился на Цзян Чэна с немой просьбой объяснить подарок. — С того случая с разбитой флейтой, ты так больше и не играл, хотя у тебя прирождённый талант, который пропадает зря, — Ваньинь был очень смущён, хотя сам решил вручить такой откровенный подарок. — На ней гравировка? — Усянь провёл подушечками пальцев по надписи, невидимой глазу. — «Представь, что играешь только для меня». Ты помнишь… — Цзян Чэн не успел договорить, как его перебил окрик Хуайсана: — Говорите погромче, мне тоже интересно. А лучше идите сюда и расскажите эту историю всем.  И закройте уже дверь, дует. — Ты им расскажешь? — спросил Ваньинь, вешая куртку в шкаф. Вэй Ин пожал плечами. — Может позже. Пошли быстрее, осталось десять минут. Усянь схватил друга за руку и потянул через коридор в гостиную. Перед самой дверью он отпустил Цзян Чэна и шагнул первым. Хуайсан очень внимательно посмотрел на флейту, но потом столкнулся взглядом с Вэй Ином, который одними губами прошептал «потом». Младшему из братьев Не (старший, кстати, на днях попал в небольшое ДТП и сейчас отлёживается в больнице) было достаточно обещания рассказать, поэтому он кивнул и, будто что-то резко вспомнив, подскочил со стула. — А вы знали, что в Болгарии есть очень интересная новогодняя традиция тайного поцелуя? — он очень хитро улыбнулся, — после курантов ровно на три минуты выключается свет, и можно поцеловать кого угодно в помещении.  Не хотите попробовать? Против никто не был, так как все, кроме одного, были достаточно подвыпившими, но даже этот _один_ не возникал, а лишь закатил глаза. 58…выставили таймер 59…все встали 00…Хуайсан нажал на выключатель Усянь примерно запомнил, где находился Ванцзи. Начинать год с ссоры не очень хорошая идея, поэтому нужно было помириться. Он повернулся к Лань Чжаню, чтобы поцеловать, но его опередили. Одна рука легла на талию, удерживая на месте. Пальцы второй зацепились за подбородок, мягко соприкасая губы. В нос ударил приятный аромат знакомого одеколона. Вэй Ин вошёл во вкус и смял чужой пиджак, углубляя поцелуй. Он подставлял щёки, лоб, шею, и снова губы. Усяню начало казаться, что он теряет землю под ногами и взлетает. А может наоборот падает на дно, где намного темнее, чем в комнате. 2 минуты и 58 секунд… 2 минуты и 59 секунд… 3 минуты… Возможно из-за мыслей о тьме он не сразу заметил, что время закончилось и свет включился. Где-то послышался свист и аплодисменты,  только тогда Вэй Ин вздрогнул от того, что его отпустили. Цзян Чэн смотрел ему прямо в глаза и тяжело дышал. Его щёки горели, но взгляд был абсолютно уверенным, будто поцелуй он планировал не день, и не два. Усянь обернулся. Ванцзи стоял, уткнувшись лбом в плечо Сичэня, тот гладил его по голове и шептал утешающие слова. Губы Мэн Яо и Хуайсана были красными и припухлыми. Младший из братьев Не всё-таки добился своего. — Ну что ж, может мы сядем за стол и Вэй-сюн наконец поведует нам историю о флейте? — судя по всему, только его не смущала эта до жути неловкая ситуация. Все правда сели, но продолжили молчать. Хуайсан всё равно настаивал на рассказе. Вэй Ин всё-таки сдался и начал повествование: — С самого детства я занимался в музыкальной школе. Не так, чтобы меня заставляли. Мне очень нравилось играть на флейте. И, как говорил Цзян Чэн, у меня правда был талант. Я ездил на музыкальные конкурсы и никогда не занимал ниже второго места. К сожалению, многих это не устраивало. Мне было двенадцать, когда меня отправили на городской конкурс, и я вернулся оттуда с золотой медалью и синяками. Два парня, чуть постарше, занявшие остальные призовые места, решили подкараулить меня за концертным залом. Били сильно. И пока а-Чэн, который поехал со мной чтобы поддержать, заметил моё отсутствие, пришёл на помощь и уже уложил одного, я не придумал ничего умнее, чем вытащить флейту и ударить ею второго. Он отключился, не выдержав удара. Впрочем, его не выдержал и инструмент. Дома мама сказала, что раз я не ценю то, что имею, больше музыкой заниматься не буду. Сначала я думал о том, что начну зарабатывать и куплю себе новую флейту, но прошло десять лет, и я совсем забыл о том, что был музыкантом. Вот, в принципе, и вся история. — Мы многого о тебе не знали, Вэй-сюн! — Хуайсан, кажется, был немного расстроен, что ему не рассказали об этом раньше, — вы, кажется, упоминали гравировку. Усянь взглянул на Ваньиня. Тот слегка кивнул головой. — Там написано «Если ты волнуешься, представь, что играешь только для меня». Обычно перед выступлениями меня очень сильно трясло. И как-то Цзян Чэн сказал эту фразу. И в следующий раз. И потом. Она мне помогала. Я часто доставал его своими репетиция, так что привык ему играть. А-Чэн, оказывается, помнит, — губы Вэй Ина невольно растянулись в улыбке. — Как ты её назовёшь? — спросил Ваньинь. — Усянь даёт имена неодушевлённым предметам? — Мэн Яо выгнул бровь. — Чтоб ты знал, у инструментов есть душа, — он показал другу язык, — может быть Чэньцин. — Как тогда звали старую? — раздался тихий голос Лань Чжаня. Вэй Ин грустно посмотрел на него, но ответил: — Мэйли. — «Очарование» и «Прежние чувства». У тебя хорошая фантазия, — похвалил последний за столом до этого молчавший человек.

***

За окном начало появляться рассветное солнце. Настала пора разъезжаться по домам. Усянь провожал гостей, а Ванцзи наводил порядок. Сичэнь ушёл первый, что-то сказав напоследок Лань Чжаню. Мэн Яо стоял на лестничной клетке и ждал Хуайсана, который заговорчески шептал Вэй Ину о том, что они обязательно должны встретиться на днях и пооткровенничать. Последним уходил Ваньинь. Усянь молча ждал, пока тот обуется, наденет куртку и шагнёт за порог. — Цзян Чэн, — позвал Вэй Ин. Он обернулся. — Не пропадай, пожалуйста. Ваньинь сказал лишь тихое «хорошо» и ушёл. Усянь и Ванцзи лежали на не расправленной кровати. Первый смотрел в потолок, второй повернулся набок к нему спиной. — Лань Чжань, прости меня — выдохнул парень. — Я не виню тебя, а-Ин, — ответил Ванцзи. — Спасибо, — он закрыл глаза и на грани сна и реальности услышал тихое «мгм».